Загадки Суздальского Ополья

О ранней истории Суздальской земли «Историку» рассказал вице-президент Российской академии наук, директор Института археологии РАН, доктор исторических наук Николай Макаров.

Беседовал Владимир Рудаков

Николай Макаров

Его нельзя назвать кабинетным ученым. Скорее наоборот. Несмотря на высокие академические звания и немалую административную нагрузку, Николай Макаров использует любую возможность для того, чтобы оказаться в Суздальском Ополье. Вот уже более двух десятилетий он занимается здесь археологическими изысканиями, и если верно утверждение, что из всех историков раннюю историю этого региона лучше остальных знают археологи, то из всех археологов самым осведомленным является академик Макаров.

В начале пути

– 1024 год для Суздаля – это как для Москвы 1147-й, дата первого летописного упоминания. Но укрепленное поселение на этом месте уже было, то есть город еще древнее?

– Мария Владимировна Седова, замечательный археолог, которая посвятила изучению Суздаля 30 лет своей жизни, датировала древнейшие укрепления в Суздальском кремле серединой X века. Сейчас, конечно, многие подходы к датированию материалов изменились, но можно уверенно говорить, что в X веке, по крайней мере во второй его половине, поселение здесь уже существовало. Насколько оно было велико, сказать трудно. Мы знаем, что становление Суздаля как полноценного городского поселения приходится на конец X – начало XI века.

Парадокс состоит в том, что сегодня именно кремль остается наименее изученной частью суздальской земли, потому что городские раскопки последних лет велись в основном в так называемом Окольном городе, то есть за пределами древнейших поселений. Мы надеемся, что новые археологические работы в Суздальском кремле, в том числе связанные с реставрацией исторических зданий и благоустройством территории, дадут возможность больше узнать о ранней истории города.

Но при этом летописная дата, 1024 год, конечно, не случайна и действительно отражает новый статус Суздаля. Ярослав Мудрый, еще не уладив отношений со своим братом Мстиславом, пришедшим из Тмутаракани и занявшим Чернигов, отправился далеко на северо-восток, в Суздаль, чтобы подавить «мятеж волхвов». Получается, что Суздаль в это время уже значимый центр и личное участие князя в восстановлении контроля над Суздальской землей и ее обустройстве вполне оправданно даже в такой неспокойный момент.

– При этом Суздаль был не совсем обычным русским городом… 

– Вы правы, город не совсем обычный. Он не очень большой. Даже на пике своего развития, в конце XII – начале XIII века, его площадь составляла 97 гектаров, причем половина этой площади была за валами, то есть оставалась неукрепленной. Это показывает, что суздальцы чувствовали себя уверенно, не боялись вражеских вторжений. Вообще в Суздальском Ополье мало укрепленных поселений. Значит, жители ощущали себя в безопасности, власть была способна защитить и горожан, и сельчан, не укрывая их за крепостными стенами.

Столичный опыт

– Девяносто семь гектаров – много или мало для того времени? С чем это можно сравнить?

– Например, с близлежащим Ростовом: Суздаль был вдвое меньше тогдашнего Ростова. Тем не менее это был город, который в XII веке на протяжении нескольких десятилетий являлся столицей Северо-Восточной Руси. Более того, уже после утраты столичного статуса почти два века эта огромная область продолжала называться Суздальской землей. То есть восприятие Суздаля как символического центра всей этой территории оставалось.

История Суздаля – это еще и опыт создания политического центра и очага культуры на новом месте. Ростов древнее и больше, он всегда сохранял статус главного города, но именно с появлением Суздаля на карте Северо-Восточной Руси эта территория начала осознаваться как новый центр притяжения. А сам город воспринимался как политико-административный центр, который не просто конкурирует со старыми центрами, но и претендует на особое положение. Москва в XIV веке в какой-то мере повторила тот путь, который прошел Суздаль в начале XII столетия. Она тоже поднималась на «нестатусном» месте и стала новой столицей Русского государства.

– Как повлияло на судьбу города нашествие Батыя?

– В Суздале нет прямых следов монгольского погрома, что удивительно, ведь, как мы знаем по летописям, он был взят завоевателями приблизительно в то же время, что и Владимир, который они разорили дотла. Возможно, военные события здесь имели свою специфику: мы не находим ни кладов, ни останков жертв нашествия – массовых захоронений, подобных открытым в Старой Рязани, Ярославле и Владимире. Единственный клад, который связан с событиями 1238 года, был открыт за пределами Суздаля, в одном из курганов на левом берегу Нерли. Причем это те раскопки, которые проводил Алексей Сергеевич Уваров еще в середине XIX века. Тогда ему посчастливилось найти знаменитое суздальское оплечье, представленное, кстати, сейчас на выставке кладов в Государственном историческом музее. Но, с другой стороны, последствия монгольского удара в Суздале, видимо, были очень ощутимы, поскольку находки более позднего времени, эпохи удельного княжества, здесь гораздо беднее, чем найденные нами предметы второй половины XII – первой половины XIII века. Примерно треть сельских поселений запустела во второй половине XIII – начале XIV столетия.

Вообще Суздаль – не очень простой и не очень обычный для нас археологический объект. Многое еще неясно. Например, как были связаны между собой сельская часть Ополья и город, какой статус имело городское население и какой – сельское. Может быть, знать жила на два двора, как многие представители русского дворянства XVIII–XIX веков, – один двор в городе, другой в сельской округе. Ответы на эти вопросы еще предстоит найти.

Суздаль – город, вырастающий из полей, – стал одним из материализовавшихся образов исторической Руси

Мир христианской пластики

– Существует представление, что христианизация Суздальской земли шла медленно, в борьбе, отсюда частые восстания. Но те данные, которые есть сейчас у археологов, позволяют говорить, что это не так, ведь языческие погребальные обряды тут достаточно рано сменяются христианскими.

– Как показала археология, традиционное представление об этой земле как оплоте язычества абсолютно не соответствует действительности. Во-первых, переход к обряду христианской ингумации с западной ориентировкой произошел здесь в XI веке – не позднее середины, а может быть, и в первые десятилетия. То есть обряд погребения уже был ориентирован тогда на христианские нормы, и он практиковался массово.

Во-вторых, Суздаль и Суздальское Ополье дают сейчас, пожалуй, самую большую серию христианской пластики, численно превосходящую коллекции из других областей средневековой Руси. Это преимущественно массовое литье – христианские предметы XII–XIII веков, такие как кресты-тельники, литые образки. И они были в обиходе не только горожан, но и сельчан, поскольку основная часть этих вещей найдена как раз на селищах, как мы называем древние поселения.

Причем кресты не клали в могилы, обряд тогда не предполагал их помещение в погребение. А ведь именно отсутствие крестиков в захоронениях долгое время и создавало иллюзию, что их было мало в обиходе, а значит, и христиан было немного. Наши раскопки совершенно перевернули прежние представления. Конечно, мы не можем судить о том, в какой мере были воцерковлены обладатели найденных нами предметов, как часто они причащались, но то, что они были крещены и в любом случае формально интегрированы в христианскую церковную систему, совершенно очевидно. И сами эти вещи, несомненно, интересные. Это особый мир христианской пластики – совершенные с художественной точки зрения, очень разнообразные, восходящие к византийским прототипам предметы…

– Но местного производства?

– Да, основная их масса изготовлена на Руси. Мы видим своеобразное преломление византийских традиций через местные художественные вкусы. Особенно интересны энколпионы – кресты-реликварии, которые, как принято считать, использовались для хранения частиц мощей. Но в наших находках мы встречаем остатки каких-то иных вложений: фрагменты тканей, кусочки дерева. Это так называемые «вторичные» реликвии, которые также могли быть связаны с почитанием святых.

Запад и Восток

– Если я правильно понимаю, современные исследования выявили более сложную картину, касающуюся этнического состава населения. Речь идет о «метисном населении» Суздальской земли. Что это такое?

– Археология реконструирует этнические процессы, опираясь на материальные остатки, которые мы находим в земле. Обращение с этими материалами требует осторожности, далеко не всегда они могут дать однозначный ответ об этнической принадлежности людей, оставивших те или иные средневековые поселения и могильники. И у нас пока еще мало палеогенетических данных, по которым мы могли бы восстановить генетический облик средневековых суздальцев. Это дело будущего, правда, думаю, не очень далекого.

Но на сегодняшний день мы видим, что в XI веке Суздаль – один из очагов формирования и распространения древнерусской культуры, который по основным своим культурным маркерам близок к коренным славянским территориям. У него не выражены какие-то областные акценты. Он ориентирован на те же культурные нормы, что и старые центры восточнославянской жизни – Киев, Новгород.

Культура более раннего времени, X века, представляет собой своеобразный сплав славянских и финских элементов. Мы находим украшения финских типов, присутствуют здесь и отдельные скандинавские вещи – тоже украшения, амулеты. Это время сложного этнического взаимодействия, которое завершилось в XI столетии формированием классической древнерусской культуры и новой идентичности. Было ли это вытеснение? Мы не видим какого-либо пласта финно-угорских поселений, которые предшествовали бы славянским в Суздальском Ополье в X веке. Основные очаги финского расселения находились на других территориях. Это прежде всего Муромское Поочье, территория летописной муромы, и окрестности Ростовского и Плещеева озер, где летописец помещает мерю, называя представителей этого финно-угорского племени «первыми насельниками» этих мест. В Суздальском Ополье финское население было немногочисленным, оно никуда не уходило и интегрировалось в древнерусскую среду.

– Огромное количество собранных вашей экспедицией куфических монет свидетельствует о том, что торговля с Востоком шла здесь достаточно активно даже в раннее Средневековье…

– Тут нет ничего удивительного, потому что X век – время использования восточного серебра на всей территории Русской равнины. Это был массовый ввоз арабской монеты: такое серебро имело хождение в качестве денег и являлось основным источником металла, который применялся для изготовления украшений. В Суздальском Ополье до начала наших работ монетных находок было мало. Теперь их больше ста, восточные монеты найдены как в погребениях, так и на местах древних поселений. Они служили «оболами мертвых», то есть оставлялись покойнику для перехода в загробный мир, а также использовались в женском костюме в качестве украшений, подвесок к ожерелью. Ввоз серебра в Ополье имел значительные масштабы: по крайней мере, сюда его поступало не меньше, чем в другие русские земли X века.

– Но при этом Суздальское Ополье, в отличие от Новгорода, который стоял на магистральных торговых путях, было в этом смысле периферийным районом. Как выстраивались эти коммуникации, через какие каналы, благодаря торговле какими товарами?

– Действительно, присутствие восточного серебра в Ополье невозможно связать с транзитными потоками, проходившими через эти земли. Тут надо искать другие объяснения. По-видимому, здешняя элита располагала какими-то материальными ресурсами, обеспечивавшими приток арабской монеты. Дальше мы вступаем в область догадок: что именно могли продавать эти люди, поставлять на внешний рынок? Скорее всего, в X веке это была пушнина.

Суздальское Ополье в X–XI веках не могло быть местом пушного промысла: оно уже было расчищено от леса, здесь не было охотничьих угодий. Однако суздальская знать могла стать организатором пушного промысла в других областях обширного Волго-Окского региона, на периферии Северо-Восточной Руси.

Селища Суздальской земли

– В 2001 году с вашим участием начался новый этап археологических исследований в Суздале, и, насколько можно судить, результаты беспрецедентны по сравнению с предыдущими изысканиями…

– Вы преувеличиваете. Наши предшественники были выдающимися археологами, каждый из которых по-своему открывал Суздаль и Суздальское Ополье. А первые находки здесь были сделаны случайно. Напомню, что именно отсюда происходит знаковая находка, которая дала первоначальный импульс для поиска и изучения русских древностей. Это знаменитый «шлем князя Ярослава Всеволодовича», найденный в 1808 году крестьянкой при сборе орехов. Он был передан в Оружейную палату, а сейчас экспонируется в Суздале на выставке «Русский феникс». Мы не первооткрыватели Суздальской земли, но мы попробовали подойти к ее изучению с постановкой новых задач, используя современный опыт археологической науки.

С 2001 года Институт археологии РАН ведет систематическое исследование территории Суздальского Ополья. За двадцать с лишним лет здесь выявлено более 400 средневековых сельских поселений – это самый большой областной массив древнерусских археологических памятников, документированный на современном научном уровне. Составлена детальная археологическая карта, отражающая пространственную организацию расселения. Заново открыты средневековые могильники, которые в середине XIX века исследовались Уваровым, а затем, после долгой распашки, утратили курганные насыпи и стали невидимыми в ландшафте. Использование геофизики дало возможность без раскопок воссоздать пространственную структуру поселений и могильников, «увидеть» отдельные сельские усадьбы и площадки утраченных курганов.

Вторая часть этой работы – изучение самого города. Сейчас изучение больших исторических городов в режиме привычных для нас раскопок, которые финансируются в рамках грантов как научные проекты с чисто исследовательскими задачами, становится все более проблематичным по экономическим причинам. Это дорогостоящие работы. В этой ситуации важно разумно организовывать спасательные раскопки на участках современного строительства и благоустройства, сделать так, чтобы материалы этих раскопок были востребованы большой наукой. Наш институт оказался исполнителем многих охранных археологических работ на территории Суздаля. Нам уже удалось изучить 7 тыс. кв. м – это немалая площадь. Она примерно в два раза превышает те площади, которые были вскрыты экспедицией Седовой в 1970–1980-е годы. Из этих двух частей и складывается современная картина истории Суздаля и Суздальской земли: полученный нами объем информации значительно больше, чем тот материал, который был получен нашими предшественниками.

– Что такое раскопки в городе, многие знают, потому что есть блестящий пример Великого Новгорода. А что такое раскопки в сельской местности, где, как вы сказали, вообще нет никаких признаков ни могил, ни поселений? Только великолепные пейзажи Суздальского Ополья… Что и как вы там ищете?

– Города выросли из плотной ткани сельских поселений. Конечно, селища не оставляют такого мощного культурного слоя, какой мы видим в Новгороде, но они довольно легко выявляются на распаханной поверхности – на полях, на участках, не занятых лесом. Печные камни, керамика, выходы культурного слоя поселений хорошо видны в распашке. Работа археолога на селищах – это прежде всего очень тщательная топографическая фиксация самих поселений, определение их границ, документирование того, что находится на поверхности, у нас под ногами, сбор разнообразных находок. Далее – обработка коллекций, часто весьма объемных, геофизическая съемка территории, выявляющая отдельные объекты (усадебные комплексы, не относящиеся к ним постройки, производственные зоны), и, наконец, выборочные раскопки участков.

Понятно, что все эти поселения мы раскопать не можем, да у нас и нет такой задачи. Задача – составить археологическую карту и собрать те находки, которые важны для датирования этих памятников, для их этнокультурной характеристики. Один из главных результатов нашей работы – выявление исключительно высокой плотности заселения здешних мест. Суздальское Ополье открывается как территориальное ядро Северо-Восточной Руси, место сосредоточения огромной массы населения и значительного экономического потенциала.

Исследование погребений X–XII веков в Суздальском Ополье. 2013 год

Огромный вклад в изучение ранней истории Суздаля внесла археолог, доктор исторических наук Мария Седова (1930–2004)

Житница Руси

– Мы все время говорим про Ополье, но что это такое?

– Это безлесный, остепненный ландшафт в лесной зоне. Ландшафт с особыми плодородными темноцветными почвами. Потенциал этих почв был в полной мере раскрыт только древнерусскими колонистами. Процесс широкого освоения тут начался в X веке, когда насельники Суздальской земли, оценив достоинства этих почв, перешли к сплошной расчистке полей. До этого Ополья не было, это был лесной ландшафт с отдельными небольшими полями. О существовании их нам известно, в частности, по находкам зерен культурных злаков в культурном слое поселений середины I тысячелетия н. э., дорусского времени. Но настоящая «земледельческая революция» произошла лишь в X веке. А уже в XII столетии Ополье представляло собой абсолютно безлесную территорию, более открытую и свободную от растительности, чем сейчас. Оно стало житницей Северо-Восточной Руси.

– За счет высокой урожайности, несвойственной другим территориям региона?

– Это было очень продуктивное земледелие, первый опыт расчисток больших пространств с созданием крупных сел в Волго-Окском регионе. От леса освобождались не выборочные локальные участки, а вся территория с темноцветными почвами между реками Клязьма и Селекша – протяженностью около 120 км. Для нашей лесной полосы это была необычная стратегия земледельческой колонизации, новаторская для своего времени и, по-видимому, нереализуемая на большинстве других территорий, где плодородие почв было гораздо ниже.

Это хозяйство оказалось устойчивым: большинство суздальских сел, которые возникли в X–XII веках, не запустели, они существуют до сих пор. И в каждом современном крупном селе вы найдете культурный слой по крайней мере XII века, особенно если закладываете шурф где-нибудь недалеко от церкви, в центральной части поселения. Это картина 800-летней, а иногда и тысячелетней жизни на одном месте!

– Понятно, что у каждого из этих поселений были какие-нибудь кризисы, свои взлеты и падения…

– Да, в отдельные периоды площади поселений сокращались, какие-то участки забрасывались, население убывало. Но в целом история расселения в Суздальском Ополье, открытая археологией, – это история преемственного развития.

Город и деревня

– Обычно существует оппозиция «город – деревня». Город насыщен памятниками: это остатки архитектуры, фундаменты, иные находки. Но ваши работы показывают, что Суздальское Ополье тоже насыщено находками, которые для сельской местности вообще-то не всегда характерны. С чем это связано?

– Возможно, археологии, да и российской медиевистике в целом, свойственно переоценивать урбанистическую составляющую средневековой Руси, завышать уровень урбанизации. Историческое видение Руси так или иначе отразило наши представления о западном Средневековье, о средневековых городах Западной Европы, которые по своему устройству и социальному облику коренным образом отличались от консервативного аграрного мира. Русь в целом была более сельской, чем Западная Европа, а новый уклад сельской жизни и новая сеть сельского расселения сложились здесь немногим раньше, чем городские поселения. Контрасты между городом и деревней тех времен кажутся мне несколько преувеличенными. Во всяком случае для Суздальского Ополья. Один из примеров, демонстрирующих общность бытового уклада и правовых представлений сельчан и горожан, – присутствие на суздальских селищах огромного количества замков и ключей. Значит, здесь проживало население, у которого были развиты представления о праве собственности.

– То есть было что запирать.

– Да, значит, было что запирать. Это не деревня, в которой дверь припиралась палочкой. Это сельское общество, в котором отчетливо выражены правовые отношения собственности.

Важен и общий уровень достатка: о нем говорит характер бытовых предметов, украшений. Это те же вещи, которые мы находим в городах, и они встречаются в большом количестве. Получается, что благосостояние и стиль жизни рядового населения городов и сел мало различались. Самое неожиданное: на селищах найден ряд категорий предметов, связанных с обиходом знати и занятиями социальной элиты. Это печати, скреплявшие документы, стили для письма, книжные застежки, предметы вооружения и детали доспеха, христианские предметы со сложной символикой. Причем некоторые вещи – предметы высокого художественного исполнения, как, например, резная каменная иконка, которую нашли на селище Кистыш 3. Всего в настоящее время выявлено порядка 30 поселений с яркими наборами дорогих престижных предметов. В этих находках правомерно видеть маркеры усадеб знати, то есть они показывают, что социальная элита не была сосредоточена исключительно в городе, ее дворы находились и в сельской местности, и некоторые из них представляли собой небольшие обособленные поселения. Можно предположить, что княжеские печати, выявленные на сельских поселениях, скрепляли документы, которые устанавливали отношения между князем и представителями низшего слоя элиты, княжескими слугами, получавшими земельные владения на условиях несения службы. Это предположение, и, вероятно, мы никогда не сможем его проверить, ведь от самих документов ничего не осталось. Но предположение не лишено оснований: судя по письменным источникам, слуги, дворяне, «парубки» в XII веке составляли в Суздальской земле заметную часть княжеского окружения.

Суздальское оплечье. Клад из серебряных медальонов и бус, найденный в 1851 году А.С. Уваровым при раскопках курганов у села Исады на Нерли

«Шлем Ярослава Всеволодовича», найденный в 1808 году крестьянкой при сборе орехов у села Лыково близ Юрьева-Польского

Задача номер один

– Если бы в связи с тысячелетием Суздаля или в силу каких-то других счастливых обстоятельств вам предоставили гигантский бюджет и возможность исследовать на территории Суздальской земли то, что вы считаете нужным, на что бы вы в первую очередь обратили внимание? Какой участок или какая проблема вас волновали бы прежде всего?

– Если честно, глаза разбегаются. Думаю, сначала стоило бы создать мощную базу данных, в которую были бы интегрированы материалы всех полевых исследований прошлых лет – нашей экспедиции и наших предшественников. Потому что сегодня для археологии хранение информации и обеспечение оперативного доступа к ней, возможность систематизации больших массивов материалов – не меньшая проблема, чем проведение самих раскопок.

Если же говорить о новых полевых работах, то одно из перспективных направлений, безусловно, изучение древностей I тысячелетия н. э., предыстории Суздальской земли. Другое направление – продолжение поиска и исследований некрополей X–XI веков, в том числе погребений суздальской элиты, что исключительно важно для понимания исторической ситуации этого рубежного времени, особенностей формирования властных отношений в Северо-Восточной Руси. Но самое главное, что необходимо сделать в связи с тысячелетием города, – обеспечить долговечную защиту наследия, соответствующую современным вызовам.

– Что вы имеете в виду?

– В свое время, в 1960–1970-х годах, в Суздале был задан эталон ответственного отношения к национальному наследию, сохранения целостного ансамбля исторического города, что предполагало не только реставрацию архитектурных памятников и обязательность охранных раскопок, но и ограничение современного строительства. Суздаль стал одним из материализовавшихся образов исторической Руси. Во многом благодаря целостности исторических ландшафтов, в которых храмы и монастыри были доминантами, а город сохранял свои старые границы и как бы вырастал из полей. И вот ландшафты сегодня оказались самой уязвимой частью наследия. Ближайшие окрестности и пригороды Суздаля стремительно застраиваются, превращаются в дачно-коттеджную агломерацию, инородную для Ополья.

Тысячелетие Суздаля – самое время, чтобы подумать о том, какие изменения должны быть внесены в законодательство ради сохранения исторического облика сельских ландшафтов, где купола Богородице-Рождественского собора Суздальского кремля видны за многие километры. Чтобы Суздаль оставался Суздалем и не превратился в еще одно «Рублевское шоссе».