Момент истины

Сто лет назад родился единственный классик советской литературы, никогда не состоявший в Союзе писателей СССР, – Владимир Богомолов, автор романа «В августе сорок четвертого…»

Его главная книга была нарасхват. Роман «В августе сорок четвертого…», некоторое время выходивший под названием «Момент истины», выдержал более сотни изданий и был переведен на многие языки мира (в том числе персидский, вьетнамский, финский, английский, корейский, китайский, немецкий, японский). Совокупный тираж превысил несколько десятков миллионов экземпляров. Мало кто из советских писателей добивался такого успеха.

Владимир Богомолов. Конец 1970-х годов

Москва – Берлин – Сахалин

Владимир Богомолов родился под Москвой в семье ученого-юриста, профессора и носил тогда фамилию отца – Войтинский. Профессор закончил свои дни политическим арестантом, когда его сын уже воевал.

В первые дни войны, имея за плечами только семь классов, Володя Войтинский вступил в Московский противопожарный полк МПВО в Филях. Но рвался на передовую – и, несмотря на неподходящий возраст, осенью добровольцем попал на Калининский фронт. Почему? «Для нашего поколения было неестественным, диким, непонятным всякое иное решение и поведение», – считал писатель.

В апреле 1942 года – тяжелое ранение, госпиталь, несколько месяцев в Средней Азии. Позже в Ижевске Богомолов окончил Ленинградское Краснознаменное артиллерийско-техническое училище (ЛКАТУ), выпускавшее младших воентехников-лейтенантов. Скорее всего, там его и пригласили в разведку, «чистильщиком-стажером» – как героя его знаменитого романа Андрея Блинова. С 1943-го он служил в войсковой разведке, действовал в тылу врага, освобождал Минск. В сентябре 1944-го лейтенанта перевели в военную контрразведку – Смерш. В рядах этой спецслужбы он форсировал Вислу, освобождал Польшу, дошел до Берлина.

После борьбы с диверсантами на Сахалине и в Германии Богомолов на несколько месяцев попал в тюрьму из-за неудачной операции в Западном Берлине. Провалили ее американцы. Но нашему руководству нужен был «стрелочник», чтобы отрапортовать начальству: виновный найден и наказан. Потом вернули и звание, и зарплату за время отсидки. Невиновен! Он отправился на Западную Украину – сражаться против бандеровского подполья. 

В 1948 году офицер поменял фамилию на Богомолец – по матери. Вскоре она трансформировалась в Богомолова. Он демобилизовался по болезни в 1949-м – в звании лейтенанта контрразведки, с четырьмя боевыми орденами. Но еще несколько месяцев служил в аналитическом отделе ГРУ.

Разведчик Иван Буслов 

К 25 годам Богомолов увидел столько крови, что нужно было как-то отогреть душу, врастая в мирную жизнь. Он окончил вечернюю школу, два года учился на филфаке МГУ, но понял, что хочет быть писателем, а академические штудии ему ни к чему. Проза стала его спасением. Богомолов засел за письменный стол с тем же усердием, с которым выполнял приказы командования. И не зря. Он недолго ходил по редакциям – повесть «Иван» почти сразу одобрили в журнале «Знамя». В 1957-м к Богомолову пришла известность, многие ждали от него новых произведений. Он писал только о войне, душой остался там навсегда, собирал каждый рассказ по крупицам. За пять лет их появилось несколько – «Первая любовь», «Сердца моего боль», «Кладбище под Белостоком» и «Зося». Богомолов стал одним из признанных лидеров «лейтенантской прозы» – в особенности после выхода на экраны фильма Андрея Тарковского «Иваново детство», который, не испугавшись трудного характера автора (сам был не ангел!), решился экранизировать его первую повесть. 

Тарковский смотрел на Ивана Буслова (эту роль на невероятном для юного актера нерве сыграл Николай Бурляев) как на жертву войны. Его ужасало, что подросток вынужден служить разведчиком, – это прочувствовали все зрители фильма. Богомолов же видел сюжет иначе. Для него Иван прежде всего чрезвычайно способный мальчишка, который выполняет долг разведчика умно, хитро, не хуже обученных взрослых, добывая важные сведения для армии. Он встречал таких на фронте: они здорово помогали смершевцам. Это есть и у Тарковского, но бросается в глаза его убежденность, что детям на войне не место. Посмотрев картину, Богомолов сказал: «Фильм яркий, но не мой», и такого мнения придерживался всю жизнь.

Кадр из фильма «Иваново детство». Режиссер Андрей Тарковский. 1962 год

«Иваново детство» сделало Богомолова одним из признанных лидеров «лейтенантской прозы». Главную роль в фильме исполнил совсем еще юный Николай Бурляев

«Убиты при задержании…»

В то время он уже писал свой главный роман, задуманный еще в 1951-м как «приключенческая история для юношества». И на несколько лет переселился на берега Немана, в 1944 год, когда группа смершевцев капитана Павла Алехина искала гитлеровских агентов в Шиловичском лесу. Богомолов разработал свод правил, как избегать штампов детективной литературы. Главное – предельная правдоподобность. Каждую минуту читатель должен чувствовать, что его любимые герои – истинные профессионалы, о которых он знает все, – могут совершить ошибку, потому что враг по-настоящему силен. Второстепенные персонажи, как правило, появляются в романе не для того, чтобы сыграть какую-то роль в расследовании. Они создают глубину повествования, насыщенный фон, словом, истинную картину войны, которая меняет и военных, и штатских. Читатель у Богомолова за развитием событий наблюдает то глазами автора, то глазами его героев, следит сразу за множеством сюжетных линий, а заодно и за эмоциями генералов, вплоть до Сталина. Так рождается объективное, многообразное полотно. К тому же Богомолов, как никто, умел показывать человека мыслящего, сомневающегося, сопоставляющего факты и варианты.

Роман построен на документальной основе – с массой цитат. В черновиках Богомолов насчитал 24 679 выписок из дел и газетных вырезок. Он говорил, что в подлинных документах добавлял только восклицательные знаки и менял фамилии и названия городов и поселков. Но это литературный прием: зная содержимое архивов, многое прозаик стилизовал, и очень умело. Позднее таким приемом пользовались его коллеги, прежде всего Юлиан Семенов. Богомолов глубоко вникал в картографию, изучал сводки погоды. Это не правдоподобие, а правда. Пожалуй, по скрупулезности он превосходил в советской литературе всех. Читатели высоко оценили это, выделяя Богомолова «за подлинность» и в череде приключенческих «боевиков», и в «лейтенантской прозе». Кроме того, в романе он поделился профессиональным жаргоном. Теперь эти выражения известны всем: «стрелять по-македонски» (с двух рук одновременно), «качать маятник» (техника уклонения от пуль при силовом задержании), «финт-игра» (обманные движения).

Книгу почти приняли к публикации в популярнейшем журнале «Юность». Главный редактор Борис Полевой был горой за Богомолова, отстаивая все острые эпизоды в ЦК и армейском Политуправлении. Но его попросили убрать упоминания Сталина, как-то подретушировать присутствие Верховного главнокомандующего… Богомолов тут же разорвал договор с «Юностью», вернул в кассу немалый аванс – и «В августе сорок четвертого…» увидел свет в менее тиражном, но более солидном «Новом мире». Редакторов он сразу предупредил: «Не уберу из книги ни единого слова». О сложном нраве Богомолова уже ходили легенды… Три последних номера «Нового мира» 1974 года, в которых вышел роман, достать в библиотеках было невозможно. Реклама не потребовалась – он произвел сенсацию. Вскоре вышла и книга, выдержавшая более ста переизданий в 40 странах. Не публиковали Богомолова только в Польше – за не слишком привлекательный образ антисоветской Армии Крайовой. Редактировать что-либо для «варшавских друзей» Владимир Осипович отказался. Несколько раз он менял только название романа, самым известным из которых стало «Момент истины». 

Сергей Смирнов, знаменитый летописец подвига защитников Брестской крепости, утверждал (и не где-нибудь, а в «Правде»), что в мировой литературе есть два лучших детектива – «Дубровский» и «Момент истины». Роман – одно из немногих произведений о контрразведке, которое полюбили профессионалы, чекисты-фронтовики. Его высоко оценили Юрий Бондарев, Василь Быков, Марк Галлай, фронтовой летчик, Герой Советского Союза, автор десятков книг об авиации. Их мнением Богомолов особенно дорожил. «Момент истины» выдвигали на Государственную премию СССР, но сам писатель отзывался об этой награде без уважения – и премиальная комиссия решила не рисковать. Такой и отказаться может.

Писатель без документа

Десятки раз Богомолову предлагали вступить в Союз писателей, лично звонили Константин Симонов и тот же Бондарев. Он уклонялся, говорил: «Хочу, чтобы меня как можно меньше ниточек связывало с государством». Даже когда союз возглавил его друг, фронтовой разведчик и романист Владимир Карпов, Богомолов не стал получать писательский билет. 

Возможно, имелась и какая-то тайная причина. Он держался демонстративно независимо. Гонораров от переизданий хватало на приличное существование, а значит, и на свободу. Богомолов работал в архивах, замышлял новые книги, разочаровывался в них и бросал… Жил в престижном писательском доме в Безбожном переулке, не будучи членом союза. Его считали чудаком. В 1984 году он был представлен к ордену Трудового Красного Знамени – в первую очередь за «Момент истины». От награды не отказался, однако на вручение не приехал. Когда в 2001-м ему присудили премию Николая Кузнецова, он принял диплом, но не притронулся к деньгам – а это была крупная сумма. «Я слишком уважаю Кузнецова, чтобы еще и деньги брать от его имени» – так объяснял писатель свой поступок. 

Кто-то пустил сплетню, что Богомолов-Войтинский не служил в армии. Ну или почти не служил, а свою фронтовую одиссею выдумал. Иначе почему он боится вступать в Союз писателей? Скрывает истинные факты биографии. Но его фронтовой путь хорошо известен, вплоть до наградных документов – конечно, за вычетом секретных эпизодов. Он общался с ветеранами Смерша и разведки – и никто из них ни разу не усомнился в правде отставного лейтенанта. Для бывшего разведчика и смершевца избегать лишних контактов и россказней о собственной персоне – вполне естественно. Так и вел себя Богомолов.

После неслыханного успеха писатель много лет не публиковал новых произведений, хотя, эксплуатируя найденные приемы, мог бы выдать несколько «бестселлеров». Он не работал конвейерным способом. Зато подробно и основательно отвечал на сотни читательских писем о героях «Момента истины». Только годы спустя в печати появилась его новая повесть «В кригере», затем «Вечер в Левендорфе», обозначенные как главы из романа «Жизнь моя, иль ты приснилась мне», который он создавал несколько десятилетий. Труд, который так и не был завершен, в наиболее полном виде вышел в 2012-м, после смерти писателя – 900 страниц! Это не мемуары, просто автор то и дело оказывается рядом с главным героем повествования старшим лейтенантом Василием Федотовым, и в основном речь идет о боевых эпизодах, в которых участвовал Богомолов. Там снова немало документов. Прозаик считал, что только так и можно передать правду войны: от приказов – к рассказу о том, как они исполнялись. Великая Отечественная переходит в холодную войну, противостояние – теперь с США – переносится на Чукотку и Аляску. И Федотову снится, как, «выбив американцев с советской земли, мы… высаживались за океаном и мчались куда-то по гладким, широким шоссейным дорогам, в точности напоминавшим автостраду "Берлин – Кёнигсберг"… Трудящиеся Соединенных Штатов приветствовали нашу высадку».

Несмотря на тяжелую болезнь, Богомолов не только до последних дней работал над романом «Жизнь моя, иль ты приснилась мне», но и начал выступать в прессе как публицист. Он снова сражался. Его не устраивал пересмотр отношения к подвигу советского народа в Великой Отечественной, «очернение не только сталинского режима, но и участников войны». Так, прозаик резко высказался против книг Виктора Суворова-Резуна, а в 1995 году дал образцово-показательную отповедь роману Георгия Владимова «Генерал и его армия», в котором увидел попытку оправдать власовщину, а заодно показать гуманистом гитлеровского генерала Гейнца Гудериана. Богомолов снова сидел в архивах, в том числе в зарубежных, советовался со специалистами и написал основательное эссе «Срам имут и мертвые, и живые, и Россия», доказав: «Образ "освободителя России" и борца против "клики Сталина" за "Hовую Россию без большевиков и капиталистов", как писал Власов в своих листовках, был придуман Власову спустя месяц после пленения, уже в августе, немецкими спецслужбами и Отделом пропаганды вермахта по консультации с бывшим советником германского посольства в Москве Густавом Хильгером, и предатель с радостью принял и стал исполнять эту роль». После этого эссе читать «Генерала и его армию» невозможно: от него не осталось камня на камне. А ведь этот роман критика возносила до небес, ему присудили самую престижную в те годы премию «Русский Букер». Владимов ответил Богомолову, но уж слишком конъюнктурно и высокомерно. Оправдание предателя Власова не состоялось.

На похоронах Богомолова, в праздничный новогодний день 2004 года, на Ваганьковском кладбище почти не было его коллег. Зато хватало офицеров ФСБ – и седых фронтовиков, и молодых «профи», учившихся на богомоловских книгах. Так завершился спор о том, был ли писатель настоящим военным контрразведчиком. 

Кино, которое он не любил

В 1975 году экранизировать сенсационный роман взялся Витаутас Жалакявичус. Незадолго до этого он снял «Никто не хотел умирать» – сильнейшую ленту о борьбе с литовскими «лесными братьями» в первые послевоенные месяцы. Но после просмотра материала Богомолов ужаснулся: герои похожи не на смершевцев, а на уголовников. Почему они без ремней, с расстегнутыми до пупа гимнастерками? Откуда щетина на лице и неряшливые прически? А ведь от таких деталей зависят и характеры. Картину остановили. Вторая попытка состоялась только в 2000 году. Актер Евгений Миронов, сыгравший Алехина, в долгом и непростом разговоре убедил Богомолова вверить произведение режиссеру Михаилу Пташуку. В итоге писатель попросил убрать из титров свою фамилию и дал фильму «В августе 44-го» разгромный отзыв: «Персонажи лишились психологических характеристик, ушел мыслительный процесс…» Такая натура! Он не терпел ни малейших отступлений от своих замыслов. Киноверсия получилась неплохой, но Богомолову было больно смотреть, как, например, гитлеровского агента Мищенко определили не по особенности зубного протеза (в книге это самая напряженная сцена!). Режиссер счел, что показывать крупным планом зубы неэстетично, да и зритель не стоматолог, ничего не поймет в этих деталях. Многосерийка же 2023 года «Операция "Неман"» – это лихие вариации «по мотивам», очень далекие от романа. Был бы жив Богомолов – нипочем бы на такое не согласился.