Что почитать и что увидеть в июле и августе?

Что почитать и что увидеть в июле и августе?

Горский А.А.

Князья и княгини Русского Средневековья. Исторические последствия малоизвестных событий

М.: Наука, 2024

Как пишет в своей новой работе постоянный автор журнала «Историк», доктор исторических наук, профессор Антон Горский, «в исторической памяти любого народа или страны всегда есть события, которые стоят на первом плане. Чаще всего это происходит вполне заслуженно: недаром же они запомнились современникам и потомкам». Однако можно выявить и немало перипетий, которые не были отмечены современниками и потомками в качестве значимых, но при этом все же сыграли важную роль в истории. Именно о таких, оставшихся почти незамеченными событиях, связанных с десятью личностями эпохи Русского Средневековья, и рассказывает книга, хронологические рамки которой охватывают период от конца XI до начала XIV века. В семи главах в центре внимания автора находятся князья и в трех – княгини. Как отмечает Антон Горский, пристальное изучение их деяний позволило выявить обстоятельства, которые привели к серьезным долгосрочным последствиям. Это справедливо, например, в отношении князя Всеволода Ольговича (ум. 1146), который сорвал планы по закреплению Киева за потомками Владимира Мономаха, что превратило «мать городов русских» в объект борьбы сильнейших княжеских ветвей и продлило статус города как номинальной общерусской столицы. Не менее интересна роль отца Александра Невского князя Ярослава Всеволодича (ум. 1246), который своей поездкой к Батыю в 1243 году предопределил верховенство на Руси владимирских великих князей. Тот факт, что он не уклонился от этого визита, стал решающим доводом в пользу установления завоевателями не прямого, а опосредованного управления русскими землями – через местных правителей. Автор пишет и о тех долгосрочных последствиях правления самого Александра Невского (1221–1263), которые ранее не были отмечены средневековыми книжниками и вслед за ними историками Нового времени, а именно о переходе столичного статуса от Киева к Владимиру (то, что не реализовал Андрей Боголюбский) и установлении прочной политической связи Новгорода с Северо-Восточной Русью, способствовавшей позднее вхождению Новгородской земли в новое единое Русское государство. Во второй части книги речь идет об английской принцессе Гиде Гарольдовне, первой жене Владимира Мономаха, после развода вынашивавшей планы возвести своего старшего сына (будущего князя Мстислава Великого) на отчий для нее английский престол. Также рассказывается об истории ранее неизвестного – третьего – брака князя Ярослава Всеволодича, заключенного в начале 1246 года с монгольской аристократкой и приведшего к тому, что только его потомки впоследствии получили право претендовать в Орде на ярлык на великое княжение всея Руси. Завершается книга главой о первой московской княгине – жене князя Даниила Александровича (1261–1303). Брак с галицкой княжной позволил ему установить союзнические отношения московских князей с галицко-волынскими, что во многом и дало возможность Московскому княжеству выстоять в неблагоприятных политических условиях, а уже с начала XIV столетия претендовать на первенство в Северо-Восточной Руси.

Шубинский В.И.

Ломоносов. Всероссийский человек

М.: АСТ, Corpus, 2024

«Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом» – так Александр Пушкин писал о выдающемся подвижнике отечественной науки Михаиле Васильевиче Ломоносове (1711–1765). Его влияние на самые разные сферы науки и культуры трудно переоценить: это формирование литературного языка и классического стихосложения, развитие химии, оптики, океанографии, истории, астрономии и многое другое. Ломоносов был незаурядной личностью, чрезвычайно разносторонней и неординарной во всех своих проявлениях. Привлекая широчайший круг источников, автор воссоздает жизненный путь Ломоносова-ученого и портрет Ломоносова-человека. 

Красильников А.Н.

Русские предки Пушкина

М.: РуДа, 2024

Благодаря самому поэту в сознании многих существуют только две ветви его предков – Пушкины и Ганнибалы, и поэтому считается, что в нем текла кровь наполовину русская, наполовину африканская. Однако знаменитый «арап Петра Великого» приходился гению всего лишь прадедом, а значит, три четверти общего числа предков великого поэта были русскими по происхождению. О них и идет речь в книге. Выявление хотя бы одной ранее неизвестной линии предков Александра Сергеевича считается научным открытием. Здесь их более десятка. Впервые генеалогическое древо солнца русской поэзии предстает в такой полноте. Описание славных деяний предков Пушкина поможет читателям расширить знания по отечественной истории.

Вдовин А.В.

Загадка народа-сфинкса. Рассказы о крестьянах и их социокультурные функции в Российской империи до отмены крепостного права

М.: Новое литературное обозрение, 2024

Жанр «рассказов из крестьянского быта», дань которому отдали многие классики, зародился в 1770‑е годы и достиг апогея в середине XIX века. Принято считать, что он гуманизировал изображение крестьян как личностей с особым внутренним миром, эмоционально равноценным дворянскому. Но так ли это? Доктор филологических наук Алексей Вдовин прослеживает эволюцию жанра, фокусируя внимание на социальных функциях прозы о крестьянах, под влиянием которой образованная элита империи конструировала свои представления о русской нации как таковой.

Власов Н.А.

Войны за объединение Германии 1864–1871: политика и стратегия

СПб.: Евразия, 2024

Книга посвящена взаимодействию государственной политики и военной стратегии в ходе так называемых войн за объединение Германии 1864–1871 годов. Военная машина Пруссии рассматривается в первую очередь как средство достижения политических целей, при этом подчеркивается, что германская военная элита являлась самостоятельной силой, чья роль не ограничивалась лишь беспрекословным исполнением воли политиков. В конечном счете Берлину удалось выработать достаточно успешную схему взаимодействия политики и стратегии, благодаря которой политическая цель оказалась достигнута – объединение Германии вокруг Пруссии стало реальностью.

Согрин В.В.

Американские идеологии XVII–XXI веков

М.: Весь мир, 2024

«Долгое время среди отечественных авторов бытовало мнение, что в Соединенных Штатах есть ценности, но нет идеологий. Это не так», – пишет в самом начале своей новой книги доктор исторических наук Владимир Согрин. По его мнению, «главной идеологией» США всегда был либерализм, при этом на разных этапах истории он приобретал разные черты: классический либерализм, социальный, неолиберализм. Американский консерватизм также вырос из либерализма, во многом вобрав в себя идеи социал-дарвинизма, а с конца ХХ века и вовсе модифицировался в неоконсерватизм и палеоконсерватизм. 

Корни Ф.

Октябрь. Память и создание большевистской революции

СПб.: БиблиоРоссика, 2024

Книга профессора истории в Колледже Вильяма и Мэри (США) Фредерика Корни посвящена анализу процессов, с помощью которых советская власть формировала образ Октябрьской революции как основополагающего события и точки эпохального перелома, предопределившего весь дальнейший путь Страны Советов. Созданный в 1920–1930-е годы образ революции оказывал влияние на советских людей вплоть до распада СССР, а следы этих усилий и сегодня заметны в российском общественном сознании.

Карлей М. Дж.

Рискованная игра Сталина: в поисках союзников против Гитлера, 1930–1936 гг.

М.: Кучково поле, 2023

В своей монографии профессор Монреальского университета (Канада) Майкл Джабара Карлей воссоздает картину международных отношений в первой половине 1930-х годов. Исследование проведено на базе обширных материалов из архивов России, Франции, Великобритании, CШA. Карлей приходит к выводу, что провал советских дипломатических усилий, направленных на создание системы коллективной безопасности, был связан прежде всего с позицией западных стран, преследовавших узкокорыстные национальные интересы. Канадский историк уверенно развенчивает один из устойчивых мифов западной историографии о том, что создание системы коллективной безопасности было объективно невозможно по причине скрытого стремления СССР к сговору с Гитлером.

Хлевнюк О.В., Горлицкий Й.

Секретари. Региональные сети в СССР от Сталина до Брежнева

М.: Новое литературное обозрение, 2024

Историки, которые исследуют личную диктатуру в Советском Союзе 1930-х годов, часто ищут ответ на этот вопрос, фокусируясь на личности вождя. Однако Иосиф Сталин не был единственным в стране автократом: он опирался на значительный корпус низовых руководителей, прежде всего секретарей республиканских, краевых и областных комитетов партии. Многолетние соавторы – профессор НИУ ВШЭ, доктор исторических наук Олег Хлевнюк и профессор Манчестерского университета (Великобритания) Йорам Горлицкий – обращаются к механизмам функционирования политического режима в СССР на самом малоизученном, низовом, уровне и показывают, какими методами советские региональные лидеры создавали и консолидировали свои сети лояльности. Прослеживая трансформацию этих сетей на протяжении нескольких десятилетий, авторы демонстрируют, как низовые институты власти постепенно превращались в своеобразные партийные губернаторства, основанные на консолидации региональной номенклатуры, на принципах партийного старшинства, коренизации кадров, уступок этническому многообразию и недопущения внутригрупповых конфликтов. 

12 июня – 1 октября

Русский феникс. Суздальская земля

Государственный Владимиро-Суздальский музей-заповедник, музейный комплекс «Кремль»

Суздаль, Кремлевская улица, 20

Выставка стала одним из ключевых событий празднования тысячелетия первого летописного упоминания Суздаля. Это совместный проект Музеев Московского Кремля и Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Он посвящен многовековой истории города, знавшего как времена небывалого расцвета, так и периоды разорения, после которых Суздаль и его округа неизменно возрождались подобно легендарной птице феникс. Свыше 240 бесценных предметов из коллекций двух музеев позволят посетителям более полно и наглядно узнать о прошлом Суздальской земли, понять ее значение для нашего государства. Среди древних памятников – шедевры иконописи, ювелирного искусства, западноевропейское оружие, белокаменные рельефы, богослужебные облачения, произведения лицевого шитья, драгоценные вклады русских правителей в храмы и монастыри Суздаля. Экспозиция начинается с произведений XI–XIII столетий – золотого века Великого княжества Владимирского. Трагическая история Батыева нашествия представлена очень выразительным памятником – обожженной рельефной иконой «Святой Савва Освященный», а период возрождения в первой четверти XV века – созданным Андреем Рублевым списком с иконы Владимирской Богоматери, главной русской святыни. Более поздней истории Суздальской земли посвящен раздел выставки, повествующий о видных деятелях периода Московского царства – последнем Рюриковиче на русском престоле Василии Шуйском и герое Смутного времени и спасителе Отечества князе Дмитрии Пожарском. 

31 мая – 17 ноября

Александр Иванов – рисовальщик, вдохновленный классикой

Государственная Третьяковская галерея

Москва, Лаврушинский переулок, 10

Третьяковская галерея – эксклюзивный обладатель графического наследия Александра Иванова (1806–1858). Полнота собрания позволяет сформировать несколько сменяющих друг друга экспозиций, каждая из которых имеет характер мини-выставки. Как один из лучших учеников петербургской Академии художеств Александр Иванов в 1830 году был послан в Рим для дальнейшего усовершенствования в исторической живописи. Одной из целей, стоявших перед художником в Италии, было изучение стиля великих мастеров прошлого. Экспозиция посвящена первым годам, проведенным Ивановым в Италии, когда он был восхищен памятниками античной скульптуры и произведениями гениев Высокого Возрождения – Микеланджело, Рафаэля и Леонардо да Винчи. Рисунки сохранили удивление и трепет мастера перед тайной искусства.

1 июня – 23 сентября

Империя после Петра. От Екатерины Первой до Елизаветы Петровны

Русский музей

Санкт-Петербург, Садовая улица, 2

Уникальная по масштабу экспозиция охватывает период с 1725 по 1742 год – от кончины Петра Великого до вступления на престол его дочери Елизаветы Петровны. Главные события внутрироссийской жизни эпохи борьбы за петровское наследие показаны на материалах более 20 музейных коллекций: кончина Петра I, воцарение Екатерины I, короткий период максимального взлета, а затем падения Александра Меншикова, краткое правление юного Петра II, призвание на царство герцогини Курляндской Анны Иоанновны, попытка ограничить монархию «Кондициями», бироновщина, усиление гвардии – и, наконец, приход к власти любимой дочери Петра Елизаветы.

1 июня – 15 сентября

Приключения барона Мюнхгаузена в России

Государственный Эрмитаж

Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 36

В Манеже Малого Эрмитажа проходит выставка, посвященная барону Мюнхгаузену. Она рассказывает о «настоящем» Карле Фридрихе Иерониме фон Мюнхгаузене (1720–1797), многие страницы биографии которого связаны с Россией, и о популярном литературном персонаже – герое знаменитой книги немецкого писателя Рудольфа Эриха Распе (1736–1794). Масштабный проект соединяет исторические факты и эпизоды «книжных» приключений барона. Экспонаты позволят посетителям взглянуть на жизнь российского императорского двора и Санкт-Петербурга глазами современников Мюнхгаузена. Многие эпизоды реальной истории подтверждают правдивость рассказов барона, а некоторые кажутся даже более фантастическими, чем его знаменитые выдумки. Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен приехал в Петербург в 1738 году в качестве пажа герцога Антона Ульриха Брауншвейгского – жениха принцессы Анны Леопольдовны (племянницы императрицы Анны Иоанновны). Сопровождая герцога, он стал свидетелем различных событий при императорском дворе и участвовал в Русско-турецкой войне. С 1739-го служил в Риге. Именно Мюнхгаузен в 1744 году встретил на границе будущую императрицу Екатерину II, въехавшую со своей матерью в Российскую империю через Ригу, и возглавлял караул, стоявший у дома, где они остановились. Мюнхгаузен покинул Россию в 1750 году, но вскоре состоялось его символическое возвращение сюда уже в качестве героя популярной книги: первый вольный перевод на русский язык рассказов о приключениях барона появился в 1791 году, еще при жизни «настоящего» Мюнхгаузена.