Детище Петра

Создание Академии наук стало одним из последних проектов первого российского императора. О том, какие цели ставил перед ней Петр I, нашему журналу рассказал историк науки, доктор химических наук, профессор Игорь Дмитриев.

Беседовал Вадим Эрлихман

Игорь Дмитриев

Петр достаточно рано был отторгнут от дворцовой среды, а значит, и от традиционного царского воспитания. «Его учителями были не кремлевские попы и дьяки, а голландские матросы и плотники, – говорит профессор Дмитриев. – Петр не получил никакого систематического, а тем более научного образования, и у него были весьма смутные, очень обрывочные представления о современной ему науке». И тем не менее академию в России создал именно он.

«Не почитаемы варварами»

– Что стало импульсом для образования Академии наук?

– Прежде всего, конечно, Великое посольство, в составе которого Петр I посетил европейские страны в 1697–1698 годах. Оно стало мощным толчком для того, чтобы обратить взор на достижения научной мысли. Царь побывал в передовых государствах тогдашней Европы – Голландии и Англии, и не только топором работал на Саардамской верфи. Он познакомился с технологиями, с научной ситуацией и вообще, как иногда говорят историки, ездил за идеями. Вот эта увлеченность наукой и всем, что так или иначе с ней связано, стремление постичь и распространить как можно шире теоретические основы любого ремесла и стали отправной точкой для академического проекта. Впрочем, от Великого посольства до создания Петербургской академии наук прошло четверть века…

– Что было главной целью Петра при создании академии, в чем он видел ее необходимость?

– Перед отъездом из Голландии он сделал шаг, который потом считал началом своих реформ, – основал в Амстердаме русскую типографию. Речь шла о светской типографии западноевропейского типа, издания которой должны были способствовать развитию образования. Петра I постоянно мучила мысль о нехватке в России образованных людей, школ и учебников. С этой мыслью он по возвращении в Москву пришел к патриарху Адриану и изложил ему свой план: нужно открывать школы, откуда бы «во всякие потребы люди, благоразумно учася, происходили – в церковную службу и в гражданскую, воинствовати, знати строение и докторское врачевское искусство». Острая необходимость в специалистах ощущалась буквально во всех областях, и поначалу царь надеялся, что церковь и патриарх будут ему здесь союзниками. Когда этого не случилось, он обратился к опыту Западной Европы, и одной из главных целей учреждения академии стало именно воспитание специалистов.

Как и все проекты Петра I, академический проект в первую очередь был имиджевым и политическим. Экспертные и прочие утилитарные функции академии имели, конечно, значение, но играли вспомогательную роль. Важнее всего было то, о чем позже писал со знанием дела академик Якоб Штелин, наставник великого князя Петра Федоровича, будущего императора Петра III. По его мнению, Петр Великий связывал надежды с тем, что из-за границы выпишут ученых, они возьмут себе русских учеников, а те переведут на русский язык научные книги и сами, в свою очередь, будут учить других – и так науки получат распространение. А дальше в сочинении Штелина следует ключевая фраза: создав академию, Российская империя приобретет в Европе «честь и доверенность» – и мы «больше не можем быть почитаемы презрения достойными варварами». То есть первому российскому императору важно было доказать, что мы больше не варвары, что мы теперь тоже Европа. А уже потом Штелин касается вопроса внутренней пользы академии: «И тогда должны… в коллегиях, канцеляриях, конторах и других судебных местах, где требуются науки, обратиться к академии и получить от нее совет». Таким образом, ставились две главные цели: показать иностранцам, что Россия не варварская страна, и сформировать учреждение для подготовки национальных кадров и для экспертизы по важным вопросам.

– Петр I создавал Академию наук строго по западноевропейскому образцу или учитывал опыт Киево-Могилянской и Славяно-греко-латинской академий?

– Как я уже сказал, первоначально он надеялся на помощь церкви: именно с этой целью Славяно-греко-латинское училище, основанное братьями Иоанникием и Софронием Лихудами в Заиконоспасском монастыре в 1687 году, было преобразовано в Московскую академию, которая строилась по аналогии с Киево-Могилянской. Там читались лекции в основном по философско-богословским дисциплинам, а вот право или медицина не преподавались вовсе, и не только они. Физика, математика, механика – все это либо отсутствовало, либо было представлено очень слабо. Эти учебные заведения по западным стандартам не могли считаться полными университетами, хотя и были во многом близки к ним. По той же причине их опыт никак не повлиял на будущую Академию наук. Наконец, они подчинялись церкви, а в ее способности помогать реформам Петр быстро разочаровался.

Главный консультант

– Верно ли, что основным советчиком Петра I при создании академии стал немецкий философ и ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц?

– Лейбниц был тогда интеллектуальным светилом Европы, и, естественно, Петр с большим вниманием относился к его советам. Они должны были встретиться еще во времена Великого посольства в замке Коппенбрюгге, но Лейбниц не смог туда приехать. Позже он передал Петру несколько записок с изложением того, что надо сделать, чтобы цивилизовать страну. Уже во второй записке философ предлагал основать центральное учреждение для наук и художеств с самыми широкими полномочиями – фактически полномочиями министерства. Далее говорилось о привлечении к работе этого учреждения способных иностранцев и заказе за границей «вещей, которые стоят того» – имелось в виду все то, что необходимо для развития науки, а именно приборы, оборудование для лабораторных опытов и прочее. Лейбниц писал это в 1708 году, но Петру тогда было не до академии – шла Северная война. После Полтавской битвы, когда ситуация более или менее устоялась, царь вернулся к идее, и, конечно, немецкий ученый снова был тут как тут со своими советами.

У него не было особой любви к России – Лейбниц считал, что это страна варварская, но в силу своего географического положения и мощи своей армии – особенно с учетом военных реформ, которые проводил Петр, – она может в коалиции с западными державами составить противовес Османской империи, «смирить турок и изгнать магометанство по крайней мере из Европы», как он выражался. А для этого лучше, если Россия будет более цивилизованным государством. С точки зрения Лейбница, для достижения этой цели ничто не важно так, как науки и художества.

– Изменилась ли академическая программа Лейбница после его встреч с Петром?

– Осенью 1711 года он смог наконец лично побеседовать с Петром в Торгау на Эльбе, где была свадьба царевича Алексея. Потом они встречались еще дважды – на следующий год в Карлсбаде, а затем на курорте Бад-Пирмонт недалеко от Ганновера, куда царь приезжал на лечение. Третья встреча – это конец лета 1716-го, а в ноябре того же года Лейбниц скончался. Каждый раз ученый представлял Петру новые проекты, главной темой которых всегда было создание Академии наук и художеств, призванной не только проводить научные исследования, но и – это очень важный момент – надзирать за начальными училищами, за подготовкой учителей, за всем книгоизданием, руководить этим. Заодно Лейбниц рекомендовал развивать пути сообщения, в частности прорыть Волго-Донской канал (это была его идея!), осушать болота, строить мануфактуры, горные заводы и так далее.

Примечательно, что в своих записках философ обращал особое внимание на утилитарную сторону дела – возможно, потому, что действительно придавал ей большое значение, а может, потому, что эта составляющая была крайне важна для Петра. Когда Лейбниц говорил об академии, он подчеркивал роль не столько фундаментальной науки, сколько прикладных исследований, направленных на обеспечение потребностей государства, на сбор необходимой информации. Такой рациональный подход, разумеется, нравился царю.

– Были ли у Петра другие советчики по вопросу создания академии?

– Кроме Лейбница консультантом царя был ученик великого ученого Христиан Вольф – тоже европейская знаменитость. Он тогда работал в Галле, а потом, между прочим, перебрался в Марбург, но не в Санкт-Петербург, куда его усиленно приглашали, обещая втрое больший оклад. Вольф долгое время помогал Петербургской академии наук, давал ей рекомендации, привлекал в нее специалистов из Европы, говоря им: «Вы едете в рай для ученых» – хотя сам в этот рай не стремился. Кстати, его учеником в Марбурге был Михаил Ломоносов.

Петру подавали немало проектов академии, причем создавались они и в России. Но надо отметить, что в этих русских документах поражает, скажем так, «легкость в мыслях необыкновенная». Как правило, их авторам казалось, что все просто, все можно сделать в кратчайшие сроки, без особых затрат. Предлагалось, например, открыть в каждой губернии по академии, а то и по две, а для этого отдать под них несколько монастырей, предварительно изгнав оттуда монахов. Далее шло предложение набрать в обучение дворянских детей, а в случае несогласия «учинить штраф». Потом сделать еще что-то подобное – и все, за 10–15 лет сравняемся с Европой. В общем, получалось, что государство должно издать указы, а на местах найдут пути, способы, финансовые и прочие возможности, чтобы это как-то организовать. Понятно, что ничего в итоге сделано не было.

Портрет Готфрида Вильгельма Лейбница. Худ. К. Б. Франке. Около 1700 года

Под присмотром врача

– А можно ли говорить о собственной концепции Академии наук у Петра или он целиком ориентировался на образцы, увиденные на Западе?

– Между последней встречей с Лейбницем и созданием академии царь совершил еще одну поездку в Европу – в 1716–1717 годах. В Голландии он купил у Фредерика Рюйша анатомическую и зоологическую коллекции и сам брал уроки анатомии. Тогда же приехал в Париж, посетил там Арсенал, гобеленовую фабрику, монетный двор, анатомический театр, аптекарский огород. А главное, побывал в Парижской академии наук, где смог ознакомиться с ее деятельностью, традициями, беседовал со многими ее членами. Как часто справедливо указывают историки, именно этот визит окончательно утвердил Петра в мысли, что академию в Петербурге необходимо создать в самое ближайшее время.

Кроме того, он, возможно, учитывал опыт других академий, в частности Болонской, основанной в 1714 году графом Луиджи де Марсильи. В ней была именно та тесная связь академии наук, музея, библиотеки, обсерватории, анатомического театра и к тому же еще учебного заведения, университета, которую Петр мечтал видеть в России. Но главным образцом все-таки стала Парижская академия: оттуда были заимствованы перечень научных дисциплин, система управления, порядок работы. И не в последнюю очередь – экспертные функции. Когда во Франции появлялись – специально приведу пример не военный, не промышленный, а светский – новые румяна или белила, их несли в академию. Надо было выяснить, не повредят ли они нежной коже аристократок. Дескать, пусть господа академики займутся этими исследованиями, они ведь получают деньги от государства! Так и Петербургской академии первым делом поручили установить причины смерти львицы в императорском зверинце. Все логично: львица государственная, академия тоже, вот и пусть работает.

– Почему первым президентом Академии наук стал лейб-медик Петра I Лаврентий Блюментрост? Каковы его научные заслуги?

– Именно он напомнил царю о его собственном замысле создать академию и предложил новый проект, с которым тот начал работать, вносить в него поправки. Отец Лаврентия Блюментроста, ставшего лейб-медиком Петра в 1719 году, приехал в Россию и служил придворным врачом еще при Алексее Михайловиче, старшие братья тоже посвятили себя медицине. Каких-то научных заслуг у него не имелось, но он был человеком очень добросовестным и энергичным. 27-летний Блюментрост и возглавил всю подготовку к созданию Академии.

Еще в 1718 году для размещения научных коллекций на стрелке Васильевского острова в Петербурге началось строительство Кунсткамеры – одного из главных зданий петровского барокко. Это был настоящий дворец наук, включавший музей, библиотеку, анатомический театр, астрономическую обсерваторию. Далеко не везде в Западной Европе можно было отыскать что-то подобное. А тут российские власти могли гордо сказать: смотрите, Берлинская академия наук заседает в бывших королевских конюшнях, Парижской академии выделяют из милости какие-то помещения в Лувре, да и Лондонское королевское общество 50 лет кочевало по разным домам, пока не смогло обзавестись собственным зданием. А у нас в России: вот как!

Особый путь Петра

– А что еще можно сказать о различиях между Петербургской академией наук и академиями на Западе?

– Ну, там тоже все было по-разному. Например, Лондонское королевское общество, игравшее роль Академии наук, было негосударственным и существовало на спонсорские средства и членские взносы. Впрочем, ему предоставили королевскую хартию, позволявшую получать всевозможные льготы, и в зале его заседаний всегда стояло кресло для короля. Однажды король Карл II в самом деле посетил общество: в тот раз там взвешивали человека до и после приема пищи. Он изумленно спросил: «И вот это называется наукой?» – и просто покинул собрание, никаких последствий для общества королевское недоумение не имело.

Во Франции государство выделяло академикам деньги, но, по сути, ничего им не навязывало. Оно могло попросить о чем-то, дать какое-то поручение, но не определяло, кого избирать в члены академии и чем они должны заниматься. А у нас власти рассуждали так: мы платим деньги и имеем право требовать все, что нам угодно. При этом надо сказать, что интеллектуальной свободы у ученых в России порой было больше, чем в других странах. Здесь, например, академик Жозеф-Николя Делиль мог пропагандировать теорию Коперника, что в Париже тогда еще не дозволялось. Правда, это была, так сказать, свобода в пустыне: в русском обществе того времени просто не имелось достаточного количества как сторонников Коперника, так и его противников, чтобы это вызвало споры.

– Осуществилась ли идея Петра превратить академию в главный в стране научно-учебно-издательский центр?

– Лейбниц в своих проектах вовсе не предлагал совмещения академии с университетом. Как и Вольф, который, возможно, отказался ехать в Петербург именно потому, что не понимал, кем он будет – президентом академии или ректором университета. Для них мысль об объединении этих учреждений под одной крышей, отраженная в проекте Блюментроста, была настоящей ересью. С типографией все понятно, ведь где-то надо печатать научные труды. Понятно с музеем, с библиотекой, но университет в представлении иностранцев не мог быть совмещен с академией.

Здесь Петр пошел по своему, особому пути – и в этом было самое главное отличие Петербургской академии от всех остальных. Почему он так поступил? Во многом из-за того, что понимал: его жизнь подходит к финалу. Как говорил император своему окружению: «Долгота жизни нашей ненадежна». У него просто не было времени создавать сеть начальных и средних школ, основывать университет и ждать, когда он станет частью российской культуры, а уже потом учреждать академию, как это советовали Лейбниц и Вольф. Император боялся, что, как только он умрет, начнется откат, возвращение назад, а значит, ему нужно завести реформы как можно дальше, чтобы этот откат, если он случится, имел частичный характер, чтобы все-таки что-то осталось. И среди того, что осталось из начинаний Петра, оказалась Академия наук – при всех трудностях ее существования.

Урок анатомии Фредерика Рюйша. Худ. А. Баккер. 1670 год

Было ли «немецкое засилье»?

– Учитывая, что долгое время в академии состояли исключительно иностранцы и ее заседания велись на немецком языке, насколько справедливо мнение о «немецком засилье» в этом учреждении?

– Тут следует помнить, что академики были не только немцами, а выходцами из разных стран Европы, да и единой Германии в то время еще не существовало. К тому же национальность тогда рассматривалась не в этническом смысле, а как некое культурное явление. Многие академики, приехавшие в Петербург из-за границы, стали русскими или россиянами именно в культурном плане. Это, например, знаменитый историк Герард Фридрих Миллер. Он прибыл в Россию в 1725 году, когда ему было 20 лет, выучил русский язык, причем настолько хорошо, что мог свободно читать документы допетровской эпохи, а для сегодняшних историков это подчас большая проблема. В 1747 году Миллер принял российское подданство. Он 50 лет не брал отпуска в академии, работая на благо русской науки. Умер в Москве и здесь же был похоронен. Можно, конечно, назвать его русским ученым немецкого происхождения, но тогда уж добавим, что значительную часть своей жизни он работал при Екатерине II – русской императрице немецкого происхождения, да и в жилах всех последующих Романовых текла немецкая кровь.

– Вопрос немного не о том – многие из приглашенных в академию иностранцев свысока относились к русским, считая их чуть ли не дикарями…

– Если такое отношение проявлялось, то академическое начальство в лице тех же немцев довольно жестко его пресекало. Ни ему, ни властям не нужны были конфликты на этой почве. Вообще приглашенных академиков старались по возможности изолировать от реалий русской жизни и создавать им благоприятные условия для работы. В Петербурге их ждали квартиры с запасом еды, вина и, что важно для России, дров и свечей. Петр I, а потом его вдова Екатерина I прекрасно понимали, что иностранцам у нас не так легко прижиться.

– Когда же в академии появились русские научные кадры? И способствовало ли академическое начальство их появлению или мешало?

– Принято считать, что первым русским академиком был Михаил Ломоносов, но это не так. Первым русским членом Академии наук – адъюнктом математики – стал в 1733 году Василий Адодуров. Вторым, в 1742-м, звание адъюнкта натуральной истории получил Григорий Теплов, а Ломоносов оказался только третьим. Правда, в 1745 году он первым стал профессором, но и это верно лишь отчасти, потому что одновременно с ним, в тот же день, звание профессора элоквенции, то есть красноречия, получил Василий Тредиаковский. Кстати, тогда же адъюнктом стал исследователь Камчатки Степан Крашенинников. Надо сказать, что Ломоносова долго не хотели утверждать профессором, но не оттого, что он был русским, а из-за его вызывающего поведения.

Первые академики в самом деле не горели желанием готовить русские научные кадры, чего от них ждал Петр I. Но не потому, что были русофобами. Они вообще не хотели заниматься преподавательской работой, считая своим делом исключительно научные исследования. Так часто бывает, когда какое-то учреждение наделяют разнородными функциями. А вот Ломоносов как раз очень любил воспитывать учеников. Возможно, из-за того, что среди прочего занимался химией, а это такая наука, в которой без помощников обойтись трудно. И не просто без помощников, а без тех, кто готов расти, повышать свой научный статус.

Портрет Леонарда Эйлера. Худ. Я. Э. Хандманн. 1756 год

Здания Академии наук и Кунсткамеры в Санкт-Петербурге. Раскрашенная гравюра. 1813 год

По замыслу Петра, Академия наук должна была осуществлять экспертные функции. Поэтому первым делом ей поручили установить причины смерти львицы в императорском зверинце

«Каждый недоволен и бранчлив»

– Почему в новой академии оказались соединены такие разные вещи, как науки и художества, хотя большинство академиков были этим недовольны?

– Действительно, поначалу она называлась Академией наук и художеств. А академики были учеными, хотели заниматься наукой и выступали с претензиями: зачем нужны художества? Однако академическое начальство, прежде всего помощник Блюментроста Иоганн Шумахер, возглавивший канцелярию академии, прекрасно понимало, что Россия не Франция, отношение к науке здесь сугубо утилитарное или, можно сказать, увеселительное. Вот, например, государыня императрица желает в телескоп взглянуть на такую-то планету и так далее. Это был своего рода театр, собственной важности науки никто особенно не осознавал. И Шумахер знал, что если академия будет заниматься исключительно наукой, то ее быстро прикроют или, во всяком случае, перестанут выделять деньги. Поэтому все эти художества были совершенно необходимы.

Были и экономические соображения: одно учреждение обойдется казне дешевле, чем два (в том числе речь и об академии и университете), и им проще управлять. Кстати, незадолго до указа 1724 года об образовании академии у Петра появилась идея создать две таких структуры – наук и художеств. Это предлагал его любимец Андрей Нартов, ученый и механик. Но Петр умер, успев только запустить процесс, а Екатерине I Блюментрост с Шумахером объяснили, что на две академии в казне денег нет.

– Это подводит нас к вопросу: а насколько хорошо в финансовом и материальном плане была обеспечена академия в первые годы своей деятельности?

– Петр I выделил на академию средства от таможенных сборов с нескольких прибалтийских городов – всего 24 тыс. рублей, или 0,27% государственного бюджета. Академия как-то смогла начать работу на эти деньги, но дальше все время влезала в долги, особенно когда двор при Петре II вместе с финансами переехал в Москву. Шумахер был в ужасе, дошло до того, что в письме Блюментросту в 1731 году он сообщал: «Вследствие задержек в получении денег каждый недоволен и бранчлив, и я действительно опасаюсь, что нельзя будет скоро поправить такого несчастия, а также предупредить всеобщего восстания и полнейшего распадения академии». То есть ему надо было любой ценой сохранить контроль над ситуацией, а академики, что вполне понятно, требовали платить им жалованье и дать возможность заниматься наукой. 

– Известно, что тогда многие члены академии покинули Петербург. Почему же другие остались, если им не платили?

– Прежде всего потому, что свою научную карьеру они начали делать именно в России и возвращаться им по большому счету было некуда. Даниил Бернулли, выдающийся математик и механик, в 1733 году вернулся в Швейцарию, но именно российские исследования составили ему славу. А молодой математик Леонард Эйлер приехал в Петербург потому, что не смог найти мало-мальски приличного места в Европе. Кстати, Эйлер проработал в Петербургской академии 14 лет, заслужил мировое имя, но чинов не получил. Поскольку в России сначала была утверждена «Табель о рангах», а потом создана академия, то ученые не удостаивались чинов, которыми определялось все в русской жизни, и любой чиновник смотрел на них свысока. Не прерывая связи с научным Петербургом, Эйлер отправился по приглашению прусского короля Фридриха II в Берлин. В Петербург его вернула Екатерина II, согласившаяся со всеми названными им условиями. Но ему так и не удалось получить желаемого чина: императрица по своей привычке уклончиво ответила, что, дав этот чин, она сравняет великого ученого с «множеством людей, которые его не стоят».

– В XVIII веке в Петербургской академии наук оказывалось немало вельмож и других лиц, не имевших отношения к науке. Россия с этой точки зрения уникальна или речь идет об общеевропейском явлении?

– Во всех европейских академиях того времени присутствовали вельможи и представители знати, причем не только те, кто действительно интересовался наукой, но и те, кто никак не был с ней связан. В ту же Парижскую академию на правах почетных членов всегда входили аристократы, игравшие роль своеобразного мостика между учеными и властью. То же самое было в России в лице, например, графа Кирилла Разумовского – простого казака, ставшего вельможей и более чем полвека выполнявшего функции президента академии. Хотя он научными делами почти не занимался, предоставив их директорам, его вес при дворе как бы повышал статус академии. Между прочим, и Лондонское королевское общество, хоть и негосударственное, не пренебрегало привлечением в свои члены людей с титулом, так как это помогало ученым выстраивать отношения с властью.

Портрет Даниила Бернулли. Неизв. худ. 1720–1725 годы

Михаил Ломоносов на заседании Конференции Академии наук. Худ. Г.А. Румянцева. 1950 год

У Петра была идея создать две академии – наук и художеств. Но император умер, а Екатерине I Блюментрост с Шумахером объяснили, что на две академии в казне денег нет

Блестящие итоги

– Каковы были научные достижения академии в первые десятилетия ее существования?

– Итог уже первых двух десятилетий оказался блестящим – особенно учитывая минимум средств, вложенных в развитие академии. Во-первых, были сделаны очень важные исследования в области анатомии и физиологии. Во-вторых, велась обширнейшая экспедиционная деятельность, шло изучение России, что было совершенно необходимо. Здесь велика заслуга Миллера, труды которого до сих пор не опубликованы полностью – так их много. 

Что касается физики и математики, это в-третьих, то тут в первую очередь следует снова упомянуть Даниила Бернулли, создавшего гидродинамику – особую область механики, имеющую отношение не только к вопросам техники, но и к физиологии, например к движению крови по сосудам. В Петербурге Бернулли поначалу возглавлял кафедру анатомии и физиологии и первым стал применять в этих областях математические методы. Кстати, это он пригласил к себе в помощники Эйлера, но тот довольно быстро перешел от физиологии к математике. Самая важная работа, написанная Эйлером в России и изданная в типографии Петербургской академии наук в 1736 году, называется «Механика, или Наука о движении, изложенная аналитически». По сути, то, что мы называем ньютоновской механикой, создал именно Эйлер. И его поистине революционная книга появилась в России – уже одно это доказывает важность основания академии, демонстрирует те выдающиеся результаты, которых она добилась уже в первые десятилетия своего существования.

Возвращаясь к академическим экспедициям, следует отметить, что благодаря им не только были открыты острова, моря, проливы, в частности Берингов пролив, но и проведены широчайшие исследования регионов России, их флоры, фауны, народонаселения, экономики и так далее. Эти экспедиции совмещали научные функции с административными, даже с военными и имели важнейшее геополитическое значение.

– Когда, по вашему мнению, русская наука вышла на европейский уровень и насколько велика заслуга в этом Академии наук, основанной Петром?

– Поскольку в тот ранний период ее существования, о котором мы говорим, в России работали такие научные величины, как Эйлер, Бернулли, Миллер и другие, можно сказать, что европейского уровня наша наука достигла уже тогда. И роль в этом академии была весьма велика, так как именно в ней были сосредоточены все научные кадры. В XIX веке ситуация изменилась: научные исследования переместились в университеты, ставшие в каком-то смысле конкурентами академии. Безусловно, между ними существовало взаимодействие, ведь многие академики были профессорами университетов, а профессора избирались академиками, но в целом отношения оставались сложными. Академию все чаще воспринимали как некий бюрократический орган, тормозящий развитие науки, хотя какие-то крупные проекты, в частности экспедиции в Центральную Азию, по-прежнему могли осуществляться только ее усилиями. И конечно, в академии все так же видели всероссийский научный центр, заложенный еще в петровские времена.

Лента времени

28 января 1724 года

Сенат опубликовал указ об учреждении «Академии, или Социетета художеств и наук».

27 декабря 1725 года

Состоялось первое заседание Петербургской академии наук. 

Январь 1726 года

Начались регулярные занятия в Академическом университете. 

Октябрь 1727 года

Основана типография при Академии наук.

1728 год

Начался выпуск первого отечественного научного периодического издания – «Комментариев Санкт-Петербургской императорской академии наук».

1730 год

Башню здания Академии наук (Кунсткамеры) увенчала армиллярная сфера – символ познания Вселенной.

24 июля 1747 года

Императрица Елизавета Петровна утвердила регламент Академии наук и художеств в Санкт-Петербурге, официально получившей статус Императорской. 

Октябрь 1748 года

Основана химическая лаборатория при Академии наук. 

1789 год

Построено здание Академии наук на нынешней Университетской набережной в Петербурге.

25 июля 1803 года

Император Александр I утвердил новый регламент Императорской академии наук.

Август 1839 года

Открыта Пулковская астрономическая обсерватория Академии наук. 

Октябрь 1841 года 

К Императорской академии наук присоединена Российская академия – научный центр по изучению русского языка и словесности, основанный указом Екатерины II.

11 (24) июля 1917 года

Распоряжением Временного правительства Императорская академия наук переименована в Российскую.

27 июля 1925 года

Образована Академия наук СССР.

1932 год

Созданы первые филиалы АН СССР – Уральский и Дальневосточный – и научно-исследовательские базы – Казахская и Таджикская.

25 апреля 1934 года

Принято решение о переводе Президиума и большинства институтов АН СССР из Ленинграда в Москву.

18 мая 1957 года

Совет министров СССР издал постановление об организации в Новосибирске Сибирского отделения АН СССР.

1990 год

Завершено строительство основного комплекса зданий Президиума АН СССР на Ленинском проспекте в Москве. 

21 ноября 1991 года 

Создано федеральное государственное бюджетное учреждение «Российская академия наук» (РАН).

27 сентября 2013 года 

Две отраслевые академии – Российская академия медицинских наук и Российская академия сельскохозяйственных наук – вошли в состав РАН.

Что почитать?

Дмитриев И.С., Кузнецова Н.И. Академия благих надежд. М., 2019

Петр Великий и основание Петербургской академии наук. Документы и материалы. В 2 ч. СПб., 2022