Нерусский бунт

Приволжские земли вошли в состав России после завоевания Иваном Грозным Казанского и Астраханского ханств в XVI веке. Первое время их зависимость от русских властей ограничивалась уплатой дани (ясака), но постепенно она усиливалась. Покоренные народы облагали повинностями, отбирали у них земли, урезали самоуправление, пытались обратить их в православие. Недовольство приводило к частым волнениям, но царская армия легко разбивала разрозненные отряды восставших. В появлении Бугачура, как в Поволжье называли Емельяна Пугачева, местные народы увидели возможность вернуть себе былую свободу.

Емельян Пугачев в марийской деревне. Худ. Е.Д. Атлашкина. 1956 год

Зов предков

Сразу после начала восстания на сторону самозванца, объявившего себя императором Петром III, перешли многие татары, в том числе мишари (мещеряки), издавна дружественные России. Пугачев в своих манифестах обещал дать поволжским народам ту волю, которую имели их предки. И если богатые купцы и муллы не очень верили его словам, то бедняки откликнулись на них с энтузиазмом. Уже в октябре 1773 года, когда пугачевцы вступили в Каргалинскую (Сеитову) слободу недалеко от Оренбурга, там был образован татарский полк, которым командовал Муса Улеев (Алеев). Стал полковником повстанческого войска и другой каргалинский татарин – Садык Сеитов, который даже вошел в состав пугачевской «Военной коллегии». Одним из писарей самозванца был татарин Болтай Идеркаев, выполнявший также роль переводчика в разноязыком воинстве мятежников. Возникали отряды, целиком или частично состоявшие из мордвы, черемисов (марийцев), чувашей, удмуртов, калмыков, казахов.

Большую роль в движении Пугачева сыграли татары: в разное время в волнениях, охвативших огромные территории, приняли участие десятки тысяч представителей этого народа. Так, в Казанской губернии в декабре 1773 года создали отряд Мясогут Гумеров и Нигматулла Бакиров – им самозваный император тоже даровал чин полковника. Помимо добровольцев в пугачевское войско набирали мобилизованных. «…Будь то башкиры ли, мишари ли, татары ли, черемисы ли, русские ли – всем этим перечисленным народам приказано: служить по одному человеку с каждых двух дворов», – гласил один из повстанческих указов. Поражение под Татищевой крепостью в марте 1774-го заставило многих татар усомниться в силе и удаче самозванца. Самые предприимчивые пытались вернуть себе милость властей: например, каргалинские татары схватили и выдали оренбургскому губернатору одного из главных лидеров восставших – Хлопушу (Афанасия Соколова). Тем не менее большинство предводителей мятежных татарских отрядов закончили свою жизнь на виселице или в ссылке.

Непокорный Салават

Особенно активно поддержали Пугачева башкиры, издавна сопротивлявшиеся царской власти. В отличие от татар, у них в восстании участвовали почти все представители знати, в частности старшина Бушман-Кипчакской волости Кинзя Арсланов, ставший в чине главного полковника командиром всей башкирской конницы. Он до конца остался верным Пугачеву, а после предательства и пленения его яицкими казаками исчез неведомо куда. Однако не все башкирские старшины проявили подобную принципиальность: Алибай Мурзагулов, самый влиятельный из них, в ноябре 1773 года привел к самозванцу отряд в 1200 человек, но после поражения у Татищевой решил придерживаться двойной игры, усомнившись в успехе борьбы повстанцев. Осенью 1774-го, когда Пугачев уже был арестован, он уговорил многих башкир сложить оружие.

Наибольшую известность среди башкирских сторонников самозванца получил сын волостного старшины Салават Юлаев, примкнувший к повстанцам в 19 лет. В январе 1774-го его отряд едва не взял город Кунгур; другие башкирские отряды тогда же участвовали в осаде Уфы и штурме Челябинской крепости. На втором этапе восстания (апрель – середина июля 1774 года) башкиры составляли чуть ли не большинство в пугачевской армии. После разгрома восставших под Черным Яром и ареста самозванца Салават продолжил сопротивление. Командующий правительственными войсками генерал Петр Панин, требуя его выдачи и прекращения волнений, угрожал всему башкирскому народу «лютейшими смертями». Больше двух месяцев непокорный предводитель скрывался в горах, но все же был схвачен, а потом вместе с отцом Юлаем Азналиным навечно сослан в эстляндскую крепость Рогервик (ныне город Палдиски, Эстония), где умер в 1800 году. После революции его, молодого борца и сказителя-поэта, сделали народным героем, хотя тот же Арсланов был популярнее среди пугачевцев и добился больших успехов как командир.

Как ни странно, репрессии затронули башкир не так сильно, как прочих участников восстания. Возможно, свою роль здесь сыграли помощь Мурзагулова в подавлении волнений и его заступничество за своих. Кроме того, власти пытались избежать новых восстаний и стремились использовать башкир в военных кампаниях, где они отлично показали себя. 

Памятник Салавату Юлаеву в Уфе. Скульптор С.Д. Тавасиев. 1967 год

Степные жалобы

Во время Пугачевского бунта правительство умело применяло политику «разделяй и властвуй», используя, например, давнюю рознь между башкирами и казахами. Казахские земли тогда только начали присоединяться к России, и далеко не все их правители и представители элиты были этим довольны. С другой стороны, они увидели в восстании шанс отомстить башкирам за прежние обиды. В январе 1774 года хан казахского Младшего жуза Нуралы отправил войска на помощь гарнизону крепости Яицкого городка, осажденной пугачевцами, в рядах которых были башкиры. Между тем влиятельный султан и соперник хана Досалы тайно обещал поддержку самозваному императору, и один из его сыновей прибыл в ставку Пугачева. В Петербург без остановки посылались жалобы и доносы: степные ханы и бии обвиняли друг друга в деятельном сочувствии повстанцам.

К лету 1774-го, когда восстание достигло наивысшего подъема, казахи начали нападать на русские пограничные крепости. Многие из них поступали на службу к Пугачеву, но после первых неудач покидали его войско. В итоге правительство пришло к выводу, что ханы и султаны проявили верность и смогли удержать своих подданных от участия в бунте. Это привело к решению о сохранении в казахских жузах ханской власти, которая была ликвидирована только в XIX веке. Впрочем, казахские батыры вошли во вкус набегов на русские земли, от чего их отучали долго и трудно. Но в целом Пугачевский бунт не привел к обострению межнациональных отношений в Волго-Уральском регионе, ведь у каждого из проживавших здесь народов нашлись и свои повстанцы, и их противники.