Князья и нашествие

В ранних источниках, рассказывающих о монгольском нашествии, на которые, собственно, и опираются все научные реконструкции событий тех лет, за период с 1237 по 1241 год упомянуто тридцать семь правителей русских земель.

Разные судьбы

Судя по всему, пять князей (в том числе и Ярослав Всеволодович, и его сын Александр, вошедший в историю с именем Невский) находились в местах, которые не подверглись удару завоевателей. Во время нашествия на Владимиро-Суздальскую землю в 1238 году Ярослав Всеволодович был в Киеве, а к моменту нападения на саму столицу Южной Руси в 1240-м уже перебрался в разоренный монголами Владимир, став после гибели старшего брата на реке Сити великим князем владимирским. Александр Ярославич в те годы находился в Великом Новгороде.

Летописные источники совершенно однозначно сообщают, что еще пять князей, среди которых такие могущественные правители, как Михаил Всеволодович Черниговский и Даниил Романович Галицкий, бежали вместе с семьями за пределы своих владений перед самым приходом туда войск Батыя – кто «в Угры», кто «в Ляхи», то есть в Венгрию и Польшу. Скорее всего, точно так же, бегством, только уже на север своих земель, спаслись тринадцать князей Северо-Восточной Руси. Судить об этом позволяет Лаврентьевская летопись, составитель которой уточнил: «Гнались за ними татары и не догнали. Так же как Саул гнался за Давидом, но Бог уберег его [Давида] от преследователя, так и этих [князей] Бог избавил от руки иноплеменников». Приведенное летописцем сравнение подчеркивает, что князья бежали перед лицом жестокого врага, ведь, согласно библейской Первой книге Царств, именно бегством Давид спасался от царя Саула, в которого вселился злой дух.

Получается, что из тридцати семи князей пять находились вне опасности, восемнадцать (почти половина от общего числа!) бежали, а судьба остальных четырнадцати оказалась незавидной. Один – рязанский князь Олег Ингваревич – попал в плен к монголам, из которого вернулся только в 1252 году, а тринадцать князей погибли. О гибели некоторых из них напрямую не сообщается, но на страницах летописей они больше не появляются.

Князь Михаил Черниговский перед ставкой Батыя. Худ. В.С. Смирнов. 1883 год

«Бог только знает»

Обстоятельства их смерти различны. Наиболее противоречивые сведения касаются великого князя владимирского Юрия (в крещении Георгия). Традиционная трактовка исходит из рассказа доброжелательной по отношению к памяти князя Лаврентьевской летописи. По этой версии, Юрий Всеволодович оставил семью во Владимире, поручив его оборону своим сыновьям Всеволоду и Мстиславу, а сам с «малой дружиной» отправился на север своих владений собирать воинов против татар. Там он ждал своих ближайших родственников – братьев Ярослава (того, что был в Киеве) и Святослава Всеволодовичей, а также племянников Василька, Всеволода и Владимира Константиновичей. Однако Ярослав на помощь так и не пришел (неясно почему: то ли не успел, то ли вообще не получил известия об общем сборе), а остальные присоединились к великому князю. Монголам удалось обнаружить это войско, и в битве на реке Сити Юрий погиб, как и, вероятнее всего, Всеволод Константинович, имя которого более в летописях не упоминается. Василек был пленен и убит монголами позднее. Святослав и Владимир уцелели: судя по всему, завоеватели не смогли их настигнуть или не захотели гнаться за ними после сражения на Сити.

Иначе описывает произошедшее Новгородская первая летопись. По ее рассказу, никакого общего сбора великий князь не объявлял: он «выступил из Владимира и бежал на Ярославль», монголы стали преследовать его после взятия столицы княжества, и только тогда, узнав о погоне за ним и приближении грозного врага, Юрий «начал полк ставить около себе». Но было поздно: «не успев ничтоже», он опять бежал. «И когда был на реке Сити, настигли его; и жизнь свою закончил здесь. Бог только знает, как скончался: много [разного] говорят об этом», – отметил новгородский летописец. Ту же картину нарисовал и персидский историк Рашид ад-Дин, писавший в начале XIV века. Согласно его версии, некий русский князь Ванке Юрку бежал в лес, а затем был пойман монголами и убит.

Герои и жертвы

Также не вполне ясны обстоятельства гибели сыновей Юрия Всеволодовича в осажденной столице. Один из них – захваченный завоевателями в плен при взятии Москвы князь Владимир – был убит под ее стенами на глазах у старших братьев, а они сами – Всеволод и Мстислав – погибли во время штурма стольного города. Лаврентьевская летопись утверждает, что, увидев мучения брата, Всеволод и Мстислав даже хотели совершить отчаянную вылазку и сразиться с захватчиками, но воевода Петр Ослядюкович не дал им этого сделать. Южнорусская Ипатьевская летопись, напротив, сообщает, что князь Всеволод Юрьевич (ни Владимир, ни Мстислав в ней не упомянуты) в тот момент, когда владимирцы еще крепче стали биться с монголами, «убоялся» и решил выйти к Батыю с дарами многими, надеясь, что тот его пощадит. Однако предводитель монгольского войска, «яко свирепый зверь, не пощадил юности его, велел перед собою зарезать». Новгородская первая летопись излагает еще одну версию гибели Всеволода: увидев, что Владимир уже взят (получается, что он наблюдал за сражением, но в нем не участвовал?), князь принял постриг. А затем, увидев (опять со стороны!), что город зажжен, «затворился в палатах», где и сгорел заживо вместе с другими. Возникает резонный вопрос: а оказывал ли он сопротивление врагу?

В итоге лишь про нескольких князей можно однозначно сказать, что они повели себя героически. Прежде всего это князь Роман Ингваревич, в первые недели нашествия организовавший сражение под Коломной, в ходе которого был убит один из потомков Чингисхана (это единственный случай за все время Западного похода монголов!). Много мужества и отваги показал и его брат – оборонявший Рязань князь Юрий Ингваревич. Среди князей-героев и Мстислав Глебович, который, узнав об осаде монголами Чернигова, откуда незадолго до этого бежал Михаил Всеволодович Черниговский, бросился с дружиной на помощь осажденным.

Впрочем, память потомков о князьях – жертвах монгольского нашествия оказалась весьма снисходительной. Очутившийся по не вполне понятным причинам на реке Сити и погибший там Юрий Всеволодович, а также бежавший от завоевателей на Запад Михаил Всеволодович Черниговский, которого позже, в 1246 году, казнили в Орде по приказу Батыя, были причислены к лику святых как князья-мученики. По представлениям того времени они «кровью омыли прегрешения свои». Что же касается тех князей, дружинников и горожан, которые с оружием в руках встретили грозного врага и пали в бою, то про них говорят так: «Их же имена, Господи, Ты Сам веси».

Благоверный князь Георгий (Юрий) Всеволодович. Верхняя доска раки. Около 1645 года