Интерес к географии

О том, почему географические знания важны не менее, чем географические открытия, в интервью «Историку» размышляет первый вице-президент РГО, президент географического факультета МГУ, академик РАН, доктор географических наук, профессор Николай Касимов

Бывают эпохи, когда интерес к географическим знаниям как никогда велик. Так было в XIX веке, когда Российская империя старалась наверстать упущенное время – время, когда, не имея морского флота, она была фактически отрезана от изучения Мирового океана. Так было и в советские годы, когда СССР ставил перед собой амбициозные задачи по освоению Северного и Южного полюсов, стремился к неизведанным далям, став первой в мире космической державой. Эти планы и цели неизменно подкреплялись тем огромным вниманием, которое уделялось географическому образованию. Академик Николай Касимов уверен в том, что необходимо возродить и поддерживать интерес к окружающему миру. Собственно, над решением этой задачи и работает на протяжении всей своей долгой истории Русское географическое общество, которому 18 августа этого года исполняется 175 лет. 

Эпоха открытий 

– Можно ли говорить о таком феномене, как географический кругозор нации? Почему в разное время интерес к географическим знаниям разный? 

– Думаю, да, так можно говорить. Единственное, что, наверное, я бы применил иной термин – не «кругозор», а «географическая картина мира». И вы правы, в разные эпохи эти картины были разными. Обусловлено это в первую очередь тем, что интерес к данной проблематике различался. Это во многом зависело от востребованности географических знаний. 

– С чем это связано? 

– Возьмем, например, эпоху Великих географических открытий, начавшуюся в XV веке и продолжавшуюся до XVII столетия. Как мы знаем, она породила колоссальный спрос на географические знания. В тот период европейцы открывали новые земли и морские маршруты в Африку, Америку, Азию, осваивали Океанию. Целью таких путешествий стал поиск новых источников обогащения, колониальных товаров, пользовавшихся большой популярностью в Старом Свете. Иными словами, это имело мощную экономическую, а заодно и военно-политическую подоплеку. Отсюда – резко возросшая потребность в достоверной географической информации. И если ранее, в предшествующую эпоху, сведения, приобретенные в результате отдельных путешествий, либо не находили широкого распространения и признания, либо лишь незначительно видоизменяли существовавшую географическую картину мира, то эпоха Великих открытий сделала получение и систематизацию этих знаний одним из своих приоритетов. 

– Стоит ли ждать в будущем крупных географических открытий или на земном шаре уже не осталось неизвестных человеку мест? 

– В привычном смысле слова скорее да, уже не осталось. Однако мы говорили о существовании разных географических картин мира, но ничего не сказали о том, что есть разные методы совершения географических открытий. Было время пеших и конных походов, парусных кораблей, потом пришло время авиации, затем вся Земля открылась человеческому взору благодаря спутникам. И поэтому пространственно мы теперь знаем, наверное, все. Но вот процессы и явления, безусловно, еще известны далеко не все. В этом смысле Земля нами не до конца изучена. Есть абсолютно неизвестные глубины Мирового океана, атмосферные явления, да и процессы, которые происходят на поверхности суши, не в полной мере нам понятны. 

Время первых 

– Кто из русских путешественников, на ваш взгляд, стоит на первом месте? 

– Кого-то одного, думаю, просто невозможно назвать. Прежде всего надо вспомнить первое русское кругосветное плавание: в 1803–1806 годах его совершил Иван Крузенштерн. Конечно, он один из наших великих путешественников. Крузенштерн, кстати, составил первый атлас Тихого океана – это было чрезвычайно важно. И спустя совсем немного времени после разгрома Наполеона страна нашла возможность отправить дорогостоящую экспедицию в Антарктику. В 1820 году Фаддей Беллинсгаузен и Михаил Лазарев совершили открытие мирового уровня, обнаружив целый континент – Антарктиду. 

Если брать XVIII век, то это Витус Беринг, нанесший на карту пролив между Азией и Америкой, и Алексей Чириков, первым из европейцев достигший северо-западного побережья Америки. Эти люди внесли выдающийся вклад в изучение наших дальневосточных рубежей – Камчатка, Курилы, даже северная часть Америки, еще не освоенная в те годы. Для нас это было предельно важно. 

– И это притом, что Россия гораздо позже других держав стала осваивать Мировой океан… 

Памятник Ивану Крузенштерну в Санкт-Петербурге

– Совершенно верно! Просто потому, что, в отличие от Испании, Португалии, Великобритании – признанных морских держав, она вообще сравнительно поздно получила выход к морю – только при Петре Великом. Но и в последующий период наш флот в меньшей степени действовал в мировом океаническом пространстве, чем, скажем, британский. Что тоже понятно: одно дело – построить флот, другое – на равных конкурировать с крупнейшими морскими державами. 

Иное дело – суша. Россия – великая сухопутная держава. Она сразу двинулась на восток, и, безусловно, там было сделано много выдающихся открытий. Вторая половина XIX века – время, чрезвычайно насыщенное нашими исследованиями Азии. На этом направлении и для этой эпохи я бы, несомненно, поставил на первое место Николая Пржевальского: полковник Генерального штаба, разведчик, путешественник, географ – это великая фигура. И конечно, еще Петр Семенов-Тян-Шанский, один из первых сотрудников и долгое время вице-председатель Русского географического общества. Вообще мало кому дают такие фамилии – Семенов-Тян-Шанский, Муравьев-Амурский, особенно если речь идет не о полководческих заслугах. Вклад этих людей в изучение и освоение наших владений в Азии трудно переоценить. 

А с началом ХХ века интерес путешественников и первооткрывателей приковал к себе Крайний Север. И здесь надо назвать Бориса Вилькицкого, который в 1913 году открыл архипелаг Северная Земля, до 1926 года носивший имя Земля Императора Николая II. Ну и последнее открытие, о котором стоит сказать, – это, несомненно, озеро Восток в Антарктиде. Это одно из крупнейших географических открытий второй половины XX века. После этого таких крупных озер (его площадь – свыше 15 тыс. кв. км) на суше уже не находили. 

Культурный код 

– Что происходит с популяризацией географических знаний? Насколько она вообще важна, с вашей точки зрения? 

– Она чрезвычайно важна, и эта работа должна вестись на стыке науки и образования. Об этом писал еще Николай Баранский, имя которого носит одна из аудиторий географического факультета МГУ. Известный ученый, большевик с дореволюционным стажем, основоположник преподавания экономической географии в нашей стране, Баранский в начале 1930-х годов обратился в ЦК партии с запиской об изучении географии в школе. В 1934-м вышло постановление ЦК, которое определяло политику в этом вопросе вплоть до начала 1990-х годов. Преподавание географии носило обязательный характер – так создавался широкий географический кругозор, который был свойственен выпускникам советских школ и вузов. А потом начался обратный процесс. Географию стали замещать в школьной программе курсом естествознания, в котором оказались перемешаны сразу несколько традиционных научных дисциплин – химия, физика, биология, география. И я не уверен, что это пошло на пользу географическому кругозору нации. 

Географический диктант, проводящийся с 2015 года, стал одной из самых популярных акций РГО

Также совершенно непонятно, почему такое большое внимание уделяется курсу обществознания, который, на мой взгляд, в существующем виде не является таким уж необходимым. Те вопросы, которые находятся в рамках этого предмета, – географические, исторические, экономические, философские – очень важны, но они гораздо более интересны в рамках традиционных научных дисциплин. 

– В чем главная претензия к таким комбинированным курсам? 

– Понимаете, я глубоко убежден: образование должно быть построено на науке, а обществознание – это, с моей точки зрения, совокупность осколков разных наук. Но при этом выпускники школ часто сдают единый государственный экзамен именно по обществознанию. Соотношение здесь явно не в пользу географии: каждый год более чем на 350 тыс. выпускников, сдающих ЕГЭ по обществознанию, приходится 15–16 тыс. тех, кто сдает географию. 

Между тем школа – это самый мощный и самый эффективный инструмент популяризации знаний, в том числе и географических. Как популяризировать географию, если она не является в существующей системе необходимой для сдачи при поступлении в вуз? Можно ведь что угодно говорить, пропагандировать на разных уровнях – школьном, дошкольном, региональном, общероссийском, использовать разные инструменты, включая Русское географическое общество, но если географию не выбирают в качестве обязательного предмета для сдачи ЕГЭ, для поступления в вузы, то кто же ее тогда будет изучать? Кто ей будет заниматься всерьез? 

– Но рано или поздно все равно приходится выбирать: что-то учим, а что-то… учим не так усердно. 

– Это неизбежно: нельзя объять необъятное, особенно в наш век. И понятно, почему важна ранняя специализация – выбор тех знаний, которые понадобятся при поступлении в вуз и потом, в дальнейшей профессиональной деятельности. Но при этом не менее важна общая культура человека, в данном случае – выпускника школы. В том числе и географическая культура, историческая. 

Во многом это вопрос национальной идентичности. Ведь что является составляющими этой идентичности? Язык, на котором мы говорим. Литература, которая с древних времен создается на основе этого языка и в которую заложены наши ценности, смыслы, культурные коды. История, потому что мы должны понимать, кто мы и откуда. И конечно, география в разных ее проявлениях, потому что с самого начала человеческой истории нам важно знать, что происходит вокруг нас. В совокупности это дает некое мировоззренческое понимание, что мы из себя представляем. Так что это много больше, чем просто литература, история и география. Это тот культурный код, который формирует человека, общество в целом. И пренебрегать этой задачей школьного образования, на мой взгляд, нельзя. 

Императорское общество 

– Как вы могли бы оценить роль Русского географического общества в расширении знаний о географии, о своей стране? 

– Мне кажется, что решение о создании РГО стало одним из важных решений императора Николая I. Это означает, что тогда уже было понимание значимости всего того, о чем мы с вами сейчас говорим. Во многом таким было веяние времени. Это был период основания научных обществ по изучению окружающего мира. Первым – в 1821 году – возникло Парижское географическое общество. Затем, в 1828-м, Берлинское. В 1830 году появилось общество в Лондоне. И наконец, Русское географическое общество, основанное в 1845 году. Таким образом, четыре великие державы того времени первыми обратили внимание на важность географических исследований под эгидой особых научных корпораций. 

Значение того, что делало РГО, и прежде всего тех экспедиций, которые были им поддержаны, трудно переоценить. Это, конечно, сыграло очень большую роль в развитии географических знаний. Особенно важно было то, что царская фамилия патронировала общество, а председателем РГО почти полвека с момента его основания был великий князь Константин Николаевич. Достаточно сказать, что на известной картине Ильи Репина «Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года» (мы специально считали) более половины изображенных были членами Русского географического общества. Это давало колоссальные возможности для решения важнейших вопросов – как исследовательских, так и управленческих, оборонных и т. д. 

– После 1917 года ситуация изменилась? 

– После революции РГО сохранилось, получив статус общественной организации. Однако его роль и функции заметно сузились. Я уже давно состою в обществе, давно работаю его первым вице-президентом и могу сказать, что как общественная организация оно (как и все общественные организации) находилось в весьма плачевном состоянии. И безусловно, то обстоятельство, что в 2009 году Попечительский совет РГО возглавил Владимир Путин, а президентом самого общества стал Сергей Шойгу, существенно повысило наши возможности и по поддержке научной деятельности, и в плане популяризации географических знаний. Сейчас РГО – это и экспедиции, и научные исследования, и телеканал «Моя планета», и издательская деятельность. И это поддержка не только федеральных, но и региональных проектов, что, на мой взгляд, не менее важно. 

– Что вы предполагаете поддержать в ближайшее время? 

– Проектов много, обо всех не скажешь, но, пожалуй, из наиболее злободневных – проект по изучению последствий пандемии коронавируса с точки зрения окружающей среды. Вирус же не только на человеческий организм влияет. Окружающая нас природа, экономика, энергетика, транспорт – все это также подверглось воздействию пандемии. Мир за период самоизоляции очень изменился. Мы – человечество в целом и люди науки в частности – не могли и думать о том, чтобы осуществить такой разрушительный эксперимент. Но жизнь сама сделала это за нас. В этот период уменьшились атмосферные выбросы, потребление энергоносителей, нагрузка на природную среду. И хотя сейчас, видимо, все постепенно вернется на круги своя, ту яму, в которую мы попали, нужно самым внимательным образом изучать. РГО всегда откликалось на вызовы, которые стоят перед обществом. Будем это делать и впредь. 

Журнал «Историк» благодарит за помощь в подготовке материалов этого номера Русское географическое общество

Фото: АРХИВ РГО, MSU.RU, LEGION-MEDIA, MMP.TULAREGION.RU