Палаты Троекуровых

За более чем трехсотлетнюю историю это здание в самом центре Москвы успело побывать и роскошным княжеским дворцом, и мещанской гостиницей, и жильем для простых советских граждан, и даже музеем. Пережило оно и время запустения. После недавней реставрации старинные палаты предстали в своем историческом облике

Уже многие годы палаты Троекуровых с трех сторон закрыты корпусами Государственной Думы, а с четвертой – Домом союзов. Их едва видно лишь из Георгиевского переулка. Трудно поверить, что когда-то было наоборот: все окружающие здания были ниже и скромнее, чем этот великолепный дворец, не уступавший по своей красоте даже кремлевским палатам. Владел им род Троекуровых, близкий к правителям страны. 

Царские родственники 

При упоминании фамилии Троекуров невольно вспоминается персонаж повести Александра Пушкина «Дубровский» – помещик Кирила Петрович Троекуров. Эта фамилия вовсе не выдумана, такой род действительно существовал, более того – Троекуровы вели свою династию прямо от Рюрика! Его потомок в 20-м колене Михаил Львович, живший при Василии III, принадлежал к ветви князей Ярославских и имел прозвище Троекур – то ли из-за своего обжорства (съедал за один присест трех кур), то ли по другому давно забытому поводу. От него и пошел род князей Троекуровых, который, впрочем, пресекся за сто лет до публикации знаменитой повести Пушкина. К тому же в пушкинском тексте Кирила Петрович ни разу не именуется князем. Так что претензий насчет клеветы на князей Троекуровых Пушкину никто предъявить не мог, а если бы и попробовал, то писатель всегда мог отшутиться: мол, «все совпадения случайны». 

Внук Михаила Львовича, Федор Михайлович Троекуров, был возведен в боярское достоинство, стал воеводой, принимал участие в посольствах в Речь Посполитую. Еще более упрочились позиции Троекуровых, когда они породнились с Романовыми. Князь Иван Федорович женился на Анне Никитичне – тетке Михаила Федоровича, будущего царя. Он участвовал во Втором ополчении, освобождал Москву от польских захватчиков и служил воеводой в Пскове, за что также получил боярский титул. Его внук, князь Иван Борисович, взошел еще выше. В 1689 году, во время противостояния Петра I и царевны Софьи, он одним из первых принял сторону юного царя и пришел со своими солдатами в Троице-Сергиев монастырь. Петр оценил этот шаг и сделал Ивана Троекурова главой Стрелецкого приказа вместо казненного за поддержку Софьи Федора Шакловитого. Сын Ивана Федор был стольником Петра и пользовался его большим доверием, но погиб в битве под Азовом в 1695 году в возрасте 28 лет. Петр лично прибыл на его похороны в Спасский монастырь в Ярославле, где до сих пор можно увидеть могильную плиту Федора Троекурова. Его младший брат Иван тоже пал на поле боя, во время осады крепости Нотебург (Орешек) в 1702 году. Еще через год умер их отец князь Иван Борисович.

Здание Государственной Думы РФ на улице Охотный Ряд, за которым расположены палаты Троекуровых 

Вид Охотного Ряда с палатами Голицыных (в глубине слева) и палатами Троекуровых (справа). Конец 1920-х годов

Последний Троекуров, Алексей Иванович, не отличался особыми амбициями и тихо жил в доме своих предков. 27 июня 1740 года он скончался, не оставив мужского потомства. История княжеского рода на нем завершилась, отразившись в названии подмосковного села Троекурово. В 1960-е оно оказалось в черте Москвы, и ныне память о селе сохранилась только в наименовании Троекуровского кладбища и соседнего храма Святого Николая Чудотворца в Троекурове. 

По новой моде 

Уже в середине XVII века (а возможно, и раньше) князьям Троекуровым принадлежала усадьба между Тверской улицей, Охотным Рядом и Большой Дмитровкой. В этом месте было много владений знати, здесь располагались лучшие дома города, в которых жили близкие к престолу бояре. В XVI веке там стояло каменное здание, но кому оно принадлежало в то время – неизвестно. Все последующие постройки возводились на основе предыдущих, поэтому существующие сегодня палаты представляют собой слоеный пирог из разных исторических эпох. По одной из версий, три сводчатых зала первого этажа в южной части особняка относятся к самому старому слою. Троекуровы неоднократно перестраивали дворец, который в конце концов вырос до трехэтажного: первые два этажа – из белого камня, а третий – из дерева. Последний сгорел в пожаре 1680 года, затем усадьба некоторое время пребывала в запущенном состоянии. В 1691-м вошедший в силу Иван Троекуров перестроил отеческий дом: третий этаж на сей раз возвел в камне, а над ним соорудил небольшой деревянный «теремок». Его владение стало одним из самых высоких жилых зданий Москвы той эпохи. Иван Борисович пышно отпраздновал новоселье, получив при этом щедрый подарок от Петра I – сорок соболей. 

Церковь Параскевы Пятницы, палаты Голицыных (в центре), палаты Троекуровых (справа). Конец 1920-х годов

Рядом с хоромами Троекурова высился еще один великолепный дворец – палаты князя Василия Голицына. С легкой руки московского бытописателя Владимира Гиляровского родилась живучая легенда, будто такое соседство являлось неслучайным. Владельцы, принадлежавшие к разным политическим лагерям (Голицын – на стороне царевны Софьи, Троекуров – на стороне Петра), якобы соперничали, стараясь перещеголять друг друга в пышности своих усадеб. На самом деле это не так: Троекуров достроил свой дворец уже после падения Софьи и опалы князя Голицына, которого Петр отправил в ссылку, поэтому конкурировать было уже не с кем. Не внушает доверия и другая байка дяди Гиляя: будто бы Троекуров, отвечая за строительство Сухаревой башни, под шумок украл для своего дома часть кирпичей, выделенных на ее возведение. В действительности же и Сухареву башню начали строить годом позже, в 1692-м, и Троекуров ее возведение не курировал. 

Реставрация палат. Конец 1920-х годов

Впрочем, сравнивая дома Троекурова и Голицына, можно сказать, что Ивану Борисовичу все же удалось перещеголять соседа. Его палаты строились в начале 1690-х годов, когда в Москве вошло в моду нарышкинское барокко – переходный стиль, еще сохранявший некоторые древнерусские традиции, но в то же время заимствующий европейскую пышность и вычурность. Помимо Нарышкиных, одними из первых новые веяния в архитектуре восприняли Троекуровы. И хотя их дом еще традиционно был выстроен «глаголем» (то есть в форме буквы Г), в интерьерах уже появилось анфиладное устройство. По периметру крыши был сделан парапет с белокаменным полом – получилось «гульбище», позволяющее смотреть на Москву свысока. 

Но более всего впечатляло убранство фасадов, становившееся с каждым этажом все богаче. Первый этаж, бывший подклетным (то есть нежилым), имел небольшие, просто обрамленные окна – здесь располагались хозяйственные и конторские помещения. Второй этаж высотой 4,5 метра, предназначавшийся для жилья, имел уже более разнообразные окна с килевидными наличниками из тесаного кирпича и небольшими арочными проемами. Самым пышным был третий этаж, так как считался парадным: сюда приводили гостей, здесь устраивались празднества. Потолки на этом этаже были самыми высокими – 6 метров! Прямоугольные окна, вытянутые и широкие, придавали палатам сходство с европейскими дворцами. Оконные наличники на третьем этаже были выполнены в духе того же нарышкинского барокко, с резными белокаменными колонками, гребнями, шишками, волютами. Правда, настоящая резьба присутствовала только на южном и западном фасадах, обращенных к Охотному Ряду и Тверской соответственно. На северном фасаде, выходившем на хозяйственный двор, наличники были просто нарисованы – экономия! Кроме того, в северо-восточном углу палат располагались наружные лестницы и крытая деревянная галерея на каменных столбах, над которой на уровне третьего этажа размещался балкон. 

Палаты Троекуровых в начале XXI века

Чудом уцелевшие 

После смерти последнего Троекурова новыми владельцами палат возле Охотного Ряда стали Соковнины, потом Салтыковы, затем Юрьевы. Здание постепенно ветшало, а в конце XVIII века сильно пострадало от пожара. И хотя его не снесли совсем, великолепный декор фасадов изрядно поредел. А после пожара в Москве в 1812 году бывшие палаты Троекуровых, чудом устояв, окончательно потеряли свой парадный облик. В 1817-м они оказались в собственности Московского мещанского общества, которое превратило дом в гостиницу с модным заграничным названием «Лондон». 

Соседство с рынком в Охотном Ряду повлияло не лучшим образом: в «Лондоне» появился трактир для извозчиков, в номерах частыми гостями стали уголовники. Впрочем, соседнему дворцу Голицыных, также утратившему свой былой блеск, повезло еще меньше: в нем устроили рыбокоптильню и куриную бойню. Гиляровский писал, что палаты превратились в трущобу, и на сей раз вовсе не преувеличивал. Не процветала и соседняя церковь Параскевы Пятницы, тоже ставшая в свое время ареной соперничества двух семейств. После того как Василий Голицын возвел для нее новое каменное здание, Иван Троекуров пристроил к ней придел во имя святого Николая Чудотворца. Обветшавшую с годами церковь дважды пытались снести, а в 1922-м закрыли во время антирелигиозной кампании; ее настоятель отец Александр Заозерский был расстрелян. 

В середине 1920-х Охотный Ряд преобразился, рынок убрали, поздние постройки и мелкие лачуги разобрали. Тут-то и оказалось, что палаты Голицыных и Троекуровых все еще сохранились, под слоями штукатурки были найдены следы первоначального декора. Начались масштабные реставрационные работы, особая заслуга в проведении которых принадлежала выдающемуся реставратору Петру Барановскому. Академик АН СССР, известный химик Игорь Петрянов-Соколов вспоминал: «Я часто проходил мимо унылых серых корпусов в Охотном Ряду. На них не стоило смотреть вообще, они даже своей безликостью запомниться не могли. И вдруг на месте этой серости словно вспыхнули сказочной красоты палаты князей Голицыных и бояр Троекуровых. Потом, много лет спустя, я узнал, кто воскресил их: опять все те же зоркие глаза Барановского увидели погребенный под слоем штукатурки орнамент наличников окон и фронтона, а умелые руки каменщиков выявили их, вновь засветились они, радуя людей». 

Группа реставраторов во главе с Петром Барановским и Дмитрием Суховым разработала проект сквера вокруг памятников архитектуры. В 1927 году академик Игорь Грабарь в журнале «Строительство Москвы» писал: «Замечательнейшая по красоте архитектурная перспектива получится после завершения начатых работ по восстановлению древних домов XVII века Голицына и Троекурова… Москва получит редчайшие образцы гражданской архитектуры XVII века, дошедшие до нашего времени в столь малом количестве». Однако запланированные работы не удалось довести до конца. 27 июня 1928 года был разрушен храм Параскевы Пятницы, а в 1931-м уничтожены и палаты Голицыных. На месте снесенных построек в 1932–1935 годах по проекту Аркадия Лангмана возвели исполинское здание Совета труда и обороны (СТО). Позже оно принадлежало Совнаркому, затем Совету министров СССР, потом в него въехал Госплан СССР. 

Охотный Ряд. Проект реконструкции Д.П. Сухова. Вариант. 1928 год

Но палатам Троекуровых все же повезло. Их не снесли, хотя со стороны Охотного Ряда они оказались полностью закрыты зданием СТО. Старинный дворец поделили на квартиры, превратив в жилой дом. В архивных данных за 1956 год говорится: в доме было зарегистрировано 268 жильцов, то есть 89 семей! На рубеже 1950–1960-х его полностью расселили, после чего началась реставрация по проекту архитектора Гали Алферовой. Помогал ей все тот же Петр Барановский, сохранивший документы о своих работах в 1920-е годы. Был восстановлен декор на фасадах и в интерьерах памятника, своды, оконные и дверные проемы, наличники, выявлена первоначальная планировка внутренних помещений. После завершения работ в 1964 году дворец был передан Музею музыкальной культуры имени Михаила Глинки. 

Новая жизнь 

В 1980-м для музея было построено новое здание с концертным залом на улице Фадеева, и палаты Троекуровых опустели. Реставрационные работы продолжились в 1980-х годах по заказу Госплана СССР, к которому перешло сооружение. Однако в годы перестройки процесс замедлился, а с упразднением Госплана и распадом Советского Союза вовсе был заморожен. Дворец оказался зажат между старым (на Охотном Ряду) и новым (в Георгиевском переулке) корпусами бывшего Госплана, из-за чего его почти невозможно увидеть, а уж тем более подойти вплотную. 

В 1994 году в здание Госплана въехала Государственная Дума Российской Федерации. Находящиеся во внутреннем дворе палаты на протяжении многих лет пустовали и не использовались, а городские и федеральные власти никак не могли договориться о том, кому из них принадлежит знаменитый особняк. Попытки правительства Москвы создать там Музей археологии не увенчались успехом, а тем временем палаты быстро ветшали. Еще немного – и спасать пришлось бы только руины… 

Ситуация изменилась в 2017 году, когда председатель Государственной Думы Вячеслав Володин инициировал процесс восстановления палат Троекуровых. Полномочия по охране здания тогда же перешли от Управления делами Президента РФ к Департаменту культурного наследия Москвы. В следующем году в древнем строении по договоренности с мэрией Москвы началась реставрация, проходившая на средства столичного бюджета. Работы завершились в 2019-м, в результате чего памятник архитектуры восстановил свой исторический облик и был приспособлен для современного использования. Вместе со зданием Государственной Думы и Домом союзов великолепное сооружение станет частью парламентского квартала. 

Фото: LEGION-MEDIA, НИКОЛАЙ МАЛЫШЕВ/ТАСС, DUMA.GOV.RU, ПРЕДОСТАВЛЕНО МУЗЕЕМ АРХИТЕКТУРЫ ИМ. А.В. ЩУСЕВА