«На троне вечный был работник»

Триста пятьдесят лет назад родился Петр Первый. Как написал в свое время один из первых русских историков и публицистов князь Михаил Щербатов, слава Петра «яко некоторая великая река, которая что более удаляется от своего начала, то пространнее становится».

Не будет преувеличением сказать, что он был одним из демиургов российской государственности. Без него наша страна не то чтобы не состоялась (такая оценка была бы несправедлива по отношению к самобытной допетровской Руси), однако была бы совершенно иной, чем та, которую мы – сегодняшние – знаем и любим. Если бы вообще сохранилась на карте в привычном для нас виде. Русский философ Георгий Федотов писал о «гении Петра и нечеловеческом труде его, со всей семьей орлов XVIII века создавших из царства Московского державу Российскую». На мой взгляд, именно в этом главная заслуга Петра перед Отечеством.

Служение Отечеству было делом всей жизни императора, заложившего основу представлений о том, что в действительности является любовью к Родине, подлинным патриотизмом. Петр не просто три шкуры драл с подданных, требуя от них возможного и порой невозможного, – он подавал им личный пример служения. Собственно, на этом и строится его высокая репутация в российском обществе и государстве, которую не удалось поколебать даже в годы советской власти, крайне негативно относившейся к царям и царизму как таковому.

До сих пор есть те, кто упрекает Петра в уничтожении «старой Руси» и слепом низкопоклонстве перед Западом. Однако это не так. Выдающийся русский историк XIX века Михаил Погодин очень точно описал стоявшую перед императором дилемму: «Говорят: Петр Великий, введя европейскую цивилизацию, поразил русскую национальность… Но – спрошу я обвинителей – возможно ли было России уклониться от европейской цивилизации, хотя б она имела для нас много неприличных, даже вредных свойств?» Судя по всему, нет. Федор Михайлович Достоевский, который, в отличие от Погодина, отнюдь не являлся апологетом петровских деяний, тем не менее констатировал: «Велик был тот момент русской жизни, когда великая, вполне русская воля Петра решилась разорвать оковы, слишком туго сдавившие наше развитие».

Конечно, его преобразования поражают и своим размахом, и своим результатом. Петру удалось осуществить гигантский рывок в развитии страны. Темпы изменений всех без исключения сторон жизни были беспрецедентно высоки: за четверть века Россия проделала путь, на который при обычном течении времени ушли бы столетия. Но в связи с этим часто говорят и о том чрезмерном перенапряжении сил, которое реформы вызвали, о той цене, которую пришлось заплатить обществу за их реализацию. Была ли альтернатива? Вот в чем вопрос.

Тот же Щербатов в конце XVIII века предпринял попытку посчитать, «во сколько бы лет, при благополучнейших обстоятельствах, могла Россия сама собою, без самовластия Петра Великого, дойти до того состояния, в каком она ныне есть в рассуждении просвещения и славы». Историк пришел к выводу, что «надлежало многим векам протечи, нежели бы Россия могла отвергнуть свои предубеждения, получить надлежащее в военных делах устройство, просветиться науками и установить торговлю». Самое раннее, когда это могло случиться, по мнению точного в своих гипотетических расчетах князя, – это 1892 год, да и то при условии, что в течение «сего великого времени не было [бы] никакого помешательства, ни внутреннего, ни внешнего». Но оставили бы Россию в покое на столь длительный срок ее более амбициозные соседи? Удержалась бы она, двигаясь в своем развитии прежней неторопливой поступью, живя «по старине», в своих прежних границах?

Между тем история показывает, что бывают эпохи, когда без титанических усилий всех – и верхов, и низов, общества в целом – невозможно решать стоящие перед страной задачи. Так было и в период Смуты начала XVII века, и в Петровскую эпоху, и во время войны с Наполеоном, и в годы Великой Отечественной войны. То же самое можно сказать и про наше время. В этом смысле философ Иван Ильин прав был, когда писал: «Вся история России есть победа русского духовного характера над трудностями, опасностями и врагами. Так было. Так и еще будет впредь».

Петровское время было именно таким: от того, сможет ли Россия сделать гигантский шаг вперед и стать вровень с ведущими мировыми державами той эпохи, в буквальном смысле слова зависела ее будущность. Альтернативой были одряхление государства, внутренняя слабость и, как следствие, полная беззащитность перед лицом вызовов, связанных с развернувшейся тогда борьбой за доминирование в Восточной Европе. Петр этот вызов принял.

Владимир РУДАКОВ, главный редактор журнала «Историк»