«О Котляревский, бич Кавказа…»

Полководец, которого признавали наследником Александра Суворова, встал в армейский строй подростком, не знал поражений, получил 40 ран в сражениях за Отечество

Кавалеров трех из четырех степеней ордена Святого Георгия за всю историю существования награды было чуть больше ста человек. Генерал Петр Котляревский в этой славной сотне занимает особое место. Он родился в 1782-м. Среди его предков – запорожские казацкие старшины и православные священники. Отец – настоятель сельского храма – надеялся, что сын тоже посвятит жизнь служению Богу. Но однажды в селе Ольховатка, что в Купянском уезде Харьковской губернии, оказался проездом подполковник Иван Лазарев. В ненастную погоду он на несколько дней нашел приют в доме Котляревских. Плечистый, немногословный, рано повзрослевший сын иерея с горящими глазами понравился Лазареву. Через полгода, 1 мая 1793-го, в Ольховатку приехал сержант Кубанского егерского корпуса. Он доложил, что зачисленного в армию Петра Котляревского ждут на службе. Вместе они отправились в Моздок – русский оплот на Кавказе. Лазарев лично занялся образованием новобранца, преподавал ему военные науки и историю.

Армейская юность

10 мая 1796 года мальчишка, уже в звании сержанта, принял участие в самом настоящем сражении – штурме Дербента под командованием генерала Валериана Зубова, которому поручили завоевать всю Переднюю Азию вплоть до Тибета. Автором этого утопического проекта был старший брат Зубова – Платон, последний фаворит Екатерины Великой. Граф Владимир Соллогуб, биограф Котляревского, утверждал, что 14-летний сержант «одним из первых влез на стены» крепости. Дойти до Тибета им оказалось не суждено, но штурм Дербента удался на славу. Этот поход определил судьбу Котляревского: вся его военная карьера прошла на Кавказе.

В 1799 году царь Картли-Кахетии (его власть простиралась на бóльшую часть Грузии) Георгий XII, опасавшийся набегов лезгин и вторжения персов, обратился к императору Павлу I с просьбой о военной помощи. Лазаревский 17-й егерский полк по горным дорогам направился к Тифлису. Там их встречали хлебом, вином и колокольным звоном – как спасителей. Котляревский – адъютант Лазарева – часто стал бывать при дворе царя Георгия. Несмотря на молодость, ему доверяли обсуждение важных военных и политических вопросов.

В первом бою с лезгинами – на реке Иори – Котляревскому удалось отличиться. С десятью казаками он, пробравшись через ущелье, разведал позиции противника и успел доложить о них командиру. После боя, в котором 20-тысячный лезгинский отряд потерпел поражение, Котляревский получил повышение в чине – был произведен в штабс-капитаны. Когда о битве стало известно в Петербурге, император удостоил храбреца своей любимой мальтийской награды – ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Именно тогда Георгий XII попросил Павла I принять Картли-Кахетию в русское подданство. К концу 1800 года Тифлис стал российским губернским городом. Последней жертвой грузинских междоусобиц пал генерал Лазарев, вероломно убитый в Тифлисе в царском дворце. Новым главнокомандующим в Грузии был назначен князь Павел Цицианов. Его важнейшей задачей являлось усмирение Гянджинского ханства, которое представляло серьезную угрозу для кавказских владений Российской империи.

При штурме Гянджи Котляревский командовал ротой стрелков-егерей. Первым – без лестницы – он вскарабкался на крепостную стену и упал, когда вражеской пулей ему прострелило ногу. Офицера подхватил солдат Иван Богатырев, но через минуту, получив ранение в грудь, рухнул замертво. Котляревского под огнем вынес с поля боя молодой гвардейский офицер Михаил Воронцов. Будущего кавказского наместника поразило, с каким стоицизмом Котляревский переносил боль…

Тактика ночного боя

Летом 1804 года Персия объявила Петербургу войну, которая растянулась на девять лет. Самым опасным противником России считался иранский наместник в Азербайджане Аббас-Мирза. Это была эпоха Наполеоновских войн, и Петербург мог действовать на южных рубежах только малыми силами. Все зависело от решительности и тактического ума командиров и, конечно, от солдатской стойкости. В 1805-м полковник Павел Карягин и майор Котляревский с отрядом из 493 сабель несколько недель действовали против 20-тысячного персидского отряда. Во время взятия крепости Шах-Булаг Котляревский применил смелую и неожиданную для врага тактику ночного боя, которую долго отрабатывал со своими солдатами на учениях. В гробовой тишине сотня смельчаков атаковала персидские батареи и уничтожила их. Боевую задачу удалось выполнить с минимальными потерями, хотя командир, бросавшийся в самое пекло, снова не избежал ранения.

Долго оставаться в Шах-Булаге русский отряд не мог: не хватало ни хлеба, ни пресной воды, солдаты уже питались лошадиным мясом. Карягин и Котляревский приняли решение пробиваться к крепости Мухрат, в которой имелись продовольственные запасы, и закрепиться там. Об этом переходе сложено немало легенд. Отряд располагал двумя орудиями. Когда скалистую дорогу преградила расщелина, солдат Гаврила Сидоров предложил сделать из связанных ружей временный мост: «Пушка – солдатская барыня, надобно ей помочь». Первое орудие благополучно проехало по такой конструкции, а вторая пушка сорвалась, задев колесом Сидорова. Изобретатель «ружейного моста» погиб при той трудной переправе. Русский отряд дошел до Мухрата, быстро овладел этой горной твердыней, а потом целую неделю отражал атаки персов. Дело закончилось, когда к крепости подоспела подмога – князь Цицианов с армией.

В конце весны 1810 года новый кавказский главнокомандующий генерал Александр Тормасов приказал полковнику Котляревскому с одним батальоном занять село Мегри, к которому приближался персидский отряд. Узнав, что в этом направлении неприятель выдвинул целую армию, Тормасов отменил распоряжение, но Котляревский к тому времени уже взял Мегри – небольшую крепость на отвесных скалах, которую защищал двухтысячный гарнизон. Главнокомандующий и после этого приказал Котляревскому отступить, однако полковник остался в крепости, приняв на себя удар подошедшей 10-тысячной армии персов. Осажденный в Мегри русский отряд ждала неминуемая гибель. Но Котляревский – снова под покровом ночи – напал на лагерь. В рукопашной схватке каждый русский сражался против двадцати человек. Персы так и не пришли в себя после первого штыкового удара, дрогнули – и спастись от истребления удалось немногим. Этот подвиг принес Котляревскому заслуженную славу и Георгия 4-й степени. Героические свершения полковника особенно впечатляли на фоне промахов генерала Ивана Гудовича, который потерял около 2 тыс. солдат при неудачной осаде Ахалкалаки. К финалу следующей кампании Котляревский преподал новый урок и соратникам, и противникам, и их британским советникам, взяв «неприступную» крепость. Персы ждали русского наступления на Ахалкалаки с юга, а не с севера, где ее защищали заснеженные горы. Но Котляревский провел два батальона и сотню казаков по узкой горной тропе – и снова напал неожиданно. В своей манере – ночью, с минимальными потерями. В 29 лет он не получил, а завоевал генеральские эполеты.

«Я умер, но я все слышу!»

Офицеры прозвали его «генералом-метеором» и «кавказским Суворовым». Котляревский не признавал ретирад и промедлений, его победы принесли мир в беспокойный край от Тифлиса до Карабаха и на много лет утихомирили персов, не желавших мириться с русской гегемонией на Кавказе. Когда войска Наполеона перешли Неман, Котляревский стал добиваться перевода в одну из армий, действовавших против французов. Но он понимал и другое. Во время нашествия «двунадесяти языков» с Запада нельзя было допустить наступления с Востока. Аббас-Мирза считал, что война России с Наполеоном позволит ему, заручившись поддержкой лезгин, вытеснить «неверных» из Закавказья. Любопытно, что в этой войне персов поддерживали оружием и военными советниками британцы – союзники России по борьбе с Наполеоном. А значит, нужно было остановить персов.

К 10 октября 1812 года армия Аббас-Мирзы подошла к реке Аракс. Там, возле брода Асландуз, Котляревский и решил атаковать неприятеля. В распоряжении «кавказского Суворова» было немногим более 2 тыс. человек. Генерал так напутствовал своих солдат: «Братцы! Нам должно идти за Аракс и разбить персиян. Их на одного десять, но каждый из вас стоит десяти, а чем более врагов, тем славнее победа. Идем и разобьем!» В поход они отправились налегке – без шинелей, с малым запасом патронов. Форсировали Аракс, обойдя персидские караулы. Штыковая атака в ночь на 20 октября смела вражеские позиции. Аббас с небольшим конным отрядом ретировался, не менее 9 тыс. его воинов навсегда остались на поле боя. Котляревский – уникальный случай в истории армии! – в рапорте уменьшил число убитых персов: «Не поверят!»

Он понимал, что завершить кампанию необходимо штурмом Ленкорани, которая считалась неприступной цитаделью, важнейшим форпостом персов в Азербайджане. Четырехтысячный гарнизон возглавлял опытный и решительный военачальник Садых-хан. Под стены крепости Котляревский привел чуть больше 1700 испытанных бойцов. Генерал Иван Скобелев, дед великого полководца Михаила Скобелева, писал о них: «Ребята были залихватские! Режь – кровь не капнет!» Ранним утром в первый день 1813 года Котляревский повел свои колонны на штурм с привычным приказом: «Отступления не будет». Однако персы на этот раз не дремали и встретили атаку огнем. Передовые части достигли крепостных стен и даже принялись укреплять штурмовые лестницы, но потерь было как никогда много – особенно среди офицеров. Захромал и Котляревский, раненный в колено. Под огнем солдаты дрогнули, генерал сразу заметил: еще минута замешательства – и они побегут.

Полководец встал во весь рост и, показывая на стены, на лестницы, прокричал: «Вперед! Туда, туда!» Ослушаться любимого генерала не мог никто, солдаты бросились на каменные укрепления. А персы приметили русского военачальника и стали вести по нему прицельный огонь. Исход боя решил подвиг гренадер под командованием майора Ивана Абхазова, которые первыми овладели одной из батарей цитадели и оборотили персидские пушки против неприятеля…

Котляревский лежал среди мертвых тел. Две пули попали в голову: одна – в глаз, вторая – в челюсть. Кто-то обронил: «Погиб наш генерал-метеор». Молва сохранила ответ Котляревского: «Я умер, но я все слышу! И знаю, что мы победили персов». Солдаты рассказывали, что вскоре после этих слов он потерял сознание. Но над Ленкоранью уже поднимали русский флаг.

Штурм Ленкорани генералом Котляревским. Худ. Ф.А. Рубо. 1893 год

Годы страданий и славы

Правого глаза генерал лишился навсегда, из разбитой челюсти доктор вытащил десятки костных осколков. После этого не было ни часа, чтобы его не мучила головная боль, но Котляревский стоически переносил страдания, а кости, извлеченные доктором из его головы, хранил в специальной шкатулке, в которую иногда заглядывал. Дышать свежим воздухом он мог только летом, в теплую погоду, а осенью и зимой не покидал натопленной комнаты. Еще мучительнее оказалось расставание с армией. Он не думал о мемуарах, хотя мог бы их диктовать. Не хотелось жить прошлым. И так генерал провел почти 39 лет! Он грустно шутил, называя себя живым мертвецом, и даже заказал особую печать, на которой попросил изобразить скелет между двух орденов – Святой Анны 1-й степени и Святого Георгия 2-й степени.

В 1826 году Николай I, высоко ценивший подвиги Котляревского, присвоил отставному инвалиду чин генерала от инфантерии и предложил ему возглавить русскую армию в новой войне против персов. Увы, генерал был вынужден отказаться от такой чести. Он ответил самодержцу вполне откровенно: «Желал бы излить последнюю кровь на службе твоей, всемилостивейший государь, но совершенно расстроенное здоровье, а особенно головная рана, недавно вновь открывшаяся, не позволяя мне даже пользоваться открытым воздухом, отнимает всякую возможность явиться на поприще трудов и славы».

Памятник генералу от инфантерии, герою Русско-персидской войны 1804–1813 годов Петру Котляревскому. Установлен в ноябре 2020 года в Феодосии, где военачальник жил после выхода в отставку

Добрый приют

Его слава не меркла. «Тебя я воспою, герой, / О Котляревский, бич Кавказа!» – эти строки Александр Пушкин написал, когда генерал уже почти восемь лет не мог выходить на воздух. Врачи посоветовали Котляревскому поселиться в Крыму. Он приобрел дачу под Феодосией – с самым мирным названием «Добрый приют». Жил там скромно, почти все деньги раздавая солдатам-инвалидам. Сдружился с художником Иваном Айвазовским, который, будучи армянином по происхождению, интересовался историей кавказских войн. Айвазовский нечасто обращался к жанру портрета, но для такого случая сделал исключение – и хотел писать Котляревского. Однако генерал отказался позировать. Художник создал портрет полководца только после его смерти, в память о друге. «Герой-страдалец» (таким его знала Россия) скончался дождливым октябрем 1851 года.

Котляревского похоронили на вершине горы Митридат. В день прощания с ним на рейде Феодосии выстроились корабли Черноморского флота с приспущенными флагами. Часовню-мавзолей для героя построили по рисунку Айвазовского.

Имя генерала Котляревского получил 14-й Гренадерский грузинский полк, который отличился под его командованием при взятии Ленкорани. На ежедневной перекличке фельдфебель первой роты первого батальона вызывал его: «Генерал от инфантерии Петр Степанович Котляревский». И правофланговый гренадер отвечал: «Умер в 1851 году геройской смертью от 40 полученных им ран в сражениях за царя и Отечество!» Это единственный случай, когда такой чести удостоился воин, который почти четыре десятилетия пребывал в отставке.

Что почитать?

Соллогуб В.А. Биография генерала Котляревского. М., 2012

Потто В.А. Русские на Кавказе. XIX век. М., 2017

Кавалеров трех из четырех степеней ордена Святого Георгия за всю историю существования награды было чуть больше ста человек. Генерал Петр Котляревский в этой славной сотне занимает особое место

Портрет Петра Котляревского. Неизв. худ. 1820 год

Штурм Ленкорани генералом Котляревским. Худ. Ф.А. Рубо. 1893 год

Памятник генералу от инфантерии, герою Русско-персидской войны 1804–1813 годов Петру Котляревскому. Установлен в ноябре 2020 года в Феодосии, где военачальник жил после выхода в отставку

Фото: LEGION-MEDIA