Посланцы империи

В освоении Сибири принимали участие очень разные и очень энергичные люди – губернатор Матвей Гагарин, полковник Иван Бухгольц, ученый Семен Ремезов

При Петре Великом жизнь в Сибири менялась медленнее, чем в остальной России, но неуклонно. В 1708 году этот огромный регион стал губернией. Через пару лет там начали формировать гарнизонные полки, а в 1715-м строить Иртышскую линию крепостей, призванную защищать Сибирь от набегов кочевников. Развивалась транзитная торговля с Китаем, откуда в Россию везли чай, фарфор и шелк. Экспедиции приводили к открытию месторождений полезных ископаемых, появлялись первые школы и больницы. Немалую роль в освоении края сыграли иноземцы, в том числе пленные шведы, попавшие сюда после Полтавы и других сражений. В Сибири людей не делили на нации: в борьбе с суровой природой все они вынуждены были держаться вместе и работать для общего блага.

Князь-висельник

Первый сибирский губернатор Матвей Петрович Гагарин не был в этих краях чужаком. Рюрикович, представитель известного княжеского рода, он, вероятно, оказался в Сибири еще в детстве, когда его отца отправили воеводой сначала в Нарым, а потом в Березов. В 1691 году его старший брат Иван стал воеводой в Иркутске, а Матвей, которому было тогда чуть за тридцать, начал службу в этом же городе вторым воеводой. Уже пару лет спустя он сам получил воеводство в Нерчинске и приобрел репутацию расторопного управленца, но нечистого на руку, обложив данью всех, кого только мог, – местных чиновников, туземных князьков, торговавших с Китаем купцов. В результате в 1700 году потерявший должность Матвей Петрович вместе с родным и двоюродным братьями (последний одно время служил воеводой в Якутске) попал под суд; у них конфисковали имущество. Однако дефицит кадров был таким, что царь Петр почти сразу забыл о прегрешениях нашего героя и отправил его надзирать за строительством каналов. Когда князь блестяще справился с задачей (канал в Вышнем Волочке позже окрестили в его честь Гагаринским), то получил новое, более высокое назначение. Он возглавил Сибирский приказ и Оружейную палату.

В 1707 году Гагарин стал еще и комендантом Москвы, а потом, с учреждением губерний, губернатором Сибири. Шла война, реформы затягивались, да и сам князь не спешил к месту службы, занятый обустройством особняка на Тверской, который строил итальянец Джованни Мария Фонтана. По городу ходили слухи, что Гагарин ест на золоте, ездит в карете с серебряными колесами, а под потолком парадного зала разместил аквариумы с диковинными рыбами. Приглашенный им в гости ганноверский посланник писал, что на обед «было подано более 50 рыбных блюд, различнейшим образом и на постном масле изготовленных». В 1711 году губернатору все-таки пришлось оставить роскошную жизнь и отправиться в Сибирь, откуда он исправно слал не только налоги, но и подарки царю – китайский фарфор, бивни мамонта, золото скифских курганов.

Гагарин приложил немало усилий для возведения в Тобольске каменных зданий. По его предложению сюда прислали пленных шведов, которые открыли в тогдашней столице Сибирской губернии школу и кукольный театр, а в далеком Охотске построили первые русские корабли, достигшие побережья Камчатки. Петр был доволен успехами Гагарина. Но вскоре в Петербург стали поступать тревожные сигналы: обер-фискал Алексей Нестеров усиленно копал под князя, обвиняя его в присвоении налогов и прибыли от торговли с Китаем. Снова попав под следствие, Гагарин поначалу выкрутился при поддержке влиятельных вельмож, с которыми предусмотрительно породнился. Однако неугомонный Нестеров не собирался отступать: наконец, в 1719 году губернатор был отстранен от должности и арестован. В течение двух лет его держали в тюрьме, избивали кнутом и даже вздергивали на дыбе, но он так и не признал никакой своей вины. Конечно, следствие поверило показаниям его подчиненных, согласно которым Гагарин не только занимался лихоимством, но и замышлял отделить Сибирь и стать ее государем.

Материалы его дела были уничтожены, и остается полагаться на некие свидетельства, что он «перекрыл все дороги из Сибири в Россию» и «увеличил без надобности Сибирское войско», поставив его под командование верных ему шведов, а также пытался привлечь на свою сторону раскольников «с целью возмущения умов и подготовки бунта». В марте 1721 года Гагарина приговорили к смертной казни, а все его имущество, включая дома-дворцы в Москве и Петербурге, отобрали в казну. Явившись в тюрьму, Петр предложил ему сохранить если не жизнь, то богатства для его потомков в обмен на признание вины, но князь по-прежнему ее отрицал. В гневе царь приказал Гагарина повесить перед окнами Юстиц-коллегии, а потом устроил мрачный спектакль – поминальный обед, где в присутствии вельмож и родственников казненного поднял тост за погибель всех казнокрадов.

Много месяцев труп бывшего губернатора не снимали с виселицы, перевозя с места на место в назидание чиновникам. В конце концов Петр внял просьбам семьи Гагарина и разрешил его погребение. Все изображения бывшего любимца он велел уничтожить, поэтому мы не знаем, как выглядел князь. Но имя Матвея Гагарина помнили и помнят и в Сибири, и во всей России. Интересно, что одна из улиц в центре Петербурга сохранила название Гагаринской, правда, ее нарекли так в народе не в честь князя, а по пристани на Неве, рядом с которой когда-то находился его дворец.

Барельеф в память о Матвее Гагарине в Тобольске. 2012 год

Вид Нерчинска. Гравюра по рисуну И. В. Люрсениуса. 1770 год

Петр I и Иван Бухгольц. Барельеф памятника основателю города Ивану Бухгольцу в Омске. Скульптор М.П. Минин. 2023 год

«Пропал, как Бухгольц»

В погоне за богатством Гагарин в 1714 году убедил царя отправить военный отряд к некоему «городу Еркету» (вероятно, Яркенду в Восточном Туркестане), где якобы нашлись громадные залежи золота. Отряд возглавил 43-летний подполковник Иван Дмитриевич Бухгольц из обрусевших немцев, еще в юности состоявший в потешном войске Петра. Отличившись в Азовских походах, а затем и в Северной войне, он пользовался царским доверием, а потому и получил столь ответственное задание, включавшее строительство укреплений по пути следования.

В июле 1715 года отряд Бухгольца численностью 2932 человека погрузился в Тобольске на дощаники и лодки и двинулся вверх по Иртышу. Достигнув озера Ямыш, русские срубили крепость, где собирались перезимовать. Потом они хотели продолжить путь, но против них ополчился могущественный правитель джунгаров (ойратов) Цэван-Рабдан. Под стены крепости явилось 10 тыс. всадников. За время долгой осады от вражеских стрел, голода и болезней погибло большинство членов экспедиции, а горстка выживших во главе с Бухгольцем весной 1716-го отправилась обратно на север. Джунгарам осталось разрушенное самими строителями укрепление, но уже в конце того же года его восстановил другой русский отряд. Гагарин был разозлен поражением и в гневе писал в Петербург: «От господина Бухальца мне обида великая и ругателство во многих делех». Правда, он все-таки выслал подполковнику подкрепление – 1300 человек, с которыми тот сумел быстро возвести на Иртыше, у устья реки Оми, Омскую крепость. Вскоре Бухгольцу пришлось ехать на суд к царю: ему ставили в вину гибель более 2000 солдат, хотя без его твердого руководства, наверное, погибли бы все. Но с тех пор по Сибири ходила поговорка: «Пропал, как Бухгольц».

Зная крутой нрав Петра, подполковник уже готовился к смерти. Как ни странно, следствие установило, что поход был плохо подготовлен, да и золото загадочного «города Еркет» обернулось легендой. Бухгольц не пропал, но его понизили в звании и отправили заведовать госпиталями. Царь вспомнил о нем после казни Гагарина и вернул в Сибирь уже полковником. В 1726 году Бухгольц стал главным управителем пограничных с Китаем областей и основал город Кяхту, который превратился в новый центр русско-китайской торговли. Здесь, как и на Иртыше, упрямый немец не проявил нужной дипломатичности и поссорился с бурятами, которые в результате стали нападать на русских купцов. В итоге, впрочем, отношения удалось наладить.

Много лет Иван Дмитриевич был комендантом Селенгинска, пока в 1740 году иркутский вице-губернатор Лоренц Ланг не отправил в столицу прошение: «Бригадир Бухгольц, который яко древен и в ногах болезнь имеет, того ради его оттуда возвратить, а туда здорового человека его ж характера послать». Имелся в виду твердый характер, необходимый в сложных сибирских условиях. Вскоре Бухгольц был уволен в отставку в чине генерал-майора, однако умер, едва добравшись до Москвы. В Омске именем основателя города названы площадь и улица, а потомки крещенных им бурят до сих пор носят его фамилию, принявшую форму Бухольцевы.

Казаки при постройке линейных крепостей. Худ. Н.Н. Каразин. 1891 год

В Сибири людей не делили на нации: в борьбе с суровой природой все они вынуждены были держаться вместе и работать для общего блага

Сибирский Леонардо

В отличие от Гагарина и Бухгольца, сын стрелецкого сотника Семен Ульянович Ремезов не занимал высоких постов и не водил знакомства с царями, но прочно вписал свое имя в историю Сибири. Родившийся в 1642 году, он начал службу простым стрельцом под командой отца. Очевидно, вместе с ним был сослан за что-то в Березов, где отражал набеги вогулов (манси). Тогда же женился и стал отцом троих сыновей, в будущем его верных помощников. В 1682-м Семен получил звание сына боярского и поступил на службу в Тобольск, где воевода Алексей Головин заметил его способности к письму, черчению и составлению карт. Ремезов пробовал силы в иконописи, рисовал эмблемы для полковых знамен и даже побывал в Москве, где обучался «строению каменных дел».

В 1699 году он вернулся в Тобольск и приступил к возведению каменных зданий, которых в городе, да и во всей Сибири, почти не было. Ему пришлось заниматься буквально всем: добычей глины и камня, обжигом кирпичей, наймом рабочих. Попутно он составил «Описание сибирских народов и граней их земель», а также знаменитую «Чертежную книгу Сибири», состоящую из 23 карт и 17 планов го­ро­до­в, – первый во всей России географический атлас. Считается, что в 1703 году Ремезов, интересуясь прошлым родного края, отыскал в городе Кунгур летопись конца XVI века, но что известно совершенно точно, так это то, что он, обобщив все известные ему сведения о походе Ермака, составил собственную летопись, богато украсив ее рисунками. Позже, во время Великой Северной экспедиции, ее случайно нашел известный ученый Герард Фридрих Миллер, который «преподнес эту рукопись академической библиотеке как особенную драгоценность». Ремезовская летопись стала одним из источников для «Истории Сибири» Миллера – первого научного труда о прошлом края.

Путешествуя по служебным делам, Ремезов наносил на карты реки, озера, горные хребты, зарисовывал памятники древности, заброшенные урочища и остроги. Все это стало основой для законченной к 1711 году «Хорографической книги Сибири» – более полного варианта его атласа. Эта книга была вывезена из России после революции и теперь хранится в библиотеке Гарвардского университета (США). Одним из первых ее увидел пленный швед Филипп Страленберг, помощник посланного в экспедицию Петром I доктора медицины Даниэля Готлиба Мессершмидта. Позже Страленберг писал, что Ремезов «не был географом, а только художником, который, однако, по-своему изображал города, землицы и реки». Это, впрочем, не помешало шведу широко воспользоваться сведениями русского ученого при составлении собственной карты «Великой Тартарии» по возвращении на родину.

Более поздние исследователи высоко оценили карты Ремезова: например, Александр Миддендорф в середине XIX века писал, что из них «можно почерпнуть кое-что для улучшения даже новейших карт России». За пределами уже названных здесь книг тобольского ученого осталось огромное собрание карт, рисунков и рукописных заметок, получившее название «Служебной чертежной книги» и попавшее в итоге в Российскую национальную библиотеку в Петербурге. Ремезов был так богат талантами, а кругозор его так широк, что его с полным основанием можно назвать сибирским Леонардо да Винчи.

В 1711 году, когда в Тобольск прибыл князь Гагарин, новый импульс развития получило каменное строительство. Конечно, в этом Ремезов стал главным помощником губернатора. Всего за 17 лет он выстроил каменные крепостные стены и башни, Приказную палату, церковь во имя Воскресения Христова, Гостиный двор и надвратную Рентерею (казнохранилище). К сожалению, не все из этих зданий сохранились до наших дней, но своим современным обликом Тобольский кремль обязан Ремезову. А еще до нас дошли разработанные им проекты типовой («образцовой») «каменной палатки» и «брусяного дома». И хотя неизвестно, был ли построен хоть один такой дом, сам ремезовский замысел типового строительства предвосхищает подобные начинания даже в Петербурге.

По всей видимости, бурная деятельность картографа, архитектора и летописца продолжалась вплоть до опалы Гагарина. Последние сведения о Ремезове датируются 1720 годом – как раз тогда ему довелось встретиться в Тобольске с пионером исследования Сибири Мессершмидтом и его помощниками. Никто не знает, что обсуждали двое ученых; неизвестны и год смерти Ремезова, и место его захоронения. Память далеких потомков о нем оказалась крепче: в Тобольске есть и площадь, и улица Ремезова, памятник ему установлен в кремле. А в 2021 году имя первенца сибирской науки получил тобольский аэропорт.

Титульный лист «Чертежной книги Сибири» С.У. Ремезова. 1699–1701 годы

Памятник Семену Ремезову в Тобольском кремле. Скульптор О.К. Комов. 1993 год