«Премьер с перспективой»

Двадцать пять лет назад, 9 августа 1999 года, президент РФ Борис Ельцин предложил Владимиру Путину занять пост премьер-министра России. Как принималось это судьбоносное решение? Об этом в свое время рассказали сами участники событий.

Как вспоминал потом Владимир Путин, в разговоре с ним президент не произносил слова «преемник»: Борис Ельцин говорил лишь о «премьере с перспективой». В телеобращении к нации первый президент РФ напомнил, что «ровно через год будут президентские выборы», и сообщил, что Владимир Путин – тот человек, который «способен консолидировать общество, опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России, сплотить вокруг себя тех, кому в новом, XXI веке предстоит обновлять великую Россию». 

Впрочем, президентские выборы состоялись не через год, а существенно раньше: 31 декабря 1999-го Ельцин ушел в отставку, а уже 26 марта 2000-го на досрочных выборах Владимир Путин одержал внушительную победу в первом туре, набрав 52,94% голосов.

Владимир Путин и первый президент РФ Борис Ельцин

Президентский марафон

В своих воспоминаниях Борис ЕЛЬЦИН подробно рассказал, как принималось решение о назначении нового премьер-министра. Соответствующая глава президентских мемуаров называлась «Ельцин сошел с ума»

4 августа, в среду, утром я встречался с Волошиным [Александр Волошин, руководитель администрации президента РФ в 1999–2003 годах. – «Историк»]. Хотел посоветоваться с Александром Стальевичем, когда все-таки решать вопрос о новом премьере. В сентябре-октябре или сейчас – в августе. Осенью, вполне возможно, внешние причины для отставки найдутся. Понятные для всех. Но нужно ли ждать, пока ситуация дозреет сама? Причина-то, в сущности, одна: Степашин [Сергей Степашин, председатель правительства РФ с 19 мая по 9 августа 1999 года. – «Историк»] не может быть политическим лидером на парламентских и президентских выборах. Да, сейчас отставка будет выглядеть совершенно нелогичной. Ну так и не нужно искать для нее логичных причин: якобы не справляется с тем или с этим. Нужно назвать реальную причину отставки: Путин! 

 «Подумайте. Я верю в вас»

Путин – тот человек, с которым я связываю свои главные надежды. Тот человек, в которого я верю и которому могу доверить страну. Август – самая отпускная пора. Назначение Путина будет как гром среди ясного неба. Все мгновенно накалится. Но несколько амортизирующих недель, когда людям так не хочется влезать в политику, выходить из благостного настроения, у нас будут. У Путина будет время, чтобы взять разгон.

Вызвал секретаря и сообщил ему, что завтра две встречи. С кем – скажу позже. Волошина попросил готовить документы. 5-го, рано утром, я встретился с Путиным. Я объяснил положение вещей. Предстоит жестокая борьба. Прежде всего – предвыборная. Но не только. Удержать ситуацию в стране под контролем будет непросто во всех областях. Очень тревожно на Северном Кавказе. Возможны какие-то политические провокации в Москве. Трудно понять, способен ли нынешний состав правительства удержать инфляцию. От того, как новый премьер поведет себя в течение ближайших не только месяцев, но и недель, зависит буквально все. Зависит будущее страны.

«Я принял решение, Владимир Владимирович, и предлагаю вам пост премьер-министра». Путин смотрел на меня внимательно. Молчал. «Но это еще не все, – продолжил я. – Вы примерно представляете, почему я вынужден отставить вашего предшественника. Я знаю, что Степашин ваш друг, тоже петербуржец, но сейчас нужно думать о другом. Ваша позиция должна быть предельно корректной, выдержанной, но твердой. Только так вы достигнете и авторитета в обществе, и успешного итога парламентских выборов». «На кого будем опираться на выборах?» – спросил Путин. «Не знаю, – честно ответил я. – Будем строить новую партию. Я, как человек, который намучился с парламентом больше, чем кто бы то ни было в истории, знаю, насколько вам необходима твердая опора в Думе. Но главное – это ваш собственный политический ресурс, ваш образ. Создавать его искусственно не надо. Но и забывать об этой проблеме нельзя».

Путин задумался. «Предвыборной борьбы не люблю, – признался он. – Очень. Не умею ею заниматься и не люблю». «А вам и не придется ею заниматься. Главное – ваша воля, уверенность. Ваши поступки. От этого все зависит. Политический авторитет либо приходит, либо нет. Вы готовы?» «Буду работать там, куда назначите», – немногословно ответил Путин. По-военному… «А на самый высокий пост?» Путин замешкался с ответом. Чувствовалось, что он впервые по-настоящему осознал, о чем идет разговор. «Не знаю, Борис Николаевич. Не думаю, что я к этому готов». – «Подумайте. Я верю в вас». В кабинете висела напряженная тишина. Каждый мельчайший звук я слышал очень отчетливо. Особенно ход часов. У Путина очень интересные глаза. Кажется, что они говорят больше, чем его слова. 

Председатель правительства РФ Владимир Путин и его предшественник на этом посту Сергей Степашин (слева). 18 августа 1999 года

Заместитель руководителя администрации президента РФ Владимир Путин и экс-мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак (справа) на I Петербургском экономическом форуме. 1997 год

 «Я гражданский человек»

Кстати, как вообще появилась на моем горизонте кандидатура Путина? <…> Путина я приметил, когда он возглавил главное контрольное управление администрации, затем стал первым заместителем руководителя администрации президента по региональной работе. В Кремле он появился в марте 1997 года. Иногда Путин оставался за старшего. И тогда встречаться нам приходилось чаще. Путинские доклады были образцом ясности. Он старательно не хотел «общаться», как другие замы, то есть излагать свои концепции, воззрения на мир и на Россию; казалось, специально убирал из наших контактов какой бы то ни было личный элемент. Но именно поэтому мне и хотелось с ним поговорить! Поразила меня и молниеносная реакция Путина. Порой мои вопросы, даже самые незамысловатые, заставляли людей краснеть и мучительно подыскивать слова. Путин отвечал настолько спокойно и естественно, что было ощущение, будто этот молодой, по моим меркам, человек готов абсолютно ко всему в жизни, причем ответит на любой вызов ясно и четко. Вначале меня это даже настораживало, но потом я понял – такой характер.

Летом 1998-го нас застала практически врасплох «рельсовая война». Бастующие шахтеры перегораживали железнодорожные магистрали, отрезая от центра Сибирь и юг России. Это была катастрофическая ситуация, каждый такой день приносил многомиллионные убытки, которые били по наименее обеспеченным людям – пенсионерам и бюджетникам, но главное – это создавало реальную угрозу массовых политических беспорядков. Во всероссийском масштабе. Я встретился с Николаем Ковалевым, тогдашним директором ФСБ. Он был почти что в панике, по разговору я понял, что ситуация для него новая и как с ней быть, он не знает. <…>

Тогда, летом 1998-го, я задумался: кого ставить вместо Ковалева? Ответ пришел мгновенно: Путина! Во-первых, он немало лет проработал в органах. Во-вторых, прошел огромную управленческую школу. Но главное, чем дольше я его знал, тем больше убеждался: в этом человеке сочетаются огромная приверженность демократии, рыночным реформам и твердый государственный патриотизм. <…> 25 июля 1998 года Путин был назначен директором ФСБ. После возвращения из отпуска я имел с ним большой разговор. Предложил вернуться на военную службу, получить генеральское звание. «А зачем? – неожиданно ответил Путин. – Я уволился из органов 20 августа 1991 года. Я гражданский человек. Важно, чтобы силовое ведомство возглавил именно гражданский. Если позволите, останусь полковником запаса». <…>

Он не давал себя использовать в политических играх. И в этом отношении его моральный кодекс был настолько тверд, что даже я поражался, – в тогдашних хитросплетениях власти было не мудрено запутаться и более опытному человеку, но у Владимира Владимировича всегда был единственный четкий критерий – моральность того или иного поступка. Порядочность того или иного человека. Он всегда был готов расстаться со своей высокой должностью, но не сделать того, что шло вразрез с его пониманием чести. Он не торопился в большую политику. Но чувствовал опасность более чутко и остро, чем другие, всегда предупреждал меня о ней. Когда я узнал о том, как Путин переправлял Собчака за границу [речь идет об истории, когда в конце 1997 года Владимир Путин помог экс-губернатору Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку, которого пытались преследовать по сфабрикованным уголовным делам, на время переправиться во Францию. – «Историк»], у меня была сложная реакция. Путин рисковал не только собой. С другой стороны, поступок вызывал глубокое человеческое уважение. <…>

Кстати, несколько позже я узнал, какую атаку на администрацию, и в первую очередь на Путина, предпринял Чубайс [в 1998–2008 годах председатель правления РАО «ЕЭС России». – «Историк»]. <…> Он приводил такие аргументы: после достаточно болезненной для общества отставки Примакова немотивированная отставка Степашина [правительство Евгения Примакова было отправлено в отставку 12 мая 1999 года – спустя восемь месяцев после начала работы, Сергей Степашин возглавлял кабинет менее трех месяцев. – «Историк»] будет воспринята как полное разложение Кремля. Как политическая агония. Все решат, что президент совсем сошел с ума. <…> В отличие от Чубайса, который просчитывал ситуацию исключительно логически, я интуитивно чувствовал мощь и силу Путина, перспективность этого шага. И еще – атмосферу, возникшую в обществе. Общество было готово воспринять новую фигуру, и фигуру достаточно жесткую, волевую. Несмотря на полный раздрай в политическом истеблишменте, люди должны были поверить Путину. <…>

9 августа я выступил с телеобращением к нации… 

«Рельсовая война». Бастующие шахтеры производственного объединения «Ростовуголь» перекрыли Северокавказскую железную дорогу. 18 мая 1998 года

«Тяжелая ноша и серьезное испытание»

В своем телеобращении к гражданам России Борис ЕЛЬЦИН фактически дал понять, что видит Владимира Путина следующим президентом России

Уважаемые россияне!

Сегодня я подписал указ о выборах в Государственную Думу. Они состоятся 19 декабря. Точно в срок, как и предусмотрено Конституцией и законом.

Фактически дан старт избирательному марафону. Это будет очень непростой и ответственный период. И потому прошу вас с особым вниманием и даже – пристрастием оценивать то, как поведут себя участники политической гонки. Я обещал, выборы в Думу пройдут в честной борьбе, и уверен, что вашими избранниками станут достойные и порядочные люди.

Но нельзя забывать и о том, что ровно через год будут президентские выборы. И сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество. Опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России. Он сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом, XXI веке предстоит обновлять великую Россию. Это секретарь Совета безопасности, директор ФСБ России – Владимир Владимирович Путин.

Сегодня я принял решение об отставке правительства Сергея Вадимовича Степашина. В соответствии с Конституцией я обратился в Государственную Думу с просьбой утвердить Владимира Владимировича Путина в должности председателя правительства России.

Убежден – работая на этом высоком посту, он принесет большую пользу стране, и россияне будут иметь возможность оценить человеческие и деловые качества Путина. Я в нем уверен. Но хочу, чтобы в нем были также уверены те, кто в июле 2000 года придет на избирательные участки и сделает свой выбор. Думаю, у него достаточно времени себя проявить.

Я знаю хорошо Владимира Владимировича. Давно и внимательно наблюдал за ним, когда он работал первым вице-мэром Санкт-Петербурга. Последние годы мы работаем с ним бок о бок. На всех должностях он действовал уверенно и твердо, добивался хороших результатов. Владимир Владимирович имеет огромный опыт государственной работы.

Руководить правительством – это тяжелая ноша и серьезное испытание. Справится – я в этом уверен – и россияне окажут ему поддержку.

Я благодарю Сергея Вадимовича Степашина за хорошую работу. Ему удалось создать сильную команду, сохранить стабильную политическую и экономическую ситуацию в стране. Уверен, Сергей Вадимович поддержит своего преемника и своего друга.

Россия вступает в новый политический этап. Через год впервые в истории страны первый президент России передаст власть новому, вновь избранному президенту. В любом случае – им станет ваш президент, уважаемые россияне, победивший на чистых и честных выборах.

Благодарю за внимание.

«Порядок – это прежде всего ответственность»

Выступая на внеочередном заседании Государственной Думы, посвященном утверждению кандидатуры нового главы правительства, Владимир ПУТИН обрисовал свои подходы к решению проблем, стоявших перед страной

16 августа 1999 года. 14 часов.

Председательствует председатель Государственной Думы Г.Н. Селезнев

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Уважаемые депутаты, выступление кандидата на должность председателя правительства Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Пожалуйста, Владимир Владимирович, – на центральную трибуну. <…>

ПУТИН В.В., кандидат на должность председателя правительства Российской Федерации

Уважаемый Геннадий Николаевич, уважаемые депутаты Государственной Думы! Мое выступление будет кратким.

Первое, что сейчас должно одинаково заботить нас всех, – это стабильность и надежность власти. Смена кабинета – это не повод для ухода от стратегических проблем, стоящих перед страной. <…>

Второе. Одна из главных задач правительства – это обеспечение спокойствия и порядка в стране, проведение честных и справедливых выборов, как думских, так и президентских. Я считаю, что, какое бы правительство ни было, это одна из главных задач в политической сфере. Выборы – это борьба за власть, но не против государства, и здесь мы обязаны работать вместе, проявлять взаимную ответственность, как и положено людям, облеченным государственными полномочиями. Хотел бы предупредить всех участников предвыборной гонки: правительство в рамках своей компетенции намерено жестко пресекать любые противозаконные действия.

Третье. Важнейший вопрос для нас – жизненный уровень населения. Нельзя требовать от народа доверия к власти, которая пренебрегает его реальными интересами и повседневными нуждами. <…> Действовать здесь нужно без промедления, не повторяя старых ошибок. Кратковременный эффект от девальвации рубля давно исчерпан, а в последнее время стали поступать новые тревожные сигналы – это нынешний бензиновый кризис, обострение ситуации с северным завозом, проблемы энергетики и уборки урожая. Все это говорит о неблагополучии в системе управления, о разболтанности нашего государственного механизма.

Не должны успокаивать и данные по росту налоговых поступлений, а такое состояние сегодня есть. Нет ни одной развитой страны, где бы казна на 85 процентов пополнялась за счет налогов от предприятий и только на 15 – от налогов с граждан, во всем мире прямо наоборот. Налоговую политику нельзя сводить к лозунгу «Отдай все и спи спокойно!». <…>

Намерен продолжать реформы, начатые предшественниками. Но хочу подчеркнуть: реформы как таковые – это, конечно, не самоцель, реформы – это только механизм улучшения жизни народа, жизни простых граждан прежде всего. Мне кажется, нам нужно покончить с революциями. Их устраивают, чтобы не было богатых, а сегодня стране нужны такие реформы, чтобы в ней не осталось нищих, хотя задачи усложняются, к сожалению, с каждым днем. Процветающих государств с бедным населением не бывает. Поэтому уже в октябре сделаем все от нас зависящее, чтобы закрыть все долги по пенсиям, а затем начнем их постепенное, поэтапное повышение. Добьемся и своевременной оплаты труда для бюджетников. 

Одной из базовых задач станет возрождение и укрепление оборонной мощи государства. Сегодня это важно как никогда. Это нельзя сделать без моральной и материальной поддержки нашей армии, без восстановления престижа и авторитета военной службы в государстве. Мы просто обязаны все вместе вернуть уважение общества к людям в погонах, заботу об армии будем подкреплять эффективной работой военно-промышленного комплекса. <…> 

Считаю правильным пойти на списание долгов оборонных предприятий бюджету. Что я имею в виду? Прежде всего имеется в виду та часть долга бюджету, которая появилась в результате бюджетного же недофинансирования оборонных предприятий. Мы постараемся провести, если подготовим его грамотно, это решение таким образом, чтобы оно не нанесло ущерба экономике, не подтолкнуло к дальнейшему росту неплатежей.

Важнейший инструмент и важнейший приоритет для правительства – это продовольственная безопасность. Будем всерьез помогать аграрному сектору, а в конечном итоге миллионам крестьян, у которых одна забота – кормить страну качественными российскими продуктами.

Нетерпимо положение, когда весомая часть ВВП все еще находится в теневом секторе, и причиной тому, конечно же, слабость государственных институтов. Во многих случаях именно она является источником наживы для недобросовестных предпринимателей, поводом для шантажа и давления на власть в своих корыстных интересах. <…>

Уважаемые депутаты… законы рынка по-настоящему эффективны только там, где нет разлада в едином механизме государственного управления, где работа всех ветвей власти подчинена одной цели – сохранению единства и целостности нашего государства. Я с глубоким уважением отношусь к самостоятельности регионов, в этом вижу магистральный путь развития России как федеративного государства, но считаю опасным, просто неприемлемым и вредным проявление как бесхребетности, так и двойных стандартов по отношению к разным субъектам Федерации. В основе отношений между федеральным правительством и региональными органами власти должны лежать закон и равенство субъектов Федерации. <…> Экономическая дисциплина, единый правовой режим и взаимная ответственность – это три важнейшие составляющие нашей региональной политики. 

Особо хотелось бы остановиться на проблемах Северного Кавказа. За последний год ситуация в этом регионе ухудшилась, мы это с вами видим. Чечня, Северная Осетия, Ингушетия, Карачаево-Черкесия – все это звенья одной цепи. Нерешенные старые конфликты неизбежно ведут к эскалации новых. Дагестан – это пример. <…> Территориальная целостность России не может быть предметом обсуждения, тем более торга или шантажа. Против каждого, кто на нее посягнет, будем действовать жестко, всеми имеющимися в нашем распоряжении законными средствами.

Уважаемые депутаты! В своем выступлении не могу охватить, конечно, все задачи, которые стоят перед правительством, но точно знаю, что ни одну из них не выполнить без наведения элементарного порядка и дисциплины в стране, без укрепления исполнительной вертикали власти. Порядок – это прежде всего ясная и четкая ответственность власти перед обществом. Сегодня граждане России ждут от нас не очередных программ, а самих действий. Правительство страны готово работать на результат. <…>

Исполняющий обязанности премьер-министра РФ Владимир Путин в Госдуме перед голосованием по его кандидатуре. 16 августа 1999 года

Председатель Госдумы Геннадий Селезнев (слева) и председатель правительства РФ Владимир Путин. 3 декабря 1999 года

«Народ не обманешь»

Отвечая на вопросы депутатов, Владимир ПУТИН дал понять: его дальнейшая политическая судьба будет зависеть от результатов работы правительства: «Не будет результата – тогда и говорить не о чем»

КУРОЧКИН В.В., депутатская группа «Российские регионы».

Уважаемый Владимир Владимирович, на мой вопрос ответа ждут миллионы обездоленных стариков. Как известно, основная часть пенсионеров нашей страны получает нищенские пенсии – 300–400 рублей в месяц. Это ничтожно мало. <…> Насколько конкретно увеличатся пенсии, то есть насколько готово пойти правительство в этом направлении?

ПУТИН В.В. К октябрю текущего года мы полностью погасим задолженность, до конца года предполагаем увеличение на 15 процентов, на следующий год поэтапно – 31 процент увеличение. В проект бюджета заложен уровень инфляции 18 процентов по сравнению с 50 в этом году. Если мы из 31 вычтем 18, то получим реальную стоимость увеличения. Этого абсолютно недостаточно, я с вами согласен. Будем думать над тем, что можно сделать еще в этом направлении. <…>

МИТРОФАНОВ А.В., председатель Комитета Госдумы по вопросам геополитики, фракция ЛДПР.

Уважаемый Владимир Владимирович… собираетесь ли вы баллотироваться в президенты Российской Федерации? <…>

ПУТИН В.В. …Я должен только повторить то, что уже было сказано мною на встрече с депутатскими группами. Президент сделал определенное заявление, вы об этом знаете. На прямой вопрос журналистов, собираюсь я баллотироваться или не собираюсь, у меня был только один вариант ответа: что будет происходить дальше и буду ли я иметь моральное право даже ставить вопрос о том, что буду баллотироваться, – будет зависеть от результатов деятельности правительства, если вы сегодня примете решение утвердить меня. Все остальное – это от лукавого: блоки, соединения, разъединения… Народ не обманешь. Результат будет – тогда будут какие-то реальные шансы хотя бы говорить об этом. Не будет результата – тогда и говорить не о чем. <…>

ВАРЕННИКОВ В.И., председатель Комитета Госдумы по делам ветеранов, фракция КПРФ.

Владимир Владимирович, будет ли правительство выполнять решение президента о финансировании Вооруженных сил в размере 3,5 процента от ВВП? <…>

ПУТИН В.В. Что касается 3,5 процента на содержание армии. Уважаемые депутаты, это 60–65 процентов доходной части бюджета. Я хочу, чтобы вы мне поверили, что мы сделаем все от нас зависящее, я это в качестве одного из основных приоритетов правительства определил. Мне кажется, что без реального восстановления Вооруженных сил нам никаких других проблем в стране не решить. То, что сейчас происходит на Кавказе, мы видим. Я хочу, чтобы вы мне поверили, что все, что от меня зависит, я буду в этом направлении делать. Не знаю, сможем ли мы выйти на цифру 3,5 процента. Ну, скажу вам честно, наверное, не выйдем мы на эту цифру. Мы с Министерством обороны очень много об этом говорили. Стремиться к этому нужно, но 65 процентов от доходной части – мы не потянем.

Владимир Путин принимает поздравления депутатов Госдумы в связи с утверждением на пост премьер-министра РФ. 16 августа 1999 года

От первого лица

Накануне своих первых президентских выборов в интервью журналистам Владимир ПУТИН рассказал, как происходило его назначение премьер-министром и какой на тот момент была его «программа-максимум»

– Вас обрадовало, когда Степашина назначили премьер-министром?

– Да.

– А вы знали, что тогда же обсуждалась и ваша кандидатура в качестве претендента на этот пост?

– Когда его назначали премьером? Нет. Мне даже в голову не приходило.

– Он пробыл премьером считаные месяцы. Не мог скрыть, сколь болезненной была для него отставка. Вы говорили с ним с глазу на глаз?

– Да, он знает, что я не имею отношения к его увольнению. Но все равно было ужасно неловко, когда накануне увольнения Степашина мне позвонили и попросили утром приехать к Ельцину в Горки. Мы сидели вчетвером – Борис Николаевич, Степашин, Аксененко [с мая 1999 по январь 2000 года первый заместитель председателя правительства РФ. – «Историк»] и я. Сергею президент объявил о его отставке. Представляете мое состояние! Я же его товарищ. Оправдываться мне вроде перед ним не в чем. Ну что сказать: «Сергей, все равно тебя уволят». Ну, это невозможно произнести вслух. Язык не поворачивается. Конечно, было очень неприятно.

– А когда вышли от Ельцина, не поговорили?

– Попрощались, и все.

– И никогда больше при встречах не возвращались к тому утру?

– Возвращались. Думаю, в нем жила обида. Не ко мне, но обида была. Время пройдет, забудется. Внешне он не сделал ничего такого, за что можно было бы уволить. Но президент посчитал иначе. Он исходил, наверное, не только из тех двух-трех месяцев, что Сергей был премьером…

Борис Николаевич пригласил меня к себе и сказал, что у него есть идея предложить мне пост премьер-министра, только он должен еще переговорить со Степашиным. Я не особенно удивился. Уже было понятно, что все к тому идет. Я имею в виду не мое назначение, а снятие Степашина. Ельцин не спрашивал, согласен ли я стать премьером или нет. Он лишь сказал, что относительно Степашина уже принял решение.

Кстати, в разговоре со мной он не произносил слова «преемник». Ельцин говорил о «премьере с перспективой», что если все пойдет нормально, то он считал бы это возможным.

А потом, уже в эфире, президент сказал обо мне как о будущем возможном президенте. Он произнес это вслух на всю страну. И когда меня сразу после этого забросали вопросами, я ответил: «Раз президент сказал, то я так и сделаю». Возможно, это прозвучало не очень уверенно, но по-другому ответить не мог.

Вспомните, в каком состоянии в это время находилась страна? До выборов оставалось ничтожно мало времени. Борису Николаевичу надо было принимать решение. Ведь те же губернаторы прекрасно чувствовали, что все зависло, а им надо было определяться. Почему тогда же было создано ОВР, если честно? Потому что для губернаторов не было другой альтернативы. А альтернатива должна быть. <…>

– Но вот когда Ельцин на всю страну объявил вас преемником, ничего не дрогнуло внутри?

– Нет.

– Вы так уверены в своих силах?

– Нет, не в этом дело. Помните, Селезнев тогда сказал: «Зачем же они с вами это сделали? Они же на вас крест поставили». Все сочли, что это конец. Но ведь и я, собственно, этого не исключал. Правда, по другой причине.

Я попытаюсь объяснить. Все это происходило на фоне только что начавшейся агрессии в Дагестане. Я как бы внутренне для себя решил, что все, карьера на этом, скорее всего, закончится, но моя миссия, историческая миссия – звучит высокопарно, но это правда – будет заключаться в том, чтобы разрешить эту ситуацию на Северном Кавказе. Тогда совсем непонятно было, чем все закончится, но мне, и не только мне, наверное, было ясно, что на Северном Кавказе «башку себе этот паренек сломает». Я к этому так относился. Сказал себе: Бог с ним, у меня есть какое-то время – два, три, четыре месяца, – чтобы разбабахать этих бандитов. А там уж пусть снимают.

Понятно было, что бить надо там, в Чечне, по базам. Ведь, честно говоря, все, что делалось в последние годы, особенно в сфере сохранения государства, это… Как бы помягче сказать, чтобы никого не обидеть? Это – любительство… Поверьте мне, еще в 1990–1991 годах я точно знал, как это ни самоуверенно звучит, что при том отношении к армии, которое сложилось в обществе, к спецслужбам, особенно после распада СССР, страна окажется уже очень скоро на грани развала. Теперь о Кавказе. Ведь по существу, что такое сегодняшняя ситуация на Северном Кавказе и в Чечне? Это продолжение развала СССР. Ясно же, что это когда-то надо останавливать. Да, какое-то время я надеялся, что с ростом экономики и развитием демократических институтов этот процесс будет заторможен. Но жизнь и практика показали, что этого не происходит.

Моя оценка ситуации в августе, когда бандиты напали на Дагестан: если мы сейчас, немедленно это не остановим, России как государства в ее сегодняшнем виде не будет. Тогда речь шла о том, чтобы остановить развал страны. Я исходил из того, что мне нужно будет это сделать ценой политической карьеры. Это – минимальная цена, которую я готов был заплатить. Поэтому, когда Ельцин объявил меня преемником и все сочли, что для меня это начало конца, я был совершенно спокоен. Ну и черт с ним. Я посчитал: несколько месяцев у меня есть, чтобы консолидировать Вооруженные силы, МВД и ФСБ, чтобы найти поддержку в обществе. Хватит ли времени – вот только об этом и думал.

Председатель правительства РФ Владимир Путин и глава МЧС Сергей Шойгу (справа) на базе российских войск в горах Ботлихского района в Дагестане. 27 августа 1999 года

Что почитать?

Геворкян Н., Колесников А., Тимакова Н. От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным. М., 2000

Ельцин Б.Н. Президентский марафон. М., 2000