Смерть вождя

Олег Хлевнюк, доктор исторических наук

Прошло уже семьдесят лет со дня смерти Иосифа Сталина, а споры о том, умер он сам или же его убили, идут до сих пор. Как было на самом деле и почему соратники вскоре решили осудить наследие вождя? Об этом в интервью «Историку» размышляет доктор исторических наук, профессор Олег Хлевнюк

Беседовал Владимир Рудаков

В последний зимний день 1953 года Сталин пригласил к себе в Кремль Георгия Маленкова, Лаврентия Берию, Никиту Хрущева и Николая Булганина. Больше никого. Другие ближайшие соратники вождя – Вячеслав Молотов, Анастас Микоян и Климент Ворошилов – к этому времени оказались в опале. После киносеанса руководящая «пятерка» отправилась на Ближнюю дачу Сталина в Кунцево. Его последний ужин с соратниками в ночь на 1 марта ничем особенным не отличался и завершился около пяти часов утра. Когда расставались, как вспоминал Хрущев, «Сталин был навеселе, в очень хорошем расположении духа». Однако на следующий день он не вышел из своих комнат и в привычное время не вызвал к себе никого из охраны или обслуги. Войти к нему долго никто не решался. Повод представился ближе к ночи, когда привезли почту. Пройдя несколько помещений, один из охранников обнаружил на полу разбитого инсультом Сталина. Ему оставалось жить четыре дня…

Диагноз врачей

– Была ли смерть Сталина неожиданной для его окружения?

– Думаю, что имела место типичная житейская ситуация, как это бывает в любой семье. Когда родственники – родители или бабушки-дедушки – вступают в определенный возраст, то все понимают, что рано или поздно что-то должно случиться, но никто не знает, в какой момент это произойдет. Люди стараются об этом не думать. У них есть конкретные жизненные проблемы и задачи, которые надо решать. И они, разумеется, их решают – без учета того, что кто-то может умереть.

Сам Сталин, как и, наверное, многие, вряд ли всерьез размышлял о близкой смерти. Он скорее иронизировал по этому поводу, как делают обычно пожилые люди. По словам Хрущева, Сталин периодически говорил соратникам: «Вот что вы будете делать, когда я умру?» Все, конечно, его убеждали, что это чуть ли вообще никогда не произойдет. И вряд ли соратники вождя думали о его смерти как о некоей близкой перспективе. Хотя все уже понимали, что он сильно постарел.

Он даже не выступил с отчетным докладом на XIX съезде партии в октябре 1952-го, ограничившись краткой речью по международным вопросам, потому что это было ему физически трудно. В последние месяцы его жизни почти каждый день к нему на дачу приезжали Хрущев, Берия, Маленков и Булганин, так как он нуждался в определенной социальной поддержке. У Сталина фактически не было семьи. Охрана и соратники – вот его круг общения в то время. Так что, на мой взгляд, то, что случилось со Сталиным 1 марта, стало для его окружения неожиданностью.

– Можно ли говорить о косвенных или явных признаках того, что Сталину помогли уйти на тот свет? Или это все конспирология?

– Никто из авторов, предлагающих подобные версии, не приводит никаких серьезных доказательств. А какие могут быть доказательства? Скажем, медицинские. У нас есть история болезни Сталина с описанием признаков его состояния в последние дни. Их скорее можно трактовать как проявления вполне естественного процесса. Самое убедительное, с моей точки зрения, медицинское подтверждение того, что это была естественная смерть, содержится в воспоминаниях известного врача, профессора Александра Мясникова «Я лечил Сталина», опубликованных с предисловием академика Евгения Чазова. Мясников был в команде специалистов, которые ставили вождю диагноз, а потом проводили вскрытие. Он однозначно написал: «Диагноз нам представлялся, слава богу, ясным: кровоизлияние в левом полушарии мозга на почве гипертонии и атеросклероза». А далее отметил: при вскрытии увидели, что артерии головного мозга были сильно поражены атеросклерозом. Просвет их был очень резко сужен. Причем этот процесс шел уже несколько лет. Обычно такие заболевания серьезно сказываются на личности пациентов. В общем, все лежит на поверхности. Это медицинская сторона.

Иногда в убийстве Сталина обвиняют Лаврентия Берию. Но историки, которые работают с документами, знают, что Берия уже был отлучен от органов госбезопасности в это время. По сути, единственным куратором собственной охраны был сам вождь. Охранники же, как это обычно бывает, оставались всецело преданы хозяину.

Ну и, наконец, не будем забывать, что речь идет о старике. Мясников его так и называл, ведь Сталину уже шел 75-й год. Он и от рождения был не очень здоровым. При этом спортом никогда не занимался, достаточно много курил, вел ночной образ жизни, выпивал. Все его обильные посиделки обычно приходились на ночное время. Такой режим трудно выдержать и здоровому человеку. Поэтому лично для меня, как и для большинства историков, очевидно: подозрения в убийстве Сталина – не более чем спекуляции, они ничем не доказаны.

Большой зал Ближней дачи в Кунцеве – место смерти Иосифа Сталина

Лично для меня, как и для большинства историков, очевидно: подозрения в убийстве Сталина – не более чем спекуляции, они ничем не доказаны

Никто не хотел убивать

– Принято говорить: ищи, кому выгодно. Был ли ближний круг вождя заинтересован в его смерти? Могли ли нападки Сталина на соратников – Молотова, Микояна и других – подтолкнуть кого-то к тому, чтобы его убрать?

– То, что происходило в последние месяцы жизни вождя в его взаимоотношениях с окружением, не было чем-то экстраординарным. Вспомним 1937–1938 годы, когда он уничтожил половину членов Политбюро ЦК, а многие из их родственников попали под арест. В 1952-м ситуация не была настолько жестокой. Но, конечно, никто не мог поручиться, что после уничтожения «ленинградцев» – тех, кто был репрессирован по «ленинградскому делу», Сталин остановится. Он организовал атаки на Молотова и Микояна по совершенно надуманным поводам; жена Молотова, Полина Жемчужина, вообще оказалась в лагере. Сталин провел реорганизацию Политбюро, фактически отстранив от власти определенную группу людей. Никто не знал, что будет дальше.

Был еще один достаточно важный сигнал – так называемое «дело врачей». Его считают продолжением антисемитской государственной кампании, но все было сложнее. Кстати, многие из привлеченных по нему были русские. Причем по этому делу проходили кремлевские врачи, которые лечили лидеров государства и членов их семей. Вы представляете себе, что значит арест такого врача? У него в МГБ могли взять любые показания по поводу того или иного соратника Сталина.

И все в Политбюро это прекрасно понимали. То есть угроза, несомненно, была. Но вопрос заключается в другом: в какой мере угрозы такого рода могли подвигнуть представителей высших эшелонов власти на некие действия? Как свидетельствует весь опыт взаимоотношений Сталина с его соратниками, этого обычно не происходило. Лучший пример – уже упомянутые события террора 1930-х годов. Каждый боялся и выживал в одиночку. А в 1952-м дело вообще не дошло до такого критического состояния. Поэтому совершенно непонятно, почему очередная волна угроз в отношении части окружения Сталина могла побудить кого-либо к очень рискованным шагам по его устранению.

– Есть еще такое ответвление от теории заговора: якобы Сталина могли умертвить, вовремя не оказав ему помощи. Он же долго оставался один после инсульта…

– Этот факт очень интересен. Именно потому, что он во многом отражает суть сталинской системы, которая не могла обеспечить своевременной помощи даже собственному вождю. Это как у Владимира Ленина в Горках не работал телефон, а он писал по этому поводу грозные записки. В нашем случае находящаяся под полным единоличным контролем со стороны Сталина система была бессильна помочь ему в критический момент.

Очевидно, что Сталину долго не оказывали помощи, но чем это было вызвано? Начало затяжкам положила охрана, которая долго опасалась к нему войти. Боялись его побеспокоить, что отражает парадоксы сталинской системы. Страх, как видим, даже в таких важных случаях парализовывал исполнителей, а не помогал решать проблемы. А потом охранники все-таки вошли и обнаружили Сталина лежащим на полу в очень неприглядной ситуации, когда «под ним подмочено». Он, конечно, не хотел, чтобы его видели таким. Охранники долго боялись вызвать врача. Вообще врачей к Сталину никто никогда не вызывал: в последние годы он обходился без них. И не очень им верил – боялся, судя по всему. Охрана стала звонить начальству. Ну а кто из начальства готов был взять на себя такую ответственность? Министр госбезопасности СССР Семен Игнатьев сразу отослал охранников к другим руководящим лицам. Началось обычное для этой системы перекладывание ответственности с одного на другого.

– Берия, Маленков, Хрущев и Булганин в ночь на 2 марта все-таки приехали на сталинскую дачу…

– Да, но не поодиночке, а собравшись все вместе, чтобы в случае чего нести коллективную ответственность. Потому что они не знали, что со Сталиным. А вдруг он очнется сейчас и скажет: «Вы зачем ко мне врачей вызвали? Вы меня убить хотели?» Если такое коснулось бы одного человека, это повлекло бы непредвиденные последствия. А вот когда собрались все вместе, уже можно было надеяться, что всех, условно говоря, он не расстреляет.

К приезду соратников Сталина уже перенесли на диван. Вот он лежит, сопит, вроде спит. Или не спит? Они же его спящим никогда не видели. Поэтому помедлили еще немного. А уж когда стало ясно, что Сталин не просто спит, а находится в критическом состоянии, вызвали врачей. Времени к тому моменту прошло достаточно.

Руководители Советского государства выносят гроб с телом Иосифа Сталина из Дома Союзов. 9 марта 1953 года 

– Но был ли здесь какой-то злой умысел?

– Уверен, что нет. Налицо традиционный для таких систем страх ответственности, стремление переложить решение на другого или, по крайней мере, разделить его со всеми. Вот что, на мой взгляд, сыграло главную роль. И опять сошлюсь на Мясникова, потому что он врач, а я нет. Он полагал, что такой удар, какой был у Сталина, не оставлял пациенту шансов на спасение при любых обстоятельствах, даже если бы помощь стали оказывать незамедлительно.

Траурный митинг в день похорон Иосифа Сталина. С трибуны Мавзолея выступает председатель Совета министров СССР Георгий Маленков

Ученик Ленина

– Готовил ли Сталин себе преемников в разные периоды своей жизни? Когда-то, как считается, он присматривался к Андрею Жданову, потом к Маленкову… Или же это домыслы и такой подход противоречил самой логике сталинской модели управления?

– Прямых указаний на это, разумеется, нет. Но можно обратиться к мировому опыту. Обычно авторитарные лидеры действуют по нескольким, так скажем, сценариям, когда уже понимают, что им рано или поздно придется уйти. Есть сценарий наследственного авторитаризма. Наиболее известный случай – Северная Корея. Другой вариант – испанская модель, когда Франсиско Франко начал готовить передачу власти в руки молодого короля и для этого восстановил монархию.

Советские авторитарные лидеры опасались возможных наследников и так выкашивали вокруг себя кадровые поляны, чтобы люди, их окружавшие, ни в коем случае не рассматривались как их преемники. Сталин продемонстрировал это в полной мере. Хотя сначала подобное продемонстрировал Ленин, который, несмотря на тяжелую болезнь, цеплялся за власть до последнего. В своих известных записках он на самом деле доказывал партии, что нет человека, который заслуживает быть его преемником. Каждому он поставил что-то в вину…

– Вы считаете, что Ленин написал «Письмо к съезду» специально, чтобы никого вместо него не назначили?

– А для чего еще?

– У меня всегда было такое же ощущение от этого текста, ведь он давал понять, что достойных заменить его попросту нет.

– Совершенно верно. «Вы не торопитесь власть делить. Я еще здесь» – вот его логика. Это, несомненно, основной посыл ленинского «Письма к съезду».

Сталин в этом смысле был учеником Ленина. Именно поэтому он дискредитировал Молотова, который рассматривался многими – но не Сталиным! – как естественный наследник вождя. Потому что Молотов, конечно, был самым заслуженным членом Политбюро. Сталин и Молотов были в постоянной связке в сознании и номенклатуры, и населения страны, и мировой общественности. Вождь отстранил его от власти, публично дискредитировал перед лицом номенклатуры. Это был очень важный знак.

Сталин явно не отдавал никому предпочтения, постоянно перетасовывал кадры вокруг себя, менял руководящие группы, создавая так называемые «шестерки», «семерки», «восьмерки», «девятки». Последней была «пятерка» – Хрущев, Берия, Булганин, Маленков и сам Сталин. Ничто не указывает на то, что он собирался назначать преемника. С точки зрения законов авторитарной власти это вполне понятно. Любой преемник становится центром притяжения возможных недовольных, или, скажем, не очень довольных, или потенциальных оппозиционных сил, особенно когда диктатор начинает болеть. Преемник опасен политически. Сталин это прекрасно понимал. Но, как показали последующие события, люди из его ближнего круга тоже не видели никого в качестве преемника Сталина…

Бериевская оттепель

– Еще за день до смерти Сталина, когда он был парализован, но все-таки жив, его преемники смогли договориться о распределении властных полномочий. Как они сумели это сделать – так быстро и бесконфликтно, да еще и при живом Сталине?

– С моей точки зрения, большого секрета здесь нет. Они ведь ничего кардинального не совершили. Соратники умиравшего вождя просто вернулись к той системе, которая существовала до октября 1952 года, когда Сталин ее попытался разрушить. Они всего лишь восстановили тот формат руководства, который вырабатывался в течение десятилетий. Если бы они оставили за бортом Микояна, Молотова, Ворошилова, то это политически было бы более опасно, чем вернуть их обратно и объявить, что у нас теперь коллективное руководство. Очень естественный и разумный в тех условиях шаг. При этом никто из соратников Сталина не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы взять власть единолично в свои руки, а многие, может быть, и не помышляли об этом.

Владимир Лeнин и Иосиф Cтaлин в Горках. 1922 год

– Как вы считаете, были ли у них разные взгляды на корректировку курса или они мыслили примерно одинаково и оттепель вполне могла быть не хрущевской, а маленковской или даже бериевской?

– Совершенно очевидно, что существовало несколько моделей десталинизации. Но в конечном итоге реализовалась хрущевская модель, которую я бы назвал одной из консервативных. Были, безусловно, более радикальные сценарии. Один из них, судя по отрывочным документам, в том числе по обвинениям, выдвинутым в адрес Берии, и другим фактам, был связан с именами Берии и Маленкова, которые в тот момент являлись союзниками. Он предусматривал более радикальный отказ от определенных идеологических догматов, большую гибкость во внешней политике – в частности, в восточноевропейских странах. Вероятно, вплоть до того, чтобы вернуться там к модели народной демократии, не проводить социалистические преобразования по советскому типу и так далее. Сценарий Берии – Маленкова, видимо, подразумевал реальное разделение власти между партийным и государственным аппаратом, а может быть, даже возвращение к ленинской системе, когда вождь был председателем правительства, но не генеральным секретарем ЦК. Он не руководил партией по должности, но возглавлял Совет народных комиссаров и усиливал политическое значение этой структуры. Судя по всему, у Берии и Маленкова были в связи с этим представления о том, что партия должна заниматься идеологией, кадровыми вопросами, а не руководить экономикой. Они предлагали и более разумные подходы к борьбе с инакомыслием, и идею разгрузки ГУЛАГа…

Иосиф Сталин, Никита Хрущев, Лаврентий Берия, Георгий Маленков (справа налево) на совместном заседании Совета Союза и Совета национальностей I сессии Верховного Совета СССР I созыва. Январь 1938 года

Нынешние сталинисты часто ругают Хрущева за то, что он разоблачил культ личности Сталина, и не замечают того, что он был во многих отношениях вполне типичным его последователем

– Почему именно они? Берия же сам имел прямое отношение к руководству ГУЛАГом…

– Я думаю, что объяснение здесь может быть достаточно простым. Пожалуй, Берия и Маленков были наиболее информированными членами советского руководства в силу тех позиций, которые занимали. Берия курировал работу МВД и, соответственно, ГУЛАГа. Маленков был правой рукой Сталина. Именно он выступил с отчетным докладом на XIX съезде партии в октябре 1952-го. Эти двое знали, какие в действительности в стране есть проблемы. 

Остальные были менее сведущими. Хрущев, занимавший пост первого секретаря Московского обкома КПСС, – это не тот уровень. Тогда была узкая специализация вождей, каждый знал то, что ему позволялось по должности: ты Москвой и областью руководишь – вот ими и занимайся. Молотов вообще был в последние месяцы отстранен от многих дел, Микоян имел узкую сферу деятельности, и то его отстранили. Булганин занимался военным министерством.

– Но в итоге от Берии избавились…

– В какой-то степени его информированность и то, что он предлагал сделать для выправления ситуации, новых лидеров настораживали. Однако кое-что Берия, конечно, успел: по его с Маленковым инициативным запискам начались амнистии в ГУЛАГе, сокращение фронта капитальных работ по объектам МВД/МГБ, было обращено внимание на сельское хозяйство. Это всё – их достижения. И трудно сказать, куда бы эволюционировала система, если бы Берию не устранили. Может быть, к более просвещенной диктатуре. А может, если бы осталось коллективное руководство, оно бы решилось на более радикальную реформу, чем та, которую предложил и реализовал в конце концов Хрущев.

Десталинизация по-хрущевски

– Все-таки у него была своя программа?

– И да и нет. Первоначально она у него выработалась в процессе отрицания того, что предлагали Берия и Маленков. Я бы так это оценил: они говорят, что надо сделать то и то, а Хрущев – нет, давайте другое. Или перехватывал инициативу, когда речь шла об очевидно необходимых решениях. Он понимал, что невозможно продолжать репрессии, но, зная правду, предпочитал говорить, что от репрессий пострадала прежде всего партия, а вовсе не советский народ. Какие-то там раскулаченные – это все неважно, коллективизация – вот главнейшее завоевание. По его мнению, репрессии начались с 1934 года, со смерти Сергея Кирова, а до этого вообще не о чем вести разговор… Колхозы необходимо укреплять. Всякие приусадебные хозяйства – им не поблажку надо давать, а, наоборот, к ногтю. Да, жилье нужно строить, потому что в этой отрасли ужасный кризис.

Нынешние сталинисты часто ругают Хрущева за то, что он, такой-рассякой, разоблачил культ личности Сталина, а на самом деле не замечают того, что он был во многих отношениях вполне типичным его последователем. Да, Хрущев окончательно отказался – вначале это было коллективное решение – от массового террора, и это очень многое изменило. Духовная атмосфера в обществе стала другой. Но тем не менее, если говорить о подходах в экономике и политике, Хрущев оставался сталинистом. Одно обещание скорого достижения коммунизма чего стоит. Это ведь сталинская идея, сформулированная в его последних работах. А под дело скорого вступления в коммунизм и текущая хрущевская политика выстраивалась – гонения на верующих, подавление даже легальных частных хозяйств и так далее.

Бюст Иосифа Сталина на могиле у Кремлевской стены. Скульптор Н.В. Томский

– Как вы считаете, десталинизация, развенчание культа предыдущего вождя – это был неизбежный шаг для преемников Сталина?

– Если посмотреть стенограммы первых заседаний Президиума ЦК после смерти Сталина, то в них все время повторяется мысль о том, что он имел большие заслуги перед страной. То есть могли пойти и по китайскому пути: там политику Мао Цзэдуна оценивают двояко – по принципу «столько-то процентов ошибок, столько-то процентов достижений».

В КНР фактически забыли про учение Мао и действовали в противовес ему – по крайней мере в экономической политике. Но при этом, чтобы не раскачивать политическую систему, запрещалось его критиковать. В Советском Союзе это было, видимо, труднее осуществить, потому что у новых лидеров не оказалось серьезной проработанной программы действий. А когда нет программы и ясного понимания, что и как делать, сразу же возникает соблазн подменить это некими пропагандистскими политическими кампаниями.

Да и логика политической борьбы к этому вела. Что, собственно, мог Хрущев предъявить своим оппонентам? Так, Маленкова он в значительной степени повалил на «ленинградском деле», в котором тот играл не последнюю роль. Лазаря Кагановича, Молотова – на соучастии в репрессиях против честных коммунистов. На ХХII съезде партии, проходившем в октябре 1961-го, приняли решение о выносе тела Сталина из Мавзолея и разбирали преступления Маленкова, Молотова и Кагановича в период Большого террора. Микоян, кстати, тоже в терроре участвовал, но о нем не говорили.

К тому же это был важный сигнал для партийной номенклатуры: ей давали понять, что возврата к сталинским временам не будет, что террор против коммунистов однозначно осужден. Не говорить о той политике было нельзя, а если говорить, то как объяснить этот террор? Заявить, что система порочна в своей сути? Это было невозможно.

– Это сделает потом Александр Солженицын.

– Именно так. Но Хрущев и другие вожди не могли на это пойти: они, в конце концов, сами выросли из этой системы. Значит, им нужно было все свести к культу личности одного человека – умершего вождя.

Бремя реформ

– Часто дело преподносится так, что решение покончить со сталинской репрессивной системой было инициативой одного Хрущева. Справедливо ли это? Или же это было коллективное решение людей, которые все понимали про систему и осознавали, что ее надо менять, поскольку она потенциально опасна для всех?

– Очень правильный вопрос. К сожалению, мы слишком мало знаем об этом. Но даже то, что знаем, показывает, что послесталинские реформы назрели уже при жизни Сталина. Именно поэтому они были такими быстрыми и удивительно бесконфликтными. И, конечно, не ограничивались только демонтажем ГУЛАГа, как это часто изображается. Они касались и некоторых очень важных мер в экономике страны и в социальной сфере.

Начать с того, что все, кто хоть что-то знал о ГУЛАГе, понимали, что эта система уже себя исчерпала, что она приносит огромное количество проблем и грозит совершенно непредсказуемыми последствиями. Ко времени смерти Сталина 5,5 млн человек находились в тюрьмах, лагерях, колониях и в спецпоселениях и ссылках – 3% населения страны. Если же брать только взрослое население, то еще больше. Гигантской системой было очень трудно управлять уже при Сталине. В Москву постоянно шла информация о массовых побегах, в том числе вооруженных, о всякого рода групповых неповиновениях и бунтах, что в конечном счете вылилось в крупные восстания, которые произошли после смерти вождя. То есть с ГУЛАГом уже не справлялись – это было огромное бремя для страны. Не говоря о том, что его экономическая значимость очень сильно преувеличивается. Еще при жизни Сталина министерства начали отказываться от рабочей силы заключенных, предпочитая вольнонаемный труд. Заключенных нужно было охранять, что влекло за собой большие накладные расходы. А работали они гораздо хуже, чем вольнонаемные. 

Было ясно, что надо что-то делать. Начались амнистии: требовалось разгрузить лагерную систему, сделать более управляемой, охраняемой и так далее. По той же причине были заморожены или вовсе ликвидированы многие крупные стройки, которые приводили к серьезным тратам. Стали сокращать военные программы, потому что денег просто не хватало. Страна была не в лучшей экономической ситуации.

– Положение дел в деревне было особенно плачевным…

– Вы правы. И там тоже начались реформы не от хорошей жизни, а потому, что страна стояла на грани серьезных продовольственных трудностей. Вернее, она их уже переживала: не хочу употреблять слово «голод», но кое-где он уже маячил. Потребительские бюджеты – это была совершенно секретная информация – показывали, что в общем и целом люди отвратительно питались. Хлеб, картофель, немного молока – рацион был в основном такой.

– У вас в только что вышедшей книге «Корпорация самозванцев» об этом говорится: примерно раз в неделю колхозник мог позволить себе съесть яйцо, мяса и мясопродуктов в деревне потребляли в среднем около 40 граммов в день на человека…

– И с промышленными товарами было исключительно плохо. Например, чтобы купить пальто, требовалось больше средней зарплаты городского рабочего. Крестьяне получали в несколько раз меньше. К тому же примерно еще одну зарплату в год забирали государственные займы. Это очень существенно, учитывая, что обучение в старшей школе и в институтах было платным. Люди жили крайне бедно, что вызывало недовольство. И, разумеется, руководство страны должно было на это реагировать.

Да и плановая экономика была, мягко говоря, не такой идеальной и работала совсем не так, как это выглядело в пропагандистских брошюрах. Пришедшие на смену Сталину вожди знали и о преступности, и о теневой экономике, и о том, что разные нелегальные схемы применяли на государственных предприятиях. Это лишний раз свидетельствует, что ситуация была не такой благостной, а система – не такой монолитной и беспроблемной, как иногда представляется. Часто утверждают: Сталин умер, оставив какое-то невероятное наследство, которое его соратники потом пустили по ветру. Все было не так. Они пошли на преобразования не потому, что им хотелось проводить реформы, а потому, что необходимо было укрепить зашатавшуюся систему и предупредить возможные серьезные неприятности. Ну и, конечно, преемники вождя заботились о личной безопасности: они не хотели и дальше бояться за свою жизнь, как боялись при Сталине.

«Многообещающие возможности» 

В недавно рассекреченном меморандуме ЦРУ № SE-39 от 13 марта 1953 года под названием «План психологического использования смерти Сталина» говорится о «многообещающих возможностях для достижения национальных целей» США, открывающихся после кончины лидера СССР. Среди этих целей не только «уменьшение силы и влияния Советов в международных делах», но и «фундаментальное изменение природы советской системы». Правда, авторы документа признавали, что «вероятность таких изменений представляется незначительной», но считали, что новая власть неустойчива и не имеет того авторитета, какой был при Сталине. Таким образом, появляется возможность, например, «провоцировать внутренние разногласия, приводящие к взаимным обвинениям». Планировалось разжигать противоречия между разными народами и социальными группами, внушая им «представления об ослаблении эффективности власти». Особое внимание предписывалось уделять социалистическим странам: меморандум предлагал распалять их недовольство «советским диктатом», одновременно убеждая в привлекательности США как «лидера свободного мира». Конечной целью назывался развал коммунистической системы и предельное ограничение влияния СССР в мире.

Последние письма Сталину

Письма, жалобы, заявления и доносы в органы государственной власти и руководителям страны советские граждане писали на протяжении всего периода существования СССР. Иосиф Сталин получал их вплоть до своей кончины

К главе правительства обращались по разным причинам. В письмах люди делились с ним мыслями и тревогами, связанными с ситуацией в стране. Старые знакомые вождя напоминали ему о себе. Многие граждане просили Сталина помочь в решении жизненных проблем.

В общем потоке посланий встречались весьма интересные. Меньше чем за год до смерти, в мае 1952 года, вождь получил короткое письмо от внука – Евгения Джугашвили, сына своего первенца Якова, убитого в немецком плену. К тому моменту Евгений уже пятый год учился в Суворовском военном училище в Калинине (ныне Тверь), открытом в 1943-м в числе девяти Суворовских училищ для детей фронтовиков, погибших во время войны. Ни разу не встречавшийся с дедом 16-летний юноша выразил горячее желание побывать у него в следующие свои каникулы и познакомиться с ним лично. Письмо он закончил словами: «С нетерпением жду ответа». Увы, но его надежды оказались тщетными. Сталин внуку не ответил и увидеть его не захотел. По некоторым сведениям, вскоре в учебное заведение приехали два генерала. Переговорив с юношей, они пожелали ему во всем быть лучшим. С дедом Евгений Джугашвили так и не встретился.

9 февраля 1953 года письмо Сталину отправил прославленный руководитель движения партизан и подпольщиков во вражеском тылу Герой Советского Союза Дмитрий Медведев. На протяжении нескольких лет он защищал незаслуженно исключенных из партии винницких подпольщиков. Не добившись правды, в 1952-м Медведев опубликовал документальную повесть «На берегах Южного Буга», за которую его подвергли жесткой критике. После этого он и обратился к вождю с просьбой «назначить комиссию, которая беспристрастно разобралась бы в этом вопросе». О реакции Сталина, умершего менее чем через месяц, ничего не известно.

Письмо внука И.В. Сталина Евгения Джугашвили

Евгений Джугашвили

Москва. 4.5.52

Дорогой дедушка!!!

Мне очень хотелось у Вас побывать и поговорить хотя бы минуту. Приехал я на каникулы домой, и в эти дни мне особенно хотелось повидаться с Вами и с дядей Васей. К сожалению, дядю я 3.5.52 не застал, а встретился с ребятами; но к Вам не знаю, когда и как можно попасть.

Я учусь в Калининском суворовском военном училище в 5 классе. Мне уже 16 лет, и моя большая мечта посмотреть на своего родного дедушку. К моему несчастью, мой папа погиб еще до моего сознательного возраста.

Увлекаюсь я самолетостроением. Хочу стать летчиком-конструктором. В этом мне помогают наши преподаватели.

Дорогой дедушка, прошу Вас, если это можно, сообщите, когда мне можно побывать у Вас в следующие летние мои каникулы.

Я был на параде 1-го мая 1951 года и видел Вас. Тогда в начале парада был дождь, но мы, суворовцы, привыкаем к фокусам природы и различным условиям.

Заверяю Вас, дедушка, что мы оправдаем то внимание, которое для нас уделяете Вы. Дедушка, примите на память две мои фотографии. Одна из них любительская. Я умею фотографировать. Умение фотографировать для (будущего) офицера имеет большое значение.

Дорогой дедушка, желаю Вам здоровья и многих лет жизни.

С глубоким уважением к Вам.

Ваш внук Евгений Яковлевич Джугашвили.

С нетерпением жду ответа.

На копии помета: Сводка писем май 1952 г.

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1555. Л. 98–99. Подлинник. Автограф; Л. 97. Копия. Машинописный текст

Письмо Героя Советского Союза полковника Д.Н. Медведева

Дмитрий Медведев. 1945–1946 годы

9 февраля 1953 г.

Дорогой Иосиф Виссарионович!

В годы Великой Отечественной войны товарищем Лаврентием Павловичем Берией мне было доверено командовать партизанскими отрядами, выполнявшими специальные задания на временно оккупированной территории: сначала – в брянских лесах, затем – в лесах Ровенской области.

Во исполнение Вашего строго секретного приказа – о проникновении во все большие и малые оккупированные города (приказ № 00189 от 5 сентября 1942 года, п. 7) – мне удалось связаться с целым рядом подпольных организаций и групп в городах Ровно, Луцке, Сарнах, Здолбунове и др. Эти организации, не имея никакой связи с Большой землей, нуждались в повседневном руководстве.

По указанию из Москвы руководство их деятельностью было возложено на меня.

В середине 1943 года я связался и с винницким большевистским подпольем. Выяснилось, что после двукратного разгрома их организации гестаповцами винницкие подпольщики дезориентированы, действуют небольшими раздробленными группами и нуждаются в помощи, руководстве и связи с Большой землей.

Одновременно подтвердились имевшиеся у нас еще крайне туманные сведения, что в Виннице находится ставка Гитлера. <…>

Трудно было, дорогой Иосиф Виссарионович, нашим товарищам работать в городе Ровно, превращенном гитлеровцами в «столицу» оккупированной ими Украины. Но неизмеримо труднее было работать в Виннице, где размещались ставки Гитлера и Геринга и где поэтому существовал наиболее жестокий гестаповский режим.

Какой критерий можно было бы применить, чтобы дать оценку работе винницких подпольщиков, в числе которых не было ни одного «специалиста» по подпольной работе, да еще в таких особых условиях? И все же у меня сложилось твердое мнение, основанное на фактах, что винницкие подпольщики проделали большую работу, что винницкое подполье – одно из самых значительных за время Великой Отечественной войны.

Правильно сделали винницкие горком и обком партии, когда в 1944 году после соответствующей проверки на месте, что называется, по горячим следам, одобрили и утвердили отчет о работе подпольщиков. А проверка проводилась не только местными партийными органами, но и специальными бригадами НКГБ СССР и УССР.

Не требовали подпольщики ни наград, которые они, несомненно, заслужили, ни славы. Они считали, что выполнили свой долг перед Родиной, и со спокойной совестью скромно вернулись каждый к своим делам.

Но вдруг, по прошествии ряда лет, этих товарищей стали обвинять в бездеятельности во время гитлеровской оккупации и исключать из партии!

Началось это вскоре после того, как в Винницу был назначен новый секретарь обкома КП(б)У М.М. Стахурский. <…>

В 1951 году на экраны вышел кинофильм «Подвиг разведчика». Автор сценария Маклярский (ныне разоблачен как враг и репрессирован) представил дело так, будто бы в Виннице после разгрома подпольной коммунистической организации гестаповцы оставили на свободе только трех подпольщиков (в их числе – предателя), чтобы таким путем вылавливать всех патриотов, которые вздумают начать борьбу и станут связываться с этой «тройкой». Получилось, что гестаповским террором гитлеровцы якобы сумели покорить советских людей, заставить их прекратить борьбу, поставить их на колени!

Это была злостная клевета на советских людей вообще, на членов партии и комсомольцев в особенности. <…>

Неоднократно я обращался в КПК [Комиссию партийного контроля. – О. Н.] при ЦК ВКП(б). Здесь не утверждали решений парторганов Украины, но до конца дело не доводили, а возвращали их обратно на Украину, где они годами лежат нерассмотренными. <…>

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Пять лет тянется это вопиющее безобразие! И пять лет я не хотел беспокоить Вас, твердо веря, что найдутся в партии товарищи, которые положат всему справедливый конец!

Теперь, после опубликования хулиганской рецензии [речь о вышедшей в «Винницкой правде» статье «Раскроем псевдонимы» о повести Медведева «На берегах Южного Буга». – О. Н.], которую к тому же поторопилась проштамповать «Правда Украины», я решил обратиться лично к Вам.

Убедительно прошу назначить комиссию, которая беспристрастно разобралась бы в этом вопросе.

Прилагаю вырезки из газет «Винницкая правда» и «Правда Украины».

Член КПСС с 1920 года, п/б № 2081600

Медведев Дмитрий Николаевич

Москва, 6, Старопименовский пер., 16, кв. 7. Телефон Б-1-33-43

Пометы: «т. Медведев Д.Н.», «ЦК Украины, т. Мельникову. 12.II.53 г. – Контроль».

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 904. Л. 17–21. Копия. Машинописный текст

Что почитать?

Мясников А.Л. Я лечил Сталина: из секретных архивов СССР. М., 2011

Хлевнюк О.В. Сталин. Жизнь одного вождя. М., 2015

В ПРОДАЖЕ

«ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ СТАЛИНА. БЛИЖНЯЯ ДАЧА»

Что представляла собой знаменитая Ближняя дача, на которой долгие годы жил, а в марте 1953-го умер Сталин? О закрытом от посторонних глаз спецобъекте читайте в новой книге, выпущенной журналом «Историк». Спрашивайте в книжных магазинах!