«На благое просвещение»

Дом Пашкова. Этот белоснежный особняк сегодня входит в комплекс зданий крупнейшей в мире Российской государственной библиотеки, а 160 лет назад здесь был открыт первый в городе публичный музей

Основой музея стала знаменитая коллекция канцлера Николая Румянцева: еще в 1831 году в его петербургском доме был открыт «музеум», надпись на фронтоне которого гласила: «От государственного канцлера Румянцева на благое просвещение». Впрочем, спустя три десятилетия музей сменил прописку, переехав в Первопрестольную…

Наследие канцлера Румянцева

Граф Николай Петрович Румянцев, сын выдающегося полководца екатерининской эпохи, победителя турок Петра Александровича Румянцева, и сам был крупным государственным деятелем. Канцлер Российской империи, руководитель дипломатического ведомства в трудные годы войны с Наполеоном – уже этого было достаточно, чтобы войти в историю. Однако главным делом жизни графа стало собирание древних рукописей и книг, монет, предметов древности, их изучение, издание памятников древнерусской письменности и источников по истории Отечества.

После смерти канцлера в 1826 году его брат Сергей остался душеприказчиком культурных сокровищ. Он обратился с письмом к императору Николаю I: «Брат мой покойный, изъявляя мне желание свое о составлении музеума из библиотеки и других вещей, им собранных, предоставил мне выполнить оное». Сергей Румянцев предложил передать собрание в кадетский корпус, «рассадник российского рыцарства». Но вскоре выяснилось, что руководство кадетского корпуса не горит желанием его принять. Директор Пажеского и кадетских корпусов генерал-адъютант Николай Демидов информировал императора: «Музеум графа Румянцева по составу своему принадлежит к тем редким заведениям, которые подают материалы и способы для глубоких ученых разысканий по части истории, этнографии, археологии, нумизматики и других вышних сведений, не принадлежащих к кругу образования воспитанников военно-учебных заведений».

В результате Николай I принял решение передать собранные Румянцевым коллекции в ведение Министерства народного просвещения. 23 мая 1831 года он утвердил устав Румянцевского музеума, который в ноябре открыл двери для посетителей в доме покойного дипломата.

Портрет Владимира Одоевского. Худ. А.-В. Петцольд. Конец 1840-х годов

Каким был состав музеума в момент его открытия? В него входило собрание из 710 рукописей, 208 старопечатных книг, 1143 русских книг, 13 306 книг на иностранных языках, 500 карт и планов, 4752 гравюр и эстампов, 1728 монет, 13 700 минералов, 28 папок гербариев, 163 этнографических и археологических предметов, 10 картин и статуй. Как видим, Румянцевский музеум был в начале своей истории скорее коллекцией «ученых артефактов», нежели предназначенным для публичного экспонирования собранием.

Музей не пользовался особой популярностью у публики. Известный литературный критик Владимир Стасов описал свои впечатления от его посещений в 1856 году: «Когда, бывало, придешь в Румянцевский музей, тебя обдавало холодом и тоскою, начиная уже с лестницы его, с сеней, где стены были, точно в крепости, почти в сажень толщиною, и немногие окна, глубоко посаженные, пропускали скудный и мрачный свет, как в тюрьме. Большая зала наверху, когда-то парадная зала графа Румянцева, представляла образец запущенности и разрушения… и когда один из немногих посетителей проходил по этой зале и по другим, с нею смежным, раздавался треск и скрип рассохшегося дерева».

В 1845 году музеум перестал быть самостоятельным учреждением – его передали в подчинение Императорской публичной библиотеке. Куратором Румянцевского музея назначили писателя и общественного деятеля Владимира Одоевского. Именно он стал инициатором перевода коллекций в древнюю столицу, предложив образовать «из них первое основание Московской публичной библиотеки».

«В Москву, в Москву…»

Устремления Одоевского совпали с желаниями Николая Исакова, попечителя Московского учебного округа. Он носился с идеей создания в Москве публичной библиотеки и музея. Перевод в древнюю столицу музеума Румянцева мог сильно облегчить эту задачу. Коллекции Румянцева легли бы в основу фондов нового культурного учреждения, а продажа двух музейных домов в Петербурге давала первоначальные средства для его развития.

Исаков сумел добиться обсуждения вопроса о переезде Румянцевского музеума и основании Московского публичного музея на заседании Комитета министров 23 мая 1861 года. В итоге было принято решение: «Дальнейшее оставление музеума в занимаемом им здании без капитальных исправлений, на которые музеум не имеет средств, представляется невозможным. Вместе с сим перевод Румянцевского музеума в Москву, в дом 4-й гимназии [Дом Пашкова. – «Историк»], в совокупности с предложением об учреждении в том же доме публичной библиотеки и музеума, в которых ощущается в Москве столь настоятельная надобность, представляется делом удобным и вполне соответствующим цели завещателя, выраженной в сделавшейся исторической фронтонной надписи: "На благое просвещение"».

В июле 1861-го началась перевозка румянцевских коллекций в Пашков дом. Свои библиотеки новому московскому музею стали жертвовать многие меценаты и коллекционеры. 9 мая 1862-го экспозиция была открыта для публики. 1 июля того же года Александр II подписал устав вновь учрежденного музея, а 24 августа лично присутствовал на церемонии его торжественного открытия. Покровительство императорской семьи сразу дало о себе знать: в музей были переданы 200 картин из Эрмитажа. Августейшие особы и потом не раз делали ценные подарки.

Новая культурная институция получила сложное название: Московский Публичный и Румянцевский музеи. Его составляли сначала восемь, позднее, к началу ХХ века, пять отделений: библиотека, отделение рукописей и старопечатных книг, отделение изящных искусств, этнографическое отделение, отделение древностей.

Вид парадной лестницы в особняке Румянцева в Санкт-Петербурге. Середина XIX века

Жизнь музея

Румянцевский музей привлекал публику главным образом в воскресные дни, когда вход был бесплатным. Наблюдатели говорили о целой толпе, собиравшейся у ворот. В газете «Русские ведомости» в феврале 1898 года было помещено описание такого дня: «Вдоль коридоров, по которым движется толпа, размещены шкафы и витрины, наполненные или книгами, или странными, непонятными предметами. Есть кое-где мелкие надписи, но останавливаться нельзя, – проходы узки, толпа, движущаяся плотной массой, уже захватила вас и несет вперед, мимо комнаты, над дверьми которой красуется надпись: "Отделение иностранной этнографии". Поток народа влился в большую двухсветную залу, тесно заставленную черными витринами. Толпа проходит между ними и бегло просматривает фигуры каких-то людей в различных одеждах, расставленные за стеклом. Выражения лиц их, причудливые позы вызывают бойкие замечания фабричных, переговоры и пересуды. Много "занятных кукол" есть и наверху, но туда сторожа не пускают: говорят, пол треснул – как бы народ не погубить».

Упомянутые газетчиком «куклы» – экспонаты функционировавшего в Доме Пашкова с 1867 года так называемого Дашковского этнографического музея. В нем были установлены 274 манекена в человеческий рост, представляющие типы народов мира и России. В собрание были включены предметы домашней утвари, одежда, оружие жителей разных стран. В общем, посетителям было на что посмотреть.

Не меньшее впечатление на публику производило отделение древностей. Как писали те же «Русские ведомости», «при входе – разбитые и бережно сложенные плиты с загадочными надписями, куски каких-то позолоченных карнизов… В низкой комнате в белых шкафах и витринах виднеются коллекции всевозможных кусочков – каменных, бронзовых, железных; выглядывают из-под стекол браслеты, колечки, медальки, ножи, молотки, топоры, ожерелья, кости, рога… Здесь воскресная публика находит "мало занятного" и поднимается в два следующие этажа, где размещены русские и христианские древности. Здесь все больше иконы старинные: обыкновенные – в красках, резные, шитые… Шкафы с кувшинчиками, витрины с крестиками, хоругви ветхие, одежды и утварь церковная, доспехи. Повыше – опять иконы, портреты, картины на стекле, модели, блюда, мебель старая и другие непонятные предметы».

Одним из лучших в России считалось и собрание живописи Румянцевского музея. Украшением его являлась масштабная картина Александра Иванова «Явление Христа народу». Для ее экспонирования на территории музея построили специальное выставочное пространство – так называемый Ивановский зал. Были представлены и другие полотна, известные не только знатокам искусства, но и широкой публике: «Кружевница» Василия Тропинина, «Автопортрет» Карла Брюллова, «Сватовство майора» Павла Федотова, «Чаепитие в Мытищах» Василия Перова и многие другие. В 1882 году музей получил в дар галерею изображений выдающихся деятелей России, состоящую из 305 портретов, среди авторов которых известные живописцы – Иван Крамской, Илья Репин, Виктор Васнецов, Николай Загорский и др. Кроме того, именно в Румянцевском музее была богатая коллекция западноевропейской живописи и гравюр.

Картинная галерея Русской школы живописи в Румянцевском музее. 1881 год

Однако важнейшей частью музея стала библиотека. С 1862 года она получала обязательный экземпляр всех выходивших на территории Российской империи книг. Издания более ранних лет поступали в составе личных библиотек коллекционеров и меценатов. Формирование первого московского музея рассматривалось как дело общественно полезное, и дарителей были десятки. Одним из крупных поступлений стала библиотека бывшего министра народного просвещения, писателя и путешественника Авраама Норова. Жемчужиной его собрания была, в частности, полная подборка прижизненных изданий итальянского гуманиста Джордано Бруно. А еще поступили библиотеки мыслителя Петра Чаадаева, издателя Козьмы Солдатенкова, ученого-китаиста Константина Скачкова и многих других.

«Русские ведомости» так писали о книжных сокровищах Румянцевского музея: «Книги занимают теперь уже 26 отдельных помещений Пашковского дома, а полки, на которых они покоятся, тянутся в общей сложности на восемь верст. В библиотеке принята система карточного каталога; название каждой книги выписывается на небольшой картонный бланк, который помещается в стоячем положении в ящик. Таких ящиков в каталожной комнате насчитывается 172, и если бы мы мысленно поставили их друг на друга, то получили бы колонну в 48 саженей высотою (колокольня Ивана Великого до креста имеет лишь 38½ саженей). По двум приведенным меркам (длине полок и количеству ящиков) можно приблизительно определить богатство нашей библиотеки: в ней надо считать до 600 тысяч томов». В 1910 году количество посещений читального зала составило рекордные 130 тыс. Такова была огромная популярность книжного собрания Румянцевского музея среди ученых, студентов, людей, занимавшихся самообразованием.

Великий исход

Впрочем, музей весь его период существования в Москве сопровождали две проблемы – нехватка финансирования и штата сотрудников, а также дефицит площадей для размещения все более растущих коллекций. Вторая из них и стала важной причиной расформирования музея после революции 1917 года.

Еще в начале XX века стали появляться первые проекты выделения библиотеки из Румянцевского музея. Она динамично росла, пользовалась вниманием и спросом читателей. В 1910 году библиотекарь Юрий Готье, известный как крупный историк, ставший в советское время академиком, составил прогноз развития библиотеки. Он предполагал, что к 1960 году ее фонды будут насчитывать 2 млн 300 тыс. томов.

Однако революция внесла свои коррективы. Сразу после прихода к власти большевиков Румянцевский музей взял на себя миссию спасения культурных сокровищ. Его эмиссары объезжали брошенные дворянские усадьбы и монастыри, обходили купеческие дома и торговые склады и отовсюду привозили новые поступления. Особенно много было старинных и редких книг, рукописей. Всего за несколько послереволюционных лет в музей было передано порядка 2 млн томов. И без того переполненный, он просто трещал по швам.

Пришедший к руководству в 1921 году первый советский директор Румянцевского музея Анатолий Виноградов, крупный писатель, автор исторических романов, вновь возродил идею выделения библиотеки как самостоятельного учреждения. В итоге в 1924-м начался процесс ликвидации первого публичного музея Москвы. Его главным правопреемником стала Публичная библиотека имени Ленина (позднее – Государственная библиотека СССР имени Ленина, а ныне – Российская государственная библиотека). Ей достались Пашков дом и книжные собрания. Остальные отделения Румянцевского музея подлежали передаче в другие культурные институции.

Главными получателями произведений искусства стали Третьяковская галерея (полотна русских художников, включая «Явление Христа народу» Иванова) и Музей изобразительных искусств имени Пушкина (западноевропейская живопись и скульптура), значительно пополнившие свои коллекции многими шедеврами. Часть художественного наследия передавалась в провинциальные музеи: в итоге живописные полотна, ранее находившиеся в Румянцевском, оказались рассеяны по 200 региональным музеям. Собрание древностей перешло в Государственный исторический музей, этнографические коллекции – в Центральный музей народоведения.

Просуществовав немногим более 60 лет, Румянцевский музей остался в памяти потомков как первый опыт общероссийского национального музея. И продолжает волновать умы ценителей прошлого, говоря словами одного из его директоров Михаила Веневитинова, «как яркое свидетельство глубокого сознания русским обществом своих просветительских задач, как первый пример общественного почина в сохранении драгоценных сокровищ прошлого и настоящего».

Румянцевский музей, просуществовав в Москве с 1862 по 1924 год, по словам одного из своих директоров, стал «первым примером общественного почина в сохранении драгоценных сокровищ прошлого и настоящего»

Читальный зал отдела рукописей Российской государственной библиотеки. Москва, Дом Пашкова

Фото: LEGION-MEDIA, КАРЛ БУЛЛА, ТОРВАЛЬД МИТРЕЙТЕР