Выгодное цареубийство

Убийство императора Александра II было организовано народовольцами. Однако вполне возможно, что его смерть была на руку и представителям противоположного политического фланга

Фото: FAI/LEGION-MEDIA

Кто стоит за цареубийством, произошедшим 1 марта 1881 года на Екатерининском канале? На первый взгляд, ответ очевиден. Однако даже современникам трагедии зачастую казалось, что очевидный ответ не значит самый точный. И поэтому уже тогда возникла альтернативная версия случившегося.

Хроника событий

Обстоятельства гибели Александра II изучены историками, что называется, по дням, часам и минутам. «Народная воля» вела планомерную охоту на царя с 1879 года. Это объединение наиболее радикальных революционеров, в отличие от своих предшественников, делало ставку не на выступления террористов-одиночек, а на сложные полномасштабные операции, основанные на плане и насколько возможно точном расчете. Все это должно было исключить фактор индивидуальной ошибки и в качестве побочного эффекта порождало устрашающее впечатление, будто против императора действует мощная и разветвленная тайная организация. Покушение 1 марта 1881 года было уже третьим на счету народовольцев.

Первоначальный план состоял в том, чтобы взорвать Каменный мост, перекинутый через Екатерининский канал (ныне канал Грибоедова). Здесь

император проезжал, когда направлялся к Царскосельскому (Витебскому) вокзалу. Покушение провалилось по чистой случайности: один из непосредственных исполнителей буквально проспал намеченное время акции.

Новую операцию террористы под руководством Андрея Желябова и Софьи Перовской разработали после многомесячных наблюдений за Зимним дворцом, в результате которых установили, что регулярно без каких-либо исключений Александр посещает только воскресный развод караулов в Михайловском манеже. Его путь туда пролегал через Невский проспект и Малую Садовую улицу. В полуподвальном помещении по адресу Малая Садовая, дом 8, народовольцы сняли сырную лавку и подготовили подкоп для закладки динамита.

Кроме того, проследив весь маршрут передвижения царского кортежа, террористы обнаружили, что при возвращении в Зимний дворец на повороте от Михайловского театра на Екатерининский канал карета Александра обычно снижала скорость. На тот случай, если взрыв на Малой Садовой по каким-то причинам не удастся, это место решили использовать для бомбометания.

Запасной вариант оказался весьма кстати: за день до намеченного покушения полиция по доносу дворника соседнего дома и под предлогом санитарной проверки обыскала снятую народовольцами сырную лавку. Правда, ничего подозрительного полицейские там не увидели. Интересно, что еще днем ранее был арестован организатор покушения Желябов – по совершенно другому делу, которому в полиции также не придали значения.

Но 1 марта кортеж Александра все равно изменил привычный маршрут, миновал заминированную Малую Садовую, и в дело пришлось вступить бомбистам. Первую бомбу под колеса императорской кареты метнул 19-летний Николай Рысаков. Сам царь не пострадал, однако, вместо того чтобы как можно скорее покинуть место происшествия, решил лично осмотреть его. Поблагодарил своих раненых охранников, о чем-то поговорил

с задержанным Рысаковым, вернулся к карете. Именно в этот момент «террорист-дублер» Игнатий Гриневицкий бросил ему под ноги вторую бомбу. Через час императора не стало.

«Некоторые видят руку Провидения»

Шок, который произвело цареубийство, трудно переоценить. Как раз в этом одна из причин, почему, казалось бы, вполне понятная история заговора против царя тут же породила множество домыслов и самых темных слухов. Наиболее зловещий из них – по поводу того, что в гибели императора могли быть заинтересованы не только радикальные революционеры, но и представители противоположного политического фланга – убежденные охранители.

Основанием тому послужили тревожные ожидания накануне смерти Александра II, которые были порождены в придворной среде его новым браком. Прежде всего неясно было, что же за этим венчанием последует. Версии назывались фантастические. Впрочем, носителям слухов они таковыми не казались, ведь еще недавно и сам брак царя с Екатериной Долгоруковой представлялся невероятным. Но вот он свершился. А значит, в дальнейшем от императора и его новой законной пассии, получившей титул светлейшей княгини Юрьевской, можно было ждать не менее экстравагантных, в том числе и политических, выходок.

Убийство Александра II 1 марта 1881 года. Гравюра Г. Бролинга (Фото: FAI/LEGION-MEDIA)

Конечно, это были слухи. Но история не раз доказывала: в определенных обстоятельствах слухи, а то и прямой вымысел способны повлиять на ситуацию куда более эффективно, нежели факты и «чистая правда».

Известный литератор, цензор, а потом, с 1883 года, и начальник Главного управления по делам печати Министерства внутренних дел Евгений Феоктистов, оставивший яркие мемуары о России второй половины XIX века, вспоминал: «…некоторые высказывали прямо, что в событии 1 марта видят руку Провидения; оно возвеличило императора Александра,

послав ему мученическую кончину, но вместе с тем послужило спасением для России от страшных бедствий, угрожавших ей, если бы еще несколько лет оставался на престоле несчастный монарх, который давно уже утратил всякую руководящую нить для своих действий, а в последнее время очутился в рабском подчинении княгине Юрьевской».

Портрет Александра II. Худ. К.Е. Маковский. 1881 год

Отсюда вот уже почти полтора столетия мучающий историков вопрос: не была ли реакционная партия при дворе каким-то образом причастна к убийству Александра II? Не прямо, действием, так хотя бы косвенно – бездействием – в чрезвычайных обстоятельствах последних месяцев его царствования?

Большинство исследователей относят это предположение к разряду гипотетических и даже конспирологических, ссылаясь на отсутствие каких-либо подтверждающих такие построения источников. Однако ряд косвенных данных объясняет, что именно делает эту версию не такой уж безосновательной.

Новая жена, новый министр, новые страхи

К началу 1881 года личную историю Александра II было уже почти невозможно отделить от политической ситуации в стране. С одной стороны, император фактически перестал скрывать брак со своей многолетней любовницей Екатериной Долгоруковой. С другой – вручил политическую власть в стране министру внутренних дел Михаилу Лорис-Меликову, готовившему очередную серию либеральных преобразований. Самым далекоидущим из них считалось создание той или иной формы народного представительства. В окружении царя было хорошо известно, что новая жена и новый министр состоят в теплых личных отношениях, практически составляя единую придворную партию, и это добавляло консервативным кругам страха за будущее.

Графиня Александра Толстая в своих воспоминаниях «Записки фрейлины» писала о возможной коронации новой супруги императора как о деле почти решенном. «…Государь помышлял о коронации княгини Юрьевской, и за кулисами уже принимались все меры к достижению этой цели более или менее пристойным образом, для чего изучались соответствующие документы прошлого, – отмечала Толстая. – Конечно, образцом и прецедентом предстоящего события послужила коронация Екатерины I. Утверждают, что нашелся всего один министр, согласившийся взяться за подготовку акта».

Памятная книжка Александра III за 1881 год. Записи о гибели Александра II 1 марта и его похоронах 15 марта. ГА РФ (Фото: Наталья Львова)

Хозяйка одного из главных великосветских салонов Петербурга графиня Мария Клейнмихель позже уверяла, что именно Лорис-Меликов «расчищал путь к коронованию» Долгоруковой. А Морис Палеолог, французский дипломат, с 1914 года посол Франции в России, спустя несколько десятилетий пересказал эти же слухи, намного пережившие свое время, в еще более радикальном варианте: «Тайный брак царя, в который Лорис-Меликов был посвящен, подсказал ему новый, очень смелый способ выполнить большой политический замысел. Для этого надо было указать государю, что дарование стране конституции может дать ему право возвести свою морганатическую супругу в сан императрицы и оправдать этот акт в глазах народа…»

Палеолог приписывал министру и план легитимировать этот брак через дополнительную «русификацию». «В одной из своих бесед с царем в Ливадии Лорис-Меликов сказал ему: "Для России будет большим счастьем иметь, как в былые времена, русскую императрицу". И он напомнил ему, что основатель династии Романовых, царь Михаил Федорович, был также женат на Долгорукой», – писал французский дипломат. Для представителя дома Романовых это могло быть особенно важно, поскольку начиная с Петра III с формально-генеалогической точки зрения Российской империей правили вовсе не природные русские цари, а наследники немецкой Голштейн-Готторпской династии.

Тем временем Лорис-Меликов не только активно занимался придворными интригами, но и работал над новым раундом либеральных реформ. Сегодня можно лишь удивляться, насколько болезненно в консервативных кругах восприняли его крайне ограниченный проект «конституции», но об этих планах действительно многие знали и видели в них не что иное, как непоправимый шаг к введению в России парламентаризма на европейский манер. Ситуация усугублялась тем, что, как считали, ловкому царедворцу Лорис-Меликову удалось привлечь на свою сторону даже известного своим консерватизмом наследника престола Александра Александровича.

Последние минуты Александра II. Гравюра из альбома «История царствования императора Александра II (в картинах)» 1882 года

Допустить новую систему власти, а к власти – новую, худородную императрицу, по мнению консерваторов, значило бы обречь страну на катастрофу. «Запомните, Александрин, что я вам сейчас скажу, – вспоминала Александра Толстая о словах, сказанных ей фрейлиной Дарьей Тютчевой, подавшей в отставку в знак протеста против второго брака императора: – У меня верное предчувствие, что все переменится. Не знаю, что произойдет, но вы увидите, что через три-четыре месяца вся гадость будет выметена из Зимнего дворца».

Сказано это было в ноябре 1880 года. Предчувствие не обмануло Тютчеву даже в сроках. Предчувствие ли?

Непредотвращение покушения

Одна из самых странных деталей, касающихся убийства Александра II, связана с тем, почему не были организованы некоторые очевидные оперативные мероприятия, направленные на его защиту. Обычно это объясняют упрямством самого императора, который и в день катастрофы 1 марта не послушался того же Лорис-Меликова, упрашивавшего его не ездить на развод караулов из опасений о новом покушении. Но если заставить царя, что называется, сидеть дома было невозможно, то усилить-то его охрану при передвижении в городе вполне реально.

А вот что рассказал Александр Дмитриев-Мамонов, возглавлявший личную охрану императора, своему сыну: «В сообщениях о готовящемся покушении не было недостатка, но все они были анонимны. Однако утром рокового 1 марта было получено подписанное сообщение, в котором место и обстоятельства покушения были названы, как потом оказалось, совершенно правильно».

Смертельно раненного на набережной Екатерининского канала императора Александра II увозят в Зимний дворец. Гравюра (Фото: FAI/LEGION-MEDIA)

Начальник личной охраны, по словам его сына, отнес письмо министру императорского двора Александру Адлербергу и доложил о необходимости отменить обычный в воскресный день маршрут царя. Адлерберг на это ответил: «Не далее как вчера, после ужина и в присутствии наследника, государь строгим голосом почти крикнул мне: "Слушай, Адлерберг! Я тебе уже не раз говорил и еще раз приказываю: не смей мне ничего докладывать о готовящихся на меня покушениях. Оставьте меня в покое. Принимайте меры, ты и Дворжицкий [Андриан Дворжицкий служил петербургским полицмейстером. – «Историк»], какие признаете необходимыми, но я хочу остаток жизни по воле Божьей прожить в покое!" Как я мог после такого, к тому же в такой резкой форме данного приказания докладывать его величеству и настаивать еще на отмене выезда».

Этот рассказ записал родственник Дмитриевых-Мамоновых Алексей Спасский-Одынец, который подозревал преднамеренность действий Адлерберга – кстати, друга детства Александра II. Нам известно по крайней мере то, что министр двора был возмущен вторым браком императора и в свое время отговаривал его от такого шага. По мнению же Спасского, вступивший на престол после гибели отца Александр III отправил Адлерберга в отставку именно «за непредотвращение покушения».

Происходившее на самом месте теракта также вызывает вопросы. Тот факт, что Александра II не удалось увезти сразу после первого взрыва, еще можно понять и объяснить субординацией и невозможностью нарушить царскую волю остаться. Но вот то, что после смертельного ранения ему не оказали даже минимальной врачебной помощи, не сделали хотя бы элементарной перевязки, а спешно с кровоточащей раной повезли во дворец, с точки зрения современных медиков, могло сыграть роковую роль.

Впоследствии, уже в ходе расследования цареубийства, на стол Александру III ложились бумаги с изложением самых фантастических гипотез о роковом покушении на жизнь его отца – вплоть до того, что оно было «вызвано еврейскими интригами, направленными на уничтожение всех монархов». Остается только догадываться, от кого чиновники отводили подозрения нового императора, который, по словам одного из современников, был разочарован тем, что «убийство отца всецело было подготовлено и осуществлено русскими людьми, и в частности русскими, принадлежащими к высшему классу общества».

Что почитать?

Ананьич Б.В., Ганелин Р.Ш. Александр II и наследник накануне 1 марта 1881 года // Дом Романовых в истории России. СПб., 1995

«Она довела бы государя до самых крайних безрассудств»

Один из сподвижников Александра II, военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912), пересказал в своем дневнике мнение графа Александра Владимировича Адлерберга о печальных перспективах брака императора с княгиней Юрьевской. Граф Адлерберг, друг детства царя, с 1870 по 1881 год был министром императорского двора.

Дмитрий Милютин

13 мая [1881 г.]

Граф Адлерберг рассказал мне некоторые весьма любопытные подробности о последних годах или, лучше сказать, последнем годе жизни покойного императора и отношениях своих с княгиней Юрьевской. Граф Александр Владимирович убежден, что официальное положение его при дворе, несмотря на дружеские, почти братские отношения к императору Александру Николаевичу, сделалось невозможным. «Если б не было даже катастрофы 1-го марта, то я все-таки не был бы теперь министром двора», – сказал граф Адлерберг. Покойный государь был совершенно в руках княгини Юрьевской, которая довела бы государя до самых крайних безрассудств, до позора, а княгиня ненавидела графа Адлерберга и была озлоблена на него. <…> Вот приблизительно его рассказ: <…>

«Я вынужден был возражать ей, так что между нами произошла бурная сцена, продолжавшаяся довольно долго. Среди горячего нашего спора дверь в кабинет полураскрылась и показалась голова государя, который кротко спросил, пора ли ему войти. На это княжна с горячностью ответила: "Нет, оставь нас докончить разговор" [разговор этот возник по причине того, что Адлерберг пытался отговорить Александра от вступления в новый брак до истечения годичного срока после кончины императрицы. – «Историк»]. <…> Вскоре после этой сцены совершился брак… затем с каждым днем все усиливалось влияние княгини Юрьевской, злоба ее против меня и невыносимое мое положение. Трудно сказать, до чего могла бы довести государя эта женщина, нахальная и вместе с тем глупая и неразвитая! Вот почему я и сказал, что мученическая кончина государя, быть может, предотвратила новые безрассудные поступки и спасла блестящее царствование от бесславного и унизительного финала».

«Влияние утвердилось бы в совершенно невозможных руках»

Ростислав Фадеев

Гибель императора была ниспослана свыше, давал понять генерал-майор в отставке Ростислав Андреевич Фадеев (1824–1883) в письме к своему племяннику Сергею Юльевичу Витте, будущему председателю Совета министров Российской империи. Это письмо, написанное в марте 1881 года, Витте впоследствии полностью привел на страницах своих «Воспоминаний». Фадеев был резким критиком либеральных реформ Александра II, и прежде всего военной реформы, проводившейся министром Дмитрием Милютиным. После убийства императора генерал выступил одним из организаторов тайного аристократического общества «Священная дружина», созданного для противодействия терроризму «всеми доступными средствами».

Петербург, 14 марта 1881 г.

Нигилизм действующий надо прижать к полу, иначе он не даст нам жить и сделать шагу. Событие 1 марта опозорило Россию, это слишком ясно. Во всем остальном приходится только сказать: пути Божии неисповедимы.

Я спрашивал у людей самых близких покойному государю, постигают ли они продление прошлого царствования на десять лет и что из нас вышло бы в таком случае. Они ответили в один голос, что не постигают. Доходило до того, что люди, сросшиеся с покойным, – Адлерберг, Милютин и Вердер [по всей видимости, речь идет о свитском генерале при германском императоре Вильгельме, состоявшем много лет прикомандированным к особе императора Александра II. – «Историк»] – хотели отшатнуться, оставить места вследствие домашних интриг и новых людей, влезавших из щелей женской половины Зимнего д

коронование [княгини Юрьевской. – «Историк»], и главное влияние утвердилось бы в совершенно невозможных руках.

Об этом не нужно говорить, чтобы не ослабить сокрушающего впечатления, которое может в текущее время объединить и скрепить нравственно Россию. Но там, свыше, где управляют участью земною, лучше знают, что и для чего делается.