Настройки

Неизвестный Василий

№84 декабрь 2021

Беседовала Варвара Рудакова

Шестьсот пятьдесят лет назад родился великий князь Василий I – один из самых малоизвестных правителей Русского государства. Почему так вышло и каким было долгое правление сына Дмитрия Донского, в интервью журналу «Историк» рассказал доктор исторических наук, профессор Николай Борисов

Он родился 30 декабря 1371-го, а умер 27 февраля 1425 года. Из 53 полных лет жизни Василий Дмитриевич провел на великокняжеском престоле целых 36 лет. Немалый срок, особенно если иметь в виду, что его прославленный отец прожил всего 38. При этом про Дмитрия Донского (1350–1389) написаны целые тома, а про Василия I – лишь несколько абзацев в энциклопедиях.

Летописцы молчат

– Почему Василий Дмитриевич оказался в тени своих отца и сына?

– Вы правы: это одна из самых малоизвестных и малоизученных фигур русского Средневековья. Тут за что ни возьмись, сплошной вопросительный знак. В свое время я писал книгу для серии «ЖЗЛ» про Василия Темного, и там было начало про его отца – Василия I. Наскребал информацию буквально по крохам. Это связано с тем, что при нем, видимо, совсем заглохло летописание. Может быть, оно просто не сохранилось, а может, он сам был безграмотным и не сильно заботился о том, чтобы память о нем фиксировали в летописях. Трудно сказать. Во всяком случае, когда он пришел к власти в 1389 году, около него оказался человек, который занимался летописанием, – это митрополит Киприан. Когда тот умер в 1406-м, то оставил после себя созданный при митрополичьей кафедре общерусский летописный свод. Но дальше – сплошной провал. И поэтому о делах Василия I мы почти ничего не знаем. Летописцы молчат…

– Повлияло ли на становление личности Василия I то, что он несколько лет был заложником в Орде?

– Действительно, он провел в плену четыре года – с 1382-го, когда после разгрома Москвы Тохтамышем Дмитрию Донскому пришлось отдать своего десятилетнего сына в заложники, и до 1386-го, когда Василию каким-то чудом удалось бежать. Конечно, на мальчика это не могло не повлиять, но как именно – сказать трудно, потому что мы ничего не знаем о его личности. Личность – вообще самая большая проблема для исследователя Средневековья. Внук нашего героя – Иван III – гораздо ближе к нам, но при этом нет ни одного личного по характеру письма: ни записочки, ни мемуара какого-нибудь – ничего. Сплошной официоз – личность за ним не углядеть. С Василием I еще хуже: от него и официоза почти не сохранилось.

Поэтому как отразился на нем плен – очень интересный и сложный вопрос. Я тоже размышлял над этим. Думаю, он прекрасно знал Орду. Он хоть и заложником был, но не в подвале сидел. Жил среди татарских царевичей, заводил связи, у него появился круг общения, и, кстати, именно благодаря этим связям он в 1392 году присоединил к Москве Нижний Новгород, Городец, Мещеру, Тарусу. Орда дала ему пропуск: забирай. Но ему пришлось кому-то взятку дать, у кого-то попросить. Вероятно, он знал, к кому обращаться, был вхож в круги, где принимались решения. В Орде все строилось на родственных связях. А он знал Орду, знал людей, и, очевидно, это ему очень пригодилось для выработки московской политики.

Высокопоставленный беглец

– Он не сидел в подвале, но все-таки бежал оттуда. Как говорится, в плену хорошо, а дома лучше?

– Это тоже загадочная история. Как он бежал? Вспомните «Слово о полку Игореве». Князь Игорь бежал из половецкого плена. А бежал он, я вам напомню, потому что некто Овлур украл для князя коня. То есть существовал некий половец, который ему помогал. Наверняка просто так бежать из Орды тоже нельзя было. Там все открыто, все как на ладони. Тем более такая фигура – сын великого князя.

Изначально, надо полагать, принималось в расчет и то, что, если будет побег, наказать за него смогут не только беглеца, но и его родителей. Поэтому Василий бежал на запад, а не на север – в Москву. Он, вероятно, думал, что его будут искать на московском направлении. В итоге он очутился у молдавского господаря Петра Мушата. От него он вместе с проезжавшим в тех краях митрополитом Киприаном, который возвращался в Москву из Константинополя, попал в Литву, где обручился с дочерью великого князя литовского Витовта Софьей. Возникает вопрос: а договорился ли Василий о побеге с отцом, Дмитрием Ивановичем, или вообще ничего не сообщал ему? Я думаю, что побег согласовали с Москвой и была разыграна, как сейчас говорят, многоходовая комбинация московских дипломатов. В конце концов он вернулся в Москву, но никакого наказания не последовало, Орда его простила.

– Брак Василия с Софьей Витовтовной означал крупный политический успех…

– Конечно, в то время отношения с Литвой становятся очень важным элементом московской внешней политики. Однако приходилось иметь в виду, что Литва могла стать как союзником в борьбе с Ордой, так и врагом, который способен нанести удар в спину, что, собственно, часто и бывало. В этом смысле брак с Софьей Витовтовной открыл Василию дорогу к углублению литовских связей, что тогда было целесообразно. Тем более Софья оказалась чрезвычайно энергичной женщиной: она ездила на встречи с отцом, возила туда сына Василия…

– Литва с тех пор стала главным направлением внешней политики Василия I?

– Безусловно. Он искал возможность создать прочный союз между Литвой и Москвой. Однако союзники часто превращались во врагов. Витовт был для Василия тестем и даже приятелем, но время от времени литовцы нападали на наши земли. Между прочим, Смоленск они у нас отобрали в 1404 году. Поэтому в политике, как и в бизнесе, друзей не бывает…

– Был ли у Василия шанс стать литовским правителем? И стремился ли он к этому?

– Я думаю, даже и не стремился, потому что это было совершенно невозможно. Давайте вспомним: уже при его жизни, в 1385 году, заключена Кревская уния, в результате которой возникло относительно единое польско-литовское государство. Ясно, что поляки, которые долгие годы старались объединиться с Литвой, ни за что не дали бы увести ее в сторону Москвы. Поэтому если бы Василий попытался это сделать, думаю, его бы просто отравили или удушили – настолько это был больной вопрос.

Собиратель земель

– Как вы оцениваете территориальные приобретения Василия Дмитриевича?

– Бесспорно, огромной удачей стало присоединение Нижегородского княжества. Это была огромная территория, и здесь он, конечно, больше выиграл, чем проиграл. Но все-таки кое-что проиграл, потому что нижегородские и родственные им суздальские князья стали злейшими врагами великого князя. Василий фактически превратил их в изгнанников, поэтому они постоянно устраивали какие-то заговоры, затем приезжали и просили у него прощения. А потом снова плели интриги.

– Что Москве дало присоединение этих земель?

– У Москвы была особая стратегическая цель – собирать русские земли. Это еще при Иване Калите началось. Собирали их буквально как мозаику, как пазл. Ага, там князь помер, а наследника нет – ну-ка, давай ее сюда. Там можно что-то силой отнять (как, например, Коломну и Можайск силой отняли в свое время) – ага, отнимаем. То есть способы были разные, но цель всегда одна – собирание земель. В этом состоял единственный шанс московских князей на перспективу, потому что, если бы Москва не выступила в качестве центра объединения русских земель, их растащили бы на части: что-то отхватили бы литовцы, что-то – татары. Поэтому надо было во что бы то ни стало собирать. Русские князья строили то, что сейчас называют империей…

– Пытался ли Василий I избавиться от ордынского ига и насколько эти попытки были успешны?

– Он пытался, но опять-таки очень осторожно, воспользоваться той ситуацией, которая сложилась в Орде после 1395 года. Мы помним, что в 1395 году пришел Тимур (Тамерлан). В результате его нашествия Золотая Орда как единое государство была разгромлена, начался ее распад: одна часть – один царевич, другая часть – другой царевич, какой-нибудь сын или внук Тохтамыша. Василий I пытался воспользоваться этим. Как? Очень просто: надо было перестать платить дань, ссылаясь на то, что у вас не поймешь, кому давать. Вот он и перестал ее платить.

Куликовская битва. Худ. Н.С. Присекин. 1980 год

– Как когда-то его отец Дмитрий Донской?

– Совершенно верно. Но так же, как и тогда, татары это заметили. Как и во времена Дмитрия Ивановича, в Орде возвысился правитель, причем даже не хан, а темник. Если при Дмитрии это был Мамай, то при Василии – Едигей.

И тот решил наказать Москву. Едигей привел на Русь огромное войско. Разгром 1408 года стал наказанием Василию I за попытку если не совсем избавиться, то по крайней мере ослабить зависимость от Орды. Василию не повезло: он рассчитывал на слабую Орду, а она в это время усилилась. Ему пришлось заплатить горькую цену. «Повесть о нашествии Едигея» рисует ужасные картины. Например, как татарин едет на коне, одним арканом несколько русских человек связаны, и они, как бараны, покорно идут за ним, даже не пытаясь оказать сопротивление, потому что паника была страшная, такой ужас всех охватил, что люди просто растерялись…

Но когда мы говорим о Василии I, мы вспоминаем, что в 1395 году полчища Тимура побывали и на Руси. К счастью, Тимур до Москвы не дошел – только до Ельца, но Василий явно готовился к обороне. Так что замыслы у него, по-видимому, были большие, а вот исполнение гораздо слабее, чем сами эти замыслы.

То же самое, кстати, можно сказать и про его отношения с церковью. При нем, судя по всему, делались попытки заставить ее платить дань в Орду. То есть он хотел принудить митрополита вкладывать свою долю в ту сумму, которую Русь отдавала ханам. А с церкви до этого никогда «ордынского выхода» не взимали – монголы с самого начала освободили ее от дани. Василий решил изменить ситуацию. Он и с митрополитом Киприаном поссорился именно из-за этого. Как раз тогда появляется коллекция ханских ярлыков – важнейший источник по истории того периода. Оказалось, что церковь аккуратно хранила все «квитанции»: вот мы получили от такого-то хана разрешение не платить, вот от другого. Опять-таки, подробностей мы не знаем, сколько Василий в конце концов платил, участвовала ли церковь или ему так и не удалось ее заставить. Но то, что он пытался это сделать, говорит о том, что он был человеком большого размаха. Я повторяю: намерения он имел очень значимые, а вот исполнение иногда хромало…

Жертвы чумы

– Почему после его смерти власть досталась самому младшему из сыновей – будущему Василию Темному? У него же было четверо старших братьев.

– Не будем забывать про высокую детскую смертность в то время. Но было еще одно обстоятельство – чума. Мы недооцениваем средневековые эпидемии. Только сейчас, сами погрузившись в эту тему, мы начинаем по-настоящему понимать, что такое эпидемии. Для Средневековья эпидемия – когда страх везде. Встретился с кем-то, за руку поздоровался – на следующий день человек уже умер или при смерти. Очень страшно. Самая сильная вспышка чумы случилась в середине XIV века, когда мор в 1353 году пришел из Западной Европы через Псков. Тогда за первые 11 лет эпидемии, к исходу 1364 года, из некогда огромной мужской части потомства Калиты, насчитывавшей троих сыновей и шестерых внуков, умерли почти все. Старшая ветвь пресеклась вовсе: умер великий князь Симеон Гордый и все его дети. Умерли и два его брата – князь Андрей и великий князь Иван Красный, отец Дмитрия Ивановича Донского и дед нашего Василия. Умерла мать Дмитрия, его младший брат. В живых в итоге остались только двое малолетних внуков Калиты – великий князь Дмитрий Иванович и его двоюродный брат князь Владимир Андреевич Серпуховской, будущие герои Куликовской битвы. Затем чума, видимо, отступила. Но потом пошла, как сейчас принято говорить, «новая волна».

Василий II Темный садится на московский престол. Лицевой летописный свод. XVI век

– Уже при Василии Дмитриевиче?

– Да. Опустошительная волна эпидемии прокатилась в начале 1420-х годов. Тогда почти весь дом серпуховских князей вымер. И Москву чума тоже посетила. Считается, что и сам Василий I умер от чумы. Точно опять-таки никто не скажет и прямо нигде не говорится, что он стал жертвой чумы, но, судя по некоторым косвенным признакам, это было именно так. И старшие его дети тоже умерли от чумы – еще раньше отца. Отсюда и возникла проблема с наследником: старший сын Иван, которого, судя по всему, он считал своим преемником, умер в 20-летнем возрасте. Летопись сухо сообщает: скончался князь Иван Васильевич по пути из Коломны в Москву. Все. Больше ничего. Как он скончался? То ли он с лошади упал, то ли подцепил заразу какую-то? Судя по всему, это была чума.

А следующий из оставшихся в живых – Василий – в тот момент был совсем еще юным. Ходили слухи, что этот ребенок у Софьи Витовтовны не от Василия I, а от какого-то ее фаворита. Во всяком случае, Сигизмунд Герберштейн – австрийский путешественник, дипломат, который посещал Москву в начале XVI века и собирал всякие московские слухи, легенды, рассказы, – отметил, что жил такой князь Василий I, у него был сын Василий II, но отец не любил своего сына, потому что подозревал, что не он его отец. Один раз только возникает этот сюжет и только у Герберштейна, но на это стоит обратить внимание: австриец обычно не выдумывал, а тщательно записывал то, что слышал. Был ли это просто слух, пустая молва, по-нашему говоря, сплетни или действительно правда – сказать трудно.

«Принципиальный» князь

– Василий как политик был похож на своего отца?

– О нет! Как бы вам точнее сказать? По большому счету Дмитрий Донской был авантюристом. Он играл в очень опасную игру, когда начал освобождаться от власти Орды, еще не имея для этого материальной базы, и в результате что он получил?

– Победу на Куликовом поле…

– Не только! Через два года после победы он получил нашествие Тохтамыша: огромные потери, сожженная Москва, восстановление прежних кабальных отношений с Ордой, отправка десятилетнего сына в качестве заложника в ставку хана. И не ему одному – многим русским князьям пришлось послать своих детей заложниками в Орду. То есть Дмитрий Донской был человеком, который шел на очень рискованные действия. Судя по всему, Василий I это понимал. И поэтому считал, что надо действовать по-другому – аккуратнее, спокойнее. Как политик он был гораздо более гибкий, осторожный и хитрый. Правда, все равно нарвался в 1408 году на нашествие Едигея. К сожалению, полное отсутствие частных документов не позволяет говорить что-то определенное о его личности, но то, что он был крупной фигурой для своего времени, абсолютно очевидно.

– Почему после его смерти разразилась междоусобная война?

– Она была во многом обусловлена его собственными ошибками. Думаю, Василий Дмитриевич понимал, что, если он внезапно умрет (эпидемия, яд, мало ли что еще), может начаться борьба за власть. Однако он не смог этого предотвратить. Он умер скоропостижно, когда его сыну Василию Васильевичу было 10 лет. Войну развязал родной дядя мальчика – младший брат Василия I Юрий Дмитриевич Звенигородский. Он считал, что трон должен перейти к нему, тем более что их отец – Дмитрий Донской – в своем завещании, написанном перед самой смертью в 1389 году, именно так и распорядился. Но в 1389-м у Василия I не было детей, и Дмитрий Донской иного и не мог написать. А когда дети появились, Василий I был уверен, что именно они станут ему наследовать. Однако Юрий считал иначе…

Так что Василий I не мог не понимать, что опасность существует. И ее можно было устранить только таким методом, каким воспользовался спустя десятилетия Иван III. Когда возникла угроза борьбы между его внуком Дмитрием (сыном умершего старшего сына от первого брака, Ивана Молодого) и сыном Василием от второго брака с Софьей Палеолог, решение было найдено в том, что внука Дмитрия уморили в темнице. В итоге власть досталась Василию. Так и здесь: Василий I мог бы, скажем, отравить своего брата Юрия, тем более что следующий брат, Андрей, совершенно ни на что не претендовал. Но он на это не пошел.

– Почему?

– Почему человек не совершает убийства? Потому что считает это смертным грехом.

– Но для Ивана III это было возможным?

– Здесь и проявляется разница характеров. Иван III был человеком очень циничным. Вспомните, как он играл с церковью. Все эти еретики – он же их поддерживал. Зачем? Чтобы припугнуть церковь. В этом смысле Иван III как политик был на голову выше. Потому что великие политики обычно циники, способные на многое, если не на все. Читайте Макиавелли. А Василий I, судя по всему, был более принципиальный. Его принципиальность, как я вижу, как раз состояла в том, что он боялся смертного греха. Он был более религиозным, а для политика это скорее слабость, чем сила.

Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного в 1433 году срывает с князя Василия Косого пояс, принадлежавший некогда Дмитрию Донскому. Худ. П.П. Чистяков. 1861 год

– Почему же в период его правления внутри страны все было относительно мирно, никаких междоусобных войн, такого кровопролития, какое произошло уже при следующем правлении?

– Хороший вопрос. Как я вижу эту историю? Сыновья Дмитрия Донского получили достойное воспитание, Дмитрий Иванович был явно харизматической личностью, яркой, неординарной, и дети это чувствовали. Думаю, он их научил (а может быть, заставил – я не знаю) не ссориться между собой. Как Ярослав Мудрый перед кончиной заставил сыновей поклясться в том, что они не будут враждовать, так нечто подобное, вполне возможно, и Дмитрий Иванович внушил своим сыновьям.

Внушить-то он, может, и внушил, но бывали случаи, что сначала все клянутся (как те же сыновья Ярослава Мудрого), а потом начинают драться друг с другом. И все же здесь важно понимать, кто мог бы начать такую драку? Кто был следующий после Василия I из братьев? Юрий Звенигородский. И если бы Юрий Звенигородский захотел, он бы мог поднять мятеж гораздо раньше. Но он и пальцем не шевельнул, пока был жив Василий I – законный наследник. В этом отношении Юрий Дмитриевич был очень порядочный человек. То есть он удерживал ситуацию. Наверняка к этому его толкали бояре, однако он не поддавался на провокации, пока был жив брат. Но когда, вопреки завещанию Дмитрия Донского, великокняжеский престол достался не Юрию, а его племяннику, началась совсем другая история.

Лента времени

30 декабря 1371 года

Рождение Василия в семье великого князя Дмитрия Ивановича (Донского).