Распад Союза

Тридцать лет назад, 8 декабря 1991 года, в Беловежской Пуще тогдашние лидеры России, Украины и Белоруссии приняли решение о роспуске СССР

Последовавшие после августовского путча три с половиной месяца стали периодом агонии некогда мощной сверхдержавы. Уже 6 сентября 1991 года Советский Союз – не де-факто, а де-юре – ужался с 15 республик до 12. В этот день возглавляемый Михаилом Горбачевым Государственный Совет СССР (созданный накануне на основании Закона СССР от 5 сентября 1991 года «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период» орган, упоминания которого не было в Конституции Советского Союза) признал независимость трех прибалтийских республик – Латвии, Литвы и Эстонии. Это было сделано вопреки Закону СССР от 3 апреля 1990 года «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Впрочем, на тот момент легитимных органов власти Союза уже не существовало: упомянутый Госсовет не предусматривался Конституцией, равно как Межреспубликанский экономический комитет, заменивший собой после провала путча союзный Кабинет министров. Съезд народных депутатов СССР собрался 5 сентября только для того, чтобы принять решение о самороспуске. Оставался лишь институт президента Союза, однако политический вес Михаила Горбачева после заточения в Форосе резко упал: он был даже не «хромой», а «подстреленной уткой». Лидеры союзных республик, в особенности президент РСФСР Борис Ельцин, уже мало считались с мнением президента СССР.

Начало конца

Россия признала независимость Латвии, Литвы и Эстонии еще 24 августа. Тогда же Борис Ельцин призвал поступить точно так же президента СССР и «международное сообщество». Строго говоря, в этом шаге российского руководства не было никакой необходимости, ведь все три дня, когда власть в Москве находилась в руках ГКЧП, лидеры Прибалтики вели себя тише воды ниже травы. Однако Ельцину было важно подорвать позиции центра для последующего торга с ним. Также ему было необходимо показать, что любые противозаконные с точки зрения союзного законодательства действия не будут иметь никаких последствий. И это ему удалось.

Резкое изменение ситуации в республиках после провала ГКЧП особенно ярко проявилось на Украине, которая стала мотором дезинтеграции страны. Впрочем, украинская верхушка действовала не без тайного одобрения со стороны российского руководства. Если 19 августа на встрече с главнокомандующим сухопутными войсками генералом армии Валентином Варенниковым, прибывшим в Киев проконтролировать введение чрезвычайного положения, председатель Верховного Совета Украины Леонид Кравчук ни слова не сказал против и вплоть до роспуска ГКЧП публично призывал граждан УССР к спокойствию, то сразу после 21 августа он занял радикальную позицию, как бы компенсируя тем самым свою трусость и бесхребетность.

Уже 24 августа возглавляемый им Верховный Совет УССР принял Акт провозглашения независимости Украины – документ, полный лжи и демагогии: «Исходя из смертельной опасности, нависшей было над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года… продолжая тысячелетнюю традицию государственного строительства на Украине» и т. д.

Акт, разумеется, был столь же незаконным, как и провозглашение независимости в Прибалтике, однако Ельцин, равно как и президент СССР Михаил Горбачев, промолчал. Последовало лишь невнятное заявление ельцинского пресс-секретаря Павла Вощанова о возможности пересмотра границ России с республиками в случае их выхода из состава Союза, однако тут же это заявление было дезавуировано.

Тогдашний зампред Моссовета Сергей Станкевич, одновременно занимавший пост советника президента РСФСР, прилетевший через несколько дней вместе с вице-президентом Александром Руцким и мэром Ленинграда Анатолием Собчаком в Киев, вспоминал, что российскую делегацию несколько часов не выпускали из самолета. По его словам, в тот момент каждый шаг Кравчука контролировался националистами, которые решали, с кем ему можно встречаться, а с кем нет. Сам Кравчук на переговорах с россиянами упирал на то, что после путча все поменялось, – и те не могли ему на это ничего возразить. Впрочем, с позиций сегодняшнего дня все-таки непонятно, что именно поменялось. Гэкачеписты же были устранены. Да и степень подчиненности националистам хитрого партноменклатурщика Кравчука кажется сильно преувеличенной: уже три месяца спустя он уверенно разгромил их кандидата на президентских выборах. Возможно, Кравчук просто разыгрывал спектакль перед московскими гостями – мол, от меня ничего не зависит.

«Союзный договор»

Как бы то ни было, про подписание Союзного договора, намеченное на 20 августа, к этому времени все забыли. Заметим: новый договор сам вел к развалу страны и, возможно, не случись ГКЧП и подпиши его ряд республик в означенный срок, СССР распался бы еще раньше, чем это случилось в реальности. Действительно, проект Союзного договора 1991 года был бесплодной попыткой Горбачева спасти от распада страну, которую взорвали не некие националисты или «свободолюбивые народы», а его собственная безумная политика 1988–1990 годов. Тогда еще всесильный генеральный секретарь ЦК КПСС попытался избавиться от контроля партии, инициировав «свободные выборы», на которых, как он думал, победят его сторонники.

Именно они, по замыслу генсека, и должны были стать его опорой. Однако вышло иначе. Эксперимент по превращению единого и в высшей степени централизованного государства в реально действующую федерацию (или даже конфедерацию – вспомним, что УССР и БССР являлись членами ООН), каковой СССР был только на бумаге, привел к кризису Союза.

Охотничья резиденция «Вискули», Белоруссия. Здесь 8 декабря 1991 года были подписаны Беловежские соглашения о прекращении существования СССР и образовании СНГ

Но принципиально важным является обстоятельство, о котором в те дни никто не вспоминал, а именно: на глазах «изумленной публики» на самом деле разваливался не СССР, а историческая Россия. Возглавляемые Ельциным российские «демократы», проголосовав 12 июня 1990 года за Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, не просто встали в один ряд с националистами из других республик, но и как бы согласились с тем, что настоящая, исторически сформировавшаяся Россия – это и есть обрубок под названием «РСФСР». Тем самым они отбросили государство к границам XVII века, отказавшись от Украины, Белоруссии, Казахстана, Закавказья и других территорий. В результате позиции, занятой в тот период российским парламентом, шанс на сохранение исторической России устремился к нулю.

Малейшие попытки мыслить исторически решительно пресекались. Так, вдова академика Андрея Сахарова правозащитница Елена Боннэр писала в «Известиях» 29 августа 1991 года: «Любителям "великой России" пора понять, что великим никогда не будет государство и народ, который так или иначе держит в плену других. Пора кончать с ОМОНом в Прибалтике, с нашими войсками в Прибалтике, и полную свободу от нас – России – должны получить все республики».

Писатель Александр Солженицын позже вспоминал: «Боже! какой сразу поднялся гневный шум о "русском империализме" – не только в заинтересованнейших Соединенных Штатах, но еще больше – среди московских радикал-демократов сахаровской школы (Е. Боннэр, Л. Баткин и иже, и иже). И Ельцин сразу испугался, что он будет "империалист" и рвется к диктатуре, – и взял назад»…

Фактически в сентябре-ноябре 1991 года в жизни умирающего СССР наметились три основные тенденции. Первая выражалась в тщетных попытках Михаила Горбачева хоть как-то остановить развал через жалобные призывы подписать «союзный договор». Вторая была связана с решением украинской партсовхозноменклатуры выйти из Советского Союза, дабы отныне не зависеть от капризов центра. Третья определялась сепаратным желанием Бориса Ельцина как можно скорее начать радикальные рыночные реформы, не дожидаясь решения остальных республик.

Нурсултан Назарбаев, Станислав Шушкевич, Михаил Горбачев и Борис Ельцин (слева направо) перед началом пресс­конференции по итогам заседания Госсовета СССР, на котором обсуждался проект договора о Союзе Суверенных
Государств. 14 ноября 1991 года

Украина превыше всего

На общесоюзном референдуме о сохранении СССР, состоявшемся в марте 1991-го, более 70% жителей УССР высказались за. Это был четкий и недвусмысленный ответ. Но он не стал императивным мандатом для руководства республики. 11 октября 1991 года Верховный Совет УССР постановил провести в день выборов президента, 1 декабря, еще один (на этот раз республиканский) референдум, в ходе которого гражданам предлагалось ответить на вопрос: «Подтверждаете ли Вы Акт провозглашения независимости Украины?»

Оставшиеся до голосования полтора месяца в республике велась оголтелая агитационная кампания в одну сторону – отвечать «да». Даже Президиум Верховного Совета Украины выступил с обращением к народу, требуя ответить положительно. Ни о какой беспристрастности не шло и речи. Сам факт, что вместо обстоятельных и неспешных дискуссий предлагалось под призывы «Давай-давай!» наспех решить принципиальный вопрос, многое говорит о серьезности намерений националистов (как, впрочем, и о том, можно ли без скепсиса принимать результаты такого референдума). После провала ГКЧП люди пребывали в полной растерянности, главным у избирателей на тот момент было желание как можно скорее и дальше бежать от Москвы с ее непонятной политикой, с ее изолгавшимся и непопулярным Горбачевым, с непредсказуемым Ельциным. Это были спонтанные чувства «здесь и сейчас», которые постоянно подогревались пропагандой о «самой богатой стране Европы, у которой москали вот уже несколько веков подряд отбирают хлеб и сало».

Украинская советская верхушка объединилась с националистами во временный союз, в котором каждая из сторон решала свои проблемы. Леонид Кравчук оказался в тот момент на своем месте благодаря способности (как Горбачев) говорить каждому то, что тот хотел услышать. Это был тип партаппаратчика-идеолога, никогда не управлявшего предприятием или областью, а занимавшегося только пропагандой. До 55 лет он являлся верным агитатором Владимира Щербицкого, многолетнего первого секретаря украинской компартии, и даже и близко не походил на союзных или российских демократов – Александра Яковлева, Эдуарда Шеварднадзе или того же Ельцина: был лояльнейшим аппаратчиком и даже в страшном сне не мог позволить себе реформаторских идей. Он оказался случайно во главе Верховного Совета УССР после того, как Горбачев перевел на работу в Москву Владимира Ивашко, сменившего на посту лидера украинской компартии Щербицкого…

Митинг за выход Украины из состава СССР в Киеве. 1991 год

Умопомешательство на Украине было столь сильным, что даже директора заводов союзного подчинения, такие как будущий президент Украины Леонид Кучма, в то время возглавлявший в Днепропетровске ракетостроительный «Южмаш», активно включились в политическую борьбу на стороне националистов. Кучма поддерживал Игоря Юхновского – маргинального кандидата с Западной Украины, словно не понимая, что для его «Южмаша» независимость Украины будет означать скорый конец.

А тем временем Союз полыхал. Армения и Азербайджан начали открыто воевать, несмотря на попытки Ельцина и лидера Казахстана Нурсултана Назарбаева их помирить. Грузия стремительно скатывалась к гражданской войне, в том же направлении двигалась Молдавия. Даже на территории РСФСР уже пролилась кровь в Чечено-Ингушетии, где в результате переворота власть в Грозном захватили сепаратисты, обещавшие привести Чечню к изобилию, как в Арабских Эмиратах. Горбачев агитировал лидеров союзных республик подписать договор о Содружестве Суверенных Государств («суверенных» там было явно излишним). Однако к этому моменту даже относительно спокойные Белоруссия и среднеазиатские республики заняли выжидательную позицию…

Особый путь России

В самой РСФСР временная эйфория от победы над ГКЧП застилала туманом существенные разногласия в стане победителей. Внешне монолитная правящая троица – президент Борис Ельцин, премьер-министр Иван Силаев и избавившийся от приставки «и. о.» председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов – оказалась весьма недружным временным объединением чуждых друг другу людей.

Силаев, который возглавил последнее союзное правительство, названное Комитетом по оперативному управлению народным хозяйством СССР, вскоре сложил с себя полномочия российского премьера. Перед Ельциным встала проблема, кем его заменить. Вместе с тем со всех сторон слышались призывы к радикальным реформам.

В этот период большое влияние на Ельцина оказывал провинциальный преподаватель научного коммунизма Геннадий Бурбулис, типичный «калиф на час», временщик, вознесенный перестроечной волной на самый верх. Он предложил доверить реформы команде Егора Гайдара (с которым Бурбулис незадолго до того познакомился), сформировав из нее костяк правительства. Гайдар был не против: он и сам активно искал выход на тех, кто принимает решения, желая опробовать методы «шоковой терапии».

Внук всем известного писателя, сын адмирала-«правдиста», Гайдар принадлежал к партноменклатуре в третьем поколении, окончил элитный вуз и как носитель знаменитой фамилии с успехом проталкивался на выгодные посты: в тридцать с небольшим он уже побывал редактором отдела экономики в центральном теоретическом журнале ЦК КПСС «Коммунист» и в главной газете страны «Правда». Хотя в перестройку экономисты оказались любимцами публики, про Гайдара мало кто слышал, он предпочитал оставаться теневой фигурой, действующей закулисными методами. Он обещал Ельцину в кратчайшие сроки улучшить положение. Его номенклатурное происхождение, наличие какой-никакой команды и имидж образованного человека внушали Ельцину уверенность в том, что Гайдар – именно тот, кто ему нужен.

Была только одна заминка: согласившийся в ноябре 1991-го войти в правительство Гайдар настаивал на проведении радикальных экономических реформ в России без оглядки на центр и союзные республики. Позиция, поддерживаемая Бурбулисом, в конце концов пришлась по душе и Ельцину. К этому времени он понял, что сменить Горбачева во главе Союза ему не удастся, да и стоит ли метить в лидеры страны, которая и без того трещит по швам? В итоге ставка была сделана на Россию.

1 декабря Украина проголосовала за независимость. Это существенным образом облегчало задачу – Ельцин незамедлительно признал итоги голосования. Судя по всему, в тот момент с души у него упал камень: теперь появился вполне благовидный предлог устранить надоевшего Горбачева, сославшись на то, что без Украины обновленный Союз невозможен.

Печальный итог

Операция по устранению президента СССР с политической арены готовилась в тайне. 6 декабря 1991 года Борис Ельцин вылетел в Белоруссию – формально для переговоров о поставках энергоносителей. Встреча глав трех славянских республик состоялась в Беловежской Пуще, на самой границе с Польшей, в охотничьей резиденции «Вискули» – подальше от глаз и ушей Горбачева.

Именно там 8 декабря было подписано Соглашение о создании Содружества Независимых Государств. Таким образом маскировался роспуск СССР. У населения создавалась иллюзия, что речь идет о простом переименовании страны. Гражданам в тот момент было все равно, как будет называться страна: никто в том хаосе не понимал, что происходит на самом деле. Осознания того факта, что речь идет о крахе государства, не было и в помине…

Текст соглашения изобиловал нелепостями. Уже в преамбуле значилось: «Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». «Геополитическая реальность» – термин вовсе не юридический, судя по всему, «находка» любившего сложные речевые конструкции Бурбулиса. Таких несуразностей было много. Так, в статье 8 «высокие договаривающиеся стороны» отметили, что «осознают планетарный характер Чернобыльской катастрофы», а в статье 6 объявляли «единым» контроль над ядерным оружием. Также провозглашались многочисленные обязательства друг перед другом – вплоть до координации внешней политики. В добавление ко всей этой лжи местом подписания зачем-то значился Минск, а не Беловежье.

Между тем три республики не создавали Союз, вопреки преамбуле соглашения. В 1922-м большевики в Москве нарезали Россию на четыре республики (помимо РСФСР, УССР, БССР была также Закавказская СФСР), а затем просто оформили договор о заключении союза. Беловежские же подписанты представили дело так, словно СССР был рожден свободным выбором народов и самой единой страны до 1917 года не существовало вовсе.

Фото: РИА НОВОСТИ, ЮРИЙ ЛИЗУНОВ/ТАСС, LEGION-MEDIA