Казус Гамсахурдиа

Общая картина распада Союза не была бы полной без истории об этой закавказской республике. 30 лет назад, в апреле 1991 года, Грузия одной из первых союзных республик объявила о выходе из СССР

В те годы Грузия постоянно присутствовала на первых страницах советских газет. Эта республика оказалась в авангарде борьбы за национально-государственное самоопределение. Так, еще в марте 1990 года Верховный Совет Грузинской ССР вынес постановление «О гарантиях защиты государственного суверенитета Грузии», квалифицировав ввод частей Красной армии на ее территорию в 1921 году как оккупацию. Тогда же аналогичные документы приняли законодательные органы прибалтийских республик, которым их грузинские коллеги явно подражали. 

17 марта 1991 года Грузия бойкотировала Всесоюзный референдум о сохранении СССР в виде обновленной федерации, а через три недели после этого республиканский Верховный Совет принял Акт о восстановлении государственной независимости Грузии. Новое постсоветское образование объявило себя правопреемником не Грузинской ССР, а Грузинской демократической республики, провозглашенной после распада Российской империи 26 мая 1918 года. Между тем, требуя свободы для себя, грузинские политики в то же время отказывали в ней национальным меньшинствам – абхазам, осетинам и другим, что вскоре ввергло страну в череду кровавых конфликтов.

 

Парадоксы Грузии 

Антисоветский разворот Грузии для многих был неприятным шоком. Выходцы из этой республики на протяжении всего периода существования СССР входили в высшие эшелоны власти единого государства. Так было не только во времена Иосифа Сталина и Лаврентия Берии, но и позже, когда в 1957–1989 годах должность секретаря Президиума Верховного Совета СССР поочередно занимали уроженцы Грузии Михаил Георгадзе и Тенгиз Ментешашвили. В то самое время, когда в Тбилиси уже вовсю звучали требования выхода из состава Советского Союза, во главе Министерства иностранных дел СССР стоял Эдуард Шеварднадзе, занявший этот пост после 13 лет пребывания в должности руководителя республиканской парторганизации. Именно Шеварднадзе в апреле 1971 года на XXIV съезде КПСС патетически восклицал: «Солнце для Грузии, и уже давно, восходит с севера!»

Памятник Иосифу Сталину на центральной площади его родного города Гори. Демонтирован в июне 2010 года

Советское информационно-культурное пространство было по преимуществу грузинофильским. В своем «Русском дневнике», написанном по итогам путешествия по городам и республикам СССР, американский писатель и нобелевский лауреат Джон Стейнбек замечал: «Где бы мы ни были – в России, в Москве, на Украине, в Сталинграде, магическое слово "Грузия" возникало постоянно. Люди, которые ни разу там не были и которые, возможно, и не смогли бы туда поехать, говорили о Грузии с восхищением и страстным желанием туда попасть». Чеканная формула автора советского гимна Сергея Михалкова фиксировала, что Знамя Победы над Рейхстагом водрузили «русский сын и сын грузина». В кинематографе была создана яркая галерея грузинских образов –начиная с героических Георгия Махарашвили («Отец солдата») и Вано Гулиашвили («Парень из нашего города») до комичного летчика Валико Мизандари («Мимино»). В мае 1981 года во время визита в Тбилиси генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев наряду с официальными здравицами вспомнил и о футбольном триумфе на еврокубках команды «Динамо»: «Не подвели и тбилисские динамовцы: овладели одним из самых почетных европейских призов. Не зря мы все за них болели».

Но это был уровень официальный. А на неофициальном известные диссиденты Андрей Амальрик и Людмила Алексеева отмечали широкое бытование в Грузии культа Сталина. На родине вождя в Гори в неприкосновенности остался его массивный памятник, хотя в других населенных пунктах страны от них предпочли избавиться. Имя Сталина носили грузинские улицы, а также знаменитый тбилисский парк, что фиксировало особое положение Грузии в ряду советских республик. Здесь почти официально существовала запрещенная в других регионах частная собственность, уровень жизни был существенно выше, государственным считался грузинский язык, а не русский. В то же время Грузия была более «охранительной», чем любое другое союзное образование. Она, к примеру, так и не приняла хрущевской десталинизации. Попытавшись в марте 1956 года сломать этот грузинский выбор, после трагических событий в Тбилиси в Москве попросту закрыли глаза на региональную версию сталинизма, пережившего и оттепель, и перестройку. Что, впрочем, не помешало Грузии вместе с тремя прибалтийскими республиками встать во главе процесса демонтажа СССР. 

 

Апрельский гром

Спусковым крючком стали события, произошедшие за два года до объявления о выходе Грузии из состава СССР. Речь идет о массовой акции 9 апреля 1989 года в Тбилиси, ставшей едва ли не главным символом эрозии единого союзного государства. 

Впрочем, началось все не в Тбилиси, а в абхазском селе Лыхны Гудаутского района. Там 18 марта 1989 года прошел многотысячный сход, принявший обращение к генсеку КПСС Михаилу Горбачеву с просьбой придать Абхазии статус союзной республики или ввести на ее территории «особый порядок управления» по примеру Нагорного Карабаха – но в любом случае вывести автономию из-под юрисдикции Грузинской ССР. После этого в Грузии началась ответная волна митингов, апогеем которых и стала демонстрация 9 апреля в Тбилиси. И если на первом этапе участники протестных акций ограничивались критикой «абхазского самоуправства», то затем в оборот были введены антисоветские и русофобские лозунги, стали раздаваться призывы к выходу Грузии из состава СССР. 

Визит генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева в Грузию. В тбилисском аэропорту его встречает первый секретарь ЦК КП Грузии Эдуард Шеварднадзе. Май 1981 года

Последовали жесткие меры: для вытеснения митингующих с площади перед Верховным Советом были использованы войска Закавказского военного округа. В результате погибли 19 участников массовой акции, еще 200 получили ранения и травмы. Солдат обвиняли в использовании саперных лопаток и отравляющих газов, но медицинская экспертиза установила, что причиной смерти всех жертв, кроме одной, стала давка, возникшая на площади при разгоне митинга.

Как бы то ни было, после 9 апреля 1989 года грузинское общество стало намного более радикальным в своих оценках СССР и перспектив пребывания в рамках союзного государства. Жесткие действия советского руководства превратили лидеров протеста Звиада Гамсахурдиа, Мераба Коставу, Георгия Чантурию в «мучеников» и борцов за правое дело. Между тем ответственность за трагедию 9 апреля следует разделить между союзным центром, проводившим непоследовательную политику, и грузинскими национал-радикалами. И дело даже не в провокационных действиях последних. Гамсахурдиа, Костава и прочие грузинские диссиденты не могли даже подумать о праве других этнических групп Грузии на самоопределение, абсолютизируя лишь права этнических грузин.

День 9 апреля 1989 года стал для Грузии водоразделом между советским и постсоветским периодом. Тогда и грузинские коммунисты, и диссиденты, прошедшие советские лагеря, идентифицировали себя прежде всего как грузины, боровшиеся за свою независимость и территориальную целостность. Трагедия в Тбилиси привела к отставке первого секретаря ЦК Компартии Грузии Джумбера Патиашвили и назначению на этот пост председателя республиканского КГБ Гиви Гумбаридзе. Однако и Патиашвили, и Гумбаридзе фактически самоустранились от разрешения острых этнических и политических проблем республики. Более того, оба коммунистических лидера для поднятия собственной популярности начали заигрывать с грузинскими националистами. Так, 23 ноября 1989 года Гумбаридзе вместе с диссидентом-националистом Гамсахурдиа организовал «марш протеста» на Цхинвали – тогдашнюю столицу Юго-Осетинской автономной области, которая выступила за повышение своего статуса до уровня АССР. Итогом этой акции стала трехмесячная блокада города, появились первые жертвы. Как следствие – радикализация позиций югоосетинской стороны, которая стала требовать уже выхода из состава Грузии. Националистический дискурс окончательно вытеснил идеологию «пролетарского интернационализма». В соответствии с ним создание новой грузинской государственности оказалось неотделимо от борьбы с российским «империализмом» и его «агентами» в лице абхазских и югоосетинских националистов.

Тысячи горожан приняли участие в похоронах погибших во время трагических событий 9 апреля. Тбилиси, 16 апреля 1989 года

«Пробуждение национального самосознания»

В заключении, подготовленном специальной Комиссией Первого съезда народных депутатов СССР по расследованию событий, имевших место в Тбилиси 9 апреля 1989 года (ее возглавлял Анатолий Собчак), был сделан справедливый вывод: «Перестройка вызвала пробуждение национального самосознания, стремление к достижению подлинной экономической самостоятельности и государственного суверенитета, которые характеризуют сегодня общественно-политическую обстановку не только в Грузии, но и в других союзных республиках. <…>Однако руководство ЦК Компартии Грузии не сумело найти контакт, наладить диалог с общественностью». И не просто не нашло, а попыталось использовать лозунги национального превосходства, чтобы удержаться у власти. 

И то, что учла депутатская комиссия, не приняли в расчет лидеры грузинского националистического движения. Они проигнорировали тот факт, что политическая либерализация пробудила национальные чувства не только у грузин, но и у осетин с абхазами. Впрочем, тогда эту ошибку допустили не только кумиры тбилисской улицы. 

Свой вклад в нагнетание страстей внесли и представители так любимой в России грузинской интеллигенции. Вот что говорил по поводу Абхазии выдающийся философ Мераб Мамардашвили: «Слово "Абхазия" является синонимом слова "Грузия", ибо в древности абхазы были грузиноязычными участниками создания грузинской государственности и культуры. Сказать грузину, что Абхазия может выйти из Грузии, –значит сказать то же самое, что Грузия может выйти из самой себя. Или скажу еще резче: то же самое, что быку показывать красную тряпку, а потом удивляться, что бык такой недемократичный». О самих абхазах философ говорил еще более жестко, подчеркивая, что «их дергает за ниточку советская власть». Отметим, что эти слова принадлежат мыслителю европейского уровня, человеку, который в одном из последних своих интервью газете «Молодежь Грузии» заявил: «Если мой народ отдаст преимущество Гамсахурдиа, я не буду с моим народом». Конечно, «абхазоведческие» высказывания Мамардашвили не имеют никакого отношения к философии – это выражение его эмоций, которые в то время захлестнули очень многих.

Если даже столь масштабные фигуры позволяли себе в своих рассуждениях прибегать к обывательскому национализму, то что говорить о персонах, не отягощенных знаниями «категорического императива»? Именно к ним и были обращены призывы Звиада Гамсахурдиа в апреле 1989 года: «Мы встанем на их [абхазов. – «Историк»] сторону, но только с тем условием, чтобы они восстановили историческую справедливость и отдали нам нашу землю и воду и отправились туда, откуда они пришли. Я прошу вас, если кто-то решит выступить против этой истины, вы их не слушайте. Абхазского народа не существует!» Впоследствии Гамсахурдиа, избранный первым президентом независимой Грузии, не единожды будет прибегать к националистической риторике в ее самых крайних проявлениях. От него достанется и осетинам, и армянам, и азербайджанцам, и кварельским аварцам.

 

«Приспособление к советскому строю» 

Почему антисоветчику Гамсахурдиа удалось разбудить долго дремавший грузинский национализм? И как получилось, что именно он –известный филолог, сын знаменитого классика грузинской литературы – стал «отцом-основателем» независимой Грузии?

Ответы на эти вопросы следует искать в особенностях грузинской истории ХХ века. Прежде всего это касается специфики самого пребывания Грузии в составе СССР. Известный социолог Георгий Нижарадзе в своем пронзительно откровенном эссе «Мы – грузины» использовал такую весьма точную метафору, как «приспособление Грузии к советскому строю».

Действительно, ее включение в состав единого союзного государства было весьма непростым. В августе 1924 года в республике вспыхнуло антисоветское восстание, жестоко подавленное большевиками. Вместе с тем советская власть в значительной степени выполнила функцию «собирателя» Грузии. В ее состав были включены территории, населенные другими народами, –Абхазия и Южная Осетия. Таким образом, в формально-юридическом отношении Грузия была федерацией внутри федерации. При этом, несмотря на малую численность населения (по сравнению с другими республиками СССР), Грузия с ее автономиями имела в палате Совета Союза Верховного Совета СССР больше депутатских мест, чем Украина (формально унитарное образование): получала 32 места как союзная республика, по 16 мандатов для каждой автономной республики и 5 мандатов для автономной области. 

Тот факт, что СССР в течение трех десятилетий возглавлял этнический грузин Сталин, также ставил Грузию на особое место в «братской семье народов». Именно в сталинский период в Абхазии с наибольшей интенсивностью проводилась политика языковой грузинизации. С точки зрения политолога Гии Нодии, «в Грузии остаточный культ Сталина символизировал не приверженность к коммунистической системе, а национальную гордость. Он – самый могущественный грузин в истории, главный победитель в самой главной войне ХХ века. Перед ним трепетал весь мир и, конкретно, тот народ, который два века правил Грузией. В отсутствие государственности его мощь психологически компенсировала слабость страны». Не менее интересное объяснение популярности личности Сталина в Грузии дает Георгий Нижарадзе: «Феномен Сталина и факт грузинского происхождения "отца народов" развили, возродили или усилили две важные тенденции в грузинском обществе – "культ" неограниченной власти, "своеволия", а также чувство индивидуальной и групповой доминантности, что и легло в основу грузинской модели адаптации к советскому строю».

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев и председатель Ленсовета Анатолий Собчак на XXVIII съезде КПСС. Июль 1990 года

Думается, здесь и следует искать психологические истоки будущего восхождения Звиада Гамсахурдиа. Как и чем он связан со Сталиным, если оставить в стороне тот факт, что пик литературной карьеры его отца пришелся на годы правления «вождя»? 

 

Символы Грузии

Эти две фигуры объединились в один узел мартовскими событиями 1956 года. Демонстрация в Тбилиси была первым после 1924 года массовым выступлением в Грузии, направленным против союзной власти. Недовольство было вызвано хрущевским разоблачением культа личности Сталина, что было воспринято как недоброжелательный акт по отношению к республике. Будущий первый президент Грузии был участником мартовских демонстраций, а вскоре после них впервые подвергся аресту. Именно тогда начался путь Гамсахурдиа в политику, а республика в целом повернулась в направлении будущего апреля 1989-го.

В 1960–1970-е годы место Сталина как национального символа Грузии заняли грузинские цари, мыслители второй половины XIX века (в первую очередь Илья Чавчавадзе), меньшевистские лидеры Грузинской демократической республики. В этом смысле март 1956-го стал для грузинского общества аналогом того, чем был для русских рабочих день 9 января 1905 года: если в начале ХХ века в Санкт-Петербурге разбились царистские иллюзии, то в марте 1956-го в Тбилиси была основательно подточена вера в советский строй. 

По мнению британского историка Джереми Смита, именно с этого момента внутри грузинского общества военная служба в рядах Советской армии стала терять свой престиж и привлекательность, что выражалось не только в сокращении численности грузин-офицеров, но и в массовых «откосах» призывников от службы. Грузинские диссиденты-националисты взяли на вооружение лозунг Чавчавадзе «Язык – отечество – вера». Их выступления были направлены на защиту «ущемляемой грузинской нации» в автономных образованиях Грузии. В апреле 1978 года в Тбилиси прошли массовые акции с требованиями сохранить в Конституции Грузинской ССР статьи о государственном статусе грузинского языка. По сути дела, митингующие добились успеха:Верховный Совет Грузии оставил без изменений статьи о языке. Спустя 20 лет в специальном распоряжении президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе было сказано об историческом значении дня 14 апреля 1978 года, в который «тогдашние власти, общественность, молодежь Грузии не только защитили статус грузинского языка, но проявили единство в борьбе за национальные идеалы». По справедливому замечанию историка Юрия Анчабадзе, «под эвфемизмом "тогдашние власти" подразумевается сам Эдуард Шеварднадзе, являвшийся в тот период руководителем Коммунистической партии Грузии».

В марте-апреле 1981 года в Тбилиси прошли митинги против дискриминации грузинского населения Абхазии, а через несколько месяцев в Мцхете состоялась демонстрация против сокращения уроков грузинского языка в учебных заведениях Грузии. При этом лидеры грузинского диссидентского движения допускали верховенство интересов грузинской нации над правами человека, общего над частным. Единственным сущностным расхождением между лидерами Компартии Грузии и диссидентами-националистами было отношение к КПСС и коммунизму. Однако, как показали события 1989–1990 годов, чувство этнонациональной солидарности оказалось выше политических разногласий. Апрельский гром 1989-го по-настоящему не сдерживался республиканской Компартией, а радикализм Гамсахурдиа оказался востребованным на фоне неуверенных в себе и растерянных партаппаратчиков.

 

Бесславный конец

Ставка на этнополитическое доминирование, сделанная 9 апреля 1989 года и приумноженная впоследствии, на долгие годы способствовала кризису легитимности независимого грузинского государства. Будущие лидеры Грузии в 1989-м отказались от концепции гражданской нации, предполагающей реализацию принципа «Грузия для всех граждан Грузии». Государство, построенное по принципу «Грузия для грузин», оказалось чужим и нелегитимным для осетин, абхазов, представителей других этнических меньшинств. 

Радикальный национализм в итоге сыграл злую шутку с самим Гамсахурдиа. 26 мая 1991 года (в 73-ю годовщину провозглашения Грузинской демократической республики) он был избран первым президентом Грузии, но в этой должности не проработал и года, став жертвой разбуженных им националистических бесов. В дни августовского путча президент договорился с новым командующим Закавказским военным округом о выполнении всех требований ГКЧП. Многие активисты национального движения сочли это трусостью, равно как и слабину, проявленную Гамсахурдиа в «абхазском вопросе». Увязнув в конфликте с Южной Осетией, «неистовый Звиад» пошел на уступки Сухуми. Именно с его подачи было принято решение о формировании Верховного Совета Абхазии по принципу этнического квотирования (28 мест – у абхазов, 26 – у грузин и 11 – у всех остальных).

Главными недовольными оказались члены военизированных формирований, созданных для взятия под контроль непокорных регионов. Увидев, что они превращаются в обычные бандитские шайки, Гамсахурдиа попытался их распустить, но потерпел неудачу. «Неизвестный художник и известный вор» Тенгиз Китовани и Джаба Иоселиани, вступив в союз с оппозиционными президенту политиками (а в оппозиции из-за его неумения идти на компромиссы оказались почти все), завязали в декабре 1991 года бои на улицах Тбилиси. В январе Гамсахурдиа тайно бежал из своей резиденции. Получив отказ в предоставлении убежища в Азербайджане, он отправился в Армению, а в итоге нашел пристанище у мятежного чеченского лидера Джохара Дудаева. Он утверждал, что за ним повсюду охотятся киллеры, нанятые политическими противниками. 

Впрочем, его политическая карьера на этом не кончилась: Гамсахурдиа, как видный «земляк»,имел активную поддержку в Западной Грузии и Абхазии, грузинская община которой тоже придерживалась звиадистских взглядов. Во многом именно по этой причине (ради преодоления внутригрузинского национального раскола) вернувшийся в Тбилиси Эдуард Шеварднадзе решил провести «маленькую победоносную войну»против абхазов. Увы, «белому лису» этот маневр не удался. Вместо консолидации он получил 14 месяцев войны и потерю Абхазии, а в самый острый период грузино-абхазского конфликта звиадисты нанесли правительству Шеварднадзе удар в спину, открыв второй фронт против войск Госсовета Грузии в западной части страны. 

Председатель Верховного Совета Абхазии Владислав Ардзинба, президент РФ Борис Ельцин и председатель Госсовета Грузии Эдуард Шеварднадзе на переговорах по грузино-абхазскому конфликту. 3 сентября 1992 года

В сентябре 1993 года экс-президент Грузии прибыл из Грозного, чтобы возглавить своих сторонников, но оказался еще худшим стратегом, чем политиком. Потерпев поражение, он в декабре покончил с собой (по другой версии, был убит) в горном селе Дзвели-Хибула, где скрывался с немногими сторонниками. Гибель Гамсахурдиа способствовала дальнейшей маргинализации и криминализации звиадистского движения. Но избранный им политический вектор еще долго будет определять грузинскую политическую повестку. Выбор в пользу этнонационализма не только спровоцировал два вооруженных конфликта, переросших в российско-грузинское противостояние и признание Москвой независимости двух бывших автономий Грузии. Это на долгие годы создало очаги напряженности в регионах с доминирующим армянским (Джавахети) и азербайджанским (Квемо Картли) населением. Грузинский этнонационалистический вызов, в свою очередь, спровоцировал столь же жесткий и радикальный ответ в Абхазии и в Южной Осетии. В результате около 200 тыс. грузин из Абхазии и 20 тыс. из Южной Осетии были изгнаны из мест проживания без всякой надежды на возвращение – жестокая плата за стремление к этническому превосходству. Впрочем, это уже отдельная история.

Джаба Иоселиани в сопровождении вооруженной охраны. Тбилиси, декабрь 1991 года

 

Лента времени

18 марта 1989 года

30-тысячный митинг в селе Лыхны Гудаутского района Абхазии потребовал придать Абхазской АССР статус союзной республики или ввести в ней «особый порядок управления».

4 апреля 1989 года

В Тбилиси перед Домом правительства на проспекте Руставели начался бессрочный несанкционированный митинг против решения абхазов.

9 апреля 1989 года

Силовой разгон митинга националистов. Погибли 16 участников, еще трое скончались в больнице.

 

14 апреля 1989 года

Пленум ЦК Компартии Грузии освободил Джумбера Патиашвили от обязанностей первого секретаря ЦК КП Грузии. Первым секретарем ЦК избран Гиви Гумбаридзе.

23 ноября 1989 года

Лидер грузинских коммунистов Гумбаридзе вместе с диссидентом-националистом Звиадом Гамсахурдиа организовал «марш протеста» на Цхинвали. На подступах к нему их остановили милиция и горожане, в ходе столкновений имелись жертвы.

 

20 июня 1990 года

Верховный Совет Грузинской ССР признал незаконными все договоры и правовые акты, заключенные после советизации Грузии.

 

25 августа 1990 года

Верховный Совет Абхазской ССР принял Декларацию о государственном суверенитете.

20 сентября 1990 года

Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области принял Декларацию о государственном суверенитете.

 

28 октября 1990 года

На выборах в Верховный Совет Грузии победил избирательный блок «Круглый стол – Свободная Грузия» во главе с Гамсахурдиа. В выборах участвовали только партии, действовавшие во всей Грузии, и не могли участвовать партии, представлявшие национальные меньшинства.

14 ноября 1990 года

Верховный Совет Грузии принял закон «Об объявлении переходного периода в Республике Грузия». Грузинская ССР была переименована в Республику Грузия.

 

11 декабря 1990 года

Верховный Совет Грузии принял закон «Об упразднении Юго-Осетинской автономной области».

17 марта 1991 года

На референдуме по сохранению Союза ССР 98,6% участников голосования, проходившего в Абхазии, и 99% участников голосования в Южной Осетии высказались за сохранение СССР.

 

31 марта 1991 года

В Грузии состоялся референдум, на котором 99% участвовавших в голосовании поддержали выход Грузии из состава Советского Союза.

 

9 апреля 1991 года

Верховный Совет Грузии принял Акт о восстановлении независимости Грузии.

 

26 мая 1991 года

Гамсахурдиа избран президентом Грузии, за него проголосовали 86,5% пришедших на выборы.

22 декабря 1991 года

Части Национальной гвардии под командованием Тенгиза Китовани подняли мятеж против Гамсахурдиа. В разных районах Тбилиси начались вооруженные столкновения со множеством жертв.

 

2 января 1992 года

Самопровозглашенный Военный совет объявил о низложении Гамсахурдиа.

 

6 января 1992 года

Гамсахурдиа бежал из Грузии.

10 марта 1992 года

Военный совет передал власть в Грузии Государственному Совету во главе с Эдуардом Шеварднадзе.

 

31 декабря 1993 года

Гамсахурдиа покончил жизнь самоубийством.

Фото: АНДРЕЙ СОЛОВЬЕВ, АНДРЕЙ БАБУШКИН / ТАСС, ВАСИЛИЙ ЕГОРОВ, ЭДУАРД ПЕСОВ / ТАСС, ШАХВЕЛАЗ АЙВАЗОВ /ТАСС, РИА НОВОСТИ, ARDZINBA.COM, JUMPSTART GEORGIA/SPEAKING STONES, EPA/ТАСС, ТАМАЗ МАКИЕВ, WIKIPEDIA.ORG