Два генерала

У первых советских космонавтов было два строгих «отца» – космический и земной. На борту корабля каждый их шаг регулировал Сергей Королев, а на земле их так же бдительно опекал начальник отдела по подготовке полетов Николай Каманин

Николай Петрович Каманин был в те годы генерал-лейтенантом авиации, а Сергея Павловича звали «генералом» неофициально. Оба они, почти ровесники, были людьми жесткими, строптивыми, умевшими настоять на своем – наверное, только такие и могли преодолеть многочисленные препятствия, встававшие на пути космической программы.

Они работали в тесном контакте, но друг друга недолюбливали. В опубликованных посмертно дневниках Каманин писал: «Часто Сергей Павлович ведет себя так резко и необдуманно, что от него постепенно отходят даже те, кто ценит и любит этого умного, но капризного, с деспотическими замашками человека. Королев, по существу, одинок, у него мало настоящих друзей, и в этом больше всего виноват он сам». Однако тут же отмечал: «Я всегда безгранично ценил талант Королева. Знал я и не самые лучшие черты его характера, но они не могут заслонить величия фигуры нашего главного конструктора. Его имя должно быть впереди имен всех наших космонавтов».

Рожденные революцией

Биографии у Королева и Каманина очень разные, но объединяет их одно: без Октябрьской революции они вряд ли смогли бы достичь тех высот (в буквальном смысле), которых были достойны. И понимали это, оставаясь, несмотря на все испытания, искренними патриотами СССР.

Будущий главный конструктор родился в декабре 1906 года в Житомире в семье учителя гимназии Павла Королева и купеческой дочки Марии Москаленко. Совместная жизнь супругов не сложилась, и мать увезла маленького Сережу к своим родителям в Нежин, где тот увидел полет знаменитого летчика Сергея Уточкина – и навсегда заболел воздухоплаванием. Когда ему было шестнадцать, отчим-инженер привел его в одесский кружок планеристов. А в 1926-м Королев стал студентом Московского высшего технического училища (ныне легендарная Бауманка), где слушал лекции авиаконструктора Андрея Туполева. Именно он, оценив способного ученика, познакомил его с трудами Константина Циолковского. Вскоре Сергей, как позже сам вспоминал, посетил «калужского мечтателя», поражавшего своей верой в возможность космоплавания. «Всем смыслом моей жизни стало одно – пробиться к звездам», – утверждал Королев.

Москва встречает челюскинцев. Летчик Николай Каманин, полярник Отто Шмидт и председатель правительственной комиссии по спасению челюскинцев Валериан Куйбышев (слева направо). Июнь 1934 года

Его дипломной работой стал проект самолета, а потом он пришел в ГИРД – Группу изучения реактивного движения, которую создал такой же энтузиаст космонавтики Фридрих Цандер. Параллельно работал в туполевском ЦАГИ, а между делом еще и женился на Ксении Винцентини, в которую был влюблен с Одессы. В 1933-м, продолжая дело умершего от тифа Цандера, Королев поднял в воздух первые советские ракеты ГИРД-09 и ГИРД-Х, а год спустя выпустил книгу «Ракетный полет в стратосфере». Заместитель нарком военмора Михаил Тухачевский, заметив успехи ученого, сделал его замом по науке в новом Реактивном НИИ – там в преддверии войны конструировались боевые ракеты.

Когда Королева знал лишь узкий круг инженеров-конструкторов, имя Николая Каманина уже гремело на весь Союз. Родился он в октябре 1908 года в многодетной семье сапожника из захолустного городка Меленки на Владимирщине. Окончив школу, Николай приписал себе в документах лишний год, чтобы поступить в летное училище: тогда многие мальчишки бредили авиацией. В 1929-м в Борисоглебске он получил звание младшего летчика и отправился служить на Дальний Восток. В 1934 году Каманин принял участие в спасении экипажа и пассажиров парохода «Челюскин», сдавленного льдами у берегов Чукотки. На пароходе плыл знаменитый полярник Отто Шмидт, поэтому спасательную операцию координировали из Москвы.

Сергей Королев в кабине планера «Коктебель». Рядом конструктор Сергей Люшин и пилот Константин Арцеулов. Крым, 1929 год

Каманина, несмотря на его молодость, назначили командиром отряда из пяти самолетов, вылетевшего с мыса Олюторский на Камчатке в чукотский поселок Ванкарем. Оттуда за неделю он на своем самолете Р-5 совершил с риском для жизни девять полетов на льдину, где после гибели «Челюскина» высадились полярники, и доставил на материк 34 человека (чтобы брать на борт больше пассажиров, приспосабливали подвешенные под крыльями парашютные ящики). Все 104 челюскинца были освобождены из ледового плена, за что летчики удостоились триумфальной встречи в Москве. В Кремле их приняли руководители страны, объявившие о присуждении им нового звания – Героя Советского Союза. Каманин получил «Золотую Звезду» Героя № 2. В 1938 году, окончив Военно-воздушную академию имени Н.Е. Жуковского, он стал командиром 19-й авиабригады в Харькове, а потом принял участие в войне с Финляндией. По иронии судьбы его женой была финка Мария Мисюль, родившая ему двух сыновей – Аркадия и Льва.

Война и тюрьма

После финской войны Каманин осмелился критиковать ошибки руководства Красной армии, приведшие к громадным потерям. За что и был отправлен командовать авиабригадой в далекий Ташкент, а потом и еще дальше – в Ашхабад. Там с началом Великой Отечественной он занимался подготовкой летчиков для фронта, куда и сам не раз просился. В июле 1942 года его просьбу наконец удовлетворили и вызвали в Москву, чтобы создать и возглавить 292-ю авиадивизию. Дивизия была оснащена штурмовиками Ил-2, которые фашисты прозвали «черной смертью», – на одном из них Каманин 28 декабря осуществил свой первый боевой вылет, разбомбив немецкий эшелон на станции Великие Луки.

В марте 1943-го его отозвали в Москву и поручили командование 8-м авиационным корпусом (позже переименованным в 5-й штурмовой), с которым он участвовал в Курской битве. Летчики соединения (одним из них был будущий космонавт Георгий Береговой) оказывали поддержку войскам в освобождении Белгорода, а потом и Киева – за эту операцию Каманин был награжден полководческим орденом Суворова. В 1944 году он получил разрешение командования на личное участие в боевых операциях и вылетел на разведку в районе Львова. Собранные данные позволили организовать ночной рейд штурмовиков Ил-2, которые уничтожили на аэродромах 30 немецких самолетов, потеряв всего три своих. Это позволило при взятии Львова избежать воздушных атак противника, за что Каманин был удостоен ордена Кутузова. Позже его корпус участвовал в освобождении Европы. За годы войны Каманин, в 1945-м ставший генерал-лейтенантом, 30 раз получил персональную благодарность в приказах Иосифа Сталина, а на Параде Победы возглавил сводный батальон летчиков 2-го Украинского фронта.

Сын Каманина Аркадий с разрешения отца в 14 лет прибыл из эвакуации на фронт, где служил механиком на аэродроме Андреаполь в Калининской области. Опытные летчики брали его с собой в полеты на По-2 (он же У-2), самолете разведки и связи, – один из таких самолетов Аркадий смог посадить, когда пилот был ранен осколком. Получив летную практику, юноша сдал экзамен на пилотирование По-2, став самым молодым летчиком Второй мировой войны. С отцовским корпусом он двигался на запад, в воздушных боях участия не принимал, но, доставляя приказы командования и проводя разведку, не раз подвергался обстрелам, рискуя жизнью. Однажды под огнем Аркадий посадил самолет на вражеской территории и вывез оттуда сбитого летчика вместе с добытыми им разведданными. Он получил множество боевых наград, а по возвращении в Москву поступил по примеру отца в академию Жуковского. К несчастью, весной 1947 года Аркадий простудился, заболел менингитом и умер…

После войны Николай Петрович продолжал командовать своим корпусом, а в 1948-м возглавил организационное бюро ДОСААФ – нового оборонно-патриотического добровольного общества, в работе которого участвовал до 1957 года. Тогда за поддержку опального маршала Георгия Жукова его вторично «сослали» в Туркестан, назначив командующим 73-й воздушной армией, но уже через год вернули в столицу по ходатайству его боевого товарища – главкома ВВС маршала Константина Вершинина. Именно он в 1960-м содействовал назначению Каманина начальником отдела по подготовке и обеспечению космических полетов – и вскоре произошла встреча генерала с главным конструктором.

В отличие от Каманина, Королев не воевал, но тоже пережил немало. В 1938 году его арестовали вслед за другими сотрудниками РНИИ и их покровителем Тухачевским. На допросах избивали, требуя признаться во вредительстве, а когда это не помогло, пригрозили арестовать жену и отправить маленькую дочку в детдом. Он подписал признание и был осужден на 10 лет лагерей. Летом 1939-го Королев прибыл с этапом на золотой прииск Мальдяк примерно в 700 км от Магадана. Невыносимый труд и издевательства уголовников быстро превратили его в доходягу, и он уже умирал, когда попавший в лагерь знакомый сумел пристроить его в больницу. Тем временем хлопоты жены и матери, подключивших к делу известных летчиков, дали результат: Королева отправили на доследование в Москву. Там, сократив срок на два года, его перевели в шарашку (ЦКБ-29), работами которой по созданию новой авиационной техники руководил его наставник Туполев, также заключенный. Когда немцы рвались к Москве, шарашку эвакуировали в Омск, где Королев сумел быстро наладить производство нового бомбардировщика – Ту-2. А дальше была работа в другом закрытом КБ, уже у Валентина Глушко, основоположника ракетного двигателестроения в СССР.

Памятник Константину Циолковскому и Сергею Королеву «Связь времен». Калуга

В 1944 году Королева досрочно освободили, разрешив заниматься любимым делом – созданием ракетной техники. После Победы Королев отправился в Германию для изучения трофейных ракет «Фау» и документации к ним. Вернувшись, он обосновался в подмосковном Калининграде (раньше поселок Подлипки, а теперь город назван его именем), где был основан центр по разработке ракет. В октябре 1947-го на полигоне Капустин Яр состоялся запуск первой в СССР баллистической ракеты, собранной на основе узлов и агрегатов немецкой «Фау-2» (А-4). Два года спустя в Казахстане было проведено успешное испытание первой советской атомной бомбы, и скоро на боевое дежурство заступили ракеты Р-2 с ядерными боеголовками. В 1957 году институт Королева представил первую в мире межконтинентальную баллистическую ракету Р-7, способную преодолевать расстояние до 8000 км. Отныне у границ Советского Союза появился надежный ракетный щит. Но Королев видел в оборонных программах не самоцель, а ступень к осуществлению своей заветной мечты – завоеванию космоса.

Фото из следственного дела Сергея Королева (после его возвращения с прииска Мальдяк). 29 февраля 1940 года

Дорога в космос

В 1956 году руководство страны и Академия наук приняли его предложение о запуске первого искусственного спутника Земли. Вывод спутника на орбиту поразил весь мир, а американцы, давно работавшие над той же задачей, получили ощутимый удар по самолюбию. Уже через месяц, в ноябре 1957-го, был запущен второй спутник, на котором в космос впервые поднялось живое существо – собака Лайка. Теперь на повестку дня встал полет человека. Под руководством Королева был разработан проект трехступенчатой ракеты «Восток», способной выводить на орбиту космический корабль весом чуть более 4,5 тонны.

Габаритно-весовой макет лунной ракеты Н-1 на стартовой площадке. 1967 год

Существует легенда, что после полета первого спутника Нобелевская академия запросила у Москвы имя его создателя – главного кандидата на премию по физике. В правительственном ответе говорилось, что спутник создал весь советский народ. Едва ли это так, но работа и само имя Сергея Королева действительно были строго засекречены до последних его дней. Научные статьи он подписывал псевдонимом – К. Сергеев, а во время визита в Чехословакию, единственной его поездки за границу (если не считать Германии в 1945–1946 годах), за ним бдительно следили агенты КГБ, которым, по мнению самого конструктора, было приказано его убить в случае чрезвычайной ситуации. Что-то подобное он предсказывал еще в шарашке, говоря, что его «хлопнут без некролога», коллеге Леониду Керберу, который описал Королева как законченного циника и пессимиста.

Другого мнения был космонавт Алексей Леонов: «Он никогда не был озлоблен… Он никогда не жаловался, никого не проклинал, не ругал. У него на это не было времени. Он понимал, что озлобленность вызывает не творческий порыв, а угнетение». Константин Феоктистов, еще один наш космонавт, вспоминал: «Самая характерная черта Королева – громадная энергия. Этой энергией он умел заражать окружающих. Он был человеком очень решительным, часто довольно суровым. Королев – это сплав холодного рационализма и мечтательности».

Суровость Королева сполна проявилась во время строительства в казахской степи космодрома Байконур, когда ему опять пришлось превратиться в прораба. Все помнят разносы, которые он устраивал нерадивым подчиненным, крича: «В Москву пойдете пешком! По шпалам!» При этом всегда откликался на людские проблемы, входил в положение сотрудников, чем заслужил уважение многих – от конструкторов до простых рабочих. Экономя время, Королев летал на Байконур по ночам, ограничив сон тремя-четырьмя часами. Неожиданно для ученого главный конструктор стал суеверным, выезжая на ракетные пуски в одном и том же «счастливом» костюме, в кармане которого неизменно лежали две копеечные монеты. Его характер проявлялся и в постоянных столкновениях с коллегами, особенно с академиком Глушко, под руководством которого создавались ракетные двигатели. Каманин сетовал в дневнике:«Промышленность, Академия наук и Министерство обороны целиком зависят от капризов Королева. Все смотрят ему в рот и ждут от него гениальных решений, а он, по существу, топчется на месте, да еще создает помехи другим главным конструкторам».

Конечно, Каманин и сам не был ангелом, относясь к космонавтам как настоящий диктатор. Журналист Ярослав Голованов писал: «По моим личным многолетним наблюдениям, Каманин не любил и часто презирал космонавтов, считал их выскочками и баловнями судьбы (в этом последнем, возможно, он был и прав). Не могу вспомнить, чтобы он разговаривал с ними весело или просто приветливо. Он был неизменно строг и заранее уже чем-то, что еще не произошло, недоволен. Лицо Николая Петровича было непроницаемо, он владел некой истиной, лишь ему доступной… Думаю, что большинство космонавтов тоже не любили его. <…> Сначала они по-юношески просто трепетали перед ним – перед "Звездой" № 2, перед генеральскими погонами. А потом ясно почувствовали его тяжелую руку: Каманин крепко держал их в кулаке строжайшей дисциплины, беспрекословного послушания и той унижающей всякого – тем более молодого и незаурядного – человека обезлички, которую он упорно насаждал в отряде первых космонавтов. <…> Поэтому Каманина боялись, но не любили. Добиться соединения страха и любви, как это сделал его кумир Сталин, Николай Петрович не сумел».

Вместе с тем Каманин всячески заботился о своих подопечных, обеспечивая им насколько возможно лучшие условия жизни и работы как в Звездном городке, так и за его пределами. Были у него и другие, не менее сложные зоны ответственности, например координация деятельности КБ, создававших системы жизнеобеспечения для космонавтов. Или поиск и вывоз приземлившихся спускаемых аппаратов и их экипажей: он не раз лично выезжал в безлюдную степь или тайгу, чтобы первым встретить своих питомцев. Каманин провожал в полет их всех –начиная с Юрия Гагарина, которого 10 апреля 1961 года представил на Байконуре государственной комиссии как будущего космонавта. А 12 апреля, за час до прибытия Гагарина на космодром, вместе с ведущим конструктором корабля «Восток» Олегом Ивановским поднялся на лифте на самый верх ракеты и лично проверил работу замка, необходимого для перевода полета на ручное управление.

После возвращения Гагарина на Землю к обязанностям Каманина добавилась еще одна – пиар. Вместе с космонавтом номер один он объехал весь мир, включая Исландию и Афганистан: вечно нахмуренное лицо генерала на заднем плане еще больше выделяло гагаринскую улыбку. В промежутке между этими визитами, в июле 1961-го, Николай Петрович посетил заседание Международной авиационной федерации, настояв на официальном признании первенства СССР в космосе (в мае американец Алан Шепард совершил суборбитальный полет). В следующем году уже со вторым советским космонавтом Германом Титовым он провел две недели в США, после чего стал просить маршала Вершинина освободить его от зарубежных турне и позволить спокойно заняться наконец текущей работой. Но Каманин отлично понимал пропагандистское значение полетов – и именно он выступил за запуск в космос женщины, против чего всячески возражал Королев. На сей раз победил Николай Петрович, который после полета Валентины Терешковой не без удовольствия вновь включился в рекламную кампанию – теперь с ее участием.

Невыполненные задачи

В ходе космической гонки двух сверхдержав и Королев, и Каманин прилагали все усилия, чтобы СССР всегда был первым. Сергей Павлович работал над созданием новых, более надежных и функциональных космических кораблей, получивших название «Союз». Позже появился проект орбитальной станции, состоящей из нескольких состыкованных кораблей, а еще в начале 1960-х годов Королев предлагал построить сверхтяжелую межпланетную ракету, способную доставить космонавтов на Луну и даже на Марс. Эта идея была отвергнута как слишком дорогая и рискованная, и главный конструктор переключился на подготовку полетов к другим планетам искусственных спутников. Впрочем, в какой-то момент он сумел заинтересовать лунной программой Никиту Хрущева, который приказал готовить пилотируемый полет на Луну, чтобы опередить американцев.

Эта задача осталась невыполненной не только из-за смещения Хрущева, но и из-за возникших проблем со здоровьем у Королева. Привыкнув переносить болезни на ногах, он долго отказывался лечить сердце, однако согласился удалить пустяковый, как казалось врачам, полип в прямой кишке. 14 января 1966 года в ходе операции, которую проводил сам министр здравоохранения СССР Борис Петровский, у больного была обнаружена злокачественная опухоль. Решили заодно вырезать и ее, и тут случилось непредвиденное – изношенное сердце Королева остановилось. 18 января после прощания в Колонном зале Дома Союзов урна с прахом главного конструктора была погребена в Кремлевской стене. На страницах своего дневника выражая глубочайшую скорбь в связи с невосполнимой утратой, Каманин все же добавил: «Последние два-три года Королев допускал немало ошибок. Пренебрегая советами и инициативой своих помощников и друзей, он, не желая того, иногда тормозил дело – так было и с центрифугой ЦФ-16, и с "Восходом-3", и с "Союзами"». А затем твердо предсказал: «Я не думаю, что смерть Королева затормозит наше продвижение вперед в освоении космоса – этого не будет».

Но именно так и случилось: без главного конструктора Советский Союз начал сдавать позиции – сперва по лунному проекту, а потом и по остальным направлениям. Одну из причин Каманин и многие другие видели в ситуации «семи нянек», ведь у нас космические программы подчинялись не единому агентству, как в США, а авиации, ракетным войскам, Академии наук, различным промышленным и научным учреждениям. С подачи Николая Петровича Генштаб еще в 1963 году предложил передать все военно-космические проекты в ведение ВВС, но министр обороны Родион Малиновский отверг эту инициативу. Тщетно добиваясь задуманного, Каманин попытался сделать главой Центра подготовки космонавтов своего любимца Гагарина, но и этот план не удался. Центр возглавил генерал-майор авиации Николай Кузнецов, отношения с которым у Каманина сразу не сложились. Позже ему пришлось пережить две трагедии, за которые он косвенно отвечал: в апреле 1967-го при возвращении на Землю погиб космонавт Владимир Комаров, а через год во время учебно-тренировочного полета на МиГ-15 разбился Гагарин.

Череда неудач, во многом вызванных тем, против чего боролся Каманин, – несогласованностью действий, продолжалась до июня 1971-го, когда генерал проводил в полет свой последний экипаж из трех космонавтов (командир Георгий Добровольский, бортинженер Владислав Волков, инженер-исследователь Виктор Пацаев). Проведя 23 дня в космосе, они погибли при посадке из-за разгерметизации спускаемого аппарата. Каманин сразу попросился на пенсию, хотя решение об этом было принято им еще до злополучного полета. Уступив должность космонавту Владимиру Шаталову, генерал занялся написанием мемуаров, а также возглавил партком своего дома, строго критикуя на собраниях имеющиеся недостатки. Умер он в 1982 году и был похоронен на Новодевичьем кладбище.

Что почитать?

Каманин Н.П. Скрытый космос. В 2 т. М., 2013

Голованов Я.К. Королев: факты и мифы. В 2 т. М., 2018

Фото: ТАСС, РИА НОВОСТИ, WIKIPEDIA.ORG