Последний шанс белых

Ближе всего к своей главной цели – полному разгрому красных – белые были летом-осенью 1919 года, когда войска генерала Антона Деникина оказались в нескольких дневных переходах от Москвы, а части генерала Николая Юденича вплотную подошли к Петрограду. Однако взять обе столицы им так и не удалось. Почему?

Днем 3 июля 1919 года, сразу после военного парада по случаю взятия Царицына, этого «красного Вердена», как называли его белые, главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал Антон Деникин отдал небезызвестную «Московскую директиву». К этому моменту удача была на стороне белой армии: помимо Царицына она заняла Екатеринослав и Харьков. Таким образом, был создан плацдарм для дальнейшего удара.

«Стремление к далекой, заветной цели»

Как вспоминал потом сам Деникин, поход на Москву был вызван «оптимизмом, которым жил тогда Юг России». «Директива в стратегическом отношении, – писал он, – предусматривала нанесение главного удара в кратчайших к центру направлениях – курском и воронежском, прикрываясь с запада движением по Днепру и к Десне. В психологическом – она ставила ребром перед известной частью колебавшегося казачества вопрос о выходе за пределы казачьих областей. В сознании бойцов она должна была будить стремление к конечной – далекой, заветной цели. "Москва" была, конечно, символом. Все мечтали "идти на Москву", и всем давалась эта надежда».

Главнокомандующий Вооруженными силами Юга России Антон Деникин и командующий  Кавказской армией Петр Врангель на параде в Царицыне. Лето 1919 года

Считалось, что решительное наступление на столицу вызовет массовое антибольшевистское движение среди местного населения и деникинцы пополнят свои ряды за счет новых добровольцев и мобилизованных. Впереди были территории, жители которых уже испытали на себе все прелести советской власти и, судя по донесениям разведки, были готовы поддержать белых.

Косвенным подтверждением таких настроений стало вспыхнувшее весной 1919 года восстание казаков на Верхнем Дону – в станицах Вёшенской, Усть-Медведицкой и Казанской. Это восстание, описанное в романе Михаила Шолохова «Тихий Дон», привело к мощной «самомобилизации» донского казачества. Численность дружин самообороны, укомплектованных за счет почти поголовного вооружения казаков – от подростков до стариков, достигла 30 тыс. человек. В конце мая подразделения «верховских» казаков соединились с частями Вооруженных сил Юга России.

Помимо военно-политического имел место также экономический расчет. Войска Деникина вступали в губернии Украины, где ожидался большой урожай. В надежде на него деникинское правительство отменило хлебную монополию, введенную еще Временным правительством, и провозгласило свободу рынка. Предполагалось, что это заинтересует крестьян в сбыте продуктов и, следовательно, белая армия будет «нести хлеб на штыках» с юга в голодный центр России.

Особое мнение барона Врангеля

Однако были на белом Юге и скептики. Против «Московской директивы» Деникина возражал командующий Кавказской армией генерал Петр Врангель. Он считал необходимым вести операции через Царицын на соединение с войсками Верховного правителя России Александра Колчака. И позднее в среде эмиграции, да и сейчас многими историками предложение Врангеля признавалось и признается гораздо более перспективным, чем замысел Деникина. Распространение получила точка зрения, что только амбиции главнокомандующего, его желание первым войти в Москву не позволили Вооруженным силам Юга России соединиться с Колчаком.

Между тем нельзя не учитывать, что к середине лета 1919-го войска Верховного правителя уже отступали за Уральский хребет в Сибирь и идти на соединение с ними было практически невозможно. Точную оценку ситуации дал военный историк Антон Керсновский в книге «Философия войны» (1932–1939): «…даже в случае удачного форсирования Волги под огнем господствовавшей волжской флотилии красных… фронт пошел бы по линии Златоуст – Уфа – Царицын – Таганрог, заняв гораздо большее протяжение, чем фронт Царицын – Орел – Киев, и не имея к тому же ресурсов фронта "Московского похода". Опирался бы этот фронт на безлюдные (и даже безводные) степи, в стороне от каких бы то ни было населенных политических центров страны. Более того, этот "пустынный" фронт не имел бы ни одной рокадной железнодорожной линии. При попытке выдвижения его на линию Самаро-Златоустовской железной дороги неизбежен был разрыв между левобережной и правобережной группами – и красные от Саратова либо Вольска брали бы левую группу во фланг. Иначе, чем катастрофой, все это окончиться не могло».

А по поводу «амбиций» Деникина стоит напомнить, что почти за месяц до «Московской директивы» он особым приказом признал власть Верховного правителя и Верховного главнокомандующего русскими армиями, получив при этом статус заместителя Колчака и его преемника. Таким образом, юридически единство Белого движения было достигнуто. Но главная проблема заключалась в плохой связи между фронтами, что приводило к разновременности осуществления операций на огромном театре военных действий.

Рейд Мамантова

Итак, поход на Москву начался. Белая армия наступала стремительно. Темп продвижения измерялся не месяцами и не неделями, а сутками и даже часами. Жаркое, с редкими обильными ливнями лето, черные, звездные июльские и августовские ночи, солнечная, теплая осень 1919 года надолго запомнились участникам похода.

Конные казаки представляли собой грозную силу на любом фронте

Убежденность в скором занятии Первопрестольной была настолько велика, что начальник штаба Деникина генерал Иван Романовский уверял членов Особого совещания (деникинского правительства), что новый, 1920 год они будут встречать в Кремле. Начальников управлений торопили с разработкой законопроектов по земельному и рабочему вопросам, планируя опубликовать их сразу же после взятия Москвы.

16 июля 1919 года была занята Полтава, и части Добровольческой армии прорывались к Новгород-Северскому и Брянску. Важным эпизодом военных действий стал рейд 4-го Донского корпуса генерала Константина Мамантова (10 августа – 19 сентября 1919 года). Казачья конница выполняла задачи в масштабах всего фронта деникинских войск. Были взорваны склады, мосты, распущены по домам мобилизованные в Красную армию, взяты в плен сотни красноармейцев, разрушены коммуникации Южного фронта РККА. Рейд показал, что казачество верит в необходимость похода на Москву и что идеи «областного сепаратизма» могут быть легко преодолены в ходе успешных боевых действий казаков в составе Вооруженных сил Юга России. Максимальной точкой продвижения корпуса на севере стал город Раненбург (ныне Чаплыгин) Рязанской губернии. Необходимо признать, что во время рейда имели место и грабежи, и необоснованные реквизиции, в общем типичные для любой войны, а для гражданской в особенности. В августе-сентябре конница Мамантова прошла рейдом по многим городам, в том числе через Тамбов и Воронеж. После очередного прорыва советского фронта 4-й Донской корпус соединился с частями 3-го Кубанского корпуса генерала Андрея Шкуро.

Наконец, 23 августа в предместьях Одессы высадился белый десант, занявший город при поддержке подпольных офицерских групп и восставших немцев-колонистов.

В 250 верстах от Москвы

В это же время на московском направлении продолжал наступление 1-й корпус Добровольческой армии под командованием генерала Александра Кутепова. Большую роль в операциях играли бронепоезда. Действуя на линиях железных дорог, ведущих к Москве, они поддерживали огнем атаки пехоты, а также, рискуя быть отрезанными от основных войск, совершали дерзкие рейды по красным тылам. Так, в ночь на 20 сентября 1919 года бронепоезда «Единая Россия» и «Офицер» внезапно ворвались на вокзал Курска и обстреляли укрепленные позиции противника, после чего «красная крепость» была спешно оставлена советскими войсками.

К середине октября Вооруженные силы Юга России добились наибольших успехов. 30 сентября казаками Шкуро был вторично взят Воронеж, а 14 октября части Корниловской ударной дивизии вошли в Орел. До столицы оставалось всего 250 верст – «три корниловских перехода», как докладывал командующему Добровольческой армией генералу Владимиру Май-Маевскому командир корниловцев полковник Николай Скоблин.

Надо сказать, что надежды Деникина на рост численности белых сил в ходе наступления на Москву вполне оправдались. Теперь в их рядах были не только офицеры-добровольцы, юнкера, студенты и учащаяся молодежь. В районах, занимаемых деникинцами, объявлялась мобилизация молодых военнообязанных (участников Первой мировой войны старались не трогать). Пленных красноармейцев отправляли в тыловые запасные части, а после соответствующей «идеологической подготовки» (ознакомление с программой Белого движения) возвращали на фронт. Белая армия постепенно переставала быть «городской», «интеллигентской» или «офицерской». В нее влились и крестьяне, и рабочие. Благодаря таким пополнениям полки корниловцев, марковцев, дроздовцев, алексеевцев были развернуты в дивизии и бригады. На основе местных офицерских кадров в составе Вооруженных сил Юга России началось возрождение старых полков и дивизий – российской императорской армии.

30 августа на левом фланге наступления части Добровольческой армии вошли в Киев. Возможно, что продуманная национальная политика смогла бы разрешить проблемы, с которыми пришлось столкнуться белым, но обстановка ожесточенной междоусобной войны и разрухи, а также борьба за власть этому не способствовали. Май-Маевский запретил преподавание украинского языка и украиноведения в казенных школах. В белом Киеве активную деятельность развернул внепартийный блок русских избирателей во главе с Василием Шульгиным, возродившим издание газеты «Киевлянин». Выпуск литературы на украинском языке был прекращен.

Войска Киевской области Вооруженных сил Юга России под командованием генерала Абрама Драгомирова действовали против армии Украинской народной республики. Деникинцам удалось овладеть узловой станцией Жмеринка, захватить Могилев-Подольский, оттеснить петлюровских «сичовых стрильцив» к Житомиру. В украинских вооруженных силах началось дезертирство, более того, Галицийская армия в ноябре 1919-го в полном составе перешла на сторону Деникина.

Возведение баррикад у Старо-Калинкина моста в Петрограде в период наступления Юденича. Осень 1919 года

Операция «Белый меч»

Параллельно с действиями деникинских войск развивалось наступление Северо-Западной армии генерала Николая Юденича на Петроград. Удар белой армии от эстонской границы был настолько успешен, что газеты Юга России даже поспешили опубликовать на первых полосах сообщение об «освобождении» города Петра.

Поход на Петроград (или операция «Белый меч») начинался с достаточно выгодных позиций: белым войскам предстояло преодолеть относительно небольшое расстояние от Нарвы до Пулкова и нанести сосредоточенный удар непосредственно по Северной столице. Здесь, как и на белом Юге, огромное значение имел темп продвижения. Армия Юденича наступала не дожидаясь обозов, из-за взорванных мостов ей пришлось оставить в тылу бронепоезда. 1 октября 1919 года началось наступление, 14 октября был взят Ямбург (ныне Кингисепп), а потом в течение 16–20 октября белые заняли Гатчину, Царское Село, Павловск, Лигово.

С Пулковских высот офицеры видели золотой купол Исаакиевского собора. Петроград удалось почти полностью блокировать, однако для развития успеха не было учтено два важных момента. Во-первых, слабо соблюдалось разграничение операционных линий, вследствие чего 3-я пехотная дивизия генерала Даниила Ветренко вместо атаки на станцию Тосно с целью перерезать Николаевскую железную дорогу и прервать подвоз подкреплений красным из Москвы ударила на Царское Село одновременно с соседней дивизией. Удар получился эффектный, но излишне сильный. Во-вторых, сказывалось отсутствие резервов. Группа полковника Павла Бермондта (так называемая Западная Добровольческая армия) вместо переезда на фронт под Петроград вела совершенно бессмысленные бои против латвийской армии под Ригой (предполагалось свержение социалистического правительства Карлиса Улманиса). В итоге отряды Бермондта потерпели поражение, а Северо-Западная армия, лишенная подкреплений, была вынуждена перебрасывать полки с одного участка фронта на другой, оставляя фланги неприкрытыми.

Октябрьское отступление

Октябрь стал переломным месяцем для белых армий. По плану, разработанному новым командующим советскими войсками Южного фронта бывшим царским полковником Александром Егоровым, направленный на Москву белый «клин» необходимо было «срезать» путем одновременных встречных ударов по сходящимся направлениям от Брянска (его наносили Латышская и Эстонская дивизии) и от Воронежа (здесь действовала конная армия Семена Буденного). В итоге лучшие части Вооруженных сил Юга России – 1-й армейский корпус, казачьи корпуса Шкуро и Мамантова – были бы окружены. Таким образом предполагалось прорвать центр белого фронта и открыть Красной армии прямую дорогу на Харьков и Ростов-на-Дону.

Характер боев на тульском направлении резко изменился с середины октября. Деникинцы столкнулись с растущим сопротивлением красных. Вскоре белая разведка донесла о сосредоточении крупных подразделений латышской пехоты под Кромами и в районе Севска. 16 октября началось контрнаступление РККА. Части корпуса Кутепова пытались стойко выдержать атаки превосходящих сил противника. В течение двух недель линия фронта колебалась, в напряженной борьбе решалась, по существу, судьба всей Гражданской войны.

В ночь на 20 октября после кровопролитных боев, потеряв почти половину солдат и офицеров, оставила Орел Корниловская дивизия. Казачья конница Шкуро и Мамантова не смогла противостоять напору буденновской армии. 24 октября белыми был оставлен Воронеж. Затем марковцы покинули Ливны, а дроздовцы отступили от Брянска. Выпал первый снег, и его покров навсегда закрыл для белых путь на Москву. Под тусклым, серым ноябрьским небом началось отступление Добровольческой армии, а вслед за ней и всего фронта Вооруженных сил Юга России.

Крушение планов

Не удалось развить первоначальный успех и Северо-Западной армии Юденича. 21 октября части 7-й советской армии перешли в контрнаступление на северном направлении. Белые начали отходить к эстонской границе. В ноябре они оставили Гдов и Ямбург. Последним оплотом войск Юденича была Нарва, но уже в декабре остатки Северо-Западной армии вынуждены были отступить на территорию Эстонии и вскоре были разоружены.

Правда, в штабе Добровольческой армии начавшееся отступление в середине октября 1919-го рассматривали как временное, «необходимое для выравнивания линии фронта». В интервью харьковским газетам Май-Маевский говорил: «Маневр красных не удался… На фронте обычная картина, которую мы и раньше наблюдали во время обороны Донецкого каменноугольного бассейна и боев под Харьковом. И я предвижу скорый перелом, связанный с большими потерями противника».

Однако перелома не произошло. Май-Маевский выезжал на передовые позиции, пытаясь личным присутствием поднять боевой дух солдат и офицеров. За неделю до сдачи Харькова ему преподнесли британский орден Святых Михаила и Георгия, еще раньше он получил в дар от «освобожденного» Екатеринослава золотое оружие, которое вручил ему предприниматель Павел Рябушинский. И действительно, вряд ли следует отрицать заслуги генерала. Надо заметить, что отступление от Орла, Воронежа и Брянска проводилось планомерно по всей линии фронта. Ни одна из частей белой армии не попала в окружение, и план ликвидации лучших ее корпусов сорвался, что отмечал и сам советский командующий Егоров. Но и нереальность планов штаба Добровольческой армии об очередном наступлении на московском направлении также была очевидной.

Непредвиденный исход мобилизации

Что же помешало Вооруженным силам Юга России достичь своей заветной цели – дойти до Первопрестольной, совершив «три корниловских перехода»? В мемуарах белых участников боев указывались различные причины неудачи похода на Москву. При этом на первое место ставились самые разнообразные факторы – начиная от «масонского заговора» во главе с генералом Романовским и заканчивая «бездарностью» и виной самого Деникина в «разложении тыла». Среди причин назывались также «беспробудное пьянство» Май-Маевского и всей Добровольческой армии, «еврейские погромы» и т. д.

В самом деле, тактически захватить Москву, вероятно, не составило бы большого труда. От Орла до Тулы, согласно донесениям разведки, путь белым не преграждали сколько-нибудь серьезные силы противника. Но последний рывок кутеповского корпуса на столицу мог бы стать для него действительно последним. Ведь на флангах добровольцев уже сосредотачивались мощные ударные группировки советских войск, что нельзя было игнорировать.

К тому же для решающего удара не хватило сил. Как уже говорилось, в белом тылу формировались многочисленные новые полки и дивизии, запасные части были укомплектованы полностью, однако на фронт пополнения приходили с большим опозданием. Их сразу же бросали в бой, и зачастую в первых же сражениях подобные «подкрепления» сдавались в плен или дезертировали (как сдалась в плен под Белгородом 31-я дивизия или под Севском большая часть 3-го стрелкового генерала Дроздовского полка). Главная причина – нежелание мобилизованных и военнопленных, а именно они составили основную часть пополнений, воевать вообще и уходить далеко от родных мест вместе с отступающими белыми войсками.

Правомерно заключение участника Белого движения генерала Алексея фон Лампе: «…надо было пополнять убыль в таявших рядах, и белым пришлось также прибегнуть к мобилизации, то есть к привлечению населения в свои ряды… Других способов не было. Конечно, это развращало белые ряды, так же как и та масса выжидавших, которая вливалась в ряды победителей, какими и были сначала белые, и, превращая полки их в дивизии, а дивизии в корпуса, на самом деле не давала никакой реальной силы, потому что при первых же неуспехах покидала боевые ряды». В подавляющем большинстве случаев мобилизованные не воспринимали службу в белой армии как службу «во спасение Родины от большевизма».

Запись в Добровольческую армию. Киев, 1919 год

Если мобилизации против внешнего врага («германца», «турка») были для населения в целом понятны и оправданны, хотя и от них уже устали, то в ходе Гражданской войны мобилизации оказывались эффективны лишь для той стороны, которая в данный момент одерживала победы. Генерал Борис Штейфон, летом 1919 года командовавший 13-м пехотным Белозерским полком, впоследствии вспоминал: «…мобилизованные по мере продвижения Добровольческой армии к северу в период успеха охотно воевали, покуда их деревня находилась позади фронта. Как только родные места очищались войсками, там оставались и уроженцы очищенных мест. Борьба с этим злом была безрезультатна».

Иными словами, в нужный момент не оказалось необходимых подкреплений, ведь большая численность армии еще не означает высокую надежность и боеспособность вновь формируемых частей. В условиях нехватки резервов полки и батальоны неоднократно перебрасывали с одного места на другое вдоль всей линии фронта, но это давало лишь эффект Тришкина кафтана.

Фактор батьки Махно

Еще одна существенная причина провала «Московского похода» – рейд повстанческой армии под руководством Нестора Махно по тылам Вооруженных сил Юга России. После того как в июне-июле 1919 года основная часть его войск оказалась разбитой, «батько» отступил к Умани. Оттуда в сентябре он резко повернул на восток и в октябре снова появился в родной Таврии, захватив значительную часть Екатеринославской и Таврической губерний.

Лидер повстанцев на Украине Нестор Махно. 1919 год

Ставка Деникина в Таганроге спешно укреплялась: махновские разъезды время от времени показывались в нескольких верстах от города. В срочном порядке с фронта Добровольческой армии было переброшено несколько полков, вошедших в состав корпуса генерала Якова Слащова. Но несмотря на то что махновцы редко одерживали победы (если не превосходили противника числом), полностью уничтожить махновщину Слащову не удалось.

Белый тыл оказался разрезанным надвое. По железным дорогам ездили только бронепоезда. Новороссия, основной поставщик хлеба и источник людских ресурсов, была оторвана от Курской, Харьковской и Киевской губерний, то есть от тех районов, где происходили основные бои. И при этом почти треть Добровольческой армии вынуждена была гоняться по таврическим степям за повстанческими отрядами в бесплодных попытках силой подавить крестьянское сопротивление.

Дезорганизация тыла

И наконец, еще одна причина неудач Вооруженных сил Юга России – отсутствие прочного тыла. На Украине к моменту прихода туда деникинцев сменилось уже около десятка режимов. Каждый из них считал себя самым стабильным и близким народу, каждый проводил собственную политику и, как правило, ликвидировал весь прежний аппарат местной власти и отменял все законы, которые доставались ему от предшественников.

Подобный хаос, естественно, не вызывал доверия к власти вообще и к белой власти в частности. Законы, изданные деникинским правительством, нередко не доходили до мест, а если доходили, то их реализация оказывалась весьма далекой от тех результатов, которые подразумевали разработчики. Так произошло, например, с распоряжением о свободе торговли: вместо ожидаемого насыщения товарного рынка и снижения цен в городах Юга России на самом деле пышным цветом расцвела спекуляция. А аннулирование советских денег привело к тому, что служащим в недавно занятых белыми районах просто нечем было выплачивать зарплату.

Спекулянты скупали в Новороссии, где был хороший урожай, зерно, продавали его в северных губерниях по ценам, в три-пять раз большим, а в итоге хлеба не хватало в новороссийских городах. Правительство Деникина издавало распоряжения о борьбе со спекуляцией, угрожая злоумышленникам немалыми сроками тюремного заключения и даже смертной казнью, но ничего не помогало. Один из главных козырей белой политики – «дешевый хлеб» – так и не был разыгран. Вместо обещанных порядка и стабильности население Юга России видело все ту же разруху, что и при других режимах, и потому не испытывало особых симпатий к белым.

Безусловно, при большей устойчивости фронта, при больших сроках существования белой власти эти недостатки можно было бы преодолеть. Но для этого требовалась быстрая победа. Расчеты Деникина на то, что поход быстро закончится, не оправдались, и тут же вскрылись тыловые язвы, приведшие к падению фронта и скорому отступлению.

Фронт откатывался к Харькову. Жестокие арьергардные бои изматывали поредевшие части. Сквозь завесу первых обильных ноябрьских снегопадов Добровольческая армия медленно отходила от Москвы. Заветная мечта Белого движения не осуществилась…

Что почитать?

Зырянов П.Н. Адмирал Колчак, Верховный правитель России. М., 2012 (серия «ЖЗЛ»)

Ганин А.В. Семь «почему» российской Гражданской войны. М., 2018

Главнокомандующий

Антон Деникин (1872–1947) окончил Киевское пехотное юнкерское училище и Николаевскую академию Генерального штаба. В начале Первой мировой войны он был назначен на должность начальника 4-й стрелковой (Железной) бригады, в 1915 году развернутой в дивизию. В 1916-м получил звание генерал-лейтенанта. В апреле 1917 года стал начальником штаба Верховного главнокомандующего Михаила Алексеева. С июля 1917-го командовал войсками Юго-Западного фронта. Вскоре за поддержку выступления генерала Лавра Корнилова Деникин был отрешен от должности, находился под арестом в Быховской тюрьме. С ноября 1917 года участвовал в формировании Добровольческой армии, стал заместителем ее командующего Корнилова. После гибели Корнилова 13 апреля 1918 года принял командование Добровольческой армией. В декабре 1918-го был провозглашен главнокомандующим Вооруженными силами Юга России. 4 апреля 1920 года, после провала похода на Москву и отступления белых в Крым, решил оставить свой пост и в тот же день навсегда покинул Россию. В эмиграции написал пятитомный труд «Очерки русской смуты». Во время Второй мировой войны Деникин назвал Адольфа Гитлера «злейшим врагом России» и отказался от предложения сотрудничать с нацистами. Скончался и был похоронен в США. В 2005 году состоялось перенесение останков Деникина в Россию, он был перезахоронен в некрополе Донского монастыря в Москве.

Антон Деникин

Герой Эрзерума

Николай Юденич (1862–1933) получил боевое крещение на Русско-японской войне. В сражении под Мукденом (ныне Шэньян) был ранен. Достойной наградой герою стали генеральские погоны и золотое оружие «За храбрость». С начала Первой мировой войны Юденич возглавлял штаб Кавказской армии, успешно вел боевые действия против войск Османской империи. В 1915-м получил звание генерала от инфантерии. За взятие крепости Эрзерум зимой 1916 года был награжден орденом Святого Георгия II степени. В начале 1919-го разрабатывал планы операций против красного Петрограда с территории Финляндии. В июне того же года был назначен Верховным правителем России Александром Колчаком на должность главнокомандующего всеми русскими сухопутными, морскими вооруженными силами против большевиков на Северо-Западном фронте. Вошел в состав Северо-Западного правительства в качестве военного министра, однако в его работе активного участия не принимал, считая военную власть выше гражданской. В начале осени 1919-го принял командование Северо-Западной армией. Осуществлял руководство войсками во время похода на Петроград в октябре-декабре 1919 года, с остатками армии отступил в Эстонию. С 1920 года Юденич проживал во Франции. Последние годы жизни провел в Ницце.

Николай Юденич

Начальник севера

Евгений Миллер (1867–1939) в 1898–1907 годах состоял на должности военного атташе в Бельгии, Нидерландах и Италии. В 1912–1914 годах занимал должность начальника штаба Московского военного округа. Во время Первой мировой войны был начальником штаба 5-й армии, командиром 26-го армейского корпуса. В 1915-м получил звание генерал-лейтенанта. В апреле 1917 года из-за конфликта с солдатским комитетом Миллер был вынужден оставить службу. С августа 1917-го являлся представителем Ставки Верховного главнокомандующего в Италии. После Октября 1917 года проживал во Франции. В январе 1919-го, вслед за высадкой десанта союзников по Антанте в Архангельске, стал генерал-губернатором Северной области. В июне того же года был назначен Верховным правителем России Александром Колчаком главнокомандующим Северным фронтом. В 1919-м войска под его командованием добились наибольших успехов, заняв станцию Плесецкая и Усть-Сысольск (ныне Сыктывкар). Армия Миллера соединилась с силами Колчака на Верхнем Урале. В феврале 1920 года, после падения Северного фронта, выехал в Норвегию, а затем во Францию, где с мая 1920-го был представителем правителя Юга России Петра Врангеля. После похищения генерала Александра Кутепова в 1930 году Миллер возглавил Русский общевоинский союз. В сентябре 1937 года в результате операции НКВД был вывезен в СССР и впоследствии расстрелян.

Николай Юденич

Последний преображенец

Александр Кутепов (1882–1930) окончил Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище. В 1907 году начал службу в лейб-гвардии Преображенском полку. В 1916-м получил звание полковника и должность командира батальона. В 1917 году стал командиром лейб-гвардии Преображенского полка – как оказалось, последним. В рядах Добровольческой армии Кутепов находился с момента ее образования, в Первый Кубанский Ледяной поход выступил в должности командира роты 1-го офицерского полка. В апреле 1918-го принял командование Корниловским ударным полком. В июне того же года возглавил 1-ю пехотную дивизию. После взятия белыми Новороссийска был назначен черноморским военным губернатором. В мае 1919-го вступил в должность командующего 1-м армейским корпусом Добровольческой армии. Во главе корпуса летом-осенью 1919 года с боями дошел до Орла, но затем отступал до Новороссийска. В 1920-м участвовал в боевых действиях в Северной Таврии, был произведен в генералы от инфантерии главнокомандующим Русской армией Петром Врангелем. После эвакуации белых из Крыма стал помощником Врангеля в Галлиполи. Занял пост председателя Русского общевоинского союза после смерти барона в 1928 году. Настаивал на проведении террористических акций, направленных на борьбу с советской властью. В январе 1930 года был похищен в Париже агентами советской разведки.

Александр Кутепов

Белый Май

Владимир Май-Маевский (1867–1920) начал военную службу в лейб-гвардии Измайловском полку. Участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Весной 1918 года вступил в Добровольческую армию, в ноябре принял командование 3-й стрелковой дивизией, позднее названной Дроздовской. В феврале 1919-го стал командиром 2-го армейского корпуса. Руководил операциями в Донбассе, был произведен в генерал-лейтенанты. В мае того же года получил должность командующего Добровольческой армией, с июня являлся главноначальствующим Харьковской, Полтавской и Екатеринославской губерний. В те месяцы Май-Маевский был вторым по значению военным лидером белого Юга России (после главнокомандующего Антона Деникина). Добровольческая армия под его началом добилась наибольших успехов, заняв линию фронта Киев – Орел – Воронеж. После тяжелых боев, развернувшихся в октябре-ноябре 1919 года, Май-Маевскому пришлось отступить к югу. Вскоре он был уволен с поста командующего. Главными причинами увольнения считаются его алкоголизм и допущенные ошибки в управлении армией и тылом. Май-Маевский скоропостижно скончался во время эвакуации врангелевцев из Крыма в ноябре 1920 года. Стал прототипом генерал-лейтенанта Владимира Ковалевского – героя популярного советского фильма «Адъютант его превосходительства» (1969); эту роль блестяще сыграл артист Владислав Стржельчик.

Владимир Май-Маевский