Парадоксы Основного закона

На первый взгляд, 25 лет – не очень большой исторический срок, тем более для документа, который гордо именуется Основным законом. Конечно, в идеале Конституция должна писаться на столетия, но в реальной жизни, если я правильно понимаю, конституций-долгожительниц в мире не так уж и много. Разве что в Америке, где она не меняется вот уже более 200 лет. Но это скорее исключение из правил. Во многих же странах конституции менялись с калейдоскопической скоростью: то революция какая-нибудь случится, то произойдет смена общественно-экономических формаций.

В нашей стране первая Конституция появилась чуть больше столетия назад. И за это время Основной закон часто менялся: сначала была ленинская Конституция, потом сталинская. Никита Хрущев хотел поменять Основной закон, но не успел, поэтому на смену сталинской Конституции сразу пришла брежневская. Но и она просуществовала недолго: в конце перестройки ее сильно отредактировали, а потом, в самом начале 1990-х, многократно правили ее российский извод – Конституцию РСФСР. Наконец, в декабре 1993-го на свет появилась нынешняя Конституция, по аналогии с предшественницами названная ельцинской.

Тогда, как и сейчас, я, мягко говоря, был не в восторге от тех событий, которые послужили причиной ее появления на свет. Политический кризис, разрешившийся осенью 1993 года расстрелом здания российского парламента, – одна из самых трагических страниц нашей новейшей истории. И лучше было бы, если бы мы ее не перелистывали.

Впрочем, это был как раз тот случай, когда люди не могут сразу понять смысл тех или иных поворотных исторических событий, современниками или даже участниками которых они являются.

В тот момент я был полностью на стороне парламента, считая действия президента по его роспуску антиконституционными. Более того, сейчас, как и тогда, я уверен, что, создавая новую Конституцию, Борис Ельцин решал сиюминутную задачу по укреплению прежде всего своего собственного режима, который в то время зашатался, стремительно теряя народную поддержку. Но, как это ни парадоксально, несмотря на это, новая Конституция оказалась на своем месте. Так часто бывает в истории: те, кто ее творят, могут иметь одни цели, однако в результате достигаются цели прямо противоположные. Как говорится, человек предполагает, а Бог (или История, кто во что верит) располагает. Главное, что в итоге было прописано в Конституции, – это жесткая вертикаль центральной власти с большими полномочиями президента.

Сегодня, спустя много лет, я понимаю, что, если бы парламент тогда победил, России в привычном нам виде, скорее всего, не было бы. Потому что наша страна, как бы кто этого ни хотел, не может существовать в виде парламентской республики. Это мое глубокое убеждение. Россия – страна, которая требует очень сильной центральной власти. И руководитель Российского государства должен быть наделен большими полномочиями.

Во все времена наша страна в силу ее многонациональности, многоконфессиональности стояла перед довольно острой проблемой сепаратизма, угрозой распада. Других способов удержать это пространство, кроме как при помощи сильной центральной власти, похоже, все-таки не существует.

Если вертикаль управления не будет жесткой, страна распадется, что приведет к самым ужасным последствиям для всех населяющих ее народов.

В ХХ веке историческая Россия дважды – в 1917-м и в 1991-м – распадалась на части из-за слабости центральной власти. И каждый раз это оборачивалось большой бедой.

Так что тогда, в 1993-м, Ельцин, возможно сам себе полностью не отдавая в этом отчет, воссоздал традиционную для нашей страны вертикаль власти, придав этой власти необходимую жесткость, которой к тому моменту у нее уже не было. В ту смутную осень нам казалось, что либералы-западники победили государственников. Но прошло время, и Владимир Путин, используя полномочия, заложенные в ельцинской Конституции, сумел восстановить страну, сделав ровно то, чего добивались российские государственники на протяжении всех 1990-х.

Именно поэтому, на мой взгляд, Конституция, изначально созданная «под Ельцина», на деле оказалась вполне соответствующей духу и традициям эффективного политического устройства нашей страны. И я считаю, что в этой части Основной закон России должен оставаться неизменным.