Атлас исчезнувшей империи

Только что изданный социально-экономический атлас «Россия накануне великих потрясений» рассказывает о жизни страны в 1906–1914 годах исключительно на языке цифр. Об уникальном издательском проекте и о предреволюционной эпохе «Историку» рассказал один из составителей атласа, доктор исторических наук Кирилл СОЛОВЬЕВ

Фото: Наталья Львова

В основу почти 700-страничного иллюстрированного социально-экономического атласа легли собранные в предреволюционную эпоху статистические данные. Их много, и они разные. От динамики численности населения по губерниям до сводных данных о результатах врачебного осмотра призывников, от статистики отравления алкоголем до численного состава императорского флота, от данных о протяженности дорог с каменным покрытием (с разбивкой по губерниям) и о развитии телефонных сетей (с поуездной протяженностью) до статистики численности членов политических партий и количества учреждений для душевнобольных. С первых же страниц книги понимаешь, что попал в мир графиков, таблиц и диаграмм: даже содержание издания оформлено в виде диаграммы, сегменты которой соответствуют разделам атласа.

Составители издания, как рассказал нам Кирилл Соловьев, в первую очередь стремились ввести в научный оборот новую статистическую информацию из источников начала XX века, большая часть которой оставалась неизвестной современным исследователям. По его словам, идея атласа возникла во время работы над проектом, посвященным законотворческой деятельности фракций Государственной Думы Российской империи с 1906 по 1917 год. «Мы обратили внимание на приложения к стенографическим отчетам Думы – это законопроекты, которые готовили депутаты, а также большие аналитические записки, снабженные уникальными статистическими данными о положении дел в различных областях и сферах жизни страны в предреволюционную эпоху», – пояснил Кирилл Соловьев. Этот важный материал номинально был доступен исследователям, но практически никто им не пользовался. Теперь он собран в один том, что позволит ознакомиться со статистикой начала ХХ века не только специалистам, но и широкому кругу любителей истории. Кирилл Соловьев отмечает, что большое значение имеет и охват представленных в издании сведений. «Мы приводим информацию не просто в целом по России, но и по возможности по всем губерниям империи, чтобы показать неоднородность и несинхронность развития отдельных регионов», – говорит он.

Но что дают все эти цифры для понимания того, какой была Россия накануне самого страшного разлома в своей многовековой истории? Наш собеседник считает, что огромный массив информации, впервые собранный в вышедшем в свет атласе, неопровержимо свидетельствует: в начале ХХ века страна переживала очень серьезную трансформацию. Это были вынуждены признавать люди, которые совсем не симпатизировали правительству Российской империи. Даже завзятые оппозиционеры констатировали очевидный факт: страна менялась на глазах, крепла, развивалась, на ее карте то и дело появлялись новые поселения, возникали совершенно новые отрасли промышленности и сферы экономической деятельности. Однако, несмотря на это, революционного взрыва избежать не удалось. Почему?

Следствие политических болезней

– Позволяют ли материалы атласа определить, случайной или закономерной была революция 1917 года?

– Причины революции лежат в иной плоскости, нежели экономика или социальные отношения. Она явилась результатом определенного расклада политических сил, следствием прежде всего политических болезней. А эта сфера, как вы понимаете, прямому статистическому учету не подлежит.

Да, в науке и публицистике бытует точка зрения, что революция стала результатом нарастания негативных симптомов в социально-экономической сфере, и в этом смысле многие считают ее неизбежной, утверждают, что она была обусловлена давним и фатальным движением страны к «обрыву». Однако, опираясь на ту эмпирическую базу, которую мы представляем читателю в атласе, можно с уверенностью сказать: революция 1917 года не была следствием экономических невзгод.

Наоборот, мы видим рост потребления по многим показателям. Налицо очевидные подвижки в решении земельного вопроса, увеличение бюджета, экономическое развитие, которое не может вызывать сомнений. Да, не все тогда выглядело столь радужным, как бы хотелось. Но совершенно несправедливо говорить, что накануне Первой мировой войны страна была на спаде. Напротив, она переживала очевидный этап роста.

– Это означает, что революция не была результатом нараставшего социального напряжения?

– Ответ на ваш вопрос нужно искать в политической сфере. Но разве так может быть, что в политической сфере очевидный кризис, а в экономике в то же самое время подъем? На мой взгляд, здесь нет противоречия. Об этом феномене размышляли уже в XIX веке. Еще Алексис де Токвиль, французский социолог и политический деятель, писал, что Великая французская революция на самом деле произошла не в момент экономического спада, а, наоборот, на фоне роста. Правда, этот рост был нестабильным, что вызывало раздражение в обществе и толкало французов к «прямому действию». В дореволюционной России мы наблюдаем в чем-то схожую ситуацию.

– То есть кризис политический для страны всегда гораздо опаснее кризиса экономического?

– Кризис – это всякий раз вызов для системы, в том числе для политической. Если система вызов принимает, переживает и преодолевает трудности, то становится только сильнее. Но далеко не всегда это получается: время от времени могут происходить сбои, причем трагические, а иногда и роковые. При этом можно смело утверждать, что любая революция объясняется немощью власти и решает вопрос о власти. Из этого следует, что политический кризис – необходимое условие революции. К сожалению, в социально-экономическом атласе показать эскалацию политической напряженности невозможно: есть вещи, которые нельзя описать языком чисел.

Можно ли верить статистике?

– Каковы источники сведений, представленных в атласе?

– Почти исключительно статистика. И официальная, и земская, и работы исследователей начала XX века.

– Ей можно доверять?

– В целом да, хотя есть нюансы. Например, даже составители атласа по-разному оценивают качество земской статистики: одним ее данные представляются сомнительными, а другие считают, что на нее можно опираться.

– А в чем сложность с данными земской статистики?

– При составлении статистических отчетов очень многое зависит от того, какой вопросник вы предложите, какова будет схема подбора материала и что вы рассчитываете получить в итоге. У земцев, собиравших статистику, в определенной степени были ограничены возможности для получения информации. К тому же они были по-своему ангажированы – хотя бы потому, что многие из них придерживались оппозиционных взглядов. И все же по большей части земства старались добросовестно собирать данные. Непременно нужно выразить огромную благодарность, отдать должное всем тем людям, которые занимались этим делом в начале ХХ века. Ведь у нас могло бы не быть и этого источника.

Одна из проблем, характерных в большей мере для XIX века, однако и для начала ХХ века тоже, состояла в том, что и власть, и общество имели очень приблизительное представление о собственной стране. Часто люди рисовали в своем воображении поистине фантастические картины, исходя из своих априорных суждений о том, каким должно быть положение вещей. Статистика начала ХХ века пыталась хоть как-то наверстать упущенное в прежние десятилетия, дать реальное представление о России. Конечно, это было непросто сделать с учетом довольно уязвимой на тот момент методики статистических исследований и огромных пространств империи. Кроме того, нельзя забывать о слабой кадровой обеспеченности служб, решавших эту задачу. Именно поэтому то, что сделали тогда люди, занимавшиеся сбором статистических данных, является своего рода подвигом.

– А какова правительственная статистика: к ней доверия больше?

– Не совсем. Например, существует отчетность, и понятно, что при ее составлении любая власть пытается приукрасить действительность. Но совсем иная картина, когда мы говорим о прогнозах на будущее: здесь правительству было бы полезно иметь адекватные сведения о происходящем. Таким образом, нельзя к этому вопросу подходить линейно: мол, одна статистика лжива, другая правдива, одна все приукрашивает, другая рисует в черных красках. Это неверный подход.

Важно то, что на самом деле Россия развивалась очень неравномерно. Одни и те же процессы приобретали разную окраску, свою динамику в различных регионах страны. Причем какие-то из этих процессов при определенных обстоятельствах могли быть чрезвычайно болезненными для жителей, а в других губерниях и уездах, наоборот, способствовать росту благосостояния населения, открывать новые возможности для развития.

Беседовал Никита Брусиловский