Код распада

Революция и Гражданская война давно уже стали неотъемлемой частью нашей истории, и поэтому я не люблю массовых покаяний за прегрешения прошлых поколений. Считаю, что в них нет смысла

Впервые я увидел образы того противостояния, как и многие мальчишки моего поколения, в фильме «Чапаев» – с яркими сценами атаки каппелевцев и скачущей в бой красной конницы. В те времена все сильные впечатления немедленно переносились во двор. Прочитали про мушкетеров – побежали играть в мушкетеров, посмотрели «Чапаева» – началась игра в белых и красных. Насколько помню, белым становиться никто не хотел. Симпатии советских мальчишек были понятно на какой стороне. В то же время я помню фотографию деда в царской форме. Он был казаком, дважды георгиевским кавалером, и я играл его Георгиевскими крестами. Это воспринималось как некая потаенная, глубокая сторона истории – нашей истории… 

С годами у меня сформировалась собственная точка зрения на этот период ХХ века, с которой, честно говоря, далеко не все согласны. Я считаю, что это было жестокое послание России, которое мы будем расшифровывать еще много лет. Ведь эта цепочка испытаний началась даже не с революции, а с Русско-японской войны. Поражение при Цусиме, всеобщее ожесточение, 1905 год – и все понеслось в воронку. 

Да, в истории это не первая и, увы, не последняя гражданская война. Но она была чудовищна – если вспомнить бессудный расстрел царской семьи с детьми, распады семей, когда дети стреляли в отцов, а отцы – в собственных детей. Как только рвутся отношения между поколениями, между отцами и детьми – рвется и связь времен. Это была трагедия общенационального масштаба: эти события пробудили зверя во всех – и в белых, и в красных. Все превратилось в чудовищную мясорубку. Думаю, в первые недели после прихода к власти большевики надеялись избежать гражданской войны, они уже видели себя победителями. Однако верх взяла темная стихия, которая есть в человеке, – когда брат встает на брата. Тут остановить кровавый поток невозможно. Я снимал фильм о Смуте начала XVII века – тогда было нечто подобное. 

Почему так случилось, кто виноват? Я считаю этот процесс неумолимым и объективным. Безусловно, это была трагедия, но без боли не бывает медицинских операций. Это, конечно, крамольная идея, однако мне кажется, что, если бы не эти кровавые испытания, поменявшие генотип нации, мы бы не выиграли Великую Отечественную… 

Выйти из ожесточения, преодолеть гражданскую войну в самих себе помогла общая работа, стихия труда. Давно – и не мной – замечено, что, когда получается русского человека привлечь к работе, к созидательному труду, тогда все образуется. А потом была Великая Отечественная. Война, которая в исторической памяти народа оказалась гораздо важнее и сильнее Гражданской. Меня восхищает «Бессмертный полк», я прихожу в восторг, что есть общая память, которая поднимает и объединяет миллионы людей. В этом единении есть и примирение со своим прошлым, и преклонение перед подвигом предков. Поэтому я не вижу смысла в массовых покаяниях за прегрешения прошлых поколений. Другое дело – покаяние за собственные грехи. А история – она уже все перемолола… 

В наше время опасности стали другими, тот «мировой пожар», который «на горе всем буржуям» раздули в ХХ веке, уже невозможен. Сегодня размежевание идет на полях цифровых, в интернете. Там порой царит дух отрицания, там идет истребление культуры, стирается грань между добром и злом, реальностью и фейком, правдой и провокацией. Но для России всегда был важен поиск правды, правда у нас дороже закона. И в этом – опасность новой гражданской войны, нового внутреннего разделения, когда не видно, кто враг, а кто свой. Хотя я уверен, что и это мы преодолеем. Будем надеяться, что это будет пьеса не с трагическим финалом.

Фото: PHOTOXPRESS