Имени последнего министра…

Головной сторожевой корабль проекта 11356 носит имя адмирала Ивана Григоровича – последнего морского министра царской России

Головной сторожевой корабль «Адмирал Григорович»

Спущенный на воду 14 марта 2014 года «Адмирал Григорович» несет службу в составе Черноморского флота России.

Всего же отечественный военно-морской флот пополнился серией из шести сторожевых кораблей проекта 11356. Их строят на калининградском заводе «Янтарь». Символично, что все они названы в честь прославленных флотоводцев России, по идеологическим соображениям незаслуженно обделенных славой в послереволюционные годы, – это Григорович, Эссен, Макаров, Бутаков, Истомин и Корнилов. Царские адмиралы…

В советское время повезло лишь Степану Осиповичу Макарову, чье имя было присвоено трофейному немецкому крейсеру, да Владимиру Алексеевичу Корнилову, герою Севастополя, в память о котором назвали крейсер проекта 68-бис, увы, так и оставшийся недостроенным…

А о других флотоводцах просто забыли. Очень правильно, что теперь справедливость наконец-то восторжествовала.«Малая судостроительная программа» Будучи грамотным и храбрым командиром, Иван Константинович Григорович в первую очередь показал себя гениальным администратором. За несколько лет он совершил невозможное: смог возродить российский флот.

Адмирал Иван Константинович Григорович (1853–1930) (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Итак, февраль 1909 года. Русский флот, совсем недавно считавшийся третьим в мире (после британского и французского), скатился на совершенно неприличное то ли шестое, то ли даже седьмое место, пропустив вперед флоты США, Японии, Германии, Италии и сравнявшись с флотом Австро-Венгрии. В мире – линкорный бум. Но не в России: из крупных кораблей в постройке лишь спешно заложенные в годы войны (но неспешно строящиеся) по уже устаревшим проектам броненосные крейсера да несколько броненосцев. Единственное заметное пополнение Балтийского флота – минные крейсера – построены на добровольные пожертвования.

Конечно, неверно было бы думать, что в Морском ведомстве не пытались исправить эту ситуацию: еще в конце 1906 года Морской Генеральный штаб пришел к выводу о необходимости для флота линкоров исключительно дредноутного типа. Вопрос упирался в финансы: только на постройку первых двух кораблей требовалось около 42 млн рублей. Расходы заоблачные.

На соответствующий запрос тогдашнего морского министра А.А. Бирилёва от 27 июля 1906 года министр финансов В.Н. Коковцов ответил отказом, так как не был уверен в «целесообразности заказа». Однако Морской Генеральный штаб на этом не успокоился и представил Николаю II «Стратегические основания для плана войны на море», сложившиеся впоследствии в «Малую судостроительную программу». Но и она встретила серьезное противодействие председателя Совета государственной обороны великого князя Николая Николаевича.

Здание Адмиралтейства (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Его решение от 9 апреля 1907 года фактически откладывало возрождение флота на неопределенное время. И лишь вмешательство Николая II, действовавшего (а такое нечасто бывало!) вопреки мнению Совета, сдвинуло дело с мертвой точки: «Малая судостроительная программа» была утверждена. Предусматривалось построить четыре дредноута и три подводные лодки для Балтики, 14 эсминцев и три лодки – для Черного моря.Товарищ министраНачалась невиданная модернизация флота, и в этих условиях 9 (22) февраля 1909 года 56-летний контр-адмирал Иван Григорович был назначен товарищем (заместителем) морского министра Степана Воеводского. За спиной Григоровича – 30-летний опыт морских походов и репутация одного из лучших флотоводцев Русско-японской войны. На рейде Порт-Артура в критической ситуации только распорядительность Григоровича спасла от гибели броненосец «Цесаревич».

В трагическую годину Иван Константинович показал себя героем, заслуженно получил контр-адмиральские эполеты, мечи к ордену Святого Владимира и, главное, был назначен командиром порта Порт-Артур. Кроме того, он разбирался в дипломатии и технике, некоторое время служил в Лондоне военно-морским атташе.

Приступив к работе в Морском министерстве, Григорович правильно оценил не только тенденции развития военного кораблестроения в мире, но и складывавшуюся военно-политическую обстановку. Истории было угодно распорядиться так, что его приход практически совпал с закладкой 3 июня 1909 года первых четырех русских дредноутов типа «Севастополь» на казенных заводах Петербурга.

Как раз в этот период Иван Григорович сформулировал свое кредо: «Русский флот должен воссоздаваться руками русских корабелов и меньше зависеть от западного импорта». Неизменную поддержку находили у него передовые идеи председателя Морского технического комитета и главного инспектора кораблестроения Алексея Крылова, вхожего к адмиралу даже в неурочное время.

Несмотря на несовпадение этих идей с господствовавшими в то время мнениями, товарищ морского министра постоянно ставил на его докладах резолюцию: «С мнением председателя Морского технического комитета согласен», нередко добавляя при этом: «Лишь бы все для флота было хорошо и быстро сделано». В этот же период Григорович поддержал идею сквозного прохода Северного морского пути в направлении с востока на запад – и в ходе гидрографической экспедиции на ледокольных судах «Таймыр» и «Вайгач» под руководством Бориса Вилькицкого была открыта Северная Земля.

Именно в бытность Григоровича товарищем морского министра государство решилось на вторую попытку усилить Черноморский флот: после покупки Турцией двух броненосцев в Германии преимущество русского флота над вековечным противником уже не выглядело столь подавляющим. Однако программа усиления Черноморского флота, предусматривавшая постройку сразу трех дредноутов (не считая мелких боевых единиц), не была согласована с Министерством финансов. «Русский флот должен воссоздаваться руками русских корабелов и меньше зависеть от западного импорта». Поэтому потребовалось созвать межведомственное совещание, которое, впрочем, закончилось безрезультатно, то есть каждая из сторон осталась при своем мнении.Морскому ведомству нужны были деньги, а Министерство финансов не хотело их давать, поскольку в рамках бюджета такие ассигнования не были предусмотрены. Оставалось обратиться в Государственную думу.

Григорович, отвечавший за подготовку документов для представления в Думу, добился положительного результата в деле, казавшемся безнадежным. Причиной сговорчивости парламентариев в вопросе выделения средств стало умелое манипулирование слухами о возможной покупке Турцией двух строящихся на британских верфях линкоров.

Так как российская общественность всегда остро реагировала на любую потенциальную возможность изменения баланса сил в районе черноморских проливов, напуганные депутаты были вынуждены выделить необходимые кредиты, хотя ранее упорно отказывали в финансировании кораблестроительных программ.Наконец, в марте 1911 года программа усиления Черноморского флота была принята Думой. Этот успех Григоровича (а заслуга в «победе над Думой» принадлежит именно ему) привел к вполне закономерному изменению его статуса.

«Прошу приехать в сюртуке»

18 марта (1 апреля) 1911 года адмирал получил от Николая II записку следующего содержания: «Прошу Вас приехать ко мне завтра, 19 марта, в 10 часов утра в сюртуке». Результатом этой встречи стал царский указ № 1030 о назначении Григоровича на пост морского министра, а 27 сентября (10 октября) последовал указ № 1064 о производстве его в полные адмиралы. В истории русского флота началась новая – непродолжительная, но знаменательная – эра, которая завершилась лишь с Февральской революцией...

Академик Алексей Николаевич Крылов (1863–1945) – выдающийся русский кораблестроитель, соратник И.К. Григоровича (Фото предоставлено М. Золотаревым)

6 (19) июня 1912 года на заседании Государственной думы состоялось принятие «Большой судостроительной программы», включавшей два самостоятельных раздела – «Программу спешного усиления Балтийского флота» и «Программу спешного усиления Черноморского флота» (последнюю в окончательной редакции приняли только в 1914-м). Пожалуй, никто другой не сумел бы отстоять эти масштабные программы в баталиях с прижимистыми депутатами.

Для Балтийского флота предполагалось построить четыре линейных крейсера типа «Измаил», четыре легких крейсера, 36 эсминцев и 12 подводных лодок.

Черноморский флот в конечном итоге должен был получить четвертый линкор (в дополнение к трем уже строящимся), два легких крейсера, восемь эсминцев и шесть подводных лодок. Всего к 1917 году планировалось построить 105 боевых кораблей на сумму 820,1 млн рублей. Но выделение этих средств зависело исключительно от позиции и воли Государственной думы. И здесь неоценимую роль сыграл авторитет, которым пользовался Григорович у депутатов. Ему верили. В их глазах он фактически становился гарантом целевого и рационального расходования выделяемых на развитие флота бюджетных средств.

Однако даже имеющегося у Григоровича кредита доверия не хватало для получения согласия Думы на постройку четырех кораблей типа «Измаил». Во имя дела опять пришлось прибегнуть к лукавству. Эти гигантские корабли (самые большие из когда-либо строившихся в России на тот момент), де-факто принадлежавшие к классу линкоров, в стенах Таврического дворца упорно именовались крейсерами, что облегчило получение одобрения на ассигнование средств у неискушенных в кораблестроении депутатов.

Эскадренный броненосец «Цесаревич». Первым командиром этого корабля был капитан 1-го ранга Иван Григорович (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Эскадренный миноносец «Новик», построенный на народные пожертвования (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Степень компетенции тогдашних народных избранников лучше всего характеризует фрагмент из воспоминаний соратника Григоровича, кораблестроителя Алексея Крылова: «А зачем вам для судостроительного завода револьверные станки? Вы что, еще и пистолеты там делать собираетесь?».

Впрочем, и так за несколько лет морскому министру удалось капитально модернизировать и Черноморский, и Балтийский флот. Этого запаса хватило надолго. Все линкоры Красного флота, участвовавшие в Великой Отечественной, были построены по программам Григоровича…

Скромные силы

Император в своем рескрипте, изданном по случаю принятия программы, прямо сформулировал цель проводимой модернизации: «…наш флот должен быть воссоздан в могуществе и силе, отвечающих достоинству и славе России».

В результате постепенно начали «приниматься в казну» современные корабли. В частности, уже в июле 1912 года морской министр лично представил Николаю II только что построенный на народные пожертвования эскадренный миноносец «Новик» и убедил государя совершить на нем пробное плавание. Итогом «рекламной акции» стало одобрение монархом решения о постройке серии эсминцев по этому удачному проекту.

Морской министр получил новое заслуженное повышение. 5 (18) декабря 1912 года он был удостоен звания генерал-адъютанта, а 1 (14) января 1913 года стал членом Государственного совета.

Тем не менее, несмотря на титанические усилия Григоровича и его соратников, к началу Первой мировой войны большинство современных кораблей русского флота (кроме эсминца «Новик») находились еще в стадии постройки. В такой ситуации для обороны своих берегов России приходилось рассчитывать на довольно скромные силы. И вновь проявились выдающиеся административные таланты морского министра: умело используя находившиеся в его распоряжении весьма ограниченные ресурсы, он сумел значительно усилить прикрывавшую Петроград с моря Центральную минно-артиллерийскую позицию.

Большое значение для России в то время приобрели поставки союзниками оружия, сырья и промышленного оборудования. При этом Балтийское и Черное моря оказались недоступны для их транспортных судов, и исключительную роль играли северные порты – Мурманск и Архангельск. Стараниями Григоровича в Архангельске в кратчайшие сроки оборудовали специальный военный порт для приема транспортов союзников.

Для прикрытия порта с моря требовалось срочно создать флотилию Северного Ледовитого океана. А так как из имевшихся на тот момент в наличии сил не было возможности выделить корабли для этой цели, то по инициативе Морского министерства провели переговоры с Японией. Их результатом стал выкуп за относительно приемлемую цену (предусматривался производимый перед передачей ремонт) бывших русских эскадренных броненосцев «Полтава» и «Пересвет», а также легендарного крейсера «Варяг». С целью усиления подводных сил в Канаде заказали 17 субмарин передового по тем временам проекта «АГ».

Благодаря усилиям Ивана Григоровича во многом преобразилась и российская судостроительная промышленность. Общее число занятых в отрасли рабочих достигло 90 тыс. человек. Самым крупным судостроительным центром стал Петроград, где располагалось 11 таких предприятий. Кроме государственных заводов к выполнению заказов на постройку боевых кораблей активно привлекались и частные предприятия. В качестве наиболее яркого примера можно привести постройку на частных заводах «Наваль» и «Руссуд» дредноутов для Черноморского флота. Многие построенные в то время корабли прожили долгую жизнь и встретили в 1941 году Великую Отечественную войну. За несколько лет морскому министру удалось капитально модернизировать и Черноморский и Балтийский флот. Этого запаса хватило надолго. Все линкоры Красного флота, участвовавшие в Великой Отечественной, были построены по программам Григоровича…Слава об управленческих талантах Григоровича распространилась и далеко за пределами морского сообщества. В начале ноября 1916 года всерьез рассматривалась его кандидатура на пост премьер-министра на смену Б.В. Штюрмеру. Однако окончательный выбор Николай II сделал тогда в пользу известного своими консервативными настроениями А.Ф. Трепова.

Адмирал А.И. Русин в воспоминаниях недвусмысленно указывал, что такую ошибку монарха во многом можно считать фатальной, ибо, по его мнению, «если бы И.К. [Григорович. – Н. М.] был назначен председателем Совета министров, та роковая ужасная революция была бы избегнута»… Умение морского министра достигать взаимопонимания с Государственной думой и представителями общественности, возможно, позволило бы предотвратить последовавшие потрясения в России, по крайней мере в столь трагических для всего народа масштабах.

«Без него победа немыслима»

После отречения Николая II и образования Временного правительства Григорович некоторое время (до 31 марта 1917 года) продолжал исполнять свои обязанности.Собственную позицию он ясно обозначил в первом же приказе, изданном после прихода к власти Временного правительства: «Предлагаю объявить от моего имени командам, что соединенными усилиями Государственной думы, офицеров, воинских команд и народа порядок в России повсеместно восстанавливается.

Только в сохранении полнейшего порядка создавшаяся правительственная власть – залог окончательной победы нашей родины. Без него победа немыслима, и вместо того, чтобы сломить врага, Россия сама может оказаться на краю гибели.

Повинуйтесь своим начальникам, так же, как и вы, признавшим произведенный народом переворот, и победа будет за нами. Да положат эти великие дни начало счастливой жизни Новой Свободной России.

Помните, что каждый лишний день смуты отделяет нас от желанного дня победы, которая обеспечит в стране возможность мирного, счастливого и свободного труда, устроенного на благо России».

4 (15) марта 1917 года Временное правительство создало Чрезвычайную следственную комиссию для расследования действий членов царского правительства. Попал в ее поле зрения и Григорович, но дело в отношении его прекратили за недоказанностью обвинений.

Внучка адмирала И.К. Григоровича Ольда Петрова и его праправнук Артем Московченко на церемонии закладки первого фрегата проекта 11356 для ВМФ России «Адмирал Григорович» на судостроительном заводе «Янтарь». Калининград (Фото: Елена Нагорных / ТАСС)

Несмотря на это, занявший пост военного и морского министра А.И. Гучков 22 марта (4 апреля) направил в адрес адмирала письмо с настоятельным указанием на необходимость подачи прошения об отставке, которая и была принята 31 марта 1917 года. Дорвавшиеся до власти думские политиканы менее всего нуждались в настоящих профессионалах, честно работающих во благо России. Однако уважавшие теперь уже бывшего морского министра матросы по собственной инициативе установили у его квартиры караул, который штыками отгонял желавших свести со всеми счеты и просто злобствовавших.

Они же делились с Иваном Константиновичем в то скудное революционное время пайковым хлебом и селедкой. Матросы – в том числе революционно настроенные! – помогали своему адмиралу и после Октября.

В 1918–1919 годах Иван Григорович – научный сотрудник Морской исторической комиссии, целью которой стало изучение опыта Первой мировой войны на море. С 1919 по 1921 год – старший архивариус Морского архива республики (сегодня это Российский государственный архив ВМФ). С наступлением холодов зимой 1921 года он вынужден был переехать на жительство к бывшему коллеге академику Крылову, у которого имелись дрова: в короткий промежуток времени адмирал дважды перенес крупозную пневмонию. Чтобы заработать необходимые средства на жизнь, пришлось прибегнуть к рисованию для рекламы кондитерского магазина – оформлению витрин и коробок. Одновременно Иван Константинович интенсивно работал над мемуарами «Воспоминания бывшего морского министра».

«Имея от роду 66 лет, не получал никакой пенсии за бывшую 46-летнюю службу во флоте, – писал адмирал. – Не имея работы, живу рисованием картинок, продажею имущества, помощью друзей, к тому и мое здоровье совсем расшаталось…»

А вскоре ему пришлось заняться хлопотами о документах на выезд за границу. У отставного адмирала развивалась опухоль головного мозга, требовалось хирургическое вмешательство. Отечественная медицина помочь не могла. Несмотря на первоначальный отказ, в конце концов он получил необходимое разрешение и осенью 1924 года выехал во Францию, а после удачно прошедшей операции поселился в небольшом курортном городке Ментоне. Средства к существованию бывший морской министр добывал продавая свои картины.

Следует отметить, что его выезд за границу не считался эмиграцией: Григорович поехал на лечение как гражданин СССР, причем это не было каким-то исключением. В той же Ментоне лечился и нарком просвещения Анатолий Луначарский – отнюдь не эмигрант. Во Франции бывший морской министр Российской империи сторонился многочисленных русских эмигрантских общественных организаций и, по справедливому замечанию писателя Льва Никулина, «не написал ни одного дурного слова ни о революционных матросах, ни о революционной власти». Этот факт учтут на Родине: Наталья Ивановна Панина (урожденная Григорович), дочь человека, которого Владимир Ленин считал «единственным дельным царским министром», будет получать персональную пенсию. А ходатайствовал за нее адмирал Николай Кузнецов.

Церемония спуска на воду головного сторожевого корабля проекта 11356 «Адмирал Григорович» в Калининграде

Иван Григорович скончался 3 марта 1930 года в возрасте 77 лет и был похоронен на частном кладбище Ментоны. А в 2005 году в Ментону зашел отряд кораблей Черноморского флота. После траурной церемонии флагман Черноморского флота – ракетный крейсер «Москва» – принял на борт гроб с останками адмирала и доставил его в Новороссийск, где его миссию продолжил военный самолет, проследовавший в Петербург. С воинскими почестями последнего морского министра империи перезахоронили в фамильном склепе на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

…И вот теперь он окончательно возвращается в Россию – в Севастополь, на Черноморский флот. Имя человека, приложившего все силы для воссоздания нашего флота после тяжких поражений, украсило головной сторожевой корабль нового проекта. Российский флот возрождается, как и во времена Григоровича. Только на этот раз – не на несколько лет, а всерьез и надолго.

Наталья Московченко, правнучка адмирала И.К. Григоровича