Два века терзаний

Закончив двести лет назад свою комедию в стихах, Александр Грибоедов вряд ли задумывался о том, что пьеса так надолго задержится – и на сцене, и в литературе, и в жизни. Он написал всего одно выдающееся произведение и стал классиком, доказав, что настоящая литература – это качество, а не количество.

Что было причиной этого? Прежде всего его личность. Он был фантастически способным человеком, знал массу языков, великолепно музицировал и сам сочинял музыку, воевал, отличился на дипломатическом поприще, был храбр, умен, самостоятелен и инициативен. «Служить бы рад…» – эта часть реплики его главного героя вполне может быть отнесена и к самому Грибоедову: он служил, делал это неплохо и с удовольствием. В отличие, скажем, от другого Александра Сергеевича – Пушкина, который службу не любил и, будучи в том же возрасте, что и Грибоедов, кокетливо жаловался молодой жене на царя: мол, «упёк меня в камер-пажи под старость лет».

«Комедия "Горе от ума" держится каким-то особняком в литературе и отличается моложавостью, свежестью и более крепкой живучестью от других произведений слова. Она, как столетний старик, около которого все, отжив по очереди свою пору, умирают и валятся, а он ходит, бодрый и свежий, между могилами старых и колыбелями новых людей. И никому в голову не приходит, что настанет когда-нибудь и его черед» – так полтора века назад начал свою рецензию на комедию Грибоедова другой классик русской словесности Иван Гончаров. Он назвал статью «Мильон терзаний», взяв в качестве заголовка цитату из реплики Александра Андреевича Чацкого, сетующего на несносность светского времяпрепровождения:

Да, мочи нет: мильон терзаний

Груди от дружеских тисков,

Ногам от шарканья, ушам от восклицаний,

А пуще голове от всяких пустяков.

К этому времени герой самого Гончарова – милейший Илья Ильич Обломов – уже стал маркером целого явления русской жизни, получившего малоприятное наименование «обломовщина». Петербуржец Обломов, равно как и москвич Чацкий, тоже не жаловал светское общество, предпочитая скрываться от него в недрах своей «берлоги» на Гороховой. В этом смысле они очень похожи. Во всем остальном – нет.

Ответ на вопрос «Что такое Чацкий?» ищут еще с пушкинских времен. Тонкий и умный (все-таки комедия называется «Горе от ума») человек? Или асоциальный глупец, бессмысленно навязывающий свою жизненную философию окружающим? Пусть весьма ничтожному, «фамусовскому», обществу, но иного-то в пьесе (а может быть, и в жизни) попросту нет! Пушкин первым (правда, вслед за неразделенной любовью Чацкого – Софьей Фамусовой) поставил под сомнение адекватность главного героя комедии. «Кому говорит он все это? Фамусову? Скалозубу? На бале московским бабушкам? Молчалину? Это непростительно. Первый признак умного человека – с первого взгляду знать, с кем имеешь дело, и не метать бисера…» И в этом есть доля истины.

Впрочем, от этого Чацкий не перестает быть героем – эдаким русским Дон Кихотом, полоумным мудрецом, сражающимся с ветряными мельницами, которым всегда и везде несть числа. Тот же Гончаров очень точно об этом написал: «…пока будет существовать стремление к почестям помимо заслуги, пока будут водиться мастера и охотники угодничать и "награжденья брать и весело пожить", пока сплетни, безделье, пустота будут господствовать не как пороки, а как стихии общественной жизни, – до тех пор, конечно, будут мелькать и в современном обществе черты Фамусовых, Молчалиных и других…» Заслуга Грибоедова еще и в том, что он вывел в своей комедии бессмертные типы, увековечив тем самым и собственное творенье.

И еще одно обстоятельство – язык его комедии, которая сразу же стала собранием афоризмов, столь плотно вошедших в лексикон русского образованного человека, что даже сегодня – два века спустя – они сплошь и рядом рассеяны и в речи, и в текстах. Что уж говорить, если даже трагическая гибель Грибоедова в Персии послужила источником для еще одного великого афоризма – сопоставимого с теми, что получались у него самого. «Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны», – констатировал полный тезка убитого дипломата, переживший его всего на девять лет. Не будем же такими – перечтем еще раз «Горе от ума» и полную драмы биографию нашего великого соотечественника.