О чем поют сейчас горожане

Считается, что мы живем в обществе, которое отличается невиданным обилием информации, легкостью и скоростью ее распространения. В этом преимущество нашего века и, возможно, залог светлого будущего… Увы, «чудеса технологий коммуникации последнего времени создали неверное представление о прошлом». На самом деле наше общество было информационным всегда! На базе источников давностью в несколько столетий это доказывает американский историк, профессор Гарварда Роберт Дарнтон. Он воссоздал схему парижской коммуникационной сети середины XVIII века, которая строилась преимущественно на устном общении, но все-таки оставила после себя некоторые важные артефакты.

Дарнтон распутывает обстоятельства дела, однажды уже раскрытого полицией. Речь идет о шести сатирических стихотворениях, сочиненных весной 1749 года парижскими студентами, нотариусами и священниками и попавших в руки французских сыщиков. В текстах содержалась критика в адрес короля и его новой фаворитки мадам де Помпадур. Клевета на монарха считалась государственным преступлением, поэтому полиция озаботилась поисками авторов и распространителей крамолы. Позднее эти стихи стали доказательством на судебном «Процессе Четырнадцати», завершившемся для обвиняемых ссылкой и другими наказаниями. Материалы дела позволили историку «обнаружить сложную сеть коммуникаций и изучить, как распространялась информация в полуграмотном обществе».

Выяснилось, что стихи прошли через руки целого ряда молодых парижан. Автора так и не нашли, ясно только, что он принадлежал к образованному среднему классу. Но, безусловно, это было коллективное творчество: по мере удаления от источника распространители добавляли строфы и меняли текст по собственному вкусу. Сеть трансляторов опутала самые известные коллежи (школы) Парижского университета и вышла за пределы Латинского квартала. «Передача информации шла через запоминание, записки и цитирование в местах дружеских встреч». По данным полиции, «повсюду оказывался кто-то читающий или поющий едкую сатиру на двор и короля. Это безобразие распространялось среди молодых интеллектуалов внутри духовенства». Происходила игра более опасная, чем это казалось ее участникам, – они ведь чаще всего просто хотели блеснуть остроумием. Но вместе с тем подобное творчество вполне отражало господствовавшие в этой среде настроения. В 1749 году дела во Франции шли не лучшим образом, общество бурлило. Стихи были носителем, а стихосложение – процессом формирования и распространения общественного мнения. Получается, что «это явление уже существовало двести пятьдесят лет назад. Десятилетия набирая силу, оно нанесло решающий удар» в 1789-м. Тем не менее за 40 лет до Революции никакой серьезной опасности для Старого порядка парижские рифмоплеты не представляли.

Архивы указывают на чрезвычайную популярность стихов на бытовые, моральные и политические темы в Париже тех лет. За рамки среднего класса – в городские низы – они переходили очень часто. Для этого использовался корпус модных мелодий, к которым каждый раз сочинялись новые тексты. «Популярная песня стала гибким носителем, способным вобрать предпочтения разных групп и расширяться, чтобы включить все, что интересовало общество в целом». Поэзия, положенная на музыку, становилась источником информации для широкой публики. Поэтому король регулярно интересовался, о чем поют сейчас горожане, и был крайне чувствителен ко всему, что говорилось о нем, его фаворитках и министрах. Шеф полиции исправно предоставлял ему отчеты о «сплетнях и злословии» парижан. Отсюда – частые попытки придворных интриганов использовать народные песенки как орудие воздействия на Людовика XV. «Двор мог внедрять сообщения в сеть коммуникаций и получать их из нее… Большая доля стихов, распространяющихся по Парижу, была написана в Версале». И это был не просто элемент придворной культуры, а способ свалить фаворита или фаворитку, отомстить за лишение поста в правительстве и/или милости государя, побудить его к определенным решениям / отказу от них. Дарнтон прослеживает связь между «Процессом Четырнадцати» и главной придворной интригой 1749 года – попыткой отставленного первого министра Жан-Фредерика Морепа очернить новую фаворитку Людовика XV мадам де Помпадур, чтобы король отдалил ее от себя.

Подданные абсолютной монархии отлично знали, «что победа в будуаре может привести к большим переменам в политической расстановке сил». Мишенями уличных виршей были король и фаворитка, и полиция сбилась с ног, чтобы схватить клеветников. Но рукой, которая водила парижскими стихотворцами, явно был сам Морепа (либо его приближенные), рассчитывавший вернуться в правительство. Итак, «политика двигалась интригами двора, но все же двор не был замкнутой системой. Он был подвержен внешним влияниям. Французский народ мог заставить свой голос звучать в закоулках Версаля». Особенно громко – в тяжелые времена, как в 1749 году, отмеченном неудачным для Франции завершением Войны за австрийское наследство, позорным выдворением из Парижа последнего Стюарта, претендента на британский престол, и всеобщим недовольством по поводу введения нового налога на доходы от земельной собственности и торговли. Шли стихийные протестные выступления, множились обличающие стихи и песни. Определенно, вскрытая полицией «сеть Четырнадцати составляет лишь крошечный сегмент огромной сети коммуникаций, проникающей во все слои парижского общества». По сути, образовалось именно то сочетание элементов, которое через четыре десятилетия привело Старый порядок к краху: огромный госдолг, попытки правительства ввести новые налоги для его покрытия, сопротивление парламентов и уличные волнения, негативно настроенное к властям общественное мнение, выраженное в песнях и стихах.

Это мнение формировалось в коммуникационной сети, «столь плотной, что весь Париж гудел от новостей о государственных делах. Информационное общество существовало задолго до Интернета». Благодаря сложившимся цепям коммуникации новости получали определенную окраску и значение. Со временем общественное мнение, которым прежде пренебрегали как капризом переменчивой и необразованной толпы, стало важным фактором для философов и публицистов. Они начали взывать и апеллировать к нему как к высшей инстанции. Правительство также оказалось вынуждено принимать его во внимание. В середине XVIII века Париж еще не был готов к Революции, но в нем уже сложилась «эффективная система коммуникации, информировавшая общество о важных событиях и дающая постоянные комментарии к ним. Коммуникации позволяли сплотить общество благодаря актам передачи и получения информации, построенным на общем ощущении вовлеченности в государственные дела». И дело Четырнадцати дает нам возможность изучить это значимое явление с короткой дистанции.

Игра в рулетку в Зеркальном зале Версальского дворца. Эпоха Людовика XV. Хромолитография из книги Поля Лакруа «Восемнадцатый век: его институты, обычаи и костюмы». Лондон, 1876 год

Большая доля «политических» стишков, распространяющихся по Парижу, была написана в Версале: придворные интриганы использовали их как орудие воздействия на короля

Дарнтон Р. Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века. М., 2023