317 метров права

В самом начале 1649 года было принято Соборное уложение – уникальный памятник законодательства, действовавший на протяжении почти двух веков.

Не будет преувеличением сказать, что принятие на волне преодоления московского бунта 1648 года Уложенной книги означало наступление нового времени в истории России. Чего только стоит зафиксированная там декларация, «чтобы суд и росправа была во всяких делех всем ровна»! И хотя она так, пожалуй, никогда и не реализовалась в российской действительности, уже само ее наличие свидетельствовало о понимании того, что свои права есть у всех «униженных и оскорбленных», а защита этих прав гарантирована актом, одобренным всеми «чинами».

«Вершить без всякаго переводу»

События, предшествовавшие принятию Соборного уложения 29 января (8 февраля) 1649 года, – один из тех редких случаев, когда выходом из мятежа («гиля»), грозившего разрушить Московское государство, стал не террор, а удовлетворение справедливых чаяний населения о лучшем управлении и защите подданных. 

Переходный, «срединный» характер этого памятника чувствуется во всем, начиная от года принятия Соборного уложения – 1649-го от Рождества Христова, хотя у современников событий был свой счет времени – год 7157-й от Сотворения мира. Уложенная книга рождалась в чрезвычайных обстоятельствах и стала своеобразным компромиссом. Ей предшествовала Большая челобитная «мира» (объединившихся в своем протесте «холопов и сирот» – уездных дворян и посадских людей) царю Алексею Михайловичу, поданная 10 июня 1648 года. 

Восставшие просили царя наказать «тех злодеев», которые, «будучи у твоих государевых дел, толко богатство собирают и мир губят». Они требовали от власти справедливого «суда и управы», больше не веря приказным людям, уклонившимся «на мзду и на лукавство». В челобитной предлагался выход из положения – созвать собор из представителей разных чинов и выслушать «сю челобитенку». Уже 16 июля 1648 года государь по совету с патриархом, членами освященного собора, боярами и думными людьми дал указ начать подготовку будущего свода законов, а для его постатейного утверждения явиться в Москву выборным. Как говорилось в грамотах, рассылаемых по городам, решено было «на всякия расправныя дела написать Судебник и Уложенную книгу, чтобы впредь по той Уложенной книге всякия дела делать и вершить без всякаго переводу и безволокитно». Главой приказа, приступившего к основной работе по кодификации прежнего законодательства, назначили князя Никиту Ивановича Одоевского. С ним в «товарищах» статьи проекта составляли и редактировали князь Семен Васильевич Прозоровский, окольничий князь Федор Федорович Волконский, дьяки Гаврила Леонтьев и Федор Грибоедов. Важную роль сыграла Ответная палата во главе с князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым, где происходило предварительное утверждение подготовленного текста Уложения.

Соляной бунт в Москве. 1648 год. Худ. Э.Э. Лисснер. 1938 год

«Взять к Москве людей добрых»

«Земский собор» – более позднее понятие, характеризующее главную форму представительства и участия «Земли» в решении основных вопросов жизни «Царства». Соборы созывались для рассмотрения «государева дела и земского» – как правило, самых важных задач управления, связанных с избранием царей в 1598 и 1613 годах, войнами и чрезвычайными налогами. Все проблемы обсуждались на соборах вместе с представителями разных чинов, но если в период выхода из Смуты соборы действительно были действующим инструментом управления Московским государством, то уже в 1620-х годах земское представительство перестало использоваться.

Вызов выборных людей (так называли депутатов в XVII веке) на соборы был возобновлен только после неудачной Смоленской войны 1632–1634 годов. Но понятие о самих соборах тогда уже изменилось, они стали рассматриваться как дополнительная служба. Участие выборных имело декоративный характер, так как решения подготавливались заранее – «заседателям» из городов и уездов оставалось их только одобрить. При этом сами выборы трудно было даже организовать: уездные дворяне, получив указ об избрании на собор, не торопились покидать свои поместья. Бывали случаи, когда воеводы, вопреки царским предписаниям, «назначали» выборных по собственному разумению (и тогда московским приказам приходилось останавливать и «одергивать» нарушителей). Во время пребывания в Москве представители с мест часто получали отдельное жалованье и занимались собственными делами. Хотя выборные и продолжали использовать подачу «мнений» в качестве возможности указать на «нестроения» в государстве, как это было на соборе по поводу «Азовского сидения» в 1642 году.

Соляной бунт в Москве. 1648 год. Худ. Э.Э. Лисснер. 1938 год

Со сложностями столкнулись и при созыве собора 1648 года, открытие которого было назначено на 1 сентября. В грамотах о выборах говорилось о необходимости «взять к Москве изо всех городов дворян и посадцких людей добрых, чтоб наши и земские дела утвердить и на мере поставить, чтоб наши дела, по нашему указу и Уложению, впредь были ничем нерушимы». От уездных дворян и посадских людей требовали, чтобы они «выбрали людей добрых и смышленых, кому наши и земские дела за обычай», и подкрепили свое предложение подписями. Однако все благие пожелания надо было еще реализовать. К примеру, из 2000 дворян и детей боярских, служивших по Рязани, к 20 августа съехалось… 11 человек. Они отказались назвать имена выборных, сказав воеводе, «что-де им малыми людьми выборных людей выбрать не уметь, потому город-де большой». Исследователю земских соборов XVI–XVII веков академику Льву Владимировичу Черепнину пришлось даже оговориться: «Как и в каком составе открылся собор – мы не знаем». Все же представительство на соборе оказалось достаточно полным: осенью 1648 года в нем участвовали выборные из 116 городов.

Главы и статьи

В структуре Соборного уложения 1649 года, состоявшего, по подсчетам тех, кто готовил к печати его первые издания, из 25 глав и 963 статей, сложно разобраться без представления об иерархии чинов Русского государства в XVII веке. Такое иерархичное восприятие видно уже из последовательности и содержания глав. На вершине власти были, как известно, царь и патриарх, поэтому открывала Уложение глава I «О богохулниках и о церковных мятежниках»: согласно ее нормам, запрещалось обращаться с какими-либо просьбами к царю Алексею Михайловичу и патриарху Иосифу во время богослужений. В начале текста законодательного памятника шла речь об охране «государьской чести» и «государьского здоровья», борьбе с «изменами» и участием в «скопах и заговорах». Трудно не увидеть в этом отголоски московского мятежа 1648 года, когда толпа попыталась остановить царский кортеж во время проезда с богомолья и подать челобитные. 

Далее в 32 статьях VII главы «О службе ратных людей Московского государьства» рассматривались вопросы регулирования полковой службы в армии. В войска сотенного строя входили служилые люди «по отечеству» – столичные дворяне, жильцы, но большинство поместной конницы составляли уездные дворяне. Именно рядовые служилые люди добивались созыва собора в мятежной Москве летом 1648-го, поэтому интересы уездного дворянства были учтены в первую очередь. Совсем не случайно, что самым подробным разделом Уложения была X глава «О суде» (287 статей), а также XVI глава «О поместных землях» (69 статей) и XVII глава «О вотчинах» (55 статей). Они показывают, какие аспекты прежде всего интересовали участников собора. Кроме того, содержание этих глав отвечало постоянно звучавшим в 1640-х годах коллективным требованиям уездных дворян об отмене урочных лет (срока, когда можно было искать беглых крестьян) и о справедливом суде в столкновениях с «сильными людьми» (боярами).

Составление Соборного уложения при царе Алексее Михайловиче. 1649 год. Худ. Н.Ф. Некрасов. 1916 год

Вес свитка, на котором было записано Уложение, достигал почти 5 кг, а его длина – 317,57 метра. По указу Екатерины II для его хранения создали специальный ковчег

В статьях Уложения отдельно рассматривались вопросы «прикрепления» крестьян и холопов, поэтому с течением времени оно стало восприниматься как символ введения крепостного права. Низшие «чины» – крестьяне и дворовые люди, составлявшие подавляющее большинство населения страны, – действительно никак не участвовали в работе собора. Поэтому даже если Соборное уложение не ввело крепостное право, то проложило к нему прямую дорогу. Впрочем, тщетно было бы искать в своде законов какую-то определенную формулировку о закрепощении, так же как, несмотря на усилия ученых, не был найден указ о его введении. XI глава «Суд о крестьянах» (34 статьи) посвящена исключительно вопросам сыска беглых крестьян и бобылей, а XX глава «Суд о холопех» (119 статей) регулировала вопросы службы дворовых людей.

Соборное уложение 1649 года. Глава I «О богохулниках и о церковных мятежниках»

В Уложении устанавливался порядок их записи в кабальных книгах, но там же речь шла об отпуске холопов на волю и о правилах поступления в службу «вольных людей». Освоение южного порубежья страны также шло за счет переселения беглых, что заставляло искать компромиссы между правами собственников и государственной целесообразностью. Очень скоро проблема крестьянских побегов стала настолько серьезной, что, отвечая на новые коллективные челобитные дворян, в уезды пришлось рассылать сыщиков, тысячами находивших беглых людей. 

Другим выигравшим от принятия Уложения «чином» стали посадские люди Москвы и городов, также участвовавшие в работе собора. Их много лет волновали проблемы существования белых слобод, расположенных рядом с посадами, но освобожденных от посадского тягла. Боярский или монастырский крестьянин, занимавшийся ремеслом и торговавший вместе с посадскими людьми, находился в заведомо лучших условиях, так как ему не требовалось платить денежные и натуральные подати в казну, «помогать» выборным целовальникам, исполнять общественные работы по устройству съезжих и земских изб, тюрем, дорог и мостов. Глава XIX Уложения «О посадских людех», состоявшая из 40 статей, решала многие из этих проблем, установив определенную связь между занятиями жителей посадов и тяглом. Выходцы из других чинов, дети священников и дьячков, стрельцы и казаки, если вдруг они занимались торговлей или ремеслом, должны были продавать свои лавки и промыслы «тяглым людям».

Русские крестьяне. Гравюра из книги А. Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно». Шлезвиг, 1656 год

Известным нововведением Соборного уложения стало учреждение Монастырского приказа (глава XIII из 7 статей), упорядочившего суд по делам людей церкви. В недавнее время это трактовалось чуть ли не как веха на пути к секуляризации. Однако забывается, что Монастырский приказ всего лишь получил функции, которые исторически были в ведении Приказа Большого дворца, где разбирали споры высших иерархов церкви и монастырских властей со светскими людьми. Порядок суда патриарших людей оставался неизменным, что заранее подтверждалось тремя статьями XII главы Уложения. Просуществовал Монастырский приказ недолго, в 1677 году он был упразднен, а его деятельность возобновилась только в 1701-м. Ключевое значение для церкви имела попытка пересмотра привычного права судить людей церкви внутри самой церкви, да еще апелляция при этом к «святым правилам», что вызвало резкое неприятие патриарха Никона. Позже в полемике со своими гонителями Никон и вовсе отвергал решения собора: «И то всем ведомо, что сбор был не по воли, боязни ради и междоусобия от всех черных людей, а не истинныя правды ради». Примечательно это намеренное искажение, «сбор» вместо «собор»!

Издание 1737 года

Развитие законодательства в XVIII веке пошло через насаждение шведских образцов, когда «полиция», по определению самого Петра I, стала «душой гражданства»

Соборное рукоприкладство

Будучи во время работы Земского собора 1648 года архимандритом московского Новоспасского монастыря, Никон тем не менее поставил подпись под текстом Уложения, она находится на своем месте, следом за патриархом и митрополитами, в числе других членов освященного собора. Всего на свитке из 360 листов огромного столбца, хранящемся в Российском государственном архиве древних актов, присутствует 315 подписей «депутатов» 1648 года. Некоторые выборные «грамоте не умели», и за них «руку приложили» (расписались) другие лица. «Светскую» часть подписей участников собора открывали рукоприкладства 15 бояр (во главе с боярином Борисом Ивановичем Морозовым, убрать которого из власти и требовали от царя в ходе мятежа в Москве) и 10 окольничих, представлявших Боярскую думу, а также подписи казначея, думного дворянина, печатника и думного дьяка. Совсем немногочисленны рукоприкладства пяти московских дворян, входивших в Государев двор. Основная часть подписей, 148, была поставлена под текстом Уложения выборными от уездных дворян и детей боярских, приехавшими на собор из разных «городов» (дворянских служилых корпораций) – Владимира, Новгорода Великого, Нижнего Новгорода, Рязани, Калуги, Курска, Белгорода, Казани, Ярославля и других, менее заметных уездов. 

«Торговых людей» и жителей городов (в привычном значении территориальных центров) представляли 3 гостя, 12 выборных из Москвы, 89 посадских людей и 15 стрельцов. 29 января 1649 года они утвердили своим решением текст новой Уложенной книги, из введения к которой, правда, полностью исчезли упоминания о роли мятежного «мира» в принятии решения о ее создании, а вся инициатива была отдана «совету» царя Алексея Михайловича и патриарха Иосифа. Но самое главное положение о равенстве всех людей в «суде и росправе» там осталось. 

Важной оказалась и новая форма объявления Уложенной книги: 7 апреля 1649 года вышел указ о ее печати на Московском печатном дворе. Ранее, за исключением Азбук и «Книги ратного строя» (1647), Печатный двор издавал только церковно-богослужебную литературу и «четьи» сборники. В публикации Уложения использовали опыт издания «Литовского статута» (1588) – книги, которую не только знали, но с которой сверялись при редактировании статей. Благодаря хорошо сохранившейся документации Приказа книгопечатного дела известно, что в 1649-м вышло не одно, а целых два издания нового свода законов, оба тиражом 1200 экземпляров. 

Первое, составленное при дьяке Михаиле Ерофееве, возглавлявшем Приказ книгопечатного дела, увидело свет 20 мая 1649-го и разошлось уже к середине августа. К концу года было подготовлено новое издание, поступившее в продажу на Печатном дворе 4 января 1650-го. Известны имена его первых покупателей, плативших целый рубль за книгу. Соборное уложение попадало в приказы и воеводские избы, только для патриаршего Дворцового приказа закупили целых пять экземпляров. Сама продажа кодекса подтверждала заложенную в нем идею равенства: редко в каких еще источниках можно встретить рядом имена стольников, стряпчих, жильцов и посадских людей с подьячими. Немалую часть тиража приобрели дворяне и дети боярские из провинции – «новгородец», «угличанин», «галичанин», «рязанец», «костромитин», «смольнянин». И это только те, кто упомянут среди первых покупателей. Их перечень составляет сотни имен служилых людей из десятков уездов.

Действующий свод

Новшество с печатным изданием Уложения смогло обеспечить долгую историю бытования текста этого памятника русского права и обращение к нему как к своеобразному «общественному договору» в последующие века. С 1649 года при рассмотрении и вершении судных дел стало нормой ссылаться на статьи печатного закона, а в случае необходимости Уложенную книгу могли открыть в каждом приказе или воеводской избе, где она должна была обязательно храниться. Сверялись с ней также дворяне и дети боярские в своих бесчисленных спорах о земле и крестьянах. Более того, вся последующая законодательная практика после принятия Уложения 1649 года стала называться «новоуказными статьями», а в 1700–1701 годах Петр I распорядился созвать первую Палату об Уложении, которой было поручено подготовить отредактированный вариант свода. Тогда же появилась на свет рукопись «Святительский суд», подготовленная по приказу патриарха Адриана, так как глава о церковном суде должна была открывать новую редакцию Уложения. Однако дальнейшее развитие петровского законодательства в XVIII веке пошло по иному пути, не через опору на традиции права Московского царства, а через военные суды, заимствование и насаждение шведских образцов, когда «полиция», по определению самого Петра I, стала «душой гражданства». 

В последующем Соборное уложение все равно оставалось действующим сводом законов. Этому способствовала новая публикация Уложенной книги царя Алексея Михайловича (с его графическим портретом) в 1737-м. Только в XVIII столетии появилось десять изданий этого законодательного памятника! Знаменитая Уложенная комиссия 1767–1768 годов тоже была созвана для составления проекта нового Уложения. При подготовке Манифеста 14 декабря 1766 года Екатериной II был учтен предшествующий законодательный опыт, обращение во времена Петра I к редактированию Уложения, а «суд и росправа» стали определяться одним всем хорошо знакомым словом «правосудие», присутствующим в языке и сегодня. 

Однако поиски оригинала Уложения едва не увенчались конфузом: его разыскали не сразу. Оказалось, что «Уложенный столбец» так и хранился в сундуке в красном суконном мешке, вместе с первым печатным экземпляром Уложения, в помещении Казенной палаты рядом с Благовещенским собором в Кремле. Только ключ от сундука был утерян, поэтому пришлось срочно, в один день, сделать новый. Найденное благодаря стараниям директора Московского архива Коллегии иностранных дел Михаила Григорьевича Собакина Уложение было представлено Екатерине II 19 апреля 1767 года, и она поручила историографу Герарду Фридриху Миллеру в первую очередь изучить подписи на документе. 

Огромный столбец был передан Миллеру для работы буквально на вес: в нем оказалось 11 фунтов и 79 золотников (около 5 кг), а длина составила 434 аршина. Кстати, после тщательных измерений, проведенных уже в ходе реставрационных работ в 2008–2012 годах, появилась возможность уточнить и его длину – 317,57 метра, а не 309 метров, как считалось ранее. С того времени свиток стал храниться в сделанном по указу Екатерины II серебряном и вызолоченном ковчеге, на котором написано: «Подлинное Уложение прав, в Государстве Российском сочиненное при державе Его Величества Царя Алексея Михайловича 1649 года».

Окончательно первенствующее место в законодательстве утвердилось за Соборным уложением после того, как его текст был помещен под № 1 в Полном собрании законов Российской империи, опубликованном в 1830 году (до этого в XIX веке вышли в свет еще три отдельных издания Уложения). Документ положил начало кодификации законодательства в России, востребованного вплоть до времен Николая I. Только после отмены крепостного права в 1861 году Соборное уложение превратилось исключительно в предмет научного изучения, так как исчезли главные основания взаимодействия «Земли» и «Царства», существовавшие c XVII века. Впрочем, «земское» продолжение с одноименной реформой стало важным символом устройства жизни людей на местах, а выборные начала новых земств отдаленно восходили ко временам земских соборов и принятия Уложенной книги. 

317 метров Соборного уложения 1649 года, представляющего, пожалуй, главное юридическое наследие эпохи Московского государства, остаются свидетельством исключительного порыва, когда мечта о равенстве в правосудии впервые получила свою точную формулу в светском печатном тексте. Но путь к справедливому «суду и росправе» оказался в российской истории совсем не прямолинейным…

Что почитать?

Соборное уложение 1649 года. Текст, комментарии. Л., 1987

Козляков В.Н. Царь Алексей Тишайший: летопись власти. М., 2018 (серия «ЖЗЛ»)