Незаметные правительницы

Многих княжеских жен мы даже не знаем по именам. Означает ли это, что их роль сводилась лишь к исполнению супружеских обязанностей и рождению детей? Доктор исторических наук Александр Корзинин уверен, что русские княгини были не так уж просты, как это иногда кажется.

Беседовала Варвара Рудакова

Александр Корзинин

Несмотря на высокий статус, русские княгини веками оставались в тени своих мужей. В летописи они попадали, как правило, только в связи с браком, рождением сыновей или собственной смертью. Авторы исследовательского проекта Российского научного фонда «Двор русских княгинь в системе властных структур Древней Руси и Западной Европы в период Средневековья и раннего Нового времени (XI–XVI вв.)», руководителем которого является главный научный сотрудник Северо-Западного института управления РАНХиГС Александр Корзинин, постарались разобраться в истинной роли этих женщин в истории средневековой России. Оказалось, что это весьма непростая задача.

Памятник святым Евдокии Московской, Дмитрию Донскому и их детям в Москве. Скульптор Д.В. Кукколос. 2013 год

На втором плане?

– Есть стереотип, что в Средневековье женщина, в том числе в великокняжеской семье, всегда находилась на втором плане. Это действительно так?

– Деятельность княгинь и их роль в политике недостаточно освещена в российской и зарубежной историографии. Поэтому мы решили посвятить специальное комплексное исследование двору великих княгинь как особому социальному институту. Пять лет наш коллектив работал над проектом «Двор русских княгинь в системе властных структур Древней Руси и Западной Европы в период Средневековья и раннего Нового времени». В этом году в издательстве «Наука» вышла коллективная монография «Русские княгини и их дворы в XI–XVI веках», где поднимается целый ряд интересных вопросов, в том числе и о деятельности русских княгинь. Поэтому, если отвечать коротко, скажу так: когда речь идет о средневековой Руси, то имеется в виду патриархальное общество, где вся власть сосредоточивалась в руках великих князей. Но говорить, что их жены находились «на заднем плане» или «в тени своих мужей», не более чем стереотип.

– Какова ситуация с источниками? Например, от вдовы Дмитрия Донского Евдокии Дмитриевны остался лишь полный литературных цитат «Плач великой княгини по умершем муже»…

– Да, вы правы, дефицит источников – это самая главная проблема. От домонгольского времени их осталось сравнительно немного – в основном летописные. С XIV века появляются акты, а также духовные и договорные грамоты великих и удельных князей. Начиная с XV столетия количество источников растет, что позволяет уже более полноценно осуществить исследование дворов княгинь, но тем не менее сохранились они очень фрагментарно. О первых московских княгинях мало данных, есть серьезные лакуны. Поэтому наша книга написана в жанре очерков, поскольку невозможно одинаково подробно осветить жизненный путь даже наиболее значимых фигур. 

– Как изменило исследование ваш взгляд на роль и место женщины в средневековой Руси?

– Мы хотели провести в первую очередь не гендерный анализ, а исследование по социально-политической истории. В то же время мы рассмотрели конкретные функции великих княгинь и их роль в политических делах на целом ряде примеров, раскрыли состав их дворов, показали, когда у них появляются владения, объяснили, с чем это связано. Особые случаи касаются непосредственно верховных функций княгинь, которые они выполняли в период малолетства своих сыновей. Фактически великие княгини в отдельные периоды становились полноправными правительницами. 

Но даже когда они не были регентшами, то выполняли немаловажные миссии: участвовали в различных придворных церемониях, в освящении церквей, в основании монастырей, сопровождали мужей в путешествиях.

Ключевая роль женщин в политике, безусловно, была тесно связана с функцией матери наследника престола. Нами отмечено, особенно при изучении поездок великих княгинь, что их политический вес автоматически возрастал после рождения мальчика либо нескольких сыновей. И в дальнейшем в случае кончины мужей они становились арбитрами между детьми при возникновении конфликтов, участвовали в переделах великокняжеских земель, которые оказывались выморочными после смерти сыновей. 

– Можно ли проследить, как менялись обязанности княгини со сменой статуса: жена князя, мать детей князя, вдова и мать правителя?

– Это можно сделать только в отношении некоторых великих княгинь. Например, в отношении жены Василия I и матери Василия II Софьи Витовтовны (1371–1453). Есть завещания ее мужа Василия Дмитриевича, согласно которым ей передавались определенные территории, сохранился материал летописного характера о политических событиях и роли великой княгини в них, актовые материалы, жалованные грамоты. 

Как правило, полноценный статус великая княгиня обретала только после смерти мужа, который жаловал ее по духовной грамоте определенными владениями, то есть выделял ей часть великокняжеских земель – из государственного фонда – во вдовий прожиточный удел. С этого момента образовывался двор княгини, у нее появлялась материальная база для существования собственного двора, и она начинала постепенно играть весьма значимую роль как княгиня-мать. Это хорошо видно на примере Софьи Витовтовны. После смерти мужа она фактически стала регентшей при своем сыне Василии II, и ее статус с 1425 года рос вплоть до женитьбы Василия Васильевича в 1433-м, когда он принял бразды полновластного правления.

Миниатюрный двор

– Кто, как правило, входил в двор княгини? 

– Двор состоял из двух частей – мужской и женской. В женский двор входили боярыни – жены великокняжеских бояр, дворянки, горничные, служанки, вышивальщицы. У великих княгинь имелись свои светлицы, то есть золотошвейные мастерские. Сохранились изделия золотошвейного шитья, которые приписывают той или иной княгине. Верхушка мужского двора – это бояре, а также дворяне. Кроме того, туда входили дворецкие, конюшие, служащие канцелярии – дьяки и подьячие. У княгинь были управляющие земельными владениями, которые упоминаются в актах, они назывались тиунами, старостами, посельскими. У рязанских великих княгинь упоминаются дети боярские – это уже военная корпорация: были целые отряды в 150–200 человек. 

– Двор великого князя и великой княгини – это две части одного целого или два независимых друг от друга сообщества?

– Это сложный вопрос. В книге проводится мысль о том, что двор великих княгинь был отдельной структурой. В доказательство этого можно рассмотреть реконструкцию двора Софьи Витовтовны и Марии Ярославны, жены Василия II и матери Ивана III. 

Одна из участниц нашего проекта Татьяна Матасова (она написала главу о Софье Палеолог) пришла к мнению, что двор великой княгини московской Софьи Фоминичны был частью великокняжеского, поскольку придворные Софьи, например бояре Траханиоты, выполняли и великокняжеские поручения. То есть они служили и Софье Палеолог, и ее мужу Ивану III. Думаю, ситуация была разной: большинство великих княгинь имели собственные дворы как обособленные структуры, но некоторые из них, скажем великие княгини рязанские Анна Васильевна и Аграфена Васильевна, не имели. 

– Насколько двор был велик? Можно его сравнить с великокняжескими?

– Наши сведения о численности дворов достаточно относительны. Я приведу краткие данные о количестве придворных при великих княгинях, которые удалось отыскать в источниках. Конечно, они не исчерпывающие. Так, во дворе Софьи Витовтовны были обнаружены боярин, конюший, казначей, печатник, четыре дьяка и четыре подьячих, то есть примерно 10–12 человек. У Марии Ярославны – четыре боярина, конюший, дворецкий, 12 дьяков, сколько-то подьячих, то есть более 20 человек. Двор великих княгинь рязанских Анны Васильевны и Аграфены Васильевны – около 10–15 человек у каждой. У великих князей московских Василия I и Василия II, по нашим расчетам, было в несколько раз больше.

Великие княгини Софья Палеолог и Елена Глинская. Реконструкция С.А. Никитина. 1990-е годы

Правительницы и монахини

– Часто ли женщины становились полновластными регентшами?

– В России, в отличие от Западной Европы, юридически не было института регентства. В своих завещаниях никто из великих князей не писал о том, что передает престол, в случае если у него несовершеннолетний сын, своей жене. Даже великий князь московский Василий III – он умер в 54 года и оставил двоих сыновей: Ивану IV на момент смерти отца было три года, а Юрию еще не исполнился год – не завещал престол своей жене Елене Глинской. Все дело в том, что традиции патриархальной Руси исключали юридическую передачу великого княжения женщине, жене великого князя. 

Тем не менее фактически женщины неоднократно становились регентшами. В частности, когда в 1238 году Василька Константиновича Ростовского убили монголы, Ростовским и Белозерским княжеством стала владеть его жена Мария Михайловна, дочь Михаила Всеволодовича Черниговского. Она более 10 лет правила при своих малолетних сыновьях – Борисе и Глебе Васильковичах. Жена Михаила Ярославича Тверского Анна Кашинская после гибели мужа в Орде в 1318 году длительное время главенствовала в Тверском княжестве. Софья Витовтовна в 1425–1433 годах пребывала у власти в Московском княжестве при своем сыне Василии II. Известно, что она участвовала в разработке судебной реформы вместе с боярином Иваном Дмитриевичем Всеволожем. Великие княгини Анна Васильевна и Аграфена Васильевна фактически выполняли верховные функции в Рязанском княжестве; ряд великих княгинь тверских в период несовершеннолетия своих сыновей также были реальными правительницами Тверского княжества. И конечно, хрестоматийный пример – это правление Елены Глинской после смерти Василия III, с 1534 по 1538 год, в период малолетства Ивана IV Грозного. 

Случаев женского правления в средневековой Руси немного, но они все-таки есть. Однако в официальных источниках говорится, что княгиня лишь опекала малолетнего сына. Такова формальная сторона дела.

– Часто ли великие княгини уходили в монастырь после смерти мужа? Это скорее правило или исключение?

– Видимо, общего правила не существовало. Например, Мария Ярославна лишь в 1478 году, спустя 16 лет после смерти Василия II Темного, приняла постриг, став инокиней Марфой. Но при этом и жалованные грамоты она продолжала выдавать, и владела территориями. Известно, что великая княгиня Марфа жила в московском кремлевском Вознесенском монастыре и оставалась значимой фигурой. Во время похода хана Ахмата на Москву в 1480 году она, в отличие от своей невестки Софьи Палеолог, бежавшей на Белоозеро, оставалась в столице. То есть не отошла от дел, а участвовала в решении политических вопросов (например, примиряла сыновей, когда те разругались накануне нашествия Ахмата). Другой пример: Аграфена Васильевна, мать последнего рязанского князя Ивана Ивановича, в 1514–1515 годах постриглась в Аграфениной пустыни, которую сама же основала, и примерно в это же время исчезают из источников сведения о ее дворе и придворных. То есть она перестала быть правительницей Рязанского княжества, передав верховные функции своему сыну. Тут все индивидуально.

Святая благоверная великая княгиня Анна Кашинская. Икона. XIX век

Проводы княжны Анны Ярославны во Францию. Литография. Худ. Р. Штейн. 1898 год

Литовская пленница

– Какая из княгинь, на ваш взгляд, оказалась наиболее яркой, а какая – самой неразгаданной?

– Наиболее яркая для меня фигура – это Софья Витовтовна. У меня просто в голове не укладываются все перипетии ее жизни. Удивительно, как ее сын Василий Васильевич, будучи ослепленным, сумел выстоять в борьбе за великое княжение и занял в итоге великокняжеский престол. Мне кажется, мужество матери, ее стойкость, неизменная поддержка сына имели в этой ситуации решающее значение. Я изучил поездки Софьи к отцу, великому князю литовскому Витовту, а также ее странствия по территории Северо-Восточной Руси – она много где бывала и при этом играла очень активную роль в политике, находилась чаще всего в Москве. 

А наиболее неразгаданная, наверное, все-таки Елена Ивановна – русская княжна, дочь Ивана III и Софьи Палеолог, которая вышла замуж за великого князя литовского Александра Казимировича и уехала в Литву. Я попытался реконструировать не только состав ее двора, размеры владений, но и обстоятельства смерти. Эти обстоятельства весьма загадочны и драматичны. 

– Почему?

– Возможно, она умерла своей смертью, но могла быть и отравлена. Я склоняюсь ко второй версии. Дело в том, что ее владения в Литве располагались в том числе и на границе с Московией. В случае ее отъезда (Елена овдовела, хотела выехать на родину, но в 1512 году была арестована за попытку бегства) ее родной брат великий князь московский Василий III вполне мог выступить верховным арбитром над ее литовскими землями. Это вызвало бы большие осложнения: Москва и Литва и так были в состоянии войны. Московиты могли претендовать на эти территории, хотя они входили в состав Великого княжества Литовского. А литовские паны не могли такого допустить и способны были принять решение о физическом устранении Елены. Мотив, как говорится, налицо.

– Сколько героинь у вашего исследования?

– Мы изучили все, что сохранилось в источниках в отношении 116 русских княгинь, начиная с княгини Ольги и заканчивая Еленой Глинской. Эти сведения в виде научно-популярных биографических статей отражены на сайте «Двор русских княгинь XI–XVI вв.» (https://medieval-princesses.spbu.ru). Если говорить о персоналиях, которые помещены в монографии «Русские княгини и их дворы в XI–XVI веках», то это Анна Ярославна – дочь Ярослава Мудрого и жена короля Франции Генриха I, жена Дмитрия Донского Евдокия Дмитриевна, жена Василия I Софья Витовтовна, жена Василия II Мария Ярославна, вторая жена Ивана III Софья Палеолог, дочь Ивана III и Софьи Фоминичны Елена Ивановна, первая и вторая жены Василия III Соломония Сабурова и Елена Глинская – всего восемь великих княгинь.