Трагическая неизбежность?

После распада Советского Союза в 1991 году власть в Москве взяли руководители бывшей РСФСР. Это была пестрая группа, ситуативно сформировавшаяся незадолго перед всеми событиями. Во главе нее стоял Борис Ельцин – крупный партийный аппаратчик, раньше других понявший, что горбачевская перестройка – не пропагандистский лозунг, а смена эпох с далекоидущими последствиями. Что для продвижения карьеры нужно действовать не так, как раньше, не аппаратными методами, а публичными, ломая все существующие правила игры.

Дом II. Из серии «Белый дом. Октябрь 1993». Худ. О.В. Васильев. 1993 год

Команда Ельцина

Ельцин осознавал, что шансов возглавить СССР у него нет и потому надо сосредоточиться на овладении властью в РСФСР – самом крупном осколке исторической России согласно ее разбивке большевиками. Ради этого он с 1990 года решительно выступал в поддержку выхода Прибалтийских республик из СССР и проталкивал идею «суверенитета» РСФСР. И то и другое ослабляло власть Михаила Горбачева, выбивало из-под него стул. То, что результатом станет ликвидация страны в ее привычных границах, Ельцина и его окружение не волновало: в их сознании отсутствовало чувство преемственности с дореволюционной Россией, с ее многовековой историей и логикой развития. 

В борьбе с Горбачевым Ельцин окружил себя разными фигурами. Одну из первых скрипок играл Геннадий Бурбулис, свердловский преподаватель марксизма-ленинизма, вузовский администратор, на волне перестройки ставший одновременно с Ельциным народным депутатом СССР. Накануне распада Союза Бурбулис привел в правительство команду молодых экономистов во главе с Егором Гайдаром, составивших костяк нового кабинета, который формально возглавлял сам Ельцин. Они представляли лагерь, ориентированный на Ельцина и всем ему лично обязанный. 

Но были и другие люди, не считавшие себя зависимыми от него. Прежде всего это Руслан Хасбулатов и Александр Руцкой. Хасбулатов – в прошлом комсомольский функционер, позже перешедший в преподаватели экономики. В перестройку, как и многие другие коллеги, он оказался востребованным при написании законов и программ, пошел в политику, стал в 1990-м российским депутатом от формально родной Чечено-Ингушетии, где никогда не жил.

Хасбулатов был избран первым замом Ельцина в Верховном Совете как компромиссная фигура. Его акции подросли, когда в начале 1991 года он не поддержал «бунт» против Ельцина его заместителей, продемонстрировав лояльность, которая вскоре была вознаграждена: после того как в июне 1991-го Ельцин победил на президентских выборах, Хасбулатов стал председателем парламента.

Руцкой – бывший военный летчик, воевал в Афганистане, был дважды сбит моджахедами, попал в плен, вернулся домой, получил звание Героя Советского Союза. Тоже пошел в политику, избрался российским депутатом от Курской области, работал на раскол коммунистов в парламенте, создав свою фракцию. В последний момент был выдвинут Ельциным в качестве кандидата в вице-президенты. Видимо, Борис Николаевич был не уверен в успехе и решил уравновесить собственный имидж бунтаря-реформатора фигурой героя-летчика, патриота-государственника, настроенного на перемены. Руцкой имел внушительный вид, пышные усы, нравился женщинам. Это был правильный тактический ход, который принес Ельцину дополнительные голоса.

Драка за власть

Вице-президент по всей своей сути был абсолютно чужд Ельцину и его окружению. Геннадий Бурбулис, Егор Гайдар, Анатолий Чубайс не собирались согласовывать решения ни с Руцким, ни с депутатами. Они относились к ним высокомерно, как к неучам, не понимающим безальтернативности предлагаемых реформ. Команда Гайдара и Чубайса создавала нечто вроде секты, представляя собой советский извод рейганомики-тэтчеризма, очень популярных тогда на Западе. На какое-то время их точка зрения стала доминирующей в СМИ и среди либеральной интеллигенции. 

Все больше депутатов занимали центристские позиции, переходя от розового романтизма образца 1990 года к более прагматическому взгляду на жизнь. Многие молодые демократы, такие как Сергей Бабурин или Олег Румянцев, становились государственниками, почувствовав на плечах ответственность и видя, что происходит со страной. Окончательный раскол в руководстве РФ произошел в апреле 1992 года на VI съезде народных депутатов, когда политика правительства была подвергнута острой критике. Егор Гайдар счел это «первой фронтальной атакой на реформы». 

Важно понимать, что в основе разногласий между президентом и парламентом прежде всего лежали личные амбиции, а не принципиальные споры о будущем России. Главные решения были приняты совместно – и по развалу СССР, и по приватизации. Отменить их было уже невозможно. Депутаты сами дали карт-бланш Ельцину и Гайдару на «реформы». И Хасбулатов, и Руцкой в 1990–1991 годах следовали в фарватере политики Ельцина, поэтому ожидать от них радикального пересмотра курса было бы наивно. Могла произойти лишь частичная второстепенная корректировка. Они, как и сторонники Ельцина, во многом были случайными людьми во власти: их подняла на гребень волна революции и распада страны. 

К сожалению, в политической элите не имелось людей со здравыми идеями о реформе экономики по китайскому образцу. Преобладали либо карьеристы без чувства ответственности за государство, без предвидения ближайших последствий принимаемых решений, либо радикальные «теоретики» хоть неолиберального, хоть патриотического толка. В ожесточенной борьбе за власть компромисс был невозможен, обеим сторонам казалось, что победа уже близка. 

Предлагались ли альтернативы? Чтобы были понятны умонастроения того времени, возьмем пресловутую приватизацию. Ее скорейшее проведение не вызывало сомнений у депутатов. Еще до Гайдара были приняты соответствующие законы, и гайдаровская команда лишь видоизменяла их. Возобладала имитационная программа ускоренного построения капитализма, когда формальное важнее реального. Вчерашний государственный завод объявлялся частным владением, менялась вывеска, а суть оставалась прежней. Однако депутаты были недовольны не самим фактом раздачи собственности, а ее способами.

Заседание правительства РФ. 19 марта 1992 года

Почему президент победил?

Ельцин сделал ставку на проведение быстрых изменений в неолиберальном духе. Гайдар убедил его, что можно подкупить директорский корпус, передав ему собственность. Тогда директора будут вынуждены защищать президента, а на позицию простых людей можно не обращать внимания. 

На стороне Ельцина находились назначаемый им губернаторский корпус и силовики, его поддерживал Запад, а главное, за него стояли очень влиятельные на тот момент СМИ и лидеры общественного мнения. Многие люди в России были дезориентированы, «ушибленные» перестройкой, они утратили критичность мышления, ими можно было легко манипулировать. 

Поэтому большинство отнеслось безразлично к распаду СССР. Во-первых, бедственное положение конца 1991-го вынуждало бороться за существование и не думать о политике. Во-вторых, казалось, что это лишь переименование Советского Союза в СНГ. Подлинной глубины разрыва не осознавали. Жители РФ доверчиво слушали пропаганду «демократов» о том, что в их бедах виноваты «партократы», засевшие в органах власти. 

СМИ, как государственные, так и «независимые», изображали Ельцина защитником интересов «дорогих россиян», смелым борцом и реформатором, противостоящим депутатам – реакционерам, которые тянут страну назад. У парламента практически не имелось собственных СМИ, да и сама попытка представить альтернативную точку зрения вызывала истерическую реакцию у «либералов» и президентского окружения.

Демонстрация противников политики Бориса Ельцина на Васильевском спуске в Москве. 26 марта 1993 года

«Не свернуть с пути реформ»

В 1992–1993 годах Ельцин отчаянно маневрировал. Он убрал из правительства Бурбулиса, затем Гайдара, заменив его «крепким хозяйственником» Виктором Черномырдиным, готовым без ослушаний проводить прежний курс. С каждым съездом депутатов отношения между президентом и парламентом накалялись. В марте 1993-го дело дошло до попытки введения Особого порядка управления страной (ОПУС) со стороны Ельцина (об аллюзиях с ГКЧП никто не вспоминал), он открыто объявил о недоверии своему вице-президенту Руцкому (к тому времени его перебрасывали то на сельское хозяйство, то на борьбу с коррупцией, чтобы не мешался под ногами). Однако Конституционный суд во главе с Валерием Зорькиным поддержал съезд. Не поддержал ОПУС Ельцина и секретарь Совбеза Юрий Скоков.

Но Ельцин исключал для себя компромисс. Его нрав не позволил с кем-либо делиться властью. Столичные либералы подыгрывали ему, всячески шельмуя депутатов и парламентаризм. Ради того чтобы удержаться у руля, он был способен на что угодно. Как потом свидетельствовал глава его охраны Александр Коржаков, еще в марте 1993-го рассматривался вариант с запуском слезоточивого газа в зал заседаний парламента.

Из кризиса тогда вышли путем согласия на проведение референдума в апреле 1993 года. На голосование выносились достаточно бессмысленные и расплывчатые вопросы: «Доверяете ли Вы президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину?», «Одобряете ли Вы социально-экономическую политику, осуществляемую президентом Российской Федерации и правительством Российской Федерации с 1992 года?» Также спрашивали о необходимости проведения досрочных выборов обеих ветвей власти.

Кремль показал себя мастером пиара: за дело взялся созданный под руководством Михаила Полторанина Федеральный информационный центр (ФИЦ), который манипулировал СМИ в интересах Ельцина. Разумеется, «либералы» ни про какую цензуру не вспоминали. По-прежнему сохранялась инерция восприятия Бориса Ельцина и как «доброго царя», и как многообещающего реформатора. Людям в очередной раз предлагалось еще немного потерпеть. Во всяком случае, президент уже заявлял 30 декабря 1991-го, что «нам будет трудно, но этот период не будет длинным. Речь идет о шести-восьми месяцах»…

Результаты референдума «Да, да, нет, да» (так, по рекомендации ФИЦ, следовало ответить на выносившиеся для обсуждения вопросы) были неоднозначными, хотя ельцинская сторона толковала их в свою пользу. Юридически референдум не влек за собой последствий. В политическом же смысле было очевидно: граждане хотели стабильности и прекращения внутриполитической борьбы. 

Проиграла Россия

К сентябрю терпение Ельцина иссякло, он терял популярность, экономическая ситуация в стране ухудшалась, депутаты не подавали сигналов о готовности капитулировать, напротив, разворачивали информационное наступление. 21 сентября 1993 года президент разрубил гордиев узел, подписав указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в РФ», которым отменял действующую Конституцию, распустил Съезд народных депутатов, Верховный Совет, а также Советы на местах и назначил на декабрь выборы нового парламента и принятие новой Конституции.

Верховный Совет РФ в ответ принял постановление «О немедленном прекращении полномочий Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина». Вице-президент Руцкой возложил на себя обязанности президента, глава КС РФ Валерий Зорькин поддержал депутатов, которые назначили «своих» силовых министров. Кровавая спираль начала закручиваться. 

«Осада» парламента продлилась почти две недели и завершилась столкновениями 3–4 октября. То, на что не решился в августе 1991-го ГКЧП, легко сделал всенародно избранный президент. «Россия вступает в новую эпоху. Мы сдираем, счищаем с себя последние остатки грязи, вранья и фальши, накопившиеся за семьдесят с лишним лет. Еще несколько усилий – и нам всем станет дышать легче и свободнее» – так позднее описал свое восприятие тех дней Борис Ельцин.

Что почитать?

Островский А.В. Расстрел «Белого дома». Черный октябрь 1993 года. М., 2014

Шевченко В.А. Жертвы Черного Октября 1993-го. М., 2018

Скляренко Б.В. Октябрь 1993, Москва: на грани гражданской войны. Воспоминания и размышления участника событий. М., 2023