Неизвестный генсек

Ореол  таинственности, окружающий имя Андропова, во многом связан с тем, что,  прежде  чем возглавить страну,  он  на  протяжении  15  лет  занимал  должность  председателя  КГБ. Работа этого ведомства по определению была секретной. Другая причина – закрытость самого Юрия Владимировича, объясняемая как скромностью, так и тем, что некоторые детали его биографии были не совсем удобными для высокого партийного функционера. Авторы современных «сенсаций» заявляют, что в его анкетных данных неверно все – имя, фамилия и даже национальность.

То же самое относится и к политической биографии генерального секретаря ЦК. В мемуарах и исторических трудах он предстает то блестящим интеллектуалом, то серой посредственностью. То дерзновенным реформатором, то законченным партийным ортодоксом. То несостоявшимся спасителем СССР, то человеком, начавшим демонтаж «советского проекта».

Юрий-Григорий – такое имя значится в копии свидетельства о рождении, выданной Андропову Моздокским горсоветом 17 марта 1932 года

Человек ниоткуда

Загадки Андропова начинаются с его происхождения. Свидетельства о рождении нет, есть только копия 1932 года, где он почему-то назван двойным именем – Юрий-Григорий. Скорее всего, по документам он был Григорием, но в семье его звали Юрой, мальчик привык к этому имени и позже официально принял его. Не все ясно и с фамилией: ее носил названный в копии свидетельства отцом Юрия Владимир Константинович Андропов, однако есть версии, что он был приемным отцом, а настоящий (по слухам, бежавший за границу белый офицер) остался неизвестным. Сама довольно редкая фамилия тоже возбуждает конспирологов, хотя она происходит от довольно распространенного на Руси имени Евтропий (в просторечии – Антроп).

Григорий Владимирович – именно так звали Андропова согласно удостоверению об окончании им полного курса Моздокской фабрично-заводской школы-семилетки, выданному 26 июня 1931 года

В автобиографии 1939 года Андропов указал: «Отец мой работал в 1914–15 году на станции Нагутская дежурным по станции и начальником станции. <…> Умер в 1919 году от сыпного тифа. Отец происходит из донских казаков». В другой автобиографии сказано, что «отец учился в Институте путей сообщения, но был оттуда исключен за пьянство». Дотошные краеведы Нагутской, где установлен бюст знатного земляка, отыскали сведения об Андропове-старшем, который был не просто железнодорожным служащим, как указывал его сын, а инженером, представителем интеллигенции. В 1930-е годы человеку, делающему карьеру по комсомольской и партийной линии, такие детали биографии были ни к чему, поэтому Андропов в анкетах понижал социальный статус отца и напирал на то, что его воспитывал отчим Виктор Федоров, простой помощник машиниста.

Лукавил он и относительно матери Евгении Карловны. Признавая, что она воспитывалась в семье Карла Францевича Флекенштейна, Андропов утверждал, что тот «был часовых дел мастер, по документам числился как купец». Правда, этот московский купец (по вере лютеранин, женатый на православной, по происхождению, вероятнее всего, еврей) был известен как владелец магазина «Ювелирные вещи» на Большой Лубянке. Именно поэтому много позже Андропова все на той же Лубянке за глаза называли «Ювелиром». Сам он настаивал, что Евгения Карловна «родилась в семье прачки (или горничной), отца она не знает» и после смерти своей матери «была взята на воспитание в семью Флекенштейн». В более ранней автобиографии приведена романтическая версия: «Мать моя родителей не помнила, она в младенческом возрасте была подкинута в семью купца Флекенштейна и воспитывалась в ней до 16 лет». И здесь же уточнение: «Умерла в 1919 году, когда мне было пять лет».

Родители Юрия Андропова – Владимир Константинович и Евгения Карловна. 1910-е годы

Впрочем, в разных анкетах и автобиографиях Андропова можно найти пять разных дат смерти матери, вплоть до 1931-го. Создается впечатление, что будущий шеф КГБ нарочно запутывал тех, кто захотел бы разобраться в его родословной. Что он скрывал? Вряд ли это была национальность Евгении Карловны – еврейское происхождение партработника тогда было вполне распространенным явлением. Скорее уж ее социальное положение: вопреки утверждениям Андропова, его мать, вероятно, была не подкинутой сироткой, а родной дочкой купца Флекенштейна, о чем говорит и характерная внешность ее сына на фотографиях, особенно в молодости. Она получила хорошее образование и какое-то время работала учительницей музыки в престижной московской женской гимназии Фелицы Мансбах.

Детство будущего генсека, семья которого обосновалась в Моздоке, было безбедным: его отчим быстро стал начальником, о Юрии и его сестре Валентине Федоровой заботилась няня Анастасия Журжалина (позже она растила детей и даже внуков Андропова). По одной из версий, после смерти матери Юрий ушел из дома и два месяца скитался по Кавказу, пока не был пойман милицией. Но эти томсойеровские приключения, видимо, тоже выдуманы, чтобы показать близость Андропова к народу, – на деле он прилежно учился в Моздокской школе-семилетке, которую окончил в 1931 году.

Тихая карьера

Трудовая биография Андропова началась сразу после школы: он работал на телеграфе, был помощником киномеханика, а в 1932-м поступил в Рыбинский речной техникум. Практику проходил, плавая по Волге, где опытный боцман наставлял его: «Жизнь, Юра, как мокрая палуба. Чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша». Следуя этому завету, Юрий делал карьеру тихо, не забегая вперед. Окончив техникум, остался в нем руководителем комсомольской организации, а вскоре в том же статусе перебрался на судоверфь имени Володарского. В комсомоле он был со школьных лет, часто выступал на собраниях, но славы оратора не снискал, а вот писал гладко и грамотно, что считалось тогда редкостью.

Учащийся Рыбинского речного техникума Юрий Андропов. 1930-е годы

В разгар Большого террора правильные взгляды и безупречная (хоть и подправленная) анкета помогли ему стать первым секретарем Ярославского обкома ВЛКСМ. И там, и в Карело-Финской ССР, куда его перевели в 1940 году, он проявил себя как отличный организатор и был замечен в Москве.

Следующая загадка в его биографии связана с Великой Отечественной войной. В советское время утверждалось, что он руководил партизанским движением в Карелии и готовил для него комсомольские кадры. Иного мнения придерживался бывший партийный руководитель Карело-Финской ССР Геннадий Куприянов. «Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту, – утверждал он в своих неопубликованных мемуарах. – Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. <…> Как-то неудобно было сказать: "Не хочешь ли повоевать?" Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка».

Андропов и правда отправлял молодых подпольщиков и партизан за линию фронта, но сам ни разу с ними не отправился. Еще в 1936 году он был снят с военного учета из-за диабета и плохого зрения (уже тогда носил очки). Однако в бой не ходил не из-за трусости, как прозрачно намекал Куприянов, а потому, что был необходим в тылу. К Андропову стекались многие нити руководства партизанскими отрядами, бойцы которых тепло вспоминали о нем после войны.

Хотя его вряд ли можно назвать руководителем партизанского движения в Карелии, он без сомнения сыграл в организации этого движения весьма заметную роль. Оценкой его заслуг стала медаль «Партизану Отечественной войны», которую очень редко давали тем, кто лично не принимал участия в действиях за линией фронта.

После войны в биографии будущего генсека появилась новая загадка, связанная с печально известным «ленинградским делом». Расправа с «ленинградцами» в партийной верхушке, инициированная членами Политбюро Георгием Маленковым и Лаврентием Берией, затронула и Карелию. На пленуме местного ЦК в январе 1950 года Куприянов был смещен и вскоре арестован. В тех же неопубликованных мемуарах он прямо винил в этом ставшего в 1947-м его первым заместителем Андропова, который открестился от него на пленуме, а по некоторым сведениям, даже написал на него донос. Обида Куприянова, проведшего несколько лет в тюрьмах и лагерях, судя по всему, и вызвала к жизни те обвинения в адрес будущего председателя КГБ, что до сих пор кочуют по страницам книг.

Впрочем, Андропов действительно был тогда одним из 44 партработников, давших показания на первого секретаря ЦК КП(б) Карелии, чтобы не последовать за ним. В покаянной речи на пленуме он критиковал не только шефа, но и себя – за «политическую слепоту». Доносчиком он, скорее всего, не был, но и на рожон не лез, как и большинство его коллег. Позже, когда Куприянов был реабилитирован, Андропов помог ему напечатать мемуары (конечно, сильно приглаженный вариант), а вот встречаться с ним отказался, предвидя скандал. В конце жизни бывший начальник отзывался о нем гораздо теплее: «Я очень уважал Юрия Владимировича. С ним было легко работать, приятно беседовать. В любом большом и малом деле он находил что‑то новое».

Еще одна легенда гласит, что после войны Андропов спас карелов и других представителей финно-угорских народов республики от выселения в Сибирь. Решение об этом якобы уже лежало на столе у Иосифа Сталина. На самом деле такого документа не было, а если что-то Андропов и сделал, так это постоянно публиковал в прессе и посылал в центр материалы о военных подвигах местных жителей, об их преданности советской власти. В этом ему помогал давний покровитель Отто Куусинен, возглавлявший Карело-Финскую ССР с момента ее создания, ведь он никак не мог допустить выселения карелов и финнов, что оставило бы его без «своей» республики.

В 1951 году Андропов был переведен в Москву на пост инспектора ЦК ВКП(б). После этого будущий генсек работал послом в Венгрии (где пережил, пожалуй, самые опасные испытания за всю жизнь), заведовал отделом ЦК, а в 1967-м возглавил КГБ.

Запретные родственники

Личная жизнь Андропова, как и других руководителей СССР, была тайной за семью печатями. Но он сам приложил руку к ее засекречиванию – ему и здесь было что скрывать. Первый раз Андропов женился в 1935 году на соученице по техникуму Нине Енгалычевой. Как рассказывает их внук Андрей (кстати, офицер ФСБ), бабушка вспоминала, что Юрий Владимирович ухаживал за ней красиво, «а окончательно подкупил своим природным красноречием». В это можно поверить, прочитав надпись на фотографии, посланной Юрием своей жене: «Милая, милая далекая и вечно незабываемо близкая Нинурка! В память о далеких, морозных, но полных счастья ночах, в память вечно сияющей любви посылает тебе твой хулиган Юрий». У супругов родилось двое детей.

Председатель КГБ Юрий Андропов (слева) и первый секретарь Ставропольского крайкома КПСС Михаил Горбачев. Пятигорск, 1973 

Однако уже в 1940 году, уехав работать в Петрозаводск, Андропов оставил семью в Ярославле, а спустя время написал Нине, что в его жизни появилась другая женщина. Это была Татьяна Лебедева, работавшая под его руководством в республиканском комитете комсомола; перед войной они поженились. Куприянов упоминал, что лично заставлял Андропова помогать первой жене, которая жаловалась на безденежье. В последующем старшая дочь Евгения, названная в честь матери Андропова, прилежно работала в Ярославле врачом-дерматологом, а вот сын Владимир доставлял отцу немало огорчений. Не окончив школы, он начал воровать, попал в тюрьму, потом работал на заводе и умер в 35 лет от пьянства. Отец отказывался видеться с ним и писал однажды: «Очень сожалею, что не смог помочь тебе, но ты должен понять, что… ничего сделать нельзя». На похороны сына ни он, ни мать не приехали. С бывшим мужем Нина Ивановна больше не виделась, но они продолжали писать друг другу. Сохранилось лишь одно письмо, в котором Юрий Владимирович оплакивал смерть няни: «Ушел из жизни единственный человек, который любил меня просто так…»

С детьми от второго брака Андропову повезло больше: сын Игорь стал дипломатом, дочь Ирина работала в издательстве «Молодая гвардия», в разных журналах. Она хотела пойти в актрисы, но отец не разрешил: «Ну что это за работа!» Вращаясь в богемных кругах, Ирина знала многих диссидентов и иногда заступалась за них перед отцом: например, Эдуард Лимонов утверждал, что именно она убедила Андропова вместо лагеря выслать его на Запад. Могущественный глава КГБ строго запрещал детям пользоваться его положением: когда Игорь однажды взял для своих нужд служебную машину, водитель получил строгий выговор. Все знакомые отмечали, что дети Юрия Владимировича необычайно скромны, трудолюбивы и привыкли сами заботиться о себе.

Чета Андроповых жила весьма скромно. Их квартира на Кутузовском проспекте (в одном доме с Брежневым) принадлежала государству, и их невестка, кинозвезда Людмила Чурсина, попав туда, с удивлением отмечала: «В самой квартире ничего ценного, за исключением библиотеки, не было. Стояла самая обычная советская мебель. И никаких "мерседесов"». Личный врач Андропова Иван Клемашев вспоминал, что его пациент «был патриотом своей Родины, бескорыстно и самозабвенно служил своей стране и ее народу… был человеком необыкновенной силы воли и всегда о себе говорил, что будет работать до последнего вздоха и умирать стоя». Юрий Владимирович, как часто отмечают, много читал, смотрел новые и старые фильмы, которые привозили ему на дачу, и (что неожиданно) любил слушать записи не одобряемых властью Владимира Высоцкого и Александра Галича. Писал стихи, хотя информация о том, что Андропов публиковал их под фамилией Владимиров, явно выдумана.

Бессильный реформатор

Последняя и, пожалуй, главная загадка Андропова: мог ли он, если бы прожил дольше, реформировать советский строй и тем самым продлить его существование? Понятно, что до прихода к власти он молчал о каких-либо реформаторских планах, но о многом говорит то, что еще в 1964 году, будучи секретарем ЦК, он создал при своем отделе группу экспертов, куда вошли экономисты, историки, политологи, известные своими либеральными взглядами. Руководивший ее работой Георгий Арбатов вспоминал: «Собранная Андроповым группа была одним из самых выдающихся оазисов творческой мысли того времени».

Когда Андропов стал генсеком, его бывшие консультанты и их коллеги – будущие «прорабы перестройки» – были привлечены к разработке предложений по реформированию государственного курса. Тогда же в ЦК КПСС был создан Экономический отдел во главе с недавним директором «Уралмаша» Николаем Рыжковым, который писал: «Считаю, что истоки перестройки относятся к началу 1983 года, к тому времени, когда Андропов поручил нам – группе ответственных работников, в том числе мне и Михаилу Горбачеву, – подготовить принципиальные предложения по экономической реформе». Участница этой группы экономист Татьяна Корягина отмечала, что «уже тогда был заложен курс на акционирование, частную собственность, определены раскрепощение цен, переход к рыночной экономике смешанного типа». Однако «ответственные работники» действовали фактически в режиме секретности: Андропов по привычке скрывал свои реформаторские намерения от коллег. 15 июня 1983 года на Пленуме ЦК КПСС он слегка приоткрыл карты: «Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной степени общество, в котором живем и трудимся». Эту фразу многие восприняли как указание на необходимость коррекции марксистских догм.

Скоро в виде эксперимента начались осторожные меры по реформированию промышленности, в частности по введению хозрасчета на предприятиях. Вопрос о разработке экономической реформы Андропов решил вынести на декабрьский Пленум ЦК 1983 года, но к тому времени он тяжело заболел и к работе уже не вернулся. До сих пор идут споры, готов ли он был вслед за экономическими пойти и на политические реформы. Спорят и о том, видел ли умирающий генсек своим преемником Горбачева. Впрочем, даже если и видел, то наверняка не одобрил бы затеянного им скороспелого развала советской системы. Игорь Андропов утверждал: «Чем яснее видел отец необходимость фундаментальных реформ и глубоких изменений, тем осмотрительнее он начинал действовать, тем более схема преобразований представлялась ему постепенной и ступенчатой». Позже Юрия Андропова не раз сравнивали с Дэн Сяопином – а пришедший незадолго до этого к власти китайский руководитель с интересом присматривался тогда к происходящему в СССР. Его преемник Цзян Цзэминь признавал, что Китай в своем экономическом развитии пошел по «андроповскому пути» и благодаря этому избежал краха.

Сил для реформирования советского общества Андропову не хватило. И дело тут не в возрасте (тот же Дэн Сяопин был на 10 лет старше), а в непоправимо подорванном здоровье и той осторожности, что помогала Юрию Владимировичу в карьере, но не позволила бы совершить кардинальную перестройку. Пришлось оставить ее наследнику, который в считаные годы уничтожил то, что Андропов всю жизнь защищал.

До сих пор идут споры, видел ли Андропов своим преемником Михаила Горбачева. Впрочем, даже если и видел, то наверняка не одобрил бы затеянного им скороспелого развала советской системы.

Борьба за дисциплину

Современникам краткое правление Юрия Андропова больше всего запомнилось кампанией по укреплению трудовой дисциплины

Стенгазета в одном из цехов Барнаульского станкостроительного завода. 1983 год

В ходе этой кампании милиция устраивала облавы в кинотеатрах, универмагах, на спортивных соревнованиях, чтобы выявить тех, кто прогуливает работу. А таких было едва ли не большинство.

28 июля 1983 года было принято постановление ЦК КПСС, Совета министров СССР и Всесоюзного центрального совета профсоюзов «Об усилении работы по укреплению социалистической дисциплины труда». В документе осуждались рабочие, колхозники и служащие, которые «трудятся не с полной отдачей, не дорожат интересами коллектива, допускают прогулы и опоздания, случаи пьянства», а также их руководители, которые «смирились с низким уровнем дисциплины труда и скрывают факты бесхозяйственности». Постановление требовало как наказывать нарушителей рублем, так и перевоспитывать их силами общества и СМИ. Принятые меры оказались довольно действенными: магазины и кинотеатры в дневное время заметно опустели.

Понимая, что «рыба гниет с головы», основной удар Андропов направил не на рядовых прогульщиков, а на коррупционеров во власти. Еще в бытность председателем КГБ он курировал дело о масштабной коррупции в Минрыбхозе, в ходе которого за решетку попали многие чиновники, а замминистра Владимир Рытов был в 1982 году расстрелян. Став генсеком, Андропов расширил борьбу со злоупотреблениями. Пробным камнем здесь стал Узбекистан, где под покровительством местного партийного лидера Шарафа Рашидова расцвела система взяток и приписок вокруг производства хлопка. В начале 1983-го Андропов с фактами в руках потребовал от Рашидова уйти в отставку, но тот отказался. В феврале была сформирована следственная группа во главе с сотрудником Генпрокуратуры СССР Тельманом Гдляном, которая отправила на скамью подсудимых изрядную часть руководства республики. Сам Рашидов в том же году скончался (ходили слухи о самоубийстве). В результате в тюрьме оказались и покровители коррупционеров в Москве, включая брежневского зятя генерал-полковника Юрия Чурбанова – первого заместителя министра внутренних дел СССР. От него потянулись нити к его бывшему начальнику генералу армии Николаю Щёлокову, отправленному в отставку с поста главы МВД сразу после прихода Андропова к власти. В декабре 1984 года исключенный из партии и лишенный генеральского звания Щёлоков застрелился.

По инициативе Андропова дела против высокопоставленных чиновников расследовались органами госбезопасности без привлечения милиции, которую он не без оснований подозревал в причастности к коррупционным схемам. Так было с «краснодарским делом», когда был снят с поста (но не осужден) партийный руководитель края Сергей Медунов, или с «елисеевским», в ходе которого 15 лет лишения свободы получил начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома Николай Трегубов, а директор гастронома «Елисеевский» в Москве Юрий Соколов был приговорен к высшей мере. «Героями» других громких дел стали руководитель объединения «Технопромэкспорт» Юрий Смеляков, получавший откаты от иностранных компаний, и замминистра внешней торговли СССР Владимир Сушков. После смерти генсека расследование многих дел, как упомянутого «узбекского», было продолжено, но новые уже не возбуждались. Борьба с коррупцией наряду с кампанией по укреплению трудовой дисциплины оказалась слишком краткой, чтобы оздоровить ситуацию в стране.

Лента времени

2 (15) июня 1914 года 

Родился на станции Нагутская Северо-Кавказских железных дорог (Ставропольская губерния).

1936 год

Окончил речной техникум в Рыбинске.

Декабрь 1938 года 

Возглавил Ярославский обком ВЛКСМ.

Июнь 1940 года

Стал руководителем комсомола Карело-Финской ССР.

1941–1944 годы

Участвовал в организации партизанского движения в Карелии.

Июнь 1951 года

Переведен из Карелии на работу в аппарат ЦК ВКП(б) в Москве.

Июль 1954 года 

Назначен послом СССР в Венгрии.

1957 год       

Возглавил отдел ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран.

1962 год

Избран секретарем ЦК КПСС.

18 мая 1967 года      

Назначен председателем Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР (позднее КГБ СССР).

1973 год

Избран членом Политбюро ЦК КПСС.

Май 1982 года 

Избран секретарем ЦК КПСС.

12 ноября 1982 года 

Избран генеральным секретарем ЦК КПСС.

1983 год

Объявил кампанию по укреплению трудовой дисциплины, начал подготовку экономической реформы.

16 июня 1983 года

Избран председателем Президиума Верховного Совета СССР.

9 февраля 1984 года 

Скончался в Москве после тяжелой болезни.

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Андропов. К 100-летию со дня рождения. Каталог историко-документальной выставки. М., 2014

Хлобустов О.М. Лубянский долгожитель. Юрий Андропов на фоне эпохи. М., 2020