Самый тяжелый год

1942-й стал самым тяжелым годом Великой Отечественной войны – именно он, а не 1941-й, когда Красная армия в тяжелых боях отступала на восток, когда немцы, в считаные месяцы захватив огромные пространства европейской части России, оказались буквально в шаге от победы.

Разгром гитлеровцев под Москвой вселил уверенность, что дальнейший ход войны будет в нашу пользу. На сорок второй в этом смысле возлагались большие надежды – и простыми людьми, и верховным командованием, поставившим перед Красной армией задачу «добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».

Однако для достижения этой цели одного воодушевления оказалось недостаточно. Нужны были колоссальные ресурсы и опыт. И того и другого явно не хватало. Итог – дальнейшее отступление на восток, страшные «котлы», в которых сгинули сотни тысяч убитых или попавших в плен красноармейцев, угроза, нависшая над стратегически важными регионами – Поволжьем и Кавказом. Окажись они в руках неприятеля, и измотанная кровопролитными сражениями гитлеровская армия получила бы второе дыхание. Бакинская и грозненская нефть, продовольственные ресурсы Кубани, расположенные на берегах Волги индустриальные центры, круглосуточно работавшие на нашу победу, – потеря всего этого многократно усилила бы врага и в той же мере ослабила бы нас. И тогда неизвестно еще, чья бы взяла. Ведь Великая Отечественная была не только гигантской схваткой на поле боя, но и битвой экономик. Экономика нацистской Германии не была рассчитана на затяжную войну, потому-то Гитлер в 1941-м и делал ставку на блицкриг. После провала под Москвой

плана молниеносной войны единственное спасение Третьего рейха заключалось в овладении ресурсной базой Советского Союза. В этом смысле в 1942-м на кону стояло ничуть не меньше, чем в 1941-м…

Не в первый, а именно во второй год войны был выпущен страшный в своей прямоте приказ за номером 227 «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций», вошедший в историю под названием «Ни шагу назад!». Он сыграл спасительную роль. Обычно его вспоминают в связи с созданием штрафных батальонов и заградительных отрядов, которые, по мысли Сталина, должны были переломить ситуацию и ликвидировать, как он выразился, «отступательные настроения». Однако приказ ценен еще и как важный документ эпохи, честно описывающий положение дел.

«Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную армию, а многие из них проклинают Красную армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток. Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения, и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам. <…> После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн населения, более 800 млн пудов хлеба в год и более 10 млн тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину»…

За десять дней до выхода знаменитого сталинского приказа Константин Симонов выразил настроение момента в стихотворении «Убей его!» – на мой

взгляд, одном из самых сильных произведений военного времени. Переименованное после войны из соображений политкорректности, оно начинается очень точными словами: «Если дорог тебе твой дом, где ты русским выкормлен был…» Обращение к долго отвергаемому в Советском Союзе русскому патриотизму было услышано без преувеличения миллионами. Подтверждением тому стало рукотворное «чудо на Волге», победная Сталинградская битва, начавшаяся в том же трагическом сорок втором и переломившая ход войны. В те дни Симонов написал стихотворение «Слава», в котором есть и такие строки:

Он мертв. Его никто не знает.

Но мы еще на полпути,

И слава мертвых окрыляет

Тех, кто вперед решил идти.

В нас есть суровая свобода:

На слезы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать.