Свято место

Именоваться Васильевским спуском это место стало уже в новой России: до 1995 года оно считалось продолжением Красной площади, а еще ранее, до 1924-го, та его часть, что примыкает к Кремлевской стене, называлась Васильевской площадью.

Некогда рядом со здешним кварталом домов проходила Москворецкая улица – одна из самых бойких в Китай-городе. Впрочем, формально она существует и сейчас, ее даже обозначают на картах столицы, хотя от прежнего облика улицы не осталось и следа и теперь по ней не числится ни одного дома.

Москворецкий квартал

Москворецкая улица брала свое начало от Варварки, спускалась по склону речного берега и упиралась в Москворецкий мост, связывая Замоскворечье с центром города. Предположительно она возникла еще в первой половине XIV столетия, когда со строительством белокаменного Кремля Дмитрия Донского здесь была устроена переправа, через которую к торговым рядам и далее через Красную площадь на Тверь шли караваны грузов из южных и восточных земель. Во всяком случае, в конце столетия тут уже существовал мост – конечно, не каменный, а деревянный. Как его тогда называли, «живой»: он был составлен из связанных бревен, лежавших на воде. Преимущество такого моста в том, что его легко было разобрать, если городу грозило нападение. Разбирали мост и перед наступлением зимы. Иностранные путешественники писали, что «мост вблизи Кремля возбуждает большое удивление»: «на этом мосту есть лавки, где происходит бойкая торговля; на нем большое движение», а «все городские служанки, слуги и простолюдины приходят сюда мыть платья в реке».

В 1535 году по указу Елены Глинской, правившей от имени своего малолетнего сына, будущего царя Ивана Грозного, началось возведение новой крепостной стены для московского посада. К тому времени столица великого княжества давно вышла за пределы Кремля, и защиты требовали в том числе постройки, возникшие на пространстве от Красной площади до «живого» моста. Со стороны реки стена, названная Китайгородской, получила двухпролетные Москворецкие (или Водяные) ворота. Примечательно, что напротив них, через Красную площадь, тоже были сооружены двухпролетные ворота – в наши дни они восстановлены и известны как Воскресенские.

XV век

1935

Москворецкие ворота именовали также Спасскими – по находившейся на них древней иконе Спаса. После того как в начале XIX века ворота разобрали, икону, вероятно, перенесли в часовню, существовавшую в этих местах с давних времен. В последний раз часовню Всемилостивого Спаса подновляли в 1912 году: тогда был вызолочен медный иконостас и расписаны стены, при этом газеты отмечали, что внутри нее сохранялся глубокий колодец с чистой ключевой водой. А по четной стороне Москворецкой улицы, почти напротив Спасской часовни, стояла церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, которую, однако, по приделу, освященному в честь одного из самых популярных христианских святых, в народе называли церковью Николая Чудотворца, или просто Николой Москворецким.

С храмами соседствовали различные ведомства. Так, например, с XVI века чуть поодаль от Константино-Еленинской башни Кремлевской стены располагалась Тиунская изба – учреждение, ведавшее делами церковного благочиния. Здесь же работал приказ Большого прихода, в чью обязанность входил сбор пошлин с лавок, гостиных дворов и погребов; позже рядом разместился Разбойный (сыск и суд по уголовным преступлениям), а затем и Сыскной приказ (занимавшийся, в частности, сыском беглых людей). Находился в этом районе и Ямской приказ, оставивший наиболее яркий след в памяти москвичей. Он отвечал за ямскую гоньбу – регулярные пассажирские и грузовые перевозки по стране.

По другую сторону Москворецкой улицы в XVI–XVII веках был Мытный двор – место, где взималась пошлина за торговлю скотом, домашней птицей и т. д. Мытом еще в XI столетии называли подати, взимаемые за проезд через мост или заставу, а ведали этим процессом мытари. Судя по тому, какой оттенок приобрело слово «мытарить» в современном русском языке («приводить в состояние сильного утомления и изнеможения»), данный процесс был для купцов, мягко говоря, не самым приятным. С отменой внутренней таможни в России Мытный двор превратился в еще один центр торговли. Здесь продавали семена, фрукты, лекарственные травы, коренья, а в амбарах хранили мед, сахар и масло.

Выше тянулись Нижние торговые ряды. Они были меньше Верхних и Средних и состояли из разделявшихся проходами узких рядов лавок, расположенных параллельно Москворецкой улице. Каких рядов тут только не было: Рыбный, Шерстяной, Медовый, Юхотный и Сафьянный (кожевенные)… После пожара 1812 года архитектор Осип Бове хотел придать всем трем комплексам – Верхним, Средним и Нижним рядам – общий облик с торжественным классицистическим декором, но до конца этот замысел так и не удалось воплотить.

Грандиозные стройки, развернувшиеся по соседству с этим районом на рубеже XIX–ХХ веков, также почти обошли Москворецкую стороной.

Осмотр Нижних торговых рядов в 1896 году показал, что перекрытия во многих лавках держатся на подпорках, проходы между рядами узкие и к тому же завалены товарами из-за нехватки места на складах, в стенах зданий появились значительные трещины. Обсуждались различные проекты переустройства комплекса, но ни один из них не был претворен в жизнь. В дальнейшем, перед Великой Отечественной войной, все эти строения были попросту снесены.

К реке за сапогами

«Пожар способствовал ей много к украшенью» – эти слова грибоедовского Скалозуба о Москве в полной мере можно отнести и к нынешнему Васильевскому спуску. Многие здания здесь пострадали от огня, что стало поводом для упорядочения застройки всего квартала и сноса многочисленных лавок и домишек, принадлежавших причту Покровского собора, более известного как собор Василия Блаженного. В результате реконструкции вдоль Кремлевской стены и образовалась площадь, ставшая Васильевской. Кроме того, у южного фасада собора был проложен Масляный переулок – он получил имя по соседнему торговому ряду и продолжал линию Варварки.

Впрочем, коммерция вернулась сюда очень быстро. Васильевская площадь оказалась одним из самых бойких мест уличной торговли: здесь, например, всегда можно было купить знаменитые московские калачи, сайки и баранки, которых в год продавалось на сумму до 10 тыс. рублей серебром. Приходили к реке и за чулками, варежками, шарфами, фуфайками, причем некоторые торговки вязали их прямо на месте. Зачастую торговля шла просто с рук. Разумеется, таких продавцов было немало и на Красной площади, и на Кузнецком мосту, и на многих других московских торгах и перекрестках, но нигде они не сосредотачивались столь густо, как на Васильевской площади.

На Москворецкой улице работали лавки, торговавшие пряностями и оттого источавшие на всю округу острые запахи. Тут же продавали мыло, воск, церковные свечи. Выбор товаров был необычайно широк: неподалеку покупатели могли отыскать и отличные веревки, рогожи, бумагу. Наконец, в этом квартале находился крохотный Живорыбный переулок с говорящим названием, которое он полностью оправдывал.

Представители других ремесел избрали местом для поселения и торговли… бывший Ямской приказ. Интересно, что его продолжали называть Ямским приказом даже в конце XIX века, когда и ямщиков-то уже никаких не было. Здание сдавалось под жилые квартиры и торговые помещения, которые занимали не самые состоятельные «дельцы». Писатель Иван Белоусов, чье детство прошло по соседству в Зарядье, вспоминал: «Ямской приказ был заселен кимряками – сапожниками, кустарями-одиночками или работавшими по два, по три вместе. В одном помещении находилось несколько хозяйчиков-кустарей. Когда в Ямской приказ являлся покупатель, на него со всех сторон набрасывались продавцы и тянули покупателя всякий к себе, расхваливая свой товар. Когда же из ремесленной или городской управы являлся чиновник для проверки промысловых свидетельств, то он никак не мог отыскать хозяев».

О местной продукции отзывы ходили нелестные, но, как ни странно, товар был ходовой. Тот же Белоусов объяснил секрет такой популярности: «Обувь в Ямском приказе вырабатывалась самая дешевая; судя по ценам, качество ее было невысоко. Бывало так: купит покупатель сапоги, наденет их, пойдет домой – и, не доходя до дома, глядь: отваливались подметки… Все же этот дешевый товар находил в Москве много покупателей. Как теперь многие производства снабжают своих рабочих спецодеждой, так и прежде многие хозяева держали рабочих с условием выдавать им обувь; вот эту обувь и покупали в Ямском приказе, так как дешевле нигде нельзя было достать».

Выгодным делом в районе Васильевской площади оказалась сдача жилья внаем. Помимо небогатых жилищ для ремесленников тут можно было найти и комнаты поприличнее. Еще в 1869 году архитектор Александр Мейнгард построил здесь дом для меблированных комнат «Мининское подворье» – видимо, на выбор названия повлияла близость памятника Минину и Пожарскому. А в 1876-м на углу Масляного переулка появился трехэтажный доходный дом собора Василия Блаженного, возведенный по проекту архитектора Петра Кампиони. Здание, главным фасадом смотревшее на Васильевскую площадь, сдали под меблированные комнаты «Кремлевское подворье».

Шереметьево-3

Привычную жизнь торговцев на нынешнем Васильевском спуске в 1909 году нарушили звонки трамваев: через Красную площадь к Москворецкому мосту прошла трамвайная линия. Однако куда более радикальные изменения ждали эти места после революции. Сначала Спасская часовня, а потом, к концу 1920-х годов, и церковь Николая Чудотворца Москворецкого были закрыты, последнюю отдали в распоряжение Дома искусств имени В.Д. Поленова. А с 1934 года здания тут начали постепенно разбирать, подготавливая место для строительства нового моста. Первый, «живой» мост, конечно, давно сменили более надежные конструкции, но и они успели устареть, а столице молодой Советской страны нужны были современные коммуникации. К 1938 году Большой Москворецкий мост был готов. Значительно больше и выше своих предшественников, он взлетел над водой на 14 метров, чтобы пропускать крупные суда. Но самое главное в том, что теперь мост оказался немного смещен, не заканчиваясь непосредственно на набережной, а простираясь дальше. Поэтому и помешала его строительству значительная часть квартала нынешнего Васильевского спуска.

1939

1960

К концу 1930-х почти весь квартал был уничтожен, причем дома сносили практически без исследований, несмотря на то что детальное изучение могло бы многое рассказать о прошлом этих мест. Последние сохранявшиеся здания по Москворецкой улице, включая Спасскую часовню, разрушили в 1966 году при возведении гостиницы «Россия» в Зарядье.

Образовавшееся пространство открыло вид на собор Василия Блаженного и Кремль, а также позволило… Впрочем, обо всем по порядку. Вечером 28 мая 1987 года москвичи увидели в небе небольшой спортивный самолет «Сессна». Он нарезал круги, выискивая место для посадки. Наконец над улицей Большая Ордынка самолет пошел на снижение, приземлился на Большом Москворецком мосту и на шасси проехал через весь нынешний Васильевский спуск, остановившись у самого Покровского собора. Из самолета выпрыгнул молодой человек: он охотно раздавал автографы набежавшим прохожим, но очень скоро был задержан милицией.

Летчика звали Матиас Руст, ему было всего 18 лет, а прилетел он из Западной Германии. Ранее он совершил перелет в исландскую столицу Рейкьявик, затем отправился в норвежский город Берген, а оттуда – в Хельсинки. И уже из Финляндии, вопреки всем планам и документам, Руст взял курс на СССР, пересек границу, пролетел над Псковом, озером Селигер и далее прямиком до Москвы. Свой акт воздушного хулиганства – а именно так его действия расценил советский суд – сам летчик назвал «призывом к миру».

Такой «призыв» дорого обошелся руководителям Министерства обороны СССР, многие из которых лишились своих должностей (включая министра маршала Советского Союза Сергея Соколова). Перестроечная пресса смаковала «провал» советской системы ПВО, хотя на самом деле Руста засекли в воздухе, но сбить его самолет не решились, опасаясь международного скандала. Летчика приговорили к четырем годам тюрьмы, но вскоре амнистировали и выпустили домой в ФРГ. А Красная площадь, частью которой был в то время нынешний Васильевский спуск, получила шутливое прозвище Шереметьево-3.

Правда, сейчас об этом ироничном названии уже мало кто помнит. Последующие события истории России затмили полет Матиаса Руста, а сам он из «звезды мирового масштаба» превратился в рядового гражданина, был дважды судим за мелкие преступления и в мемуарах, опубликованных в 2012 году, назвал свой поступок далекого 1987-го «безответственным».

В начале 1990-х нынешний Васильевский спуск превратился в арену политических митингов: здесь выступали сторонники и противники президента Бориса Ельцина, устраивались пикеты в поддержку Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. После 1993 года политические страсти поутихли: теперь тут чаще с концертами выступали звезды мировой эстрады или организовывались мероприятия к красным дням календаря. И все же, несмотря на то что на смену прежней тесноте городского квартала и небольшой торговой площади пришла широта пространства, Васильевский спуск остался столь же шумным и многолюдным, как и 100 лет тому назад.