Рисунки великой княгини

Дочь императора Александра III, попечительница многих благотворительных обществ и художественных объединений, шеф 12-го гусарского Ахтырского полка, сестра милосердия и единственный в роду профессиональный художник. Это все о ней – о великой княгине Ольге Александровне.

Для младшей сестры Николая II живопись была не просто увлечением и приятным времяпрепровождением. Она всегда творила много и с удовольствием: работала и маслом, и акварелью, писала картины и иконы, создавала рисунки для открыток, расписывала фарфор… На бумаге и на холсте находило отражение то, на что откликалась ее душа. Ольга Александровна запечатлевала в своих работах близких людей и домашних питомцев, родные уютные интерьеры и милые сердцу пейзажи и почти всегда множество трогательных и нежных цветов, которые она так любила.

Ольга Александровна Романова-Куликовская (1882–1960)

Прилежная ученица именитых мастеров

Образование, которое получали дети Александра III, было поистине фундаментальным. В обширном кругу наук – наряду с историей, ботаникой, иностранными языками и многими другими дисциплинами – не последнее место занимали творческие, такие как танцы, музыка и особенно рисование, которому великих князей и княжон обучали именитые художники. К примеру, живопись им преподавал академик Карл Лемох, мастер бытового жанра. Свои рисунки дети дарили родителям на дни рождения и иные праздники, посылали их вместе с письмами, когда находились в разлуке.

Многие члены императорской семьи были не лишены художественных способностей. В архивах сегодня хранятся пейзажные и интерьерные зарисовки, портреты, эскизы военных костюмов, выполненные не только цесаревичем Николаем Александровичем (будущим императором Николаем II) и его братом, великим князем Георгием Александровичем, но и их матерью, императрицей Марией Федоровной, и другими Романовыми. Сам государь увлекался акварельной живописью. Но больше всех рисовать любила маленькая Ольга. «Даже во время уроков географии и арифметики мне разрешалось сидеть с карандашом в руке, потому что я лучше слушала, когда рисовала кукурузу или дикие цветы», – вспоминала она впоследствии.

Ольга стала единственным порфирородным (то есть появившимся на свет во время царствования отца) ребенком Александра III. Она родилась в июне 1882 года. В детстве Беби, как называли ее близкие, много времени провела в Гатчине. Огромный таинственный дворец, с башнями, длинными галереями и подземным ходом, и окружавший его великолепный парк будоражили детское воображение и оставили в душе яркий след на всю жизнь. Дворцовые комнаты и галереи с давних пор украшали многочисленные предметы искусства со всего мира – гобелены, живописные полотна, восточные самоцветы, пекинский фарфор. Большой ценитель живописи, Александр III и сам приобретал картины, которые также становились частью интерьера. Достаточно заметить, что коллекция Гатчинского дворца легла в основу собрания Русского музея, учрежденного в 1895 году. Такая атмосфера способствовала развитию художественного вкуса и таланта юной Ольги. И дворец, и английский сад, и озера, по которым император вместе с детьми катался на яхте «Славянка», вдохновили ее на первые этюды.

Фиорды. 1920–1922 годы. Эта картина стала данью памяти Ольги Александровны одному из ее учителей

«Сегодня утром я занималась, пошла к Мама, а затем у меня было 2 урока по живописи маслом, так как у моего учителя истории летние каникулы. Я почти закончила свою картину. Мой учитель рисования [Карл Лемох. – В. З.] сегодня тоже уезжает на лето, но я буду рисовать самостоятельно», – писала она в дневнике в 1897 году.

Среди преподавателей великой княжны были и известный передвижник Владимир Маковский, и чуть позже представители Союза русских художников – пейзажисты Станислав Жуковский и Сергей Виноградов. Последние творили в левитановском стиле, поэтому в ранних работах Ольги особенно ощущается влияние лирического, импрессионистического направления русской живописи.

Трагическая история связана с именем еще одного ее наставника – академика Константина Крыжицкого. Талантливейшего пейзажиста, председателя Общества имени А.И. Куинджи газетчики обвинили в плагиате, развязав против него настоящую травлю. Нервы 52-летнего художника не выдержали, и в 1911 году он покончил с собой. «Сознаю свою правоту, но не чувствую в себе сил бороться с инсинуациями врагов», – объяснил Крыжицкий свое решение в предсмертной записке. Его гибель произвела сильное впечатление на великую княгиню Ольгу Александровну. В память о живописце в 1912 году она основала Общество имени К.Я. Крыжицкого, главной целью которого было «оказание поддержки нуждающимся художникам и их семьям, ученикам и ученицам Академии, школ и частных мастерских». А через 10 лет, в начале 1920-х годов, написала акварель «Фиорды», совершенно нехарактерную для ее творчества. Эта работа, отсылающая к картине Крыжицкого «Норвежский фиорд», стала воплощением печали и данью уважения безвременно ушедшему мастеру.

Чай на двоих. 1922 год

Быть, а не казаться

Значительную часть своей жизни сестра императора Николая II посвятила благотворительности. Под ее покровительством находилось более 100 богоугодных заведений, школ, лечебниц, приютов и обществ помощи, а после того, как в 1901 году она обвенчалась с принцем Петром Ольденбургским, семья которого была известна давними традициями благотворительной деятельности, под ее опекой оказались и многие художественные союзы и объединения.

Помолвка младшей дочери Александра III с принцем Ольденбургским стала неожиданной в том числе для нее самой. В один из вечеров в петербургском доме Воронцовых хозяйка предложила Ольге пройти в гостиную. Как оказалось, там ее уже ждал Петр, который спросил, готова ли она стать его женой. Сильно растерявшись, Ольга произнесла в ответ только два слова: «Благодарю вас». Принц довольно неуклюже попытался ее поцеловать, и тут на пороге комнаты «внезапно» появились их матери – вдовствующая императрица Мария Федоровна и Евгения Максимилиановна Ольденбургская, радостно объявившие всем о состоявшейся помолвке. Известие это было воспринято неоднозначно. Николай II писал Марии Федоровне: «Милая дорогая Мама! Хотя сегодня не 1-е апреля, тем не менее я не могу поверить, чтобы Ольга была действительно помолвлена с Петей… Мы оба [речь идет также о его супруге, императрице Александре Федоровне. – В. З.] страшно хохотали…»

Рождество Христово у великой княгини. 1950 год

Этот династический брак продлился долгих 15 лет, однако детей супруги не имели и фактически так и не стали одной семьей. «Мое сердце было еще свободным, но я была связана узами брака с человеком, для которого я была лишь носительницей императорской фамилии», – вспоминала много лет спустя Ольга Александровна. На параде в Гатчине весной 1904 года она познакомилась с офицером Николаем Куликовским, служившим тогда в лейб-гвардии Кирасирском ее величества императрицы Марии Федоровны полку. Нежные чувства к своему второму мужу (влюбленные смогли обвенчаться только через 12 лет после первой встречи) великая княгиня пронесла через всю жизнь. Николай Куликовский вдохновлял ее на творчество и неизменно поддерживал в трудные времена, которые ждали их впереди…

В 1914 году началась Первая мировая война. Ольга Александровна, будучи шефом 12-го гусарского Ахтырского полка, не раздумывая отправилась на фронт, стала сестрой милосердия, вскоре на собственные средства оборудовала госпиталь в Киеве, где не гнушалась даже самой тяжелой и грязной работы. Раненые солдаты не могли поверить, что с такой нежностью о них заботится сестра императора. «Здесь так много перевязок, что я очень мало бываю у офицеров, и все чаще и чаще дни, когда совсем времени нет выходить на воздух, – писала она своей племяннице, великой княжне Марии Николаевне, в октябре 1915 года. – Вчера 8 часов перевязывали и третьего дня 10½ часов работали и только наскоро проглатывали свою еду – в неурочные часы. Я люблю, когда много-много работы». Разумеется, столь напряженный труд практически не оставлял сил и времени для занятий творчеством. Сохранилось лишь несколько картин того периода, печальных и задумчивых, среди которых «Осень в парке» и «Сестра милосердия на прогулке».

В 1916 году с согласия Николая II брак Ольги с принцем Ольденбургским был расторгнут. Она наконец получила свободу и возможность устроить свою жизнь с дорогим человеком. «Я решила смело глядеть в лицо будущему, каким бы оно ни оказалось», – уже на склоне лет вспоминала великая княгиня венчание с полковником Куликовским. А тогда в письмах своим горячо любимым племянницам, дочерям императора, она постоянно упоминала о том, что очень много рисует. Знавшие ее люди отмечали, что именно со свадьбы, состоявшейся в ноябре 1916 года, в ее работах появилась какая-то особенная внутренняя теплота…

Крым, цветы и счастье

Весной революционного 1917 года вдовствующая императрица Мария Федоровна и ее дочери Ольга и Ксения вместе с семьями вынужденно переехали в Крым, где обосновались в имении Ай-Тодор великого князя Александра Михайловича, супруга Ксении. Это было тяжелое время для всех Романовых, страдавших от неизвестности, отсутствия новостей и ощущения надвигавшейся катастрофы. Лучом света для Ольги Александровны стало рождение первенца Тихона в августе 1917-го. Сохранилось предание, что однажды еще до войны, сидя на балконе в своем имении Ольгино, откуда видны были маковки церквей монастыря святителя Тихона Задонского, она дала обещание: если Господь когда-нибудь удостоит ее быть счастливой, если у нее будут дети и родится сын, то его нарекут Тихоном. Так и вышло.

Супруги Куликовские с сыном Тихоном. Крым, Ай-Тодор. 1917 год

Счастье окрыляет, и великая княгиня, обретшая наконец настоящую семью, находила радость в самых обыденных вещах. К примеру, увлеченно рисовала любимые цветы. Любопытно, что в подписях к своим работам Ольга Александровна использовала латинские названия растений, заученные когда-то на уроках ботаники. Однако менее всего она ботаник, ее акварели – это в первую очередь впечатление, цвет и свет, солнечные пятна. Неподалеку от имения Ай-Тодор ею была создана серия работ, вдохновленных буйной, яркой, насыщенной красками красотой Крыма. В этих акварелях чувствуется пылкая любовь художницы к природе. Наслаждаясь долгожданным материнством, она много писала и своего маленького сына. Мария Федоровна так отзывалась об этом: «Мой новый внук Тихон нам всем, право, приносит огромное счастье. Он растет и толстеет с каждым днем и такой прелестный, удивительно спокойный. Отрадно видеть, как Ольга счастлива и наслаждается своим Baby, которого она так долго ждала».

Друзья. 1930–1935 годы

Между тем после расстрела Николая II и его семьи в Екатеринбурге пребывание остальных Романовых на родине становилось все более и более опасным. Николай Куликовский искал способ уехать с женой и сыном из Крыма, и в январе 1919 года такой случай представился. Преданный казак вдовствующей императрицы помог им перебраться на Кубань, в станицу Новоминскую. Там у счастливой четы появился второй сын, Гурий. Альбомы великой княгини заполнились светлыми весенними пейзажами и нежными теплыми акварелями – «Тихон с няней. Станица Новоминская», «Спящий Гурий». Из Новоминской супруги двинулись дальше, в Ростов-на-Дону, потом была еще одна станица, и, наконец, Новороссийск, из порта которого на одном из торговых кораблей они навсегда покинули Россию в феврале 1920 года. В Копенгагене их уже ждала Мария Федоровна, еще в апреле 1919-го оставившая берега Крыма. Урожденной датской принцессе Дагмаре, жене Александра III и матери последнего российского императора Николая II, свои последние годы суждено было провести в родной Дании…

Датские пейзажи

Первое время они все вместе жили во дворце Амалиенборг, а затем в летней резиденции Видёре. Здесь, в спокойствии и тишине, родилось множество акварелей Ольги Александровны, на которых запечатлены ее сыновья. И конечно же, неизменной оставалась тема цветов. «Набережная с цветами. Дворец Видёр», «Сад Видёра» и другие работы, раскрывающие красоту этих мест, похожи по духу на те, что когда-то были созданы в Гатчине.

Закат. 1930–1940 годы

После смерти матери в 1928 году Ольга Александровна осталась в Дании. Неподалеку от Копенгагена они с мужем купили скромный фермерский дом, надолго ставший центром русской колонии в скандинавской стране. Жизнь на ферме позволила быть еще ближе к обожаемой с детства природе, а бытовые трудности и неудобства совершенно не пугали дочь российского императора. В добротном одноэтажном доме ее окружала семья, здесь были и верные друзья – рыжий кот и небольшая лохматая собака, которых можно увидеть на одной из картин того периода. Целый акварельный альбом великая княгиня посвятила своим подрастающим детям.

Простая в общении, легко говорившая на нескольких европейских языках, она быстро завоевала сердца датчан и оказавшихся на чужбине русских. Пасха и Ольгин день проходили очень весело, у Куликовских собирались многочисленные гости.

Датский период в творчестве великой княгини стал особенно плодотворным. Ее работы обогатились колористическими находками, обрели уникальный стиль. В Дании были написаны радостные зимние картины, такие, например, как «Зимний вид с санками» и «Почтальон ушел». Публике полюбились светлые пейзажи, их часто хотели приобрести. В России Ольга Александровна, будучи благотворительницей и попечительницей нескольких художественных союзов, не могла продавать свои картины, а теперь никаких препятствий к этому не было. Ее работы, в частности, привлекали внимание на ежегодных базарах, которые устраивала Русская православная церковь в Копенгагене.

Сын великой княгини Ольги Александровны Тихон за пасхальным столом. 1936 год

В 1934 году художественный агент организовал выставку ее произведений в собственной галерее в датской столице. Эта экспозиция имела большой успех, и Ольга Александровна начала выставляться не только в Дании, но и в других европейских странах. В числе покупателей ее картин оказались члены королевских семей Великобритании и Норвегии, барон Ротшильд и даже Уинстон Черчилль. Помимо живописи она увлекалась росписью фарфора. Заготовки поставляли ей на ферму прямо с Королевского фарфорового завода в Копенгагене, а после росписи изделия увозили обратно на завод – для обжига. Творчество стало приносить доход, значительная часть которого шла на благотворительность. К слову, Ольга Александровна писала также иконы, но никогда их не продавала – только дарила.

Канадская природа – русская душа

Так продолжалось до 1948 года, пока Советский Союз не предъявил Дании ноту протеста: Ольгу Александровну, которая всегда помогала соотечественникам за границей, обвинили в сочувствии к «врагам народа». Она была вынуждена перебраться с семьей в Канаду, где поселилась в небольшом коттедже неподалеку от Торонто. Так признание пришло к ней и по ту сторону океана. И хотя она не любила выезжать в канадский «высший свет», люди сами разыскивали ее, чтобы выразить художнице свое восхищение.

Несмотря на долгие годы, прожитые на чужбине, Ольга Александровна хранила верность русским традициям. И в Канаде в доме Куликовских по-прежнему отмечали православные праздники, причем особенно пышно – именины хозяйки, собиравшие гостей за чаепитием у самовара.

Великая княгиня Ольга Александровна на пленэре. 1930-е годы

Канадская природа вызвала глубокий отклик в душе великой княгини. «Я стала много рисовать – появилось желание», – писала она. Именно в Канаде были созданы ее лучшие пейзажи – «Сельский храм зимой», «Церковь в березовой роще», «Пруд весной» и многие другие. Для пейзажей Ольге Александровне не требовалась «помощь» популярных архитектурных сооружений, а для натюрмортов – отличавшиеся особой художественной ценностью предметы. Она теперь часто писала маслом, но не оставляла и акварель. Невероятно трогательна ее акварельная работа «Рождество Христово у великой княгини»: наряженная ель, вертеп, цветы, а на стене – портрет дорогого отца, словно возврат в далекое счастливое детство.

Младшая дочь императора Александра III скончалась в 1960-м, через два года после своего мужа. В последний путь ее провожали немногие остававшиеся в живых офицеры 12-го гусарского Ахтырского полка, шефом которого она стала в далеком 1901 году… Картины великой княгини Ольги Александровны, открытой, доброй, смелой и неравнодушной, наполнены любовью, которую она, несмотря на все испытания, хранила в сердце и щедро дарила окружающим.

Тайный город Мопсополис

Император Александр III был особенно близок со своими младшими детьми – Михаилом и Ольгой. Они часто проводили время в кабинете отца, вместе с ним завтракали и даже «помогали» ему работать. Как-то государь разрешил дочери запечатать один из конвертов, которые большой стопкой лежали у него на столе. «Какую гордость и восхищение я чувствовала тем утром!» – вспоминала она.

Император Александр III с дочерью Ольгой на прогулке. Гатчина, 1890 год

Изредка император позволял младшим детям полюбоваться своими «сокровищами», хранившимися в особом ящике стола, – коллекцией миниатюрных животных из фарфора и стекла. «А однажды отец показал мне очень старый альбом, полный захватывающих и забавных рисованных историй, исполненных пером и чернилами, которые повествовали о воображаемом городе Мопсополисе, населенном сказочными существами – мопсами, – много лет спустя рассказывала великая княгиня Ольга Александровна. – Он показал мне это по секрету. Была крайне польщена тем, что он поделился со мной секретами своего детства».

Императорские открытки

В числе благотворительных обществ, которым помогала великая княгиня Ольга Александровна, была Община святой Евгении – небесной покровительницы Евгении Максимилиановны Ольденбургской, матери ее первого мужа. Находившаяся под эгидой Красного Креста организация постоянно нуждалась в средствах на содержание больниц и оказание помощи пожилым людям. Для привлечения денег на благотворительные цели и был учрежден издательский отдел, занимавшийся выпуском почтовых карточек с репродукциями как известных живописных произведений, так и совершенно новых работ, безвозмездно переданных издательству. Такие открытки пользовались большим спросом, и все средства, вырученные от их продажи, шли на нужды Общины святой Евгении.

Ольга Александровна создала для общины более 20 рисунков. Особенно ей удавались праздничные сюжеты, посвященные Пасхе и Рождеству. Императрица Александра Федоровна, супруга Николая II, как-то писала своей старшей дочери: «Тетя Ольга нарисовала очень красивую открытку Сарова и собирается ее напечатать». Именно с Общиной святой Евгении летом 1914 года великая княгиня отправилась на фронт в качестве сестры милосердия.