Опасный сосед

На протяжении всего XVI века Крымское ханство оставалось главной внешнеполитической угрозой для Московского государства

Не будет преувеличением сказать, что в течение целого столетия Крымское ханство, в котором установилась власть Гиреев, было самым опасным и непредсказуемым соседом для государств Восточной Европы. Политически зависимое от империи Османов, оно не только принимало участие в военных кампаниях турецких султанов, но и совершало самостоятельные широкомасштабные походы.

От союза к конфронтации

Регулярные набеги крымцев на Московское государство начались в конце правления хана Менгли-Гирея I (правил в 1467–1515 годах с перерывами) в связи с изменением геополитической ситуации в регионе. Падение в 1502 году Большой Орды – одной из наследниц распавшейся Золотой Орды – привело к потере заинтересованности Крыма в союзе с Москвой и смене его политической ориентации с промосковской на пролитовскую.

Первое нападение крымцев на юг Московского государства датируется летом 1507 года. А уже в 1512-м подобная кампания получила куда больший масштаб: она состояла из четырех отдельных набегов (ими руководили сыновья хана), которые затронули и более северные территории, в том числе города Новгород-Северский, Стародуб, Брянск и Белёв.

Крымский хан Мухаммед-Гирей I. Худ. Ю. Никитин. 2007 год

В правление хана Мухаммед-Гирея I (1515–1523), старшего сына Менгли-Гирея, набеги крымцев стали первоочередной внешней угрозой для Москвы. Обострение противоречий с Крымским ханством в Среднем и Нижнем Поволжье (из-за контроля над Казанью и Астраханью) и успешные действия польско-литовской дипломатии, стремившейся к долговременному антимосковскому союзу с крымцами, создали условия для открытой военной конфронтации. В 1521 году поход на русские земли возглавил сам Мухаммед-Гирей. Опустошению подверглись и центральные области, включая посады близлежащих к Москве городов – Тулы, Коломны, Боровска и ряда других. До самой столицы крымцы не дошли всего 2 км, повернув назад после разорения села Воробьево (ныне Воробьевы горы).

По итогам похода хан предъявил великому князю Московскому Василию III ультиматум, содержавший требования не только ежегодной выплаты «поминок» (речь шла о больших денежных суммах, а также о мехах, оружии, богатой одежде), но и согласия на подчинение Крыму Казанского и Астраханского ханств. Однако всплеск могущества Крымского ханства как наследника Золотой Орды оказался недолгим. Хотя в 1522–1523 годах Мухаммед-Гирею и удалось захватить Хаджи-Тархан (Астрахань), это вызвало недовольство ногайских мурз, которых активно поддерживала московская дипломатия. Вскоре крымский хан вместе с сыном Бахадуром, которого он успел провозгласить астраханским правителем, был убит ногаями. Нападение крымцев на Астрахань завершилось их полным разгромом: уцелевшие ханские сыновья бежали, преследуемые ногайской конницей. Причем на этом конфликт не был исчерпан. В следующем году ногаи вторглись на территорию Крымского полуострова и опустошили его.

Поражение от ногайских мурз на время снизило внешнеполитическую активность Гиреев и усилило османский сюзеренитет над Крымским ханством. Правда, уже в 1530 году, в правление хана Сеадет-Гирея I (1524–1532), крымцы вновь осуществили вылазку на север, разорив «рязанские места».

В 1533-м на фоне развернувшейся междоусобной борьбы за власть в Крыму хан Ислам-Гирей I предпринял поход, целью которого была Москва. В тот год его войско удалось остановить на реке Оке, а в следующем даже добиться заключения мирного соглашения («докончания») с крымским ханом. Однако мир этот не был прочным: в августе 1535-го, в разгар Московско-литовской войны, последовал новый набег крымцев – на Переяславль-Рязанский (ныне Рязань). Примечательно, что в этот период оба претендента на ханский престол – как Ислам-Гирей I, так и Сахиб-Гирей I – совершали походы не только на Московское государство, но и на Великое княжество Литовское.

В 1539-м победивший в междоусобной борьбе Сахиб-Гирей I обусловил подписание мирного договора с Москвой включением в него обязательств по выплатам «поминок», с чем русская сторона не готова была согласиться. Провал переговоров обернулся новым набегом крымцев в 1541 году: на этот раз остановить их на Оке удалось с большим трудом.

Пик противостояния

Новый виток конфронтации был связан с приходом к власти в Бахчисарае, столице Крыма с 1530-х годов, Девлет-Гирея I. Его правление с 1551 по 1577 год оказалось самым длительным в истории Крымского ханства, одновременно явившись своеобразной кульминацией военного противостояния между Крымом и Москвой в XVI веке.

Сам хан совершил семь походов (1552, 1555, 1562, 1564, 1565, 1571, 1572), имевших целью как «украйны» Московского государства, так и его столицу. Еще пять набегов (1558, 1563, 1568, 1570, 1573) были предприняты под руководством ханских сыновей (три из них возглавлял калга – наследник престола, будущий Мухаммед-Гирей II). Все это время интенсивность и масштаб нападений крымцев зависели от целого ряда факторов, в том числе от успехов Москвы в борьбе за контроль над Средним и Нижним Поволжьем и от хода Ливонской войны и войны Оттоманской Порты против австрийских Габсбургов в Центральной Европе. Царь Иван Грозный рассматривал Крымское ханство как основного противника, способного сорвать его амбициозные планы не только на восточном направлении (в деле присоединения Казани и Астрахани), но и на западном (в борьбе за Ливонию с Польско-Литовским государством и Швецией). В этот период конфронтация между Москвой и Бахчисараем приняла характер широких военных действий.

На сторожевой границе Московского государства. Худ. С.В. Иванов. 1907 год

Летом 1555 года русский царь направил непосредственно «под Крым» рать под командованием Ивана Шереметева, Льва Салтыкова и Алексея Басманова с целью предупредить нападение крымцев. В походе участвовали значительные силы – до 16 тыс. человек, но им предстояло столкнуться с выдвинувшейся навстречу крымской ордой во главе с самим Девлет-Гиреем I. Битва при Судьбищах, произошедшая 24–25 июня 1555 года, – одно из самых крупных сражений крымцев с московским войском в XVI веке. Хотя русские войска и потерпели поражение, они сумели избежать полного разгрома. Ивану IV удалось быстро собрать дополнительные силы, и Девлет-Гирей вынужден был повернуть назад.

От Москвы до села Молоди

На рубеже 1560–1570-х годов отношения между Москвой и Бахчисараем, и так оставлявшие желать лучшего, вновь резко ухудшились. Крымский хан, не сумевший предотвратить переход под контроль Московского государства всего Волжского торгового пути, теперь столкнулся еще и с усилением русского влияния на Кавказе.

Серьезную проблему для Крымского ханства создало строительство в 1567 году по просьбе верховного кабардинского князя Темрюка Идарова, тогдашнего тестя Ивана Грозного, городка в устье реки Сунжи (притока Терека), который получил статус главного опорного пункта Москвы на Кавказе. Это не просто ослабило позиции Крыма в регионе, но и грозило ему потерей традиционных торговых путей через Северный Кавказ в Среднюю Азию. Союзные отношения Москвы с Кабардой давно вызывали раздражение в Бахчисарае, а после 1567 года начались регулярные походы крымцев против Темрюка и его союзников, кульминацией которых стало нашествие 1570 года под руководством ханского сына Адыл-Гирея, завершившееся поражением кабардинского князя в битве на реке Афипс.

Ситуация осложнялась тем, что обеспокоенность усилением Москвы на Кавказе проявляла также Оттоманская Порта. В 1569 году турки решились на экспедицию в Астрахань, в которой участвовал и крымский хан. Поход обернулся провалом, связанным с тем, что Порта исключала возможность водворения Гиреев в Астраханском юрте, а Девлет-Гирей, в свою очередь, не горел желанием во что бы то ни стало обеспечивать его переход в руки османов. Стремясь избежать конфликта в случае подготовки повторной экспедиции (что могло повлечь за собой смещение Девлет-Гирея с крымского престола), хан предложил султану организовать большой поход на Москву, чему должно было предшествовать выдвижение ультимативных требований Ивану Грозному.

Получив ультиматум, царь проявил несговорчивость. Причина лежала на поверхности: в 1570 году русским дипломатам удалось достичь с Польско-Литовским государством – Речью Посполитой – соглашения о перемирии, что лишило Девлет-Гирея I шанса шантажировать Москву угрозой заключения с поляками и литовцами своего союза. Однако, несмотря на отклонение требований, Иван IV не сумел в полной мере подготовиться к отражению неизбежного крымского нападения.

Этот поход Девлет-Гирея I ознаменовался прорывом непосредственно к Москве. 24 мая 1571 года из-за поджогов крымцев в городе вспыхнул грандиозный пожар. Данные события имели не только серьезные внутриполитические (например, существует точка зрения, что именно тогда Иван Грозный принял решение распустить доказавшее свою неэффективность в борьбе с крымским ханом опричное войско), но и внешнеполитические последствия. Осенью 1571 года в селе Братошино (ныне Братовщина) под Москвой послы Девлет-Гирея предъявили Ивану IV требования отказаться от притязаний на Казань и Астрахань. Царь ответил формальным согласием, но затягивал реализацию договоренностей. Реакцией крымской стороны стал новый поход на Москву.

Наученный горьким опытом, Иван Грозный уже с осени 1571 года развернул подготовку к отражению очередного набега, подразумевавшую принятие ряда мер вплоть до реорганизации военного командования. Произошли и серьезные изменения в оборонительной тактике. Ставка была сделана на гуляй-город – передвижные полевые укрепления. Эта тактика давала преимущество при отражении атак крымской конницы, однако длительный срок держать таким образом оборону было невозможно ввиду отсутствия достаточных запасов провианта и питьевой воды. В связи с этим решающее значение придавалось организации вылазок из гуляй-города как опорного пункта.

Сражение с татарами. Худ. Ю. Брандт. 1890 год

Новое вторжение крымцев произошло летом 1572 года. Главное сражение состоялось у села Молоди, расположенного между Москвой и Серпуховом. На пятый день противостояния, 2 августа, решающий штурм русского гуляй-города был сорван благодаря смелому маневру князя Михаила Воротынского. В ночь на 3 августа основные силы Девлет-Гирея отошли к Оке.

Молодинская битва стала поворотным моментом в длительной военной конфронтации. Правда, Девлет-Гирей не рассматривал этот бой как поражение, о чем свидетельствует его знаменитое послание, которое вручил Ивану Грозному 4 сентября 1572 года гонец Ших-Али (Шигалей). В письме царю хан утверждал, что его отступление было вызвано «жалобами» участвовавших в походе ногайских мурз. «И которая нагайская рать со мной была, учали они говорити, что пришли есмя из нагами пять месяц и нам лежать неприбыльно, и лошадем истомно», – писал он. Но это была лишь неловкая попытка сберечь свою репутацию.

Последующие несколько лет ознаменовались отказом крымцев от широкомасштабных набегов на Московское царство. В Крыму нарастал династический кризис: Девлет-Гирей I с трудом сохранял контроль над своими амбициозными сыновьями, стремившимися отстранить от наследования престола калгу Мухаммед-Гирея. Стареющий крымский хан был вынужден пойти на возобновление переговоров с Москвой, однако он скончался вскоре после прибытия в Бахчисарай русского посланника Елизария Ржевского для подписания очередного «докончания».

«Ссора великая в Крымском юрте»

Летом 1577 года, уже на следующий день после смерти Девлет-Гирея, разгорелись жесточайшие распри между его сыновьями. Лишь благодаря усилиям старшей жены только что скончавшегося хана Айше-Фатьмы, сумевшей добиться примирения братьев, кризис временно был преодолен. В правление Мухаммед-Гирея II (1577–1584) организованные крымские набеги на Московское государство прекратились. Положение хана было крайне неустойчивым, и к тому же с 1578 года Крым оказался вовлечен в войну Оттоманской Порты против Сефевидского Ирана. Самовольный отказ Мухаммед-Гирея от участия в очередном персидском походе привел к мятежу местной знати и смещению его султаном с крымского престола. Новым ханом стал другой сын Девлет-Гирея – Ислам-Гирей II (1584–1588). Однако на этом междоусобица в Крыму, или, как назвал ее один из современников, «ссора великая в Крымском юрте», не завершилась.

Царю Ивану IV вручают трофеи, взятые у хана Девлет-Гирея князем Михаилом Воротынским в битве при Молодях в 1572 году. Иллюстрация к изданию «Живописный Карамзин» (1836–1844). Худ. Б.А. Чориков

В скором времени претенденты на бахчисарайский трон оказались в поле зрения московского правительства царя Федора, сына Ивана Грозного: амбициозный царский шурин Борис Годунов решил приютить опальных крымских царевичей. Гиреев сопровождал их двор, в который входили представители многих влиятельных кланов Крымского полуострова. На территории Московского государства постепенно образовывался крупный очаг крымской эмиграции. Один из царевичей Мурад-Гирей, приглашенный в столицу, даже принес шерть (присягу) на верность договорным отношениям с Москвой, после чего был отправлен в Астрахань, чтобы добиться «возвращения» крымского престола его брату Сеадет-Гирею, объявленному «законным» ханом. С целью предотвращения этой нависшей над ним угрозы Ислам-Гирей II попытался возобновить регулярные набеги на русские «украйны», но для ведения масштабных действий у него не было необходимых военных ресурсов.

Победа Годунова

Сменивший умершего в марте 1588 года Ислам-Гирея хан Гази-Гирей II поначалу взял курс на установление добрососедских отношений с Москвой. Ему нужно было выиграть время – как минимум на период консолидации Крымского юрта. Понимая это, Москва всячески пыталась помешать стабилизации ситуации в ханстве, делая ставку на присягнувшего ей Мурад-Гирея. Отказавшись от амбициозных планов посадить «своего» царевича на крымский престол, русское правительство все же видело в Мурад-Гирее мощный рычаг давления на Бахчисарай. Это, в свою очередь, побудило Гази-Гирея II прибегнуть к политике «контрдавления», а именно к угрозам примкнуть к антимосковской коалиции Польско-Литовского государства и Швеции. Фактический провал этих планов, обозначившийся после заключения договора о продлении перемирия между Русским государством и Речью Посполитой, оставлял Гази-Гирею, по сути, единственную возможность сохранить авторитет в глазах крымской знати – организовать новый поход на Москву. Поводом к нападению явилась смерть в Астрахани Мурад-Гирея, в которой хан обвинил московские власти.

Поход 1591 года стал последним широкомасштабным вторжением крымцев в центральные области Московского государства. Правительство Годунова, предвидя неизбежную конфронтацию с Крымом, заблаговременно готовилось к отражению возможного нападения. Крымцы подошли к Москве 4 июля 1591 года и в тот же день атаковали русских, однако победа не склонялась ни на чью сторону. С наступлением темноты ожесточенные столкновения, казалось бы, прекратились. Но ночью 3-тысячный отряд казаков во главе с атаманом Василием Яновым штурмовал лагерь крымского хана. Значимыми были не столько потери крымцев, сколько психологический эффект: вылазка русского отряда стала для них полной неожиданностью и внесла в их ряды смятение. «За час до света», как сообщает летопись, Гази-Гирей II вместе со всеми своими ордами бежал «с великим страхом и ужасом». Арьергард крымцев был разгромлен при переправе через Оку. В Бахчисарай хан вернулся с ранением, а от его войска осталось не более трети. С тех пор крымцы ни разу не подступали к Москве так близко. В память о победе 1591 года по указу царя Федора был основан Донской монастырь на том месте, где находился русский обоз.

Фото: СПЕЦИАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАЗРАБОТАЛ А.А. АСТАЙКИН

Масштабы постигшей Гази-Гирея катастрофы проявились в том, что он впервые за всю историю крымских вторжений не отправил «с обратного пути» послания московскому государю. Вместо этого по возвращении в Бахчисарай хан немедленно освободил из заключения русского гонца и отрядил его в Москву вместе со своими эмиссарами. Осмотрительный Годунов решил не спешить с приемом ханских посланцев в Кремле, приказав для начала «расспросить» их. Тогда крымцы в устной форме огласили отказ Гази-Гирея от претензий на Казань и Астрахань. Однако царский шурин потребовал большего – согласия на восстановление дипломатических отношений в полном объеме, то есть на обмен посольствами с целью заключения «докончания», после которого хан отказался бы от нападений. Со своей стороны Годунов готов был пойти на возвращение в Крым вдовы Мурад-Гирея, а также части крымской эмиграции. Гази-Гирей, стремившийся сохранить репутацию даже под давлением московского правительства, не смог согласиться на такие условия и в 1592-м организовал новый набег на русские «украйны». Впрочем, это вторжение не принесло ему ожидаемого результата.

Между Москвой и Крымом продолжалась напряженная дипломатическая игра, завершившаяся в конце концов выработкой взаимоприемлемого соглашения. В апреле 1594 года в Бахчисарае посольством князя Меркурия Щербатова был заключен русско-крымский мирный договор. Вскоре по воле Оттоманской Порты основные вооруженные силы Крыма были направлены в Центральную Европу, где они приняли активное участие в войне османов против австрийских Габсбургов. Эту передышку Москва использовала для укрепления южных рубежей. В 1590-х годах по указу царя Федора и избранного после его смерти на царство Годунова были возведены крепости Елец, Оскол (ныне город Старый Оскол), Белгород и Царёв-Борисов (ныне не существует). Строились и засечные черты. Открывалась новая страница в истории России: надвигалось Смутное время…

Набеги набегам рознь

Каждый год на протяжении всего XVI века происходили десятки, а иногда даже сотни вторжений на территорию Московского государства мелких отрядов кочевников, которые зачастую и не санкционировались крымскими ханами, даже ничего не знавшими об их проведении. Но были и крупные набеги – силами от 20 тыс. до 40 тыс. всадников, и они носили уже совершенно иной характер. Как правило, их возглавляли старшие сыновья и братья правящего хана. Наибольшую же опасность представляли походы самих ханов. Это были широкомасштабные военные предприятия, когда количество всадников могло достигать, как, например, в 1571–1572 годах, 70–80 тыс. Значительная часть такого войска не участвовала в полевых сражениях, а распускалась «на войну» – опустошать территории. При этом в больших походах крымцев принимали участие кочевники Дикого поля – так называемые «крымские ногаи» и отряды мурз Большой и Малой Ногайской Орды. Численность войск, выступавших непосредственно с территории Крымского полуострова, обычно не превышала 20 тыс. человек.

Главная роль в набегах крымцев принадлежала маневренной коннице. Кочевников всегда сопровождал резервный табун лошадей, именуемый в русских источниках «кош» (от татарского «коч» – «временная стоянка при кочевье»). Кроме того, крымцы пытались широко применять легкую полевую артиллерию – фальконеты, которые перевозились в основном на верблюдах. Использование в походах на Московское государство пехоты, оснащенной огнестрельным оружием, было минимальным. Стрелки (тюфенгчи) в XVI веке находились лишь в составе личной ханской гвардии и представляли собой крымский аналог янычарского корпуса.

Навстречу Дикому полю

Одна из главнейших задач московских государей XVI столетия состояла в том, чтобы обезопасить свои земли от набегов крымцев

Традиционно эта задача решалась прежде всего за счет сосредоточения русских военных сил «на берегу» (то есть по реке Оке). В 1520–1530-х годах правительство приступило к созданию целой системы оборонительных сооружений – засечных черт. Их основой были мощные завалы из крупных деревьев, опрокинутых крест-накрест и направленных своими вершинами в сторону неприятеля, – так называемые «засеки», от которых и произошло название защитных линий. Засеки устраивались в лесах, а на открытых пространствах засечные черты подразумевали возведение земляных валов, рвов, надолбов и частоколов.

Оборонительная линия, прошедшая вдоль Оки, включала в себя такие крепости, как Козельск, Калуга, Серпухов, Коломна, Муром и Переяславль-Рязанский (Рязань). Южнее была возведена вторая линия, связывавшая Новгород-Северский, Мценск и Пронск. В 1560-х на базе этих линий возникла Большая Засечная черта. Задачи обороны возлагались на пограничную засечную стражу, состоявшую из жителей окрестных селений (собиралось по 1 человеку с 20 дворов). Также в обороне принимали участие гарнизоны крепостей, насчитывавшие от нескольких сотен до 1,5 тыс. человек. Они были вооружены артиллерией. Состоянием засечных черт ведал Пушкарский приказ.

При этом большая роль отводилась разведке. В Дикое поле (отделявшие Московское государство от Крымского ханства территории между Доном, Верхней Окой и левыми притоками Десны и Днепра) высылались сторожа, там создавались заставы. Их службу координировали воеводы «украйных» городов. В середине 1570-х была проведена реорганизация сторожевой службы, ее эффективность значительно возросла. Однако даже в случае предупреждения о надвигающейся опасности вовремя стянуть силы на нужном направлении правительству удавалось не всегда. Отчасти на руку русским воеводам было то, что крымцы, как правило, выдвигались к «московским украйнам» уже известными и много раз пройденными ими маршрутами, используя шляхи. Шляхами в русской традиции именовались большие наезженные пути, по которым осуществлялось движение не только воинских отрядов, но и посольств и торговых караванов в Диком поле. Наиболее известными в XVI веке были Муравский шлях и одно из его ответвлений – Изюмский шлях, упоминаемый в комедии Михаила Булгакова «Иван Васильевич» и в снятом по ее мотивам знаменитом фильме Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию».

Тревога на пограничном карауле. XVI век. Гравюра по рисунку А.П. Сафонова. 1891 год

Наряду с принятием мер, непосредственно направленных на повышение обороноспособности государства, русское правительство неоднократно совершало попытки предотвратить или хотя бы ограничить набеги крымцев дипломатическим путем. Посольства обоих государств действовали практически беспрерывно на протяжении XVI века. Впрочем, это не всегда помогало: бывали случаи, когда большие походы осуществлялись крымскими ханами даже в тот момент, когда их послы находились в Москве, а московские – в Бахчисарае.