Настройки

«Огромного ума человек»

№85 январь 2022

Дмитрий Олейников, кандидат исторических наук

Он пережил немало взлетов и падений, но никогда не прекращал служить Отечеству. Михаил Сперанский – выдающийся государственный деятель XIX века, «светило российской бюрократии» – родился 250 лет назад

Того, откуда он пришел и зачем, попович Михайло Сперанский не забывал никогда. Ежегодно 1 января, в ночь своего рождения, он, имея в Петербурге собственный дом, отправлялся в его дальнюю каморку и стелил себе на простую лавку овчинный тулуп: «Я всегда провожу ночь таким образом, чтобы напоминать себе и свое происхождение, и все старое время с его нуждою». Даже фамилия его, происходящая от латинского глагола sperare («надеяться»), не была родовой – ее дали в семинарии, поскольку и дед, и отец, сельские священники, обходились именем-отчеством.

Сперанский родился в 1772 году во владимирском селе Черкутино и с детства отличался незаурядными способностями. Уже в 15 лет он выступал с проповедями в кафедральном соборе Владимира, а в 18 в числе лучших семинаристов отправился в столичную Александро-Невскую семинарию, где уже через два года начал преподавать математику, физику и риторику. Его ждала блестящая церковная карьера, но он предпочел гражданскую службу, устроившись по протекции столичного митрополита секретарем к князю Алексею Куракину. Став любимцем нового царя Павла I, Куракин смог продвинуть по службе и своего протеже: Сперанский сразу, без выслуги лет, получил чин титулярного советника, давший ему личное дворянство.

«Полезный гражданин»

Как отмечал Василий Ключевский, «Сперанский принес в русскую неопрятную канцелярию XVIII века необыкновенно выправленный ум, способный бесконечно работать (48 часов в сутки), и отличное умение говорить и писать». Благодаря этому он уже в 1799 году был произведен в статские советники, хотя его покровитель Куракин к тому времени попал в опалу. На работоспособность молодого чиновника не повлияла даже личная драма – его горячо любимая жена-англичанка Елизавета Стивенс умерла от чахотки. Больше женщин в жизни Сперанского не было: он углубился в мистицизм, став масоном, как многие просвещенные люди того времени.

Наполеон в Эрфурте принимает австрийского посла барона Винцента в присутствии Александра I. Худ. Н. Госсе. Вторая половина XIX века

Убийство Павла подстегнуло карьеру Сперанского, уже известного и новому царю Александру I, и его статс-секретарю Дмитрию Трощинскому. Заняв должность секретаря у последнего, он вошел в круг советников государя. В 1802 году стал работать под руководством первого министра внутренних дел Виктора Кочубея и уже в начале 1803-го был назначен директором департамента. На этом посту он подготовил несколько собственных политических документов, где продвигал новые для России идеи: разделение властей, подчинение всех, включая императора, нормам закона, участие в законотворчестве «избранных из всех состояний людей». Впечатленный этими сочинениями Александр поручил Сперанскому выработать капитальный план преобразования госаппарата, и в 1803 году на свет появилась обширная «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России». Вникая во все мелочи, ее автор сделал главной идеей создание «истинной монархии», основанной на «коренном законе» – конституции, составленной при участии представителей всех сословий. Этот проект был сочтен слишком смелым и положен под сукно, но влияние Сперанского при дворе продолжало расти. Другой любимец царя, Алексей Аракчеев, говорил: «Будь у меня хоть треть ума Сперанского, я был бы великим человеком». Гораздо позже Лев Толстой глазами князя Андрея увидел в Сперанском «разумного, строго мыслящего, огромного ума человека».

Михаил Михайлович стал особо приближен к императору в весьма неприятные для последнего годы. Аустерлиц и Тильзит лишили Александра ореола славы, по Европе поползли слухи о новых грядущих переменах на российском престоле. Распался «Негласный комитет» царских соратников, входивший в него министр Кочубей собрался в бессрочный отпуск и стал посылать на доклады государю Сперанского, которому уже слагали (и печатали в столичных журналах) хвалебные стихи:

Сперанский, друг людей, полезный гражданин,

Великий человек, хотя не дворянин! <…>

Ты свой возвысил род; твой герб, твои чины

И слава – собственно тобой сотворены…

Влияние Сперанского теперь определялось не чинами и должностями, а вниманием высочайших особ: Александр увидел в докладчике мощный государственный ум. Примечательная статистика: в 1807 году император с императрицей приглашали его на обед (не большой, парадный, а обычный, в кругу семьи) шесть раз, а в 1809-м – уже девяносто девять! Докладчик стал собеседником, собеседник – советником в самых важных делах. В 1808-м Александр взял Сперанского на переговоры с Наполеоном в Эрфурт. Бытует весьма правдоподобная легенда о том, что Наполеон после приватной беседы с ним обратился к царю с предложением «обменять этого человека на какое-нибудь королевство». В конце того же года Михаилу Михайловичу пришлось сделать важнейший в своей судьбе выбор. Ему было предложено ни много ни мало подготовить план общей политической реформы.

Портрет князя Алексея Куракина. Худ. Ж. Д. Мюнере. 1811 год

В беседах с императором Сперанский сумел объяснить отличие между своими представлениями о методах государственных преобразований и теми, которыми был богат XVIII век. От абстрактной справедливости он предлагал прийти к главному правилу «лиц управляющих» – «знать свой народ, знать свое время». В его мышлении образ преобразователя связывался не со строителем, а с садовником. Не обновлять фасады и перестраивать части государственного здания, а кропотливо работать в саду, соизмеряясь с климатом, временем года и тем, что имеешь дело не с бездушным камнем, а с живыми растениями, – вот как хотелось ему работать на пользу государства и общества. Понимая, что во многом начнет с нуля, Сперанский отмечал в записке «О постепенности усовершенствования общественного»: «Тот много сделал, кто умел избрать и насадить первый корень, хотя одно время и стечение стихий может взрастить древо».

Программа реформ

Почти год проработал Сперанский над планом политических преобразований. Попутно он представил записку «Об усовершенствовании общего народного воспитания», проект организации лицея для профессиональной подготовки высших государственных чиновников (знаменитого в будущем Царскосельского), а главное, способствовал появлению указов 1809 года о чинах. Один из них уведомлял, что придворные звания не дают автоматически права на чин; другой вводил общеобразовательный экзамен для всех претендующих на чин коллежского асессора – а вместе с ним и на потомственное дворянство. Исключение делалось только для тех, кто имел свидетельство об окончании одного из российских университетов.

Взрыв чиновничьего негодования, последовавший за обнародованием этих указов, выявил ту реальную массовую оппозицию, с которой придется столкнуться всякому ниспровергателю устоев в России. Сперанскому начали ставить в вину всё без разбора – от недворянского происхождения («дерзкий попович») до того, что хвосты его лошадей обрезаны на английский манер, коротко и смешно. Один из главных его недоброжелателей Николай Карамзин иронизировал: «Сочинитель сего указа, предписывающий всем знать риторику, сам делает в нем ошибки грамматические!» А поэт Аким Нахимов описал в стихах горе чиновников по поводу нового порядка:

Сколь тяжко для меня, степенна человека,

Учиться начинать, проживши уж полвека.

Какие каверзы, какое зло для нас

О просвещении гласящий нам указ!

До представления государю проекта реформ оставалось менее полугода, а начало длительного процесса намечалось на 1 января 1810-го. Сперанский все сильнее чувствовал противоборство в окружении императора, но спешить не мог, ибо всегда отстаивал размеренные и выверенные действия. В результате обновления он хотел увидеть – и писал об этом в «Общем обозрении всех преобразований», представленном Александру к концу октября 1809 года, – управление на основе разделения властей и участия в выборах всего общества, начиная с мельчайшей волости. В течение года должны были последовательно появиться Государственный совет (по сути, верхняя палата российского парламента), переустроенные, действительно ответственные министерства и обновленная «судная часть». Затем предполагалось избрать депутатов в Государственную Думу, что завершило бы формирование парламентской системы.

План Сперанского

Государственный совет, собранный 1 января 1810 года, положил начало реализации реформаторских замыслов. Рассмотренный в нем финансовый план Сперанского позволил в 1811-м сократить дефицит бюджета со 105 до 6 млн рублей. Правда, сделано это было за счет удвоения доходов, а значит, роста налогов. Это спасало от банкротства государство, однако увеличивало недовольство общества. С лета 1810-го началось преобразование министерств, но его никак не могли завершить – блестяще разработанный и обоснованный проект забуксовал.

Отчитываясь перед Александром за свою деятельность в 1810 году, Сперанский жаловался: «…на всех почти путях встречаюсь и со страстями, и с самолюбием, и с завистью, а еще более с неразумием. <…> Толпа подьячих преследовала меня за указ 6 августа карикатурами и эпиграммами. Другая такая же толпа вельмож, со всею их свитою, с женами и детьми, меня, заключенного в моем кабинете, одного, без всяких связей, меня, ни по роду моему, ни по имуществу не принадлежащего к их сословию, целыми родами преследуют, как опасного уновителя».

Александр I на набережной Невы. Худ. Г.Г. Чернецов. 1823 год

Опала реформатора

Исполнитель стал преобразователем – такого в придворных кругах снести не могли. Сперанский затронул чины, финансы, власть и при этом имел в могущественных союзниках императора – но, увы, только его одного. «Без связей и родства, без опоры, без состояния, сам создатель своего счастья, знакомый при этом более с делами, нежели с людьми, он выступил на бой один. Можно ли было ему не пасть?» – так написал он много позже о самом себе.

Для отстранения Сперанского от власти был организован целый заговор. В «Записке о древней и новой России» Карамзин ябедничал: «Государственные преобразования, совершаемые Сперанским, есть не что иное, как произвольное подражание революционной Франции, которая является очагом революционной заразы и безбожия». Министр полиции Александр Балашов и московский губернатор Федор Ростопчин довели до сведения государя, что Сперанский – глава тайного революционного масонства России и за ним готовы идти такие авторитетные люди, как полководец Михаил Кутузов. Несколько позже граф Густав Армфельт и тот же Балашов в приватной беседе предложили Сперанскому объединиться в «секретный комитет для управления всеми политическими делами России». Тот отказался, но царю ничего не сообщил, а двое интриганов поспешили к Александру и «сознались», изобразив Сперанского главным зачинщиком преступного замысла. Император очень боялся заговоров, ибо никогда не забывал о судьбах деда и отца. Слухи о том, что Сперанский в преддверии готовившейся войны с Наполеоном выдает тому государственные тайны, вынудили Александра пойти на серьезное объяснение с подозреваемым. У него были данные негласного надзора за Сперанским, организованного министром Балашовым.

Объяснение произошло неожиданно, воскресным вечером 17 марта 1812 года. Несколько часов проговорили наедине император и государственный секретарь. Любопытные сановники, ждавшие итога в приемной, видели, как вышедший Сперанский стремится скрыть волнение, но тщательно пытается уложить в портфель для бумаг собственную шляпу. Позже стало известно, что Александр сказал прежнему любимцу: «Обстоятельства требуют, чтобы на время мы расстались. Во всякое другое время я бы употребил год или даже два, чтобы исследовать истину полученных мною против тебя обвинений и нареканий. Теперь же, когда неприятель готов войти в пределы России, я обязан моим подданным удалить тебя от себя. Возвратись домой, там узнаешь остальное. Прощай!» Дома Сперанского ждал министр Балашов, объявивший предписание – немедленно ехать в ссылку, в Нижний Новгород. Обер-прокурор Святейшего синода Александр Голицын писал: «В первом часу пополуночи знаменитый ссыльный в том же мундире и орденах, в которых за час был он у Государя, катил уже в кибитке по тряской тогдашней (бревенчатой) Московской дороге».

Отставка Сперанского вызвала в обществе куда больше радости, чем огорчения. В дневники вносились записи, отражающие торжество по поводу раскрытия «измены» реформатора. Одни считали, что предотвращен бунт крестьян, которых Сперанский хотел вооружить на истребление дворянства; другие – что пресечена попытка отдать Россию Наполеону и над французским императором наконец одержана первая победа: «Люди простого сословия заменяли его именем имя Мазепы, которое есть эпитет изменника». Один лишь трезвомыслящий военный министр Михаил Барклай-де-Толли заметил: «Итак, зависти и злобе удалось взять верх над правдой».

Так рухнули планы модернизации страны, к которым Россия начнет возвращаться почти через 60 лет (судебная реформа 1864 года) и даже через 100 (Манифест 17 октября 1905 года), вспоминая начинания Сперанского. Влияние его идей на современников было несравнимо бо́льшим, чем возможное влияние его конкретных проектов на государственное устройство империи. Он подал пример того, как можно обратить нравственный конфликт неприятия существующего порядка в конструктивное русло преобразовательной деятельности. Заметный след оставил Сперанский и в истории русского языка – его считали создателем хорошего канцелярского стиля. За труды «для пользы российской словесности» он был избран почетным членом Императорской Академии наук. «Что Карамзин сделал для русской словесности, то сделал Сперанский для правительственного слога», – писал сенатор Павел Рунич.

Новые начинания

Из Нижнего Новгорода Сперанского отправили в Пермь, а в 1814 году, после победы над Наполеоном, разрешили проживать под полицейским надзором в новгородском имении. Оттуда он писал письма царю, прося «или дать мне суд с моими обвинителями… или же оставить мне способ оправдать себя против слов не словами, а делами, отворив мне двери службы». Александр выбрал второе: в 1816 году Сперанский был назначен пензенским гражданским губернатором, а в 1819-м – генерал-губернатором Сибири. На новом месте он провел огромную работу по расчистке «авгиевых конюшен» коррупции и других должностных преступлений, отдав под суд двух губернаторов и 48 чиновников рангом поменьше. Он писал дочери Елизавете: «Провидение, всегда правосудное, не без причины меня сюда послало. Я был здесь Ему действительно нужен, чтоб уменьшить страдания, чтоб оживить надежды, почти уже исчезавшие». Итогом «великих сибирских реформ» стали «Учреждение для управления сибирских губерний» и «Устав об управлении инородцев». Огромный регион был разделен на два генерал-губернаторства, при которых создавались советы из назначенных царем чиновников, чтобы ограничить злоупотребления губернаторов.

Николай I награждает Михаила Сперанского за составление Свода законов. Худ. А.Д. Кившенко. 1880 год

В 1821 году Сперанский был отозван в столицу и стал членом Госсовета и Сибирского комитета, а также управляющим Комиссией составления законов. Декабристы, затевая свое выступление, прочили знаменитого реформатора в регенты – с таким предложением к нему явился штабс-капитан Александр Корнилович. Сперанский якобы ответил ему: «Разве делают такие предложения преждевременно? Одержите сначала верх, тогда все будут на вашей стороне». После провала восстания Николай I ввел его в состав суда над декабристами – Сперанский выполнил приказ, но при вынесении приговора, как вспоминали, плакал. В день казни пятерых мятежников был опубликован написанный им царский манифест, в котором «дерзостным мечтаниям» осужденных противопоставлялось «утверждение силы законов». Именно этим должен был заняться Сперанский, подготовивший план «окончательного составления» законов империи. В январе 1826 года для кодификации российского законодательства было создано II Отделение Собственной его императорского величества канцелярии. Сперанского назначили главноуправляющим, хотя формальным руководителем стал ректор столичного университета Михаил Балугьянский. Инструктируя его, Николай сказал: «Смотри, чтоб Сперанский не наделал таких же проказ, как в 1810 году!»

Михаил Михайлович, сделавший выводы из своей опалы, «проказ» не допускал и послушно следовал воле самодержца, но их цели расходились.

Николаю, видевшему в государстве подобие армии, лестна была идея создания общегосударственного устава – обязательного к исполнению для подданных-солдат. Сперанский же разработал тонкий план подготовки обновленного законодательства, позволяющего России зажить наконец по закону. На первом этапе создавалось Полное собрание законов Российской империи с Соборного уложения 1649 года до декабря 1825-го – это собрание, для подготовки которого Сперанскому пришлось перевернуть буквально тонны бумаг, было готово к 1830 году. На втором этапе создавался Свод законов Российской империи – он вступил в силу в 1835 году, став краеугольным камнем российской законодательной системы.

На третьем и, быть может, самом важном этапе Сперанский предполагал создать новое уложение, улучшенное и переосмысленное в соответствии с практикой. Стремление к «мудрости охранительной» привело Николая к решению обойтись без третьего этапа. Но когда в феврале 1839-го реформатор скончался от «удара в голову» (инсульта), сам император провожал его в последний путь. В те дни он говорил барону Модесту Корфу: «Я нашел в нем самого верного и ревностного слугу… Теперь все знают, чем я, чем Россия ему обязаны, и клеветники давно замолчали»…

Орден Святого апостола Андрея Первозванного, 10 тыс. рублей ежегодной выплаты и графский титул – все это получил Сперанский за выход в свет 60 томов законов и указов. Это была награда и за умело найденный компромисс с действительностью, за отказ от бездеятельного отшельничества в трудные для государства времена. И хотя огромная архивно-бумажная работа Сперанского не привела к задуманному результату, она завершила собой необходимый подготовительный этап. «Светило российской бюрократии» пролило свет на дорогу к свободе через законность. К непосредственной работе над обновленным уложением мог бы приступить другой человек – но в окружении Николая таких не нашлось.

Лента времени

1 января 1772 года

Михаил Сперанский родился в селе Черкутино в семье священника.

1790 год

Поступил в Александро-Невскую семинарию в Санкт-Петербурге.

1795 год

Назначен секретарем князя Алексея Куракина.

1797 год

Зачислен в канцелярию генерал-прокурора.

Декабрь 1799 года

Стал правителем канцелярии, снабжающей припасами двор и всю столицу.

Апрель 1801 года

Назначен управляющим экспедицией в канцелярии Непременного совета.

1803 год

Назначен директором департамента Министерства внутренних дел.

Декабрь 1808 года

Назначен товарищем (заместителем) министра юстиции.

Январь 1810 года

Назначен государственным секретарем Российской империи.

17 марта 1812 года

По доносу недоброжелателей снят со всех должностей и отправлен в ссылку.

Август 1816 года

Возвращен на госслужбу в качестве пензенского гражданского губернатора.

Март 1819 года

Назначен генерал-губернатором Сибири.

1821 год

Вернулся в Петербург, стал членом Госсовета и Сибирского комитета, а также управляющим Комиссией составления законов.

1822 год

Начало административной реформы в Сибири, подготовленной Сперанским.

Апрель 1826 года

Назначен главноуправляющим II Отделения Собственной его императорского величества канцелярии, приступил к обновлению российской законодательной системы.

Июнь-июль 1826 года

Принял участие в работе Верховного уголовного суда по делу декабристов.