Шоковая терапия

Начиная радикальную экономическую реформу, Борис Ельцин призывал россиян потерпеть всего полгода. Однако терпеть пришлось значительно дольше, а о результатах реформ спорят до сих пор

 

Одним из главных следствий событий августа 1991 года стало перемещение государственно-политической власти, сосредоточенной прежде в союзном руководстве, в республики, и в первую очередь в Россию. Президент Борис Ельцин, правительство, Верховный Совет РСФСР в течение нескольких дней обрели власть, которой они тщетно добивались от союзного центра больше года. Настало время для претворения в жизнь радикальных экономических реформ, о необходимости которых говорили уже давно и за явное промедление с осуществлением которых активно ругали «нерешительного» Михаила Горбачева. Впрочем, вскоре выяснилось, что при наличии у «демократов» общего стремления к переменам у них не было сколько-нибудь проработанной и обоснованной программы конкретных экономических и политических преобразований. На ее подготовку требовалось время, и в итоге старт реформ подоспел аккурат к началу нового, 1992 года.

Пустые прилавки магазинов исчезли только после начала «шоковой терапии». На фото: Борис Ельцин во время посещения продовольственного магазина. Саратовская область, январь 1992 года

Благодать рынка

Если у радикальных реформаторов и был центральный связующий постулат, то заключался он в представлении о благотворности свободных, не обремененных государственным контролем экономических отношений. В 1991 году даже умеренные «демократы» решительно отвергали идею государственного вмешательства в экономику, а «регулируемый рынок» считали такой же нелепостью, как «жареный лед». Не случайно наиболее популярными авторами демократических средств массовой информации – от «Московского комсомольца» до «Огонька» – стали публицисты, отстаивавшие ценности абсолютно свободного рынка в духе Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана. Типичным для них было суждение популярной поборницы неограниченной экономической свободы Ларисы Пияшевой: «Когда я размышляю о путях возрождения своей страны, мне ничего не приходит в голову, как перенести опыт немецкого "экономического чуда" на нашу территорию. Конституировать, как это сделало правительство Аденауэра, экономический либерализм… сбросить с себя груз тоталитаризма, захоронить ленинский прах, убрать в музеи всю социалистически-коммунистическую символику и высвободить на волю вольную всю уцелевшую и сохранившуюся в обществе предпринимательскую инициативу».

Наряду с верой в чудотворную способность рынка радикалы подчеркивали свою приверженность политической демократии, в принципы которой включались многопартийность, правовое государство, разделение властей, равенство всех в политическом волеизъявлении. Поборники реформ отвергали любые формы авторитаризма, даже в переходный период экономических преобразований. Вопрос о возможности столкновения принципов политической демократии и экономической свободы, неизбежного в обществах с низкими доходами и неразвитой гражданской культурой, в то время даже не обсуждался.

При этом в духе «сброшенного с корабля истории» марксизма многие политики, публицисты и журналисты радикальной ориентации стали определять августовские события как буржуазную революцию, давшую новой власти мандат на построение капитализма. Это утверждалось несмотря на то, что к 1991 году в России не было ни экономических факторов (таких как частная собственность и частнокапиталистическое предпринимательство), ни самой буржуазии, достигшей накануне буржуазных революций в Европе и Северной Америке той «критической массы», которая и сделала эти революции неизбежными.

 

Гайдар шагает впереди

План экономических реформ был обнародован только в конце октября 1991 года. Сроки их реализации не устанавливались, но из выступления Ельцина на Съезде народных депутатов РСФСР было ясно, что основные меры намечается осуществить в течение года.

Первая крупная мера – разовое введение свободных цен с января 1992-го – должна была определить рыночную стоимость товаров, ликвидировать товарный дефицит, запустить механизм конкуренции между всеми отраслями и предприятиями и заставить людей и организации «зарабатывать деньги». Вторая мера – либерализация торговли – была призвана ускорить товарооборот и образовать инфраструктуру по сбыту максимально возможных объемов отечественной и импортной продукции. И наконец, третья – широкая приватизация жилья и предприятий – превратить массы населения в собственников, создать для них экономические стимулы деятельности. За 1992 год намечалось приватизировать не менее половины предприятий…

Выступление Ельцина на съезде носило подчеркнуто деидеологизированный характер. В отличие от радикальных идеологов, президент не использовал понятий «капитализм» и «социализм» и уверял, что от реформ выиграют все. При этом в характерном для него популистском духе он обещал быстрый ход и успех реформ: «Хуже будет всем примерно полгода, затем – снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а к осени 1992 года – стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей».

Хотя программу реформ изложил Ельцин, всем было известно, что ее авторами являются ведущие министры нового российского правительства. Правительство было очень необычным по своему составу: главные места в нем заняли молодые представители научной сферы, экономисты-рыночники Егор Гайдар, Александр Шохин, Анатолий Чубайс. Из политического руководства «Демократической России» в него вошел только государственный секретарь РСФСР Геннадий Бурбулис, получивший, правда, ключевой пост первого заместителя председателя правительства (председателем стал сам президент, намеревавшийся своим авторитетом «прикрыть» малоизвестных министров-реформаторов).

Главным архитектором экономических реформ выступал Гайдар, назначенный вице-премьером по вопросам экономической политики. Его выдвижение на роль ведущего реформатора стало для многих полной неожиданностью, ибо до того он никогда не занимался государственной деятельностью и не был участником демократического движения. В глазах радикалов минусом 35-летнего Гайдара являлось то, что в годы перестройки он возглавлял отдел экономики сначала в журнале ЦК КПСС «Коммунист», а затем в «Правде», плюсом же – то, что молодой ученый был убежденным рыночником.

Уже в первых теоретических разработках Гайдар зарекомендовал себя как сторонник «шокотерапии». Смысл концепции заключался в том, что рыночные отношения являются единственным средством преодоления пороков огосударствленной экономики, а столбовая дорога к ним лежит через свободное ценообразование. Эти идеи и составили костяк «гайдарономики», положенной в основу экономической политики России в 1992 году.

Последовательность радикальных экономических реформ, предложенная Гайдаром, – сначала отпуск цен, затем введение свободной торговли и только в третью очередь приватизация – совпала с моделью «шокотерапии» американского экономиста Джеффри Сакса, в связи с чем оппоненты российского политика доказывали, что он механически позаимствовал заокеанский образец. Обвинения эти подкреплялись и тем, что Сакс наряду с другими зарубежными экономистами был включен в состав советников российского правительства. Критики Гайдара утверждали, что очередность реформ должна быть иной: прежде всего следовало осуществить приватизацию и денационализацию, без которых отпуск цен означал простое их повышение промышленными и сельскохозяйственными монополистами.

Отвечая оппонентам, Гайдар доказывал, что предложенные им методы соответствуют универсальной, не привязанной ни к каким идеологиям стабилизационной программе и что у России в силу специфических условий конца 1991 года просто не могло быть альтернативной модели преобразований. К этим условиям он относил фактическую утрату государством способности управлять экономикой – как потому, что в горбачевский период предприятия и регионы получили широчайшие возможности выполнять лишь те решения, которые их устраивали, так и потому, что вместе с распадом СССР и КПСС резко ослабло, стало безвластным само государство. Авторитарная китайская модель, утверждал Гайдар, ввиду этого в России уже не могла быть применена – и правительству не оставалось ничего иного, кроме как немедленно отпустить цены.

Раскол реформаторов

Уже первая радикальная реформа – отпуск цен в начале января 1992-го – привела к неожиданным и драматическим результатам. В ее преддверии российское правительство прогнозировало рост цен примерно в три раза и с учетом этого установило индекс повышения заработной платы, пенсий и пособий в 70%. Но цены на основные товары сразу же подскочили в 10–12 раз, так что запланированное повышение оказалось мизерным и множество людей было отброшено за черту бедности. Кроме того, многократный рост цен нанес непоправимый удар по вкладам населения, которые власти не в состоянии были индексировать. Столь неожиданные следствия реформы, тут же нареченной в народе «грабительской», породили глубокое недоверие к правительству и предопределили негативное восприятие его курса большей частью россиян.

Радикальные реформы привели и к формированию широкой оппозиции в Верховном Совете РФ. В январе 1992 года парламентские комитеты и комиссии предложили во время обсуждения бюджета увеличить его расходную статью на 276 млрд рублей, которые должны были быть направлены на ликвидацию зазора между ростом цен и доходами населения. Однако это сводило на нет попытки правительства сформировать относительно бездефицитный бюджет и ставило под угрозу весь стратегический замысел гайдаровских реформ. Вступив в дискуссию с парламентариями, Гайдар объявил, что насущной задачей являются поставки населению хотя бы в минимальных размерах хлеба, а также закупки корма для скота, что предполагает ежедневную разгрузку в российских портах 120–130 тыс. тонн зерна. Зерно же Россия получала исключительно за счет иностранных кредитов, жестким условием предоставления которых являлось сотрудничество с Международным валютным фондом (МВФ) в проведении реформ. Фонд при оценке серьезности преобразований выдвигал два главных критерия – последовательная либерализация цен и ликвидация бюджетного дефицита. Их несоблюдение грозило разрывом отношений с МВФ, кредиторами, голодом и падежом скота уже в марте. Этим аргументам Верховный Совет противостоять не смог.

В феврале правительство опубликовало меморандум об экономической политике на 1992 год. В нем отмечалось, что в январе было освобождено примерно 90% потребительских цен. До конца марта намечалось снять все оставшиеся административные ограничения цен на потребительские товары и услуги (за исключением квартплаты, коммунальных услуг и общественного транспорта). Признавалось целесообразным освободить цены на энергоносители: они должны были достичь мирового уровня до конца 1993 года. Планировалось также отменить госзаказы и принять другие меры по сокращению государственного вмешательства в экономику.

К тому времени наметился раскол в прежнем реформаторском большинстве: примерно половина его в 1992 году перешла в ряды противников правительственной политики. Анализ поименных голосований на VI Съезде народных депутатов, проходившем в апреле, показывает, что только 240 человек так или иначе поддерживали правительство, 571 голосовал против радикальных экономических реформ, 227 занимали промежуточную позицию. Реакция на радикальный курс Гайдара превратила, таким образом, депутатский корпус из реформаторского в консервативный.

В сложившихся обстоятельствах решающее значение для сохранения курса правительства имела его поддержка Ельциным. И президент твердо встал на сторону Гайдара, что не могло не повлечь за собой противостояния с представителями законодательной власти. Довольно быстро оппозиционное депутатское большинство приобрело лидера в лице председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова. Как бывший комсомольский функционер, он использовал навыки политических интриг для того, чтобы переманивать на свою сторону все новых депутатов. Главным способом такого переманивания стала раздача квартир, загранпоездок и иных привилегий.

Уже на VI Съезде народных депутатов оппозиция решила нанести сокрушительный удар по Гайдару и его курсу. В одобренном большинством голосов проекте постановления о деятельности правительства говорилось: «Признать ход экономической реформы неудовлетворительным в области социальной защиты граждан, инвестиционной, промышленной и аграрной политики, комплексности проводимых мероприятий». Президенту предлагалось в месячный срок представить в Верховный Совет проект закона о правительстве и новую кандидатуру его руководителя. В ответ на этот удар члены правительства во главе с Гайдаром подали заявление о коллективной отставке, обвинив законодательную власть в «безответственном популизме».

Исход схватки между съездом и правительством зависел теперь от Ельцина. Как это уже не раз бывало в экстремальных ситуациях, он сумел спасти свой политический курс: законодателям были сделаны некоторые уступки, в результате чего Верховный Совет на время оставил правительство в покое.

 

Две «Волги» за ваучер

Одной из главных в правительственной идеологии стала концепция быстрого создания широкой социальной поддержки реформ за счет обращения масс россиян в «средний класс» – собственников-акционеров приватизируемых предприятий. Согласно схеме, разработанной Госкомимуществом России во главе с Чубайсом, намечалось несколько вариантов приватизации. По первому работники отчасти бесплатно, отчасти на льготных условиях могли приобрести чуть меньше половины акций своего предприятия. По второму – по закрытой подписке приобрести 51% акций (контрольный пакет), но на более жестких условиях. Оставшиеся акции поступали в открытую продажу: их могли приобретать все граждане России. Каждому из них выдавался приватизационный чек (ваучер) номинальной стоимостью 10 тыс. рублей.

Стоимость ваучера была определена исходя из оценки имущества российских предприятий в 1 трлн 400 млрд рублей (хотя к середине года только долги предприятий друг другу в полтора раза превысили эту сумму). Именно ваучерная приватизация, согласно идеологии правительства, должна была нейтрализовать негативные стороны радикальных реформ. В одном из интервью Чубайс уверял, что каждый россиянин сможет получить за свой ваучер две машины «Волга» – предел мечтаний советского человека.

Председатель Госкомимущества России Анатолий Чубайс рассказывает о «народной приватизации». Август 1992 года

14 августа президент подписал указ о проведении с октября 1992 года ваучерной приватизации. В том же августе вступил в силу указ о реформе системы заработной платы в бюджетной сфере. Вводилась тарифная сетка из 18 разрядов, учитывающих сложность труда работников, квалификацию, образовательный уровень, стаж и т. д. Все тарифные ставки увеличивались при этом в полтора раза. Были приняты некоторые меры по социальной защите малообеспеченных слоев населения, повышены пенсии по старости и инвалидности, студенческие стипендии. Также Ельцин попытался снизить накал идеологических страстей в обществе, отмежевавшись от популярного среди радикалов тезиса о том, что Россия «строит капитализм». «Главное, что я хочу сказать тем, кто повсюду кричит, будто Россия идет к капитализму: ни к какому капитализму мы Россию не ведем, – заявлял он. – Россия к этому просто не способна. Россия – уникальная страна. Она не будет ни в социализме, ни в капитализме».

Полем новой схватки между реформаторами и их оппонентами стал VII Съезд народных депутатов, открывшийся в начале декабря. В день открытия Ельцин, пытавшийся «парить над схваткой» и «быть арбитром» в политических спорах, постарался снять, по его словам, «крайне болезненные отношения Верховного Совета и правительства» и направить работу депутатов в русло компромисса. Он ориентировал парламентариев на установление политической передышки «хотя бы на год-полтора», с тем чтобы использовать ее для выравнивания реформаторского курса. Однако съезд в этот раз был настроен на конфронтацию не только с правительством, но и с президентом. Большинство депутатов в жесткой, ультимативной форме требовали отставки Гайдара и всего правительства, а некоторые не стеснялись выпадов и в адрес президента. Съезд задался одной целью – свалить ненавистных «молодых реформаторов», которых Хасбулатов уничижительно окрестил «мальчиками в розовых штанишках».

10 декабря Ельцин использовал трибуну съезда для того, чтобы обратиться напрямую к гражданам России. Обвинив съезд в саботаже реформаторского курса и попытке наделить Верховный Совет, «ставший оплотом консервативных сил и реакции», диктаторскими полномочиями, он выступил с инициативой провести в январе 1993 года всенародный референдум с одним вопросом: «Кому вы поручаете вывод страны из экономического и политического кризиса, возрождение Российской Федерации: нынешнему составу съезда и Верховного Совета или президенту России?» После этого Ельцин предложил своим сторонникам покинуть заседание, но этому призыву последовало лишь меньшинство депутатов.

Напряженная атмосфера на VII Съезде народных депутатов, главным вопросом которого стало утверждение главы правительства, привела к драке у трибун. Декабрь 1992 года

Большинство ответило собственным обращением к россиянам, в котором президент обвинялся в превышении полномочий. Взаимоотношения двух ветвей власти зашли в тупик, выход из которого, однако, был найден неожиданно быстро. Съезд признал право президента иметь своего кандидата на посту главы правительства, а президент согласился предложить съезду для голосования не одну, а несколько кандидатур на этот пост, оговорив за собой право выбрать премьера из трех претендентов, набравших наибольшее количество голосов.

Из трех призеров голосования Ельцин остановил свой выбор на опытном советском хозяйственнике Викторе Черномырдине, которому и было поручено формирование нового правительства. В него вошло много министров из прежнего состава кабинета, но имя Гайдара в списке отсутствовало.

 

Противоречивые итоги

Реформы, связанные с именем Гайдара, продолжались ровно год. Результаты их оказались глубоко противоречивыми. Защитники реформ считали главной заслугой их творцов то, что наконец-то удалось сдвинуть с мертвой точки введение в России рынка. Доказывалось, что благодаря освобождению цен и либерализации торговли прилавки наполнились продовольственными и иными товарами. Да, товары по свободным ценам оказались для многих недоступными, но зато теперь все можно было купить, что, согласно аргументации сторонников реформ, создавало стимул для населения трудиться и зарабатывать деньги. А это, в свою очередь, служило основой подъема производства во всех сферах. Защитники гайдаровского правительства ставили ему в заслугу и то, что оно развернуло процесс массовой приватизации. Среди его важнейших достижений называли передачу в частную собственность в течение года 24 тыс. предприятий, 160 тыс. фермерских хозяйств, 15% торговой сети.

Неудачи правительственной политики чаще всего объяснялись происками и саботажем «противников реформ». Вот типичное суждение советника команды Гайдара, шведского экономиста Андерса Ослунда: «К июню 1992 года правительство реформ практически прекратило свое существование. <…> Единственное исключение составила программа приватизации, которая была спасена каким-то чудом».

Большинство россиян, не знающих, как распорядиться своими приватизационными чеками, остались в итоге и без ваучеров, и без акций

Критики реформ Гайдара видели их итоги совсем в ином свете. Главным, по их мнению, была непомерно высокая социальная цена преобразований. Согласно исследованиям Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, реальные доходы населения к концу 1992-го снизились до 44% от уровня начала года. Доля расходов на питание в потребительском бюджете российской семьи в среднем составила 60%, а у семей с детьми и пенсионеров – до 90% денежных поступлений. Более 70% опрошенных сообщили, что они вообще утратили возможность что-либо приобретать из одежды и обуви. Вследствие огромного роста цен в течение года (они увеличились в 26 раз!) население оказалось фактически лишенным накопленных сбережений: только прямые потери по вкладам составили 500 млрд рублей. Уровень потребления к концу 1992-го упал еще ниже, чем производство: если по производству национального дохода Россия скатилась к показателям 1976 года, то по уровню и структуре потребления – к показателям 1960-х.

Очень быстро стал очевиден провал пропагандировавшейся государством модели «народной приватизации». Подавляющее большинство россиян, не зная, как самим распорядиться ваучерами, передали их в чековые инвестиционные фонды (ЧИФы), которые обязывались вкладывать их с выгодой в приватизируемые предприятия. Однако бóльшая часть из 2000 ЧИФов, аккумулировавших львиную долю ваучеров, в течение одного-двух лет бесследно исчезла, немало обогатив их руководство (по запоздалой оценке Чубайса, «неквалифицированное, а то и просто полууголовное»). Около 60% россиян остались в итоге и без ваучеров, и без акций. Лишь незначительное меньшинство, составившее костяк новой элиты, сумело не только экспроприировать ваучеры и акции у рядовых граждан, но и обеспечить себе доступ к самым прибыльным госпредприятиям. Большинство этих предприятий были проданы по ценам на несколько уровней ниже рыночных. Например, знаменитый Уральский машиностроительный завод (Уралмаш) с количеством рабочих около 100 тыс. человек был оценен в 2 млн долларов. Каха Бендукидзе, ставший его главным владельцем, откровенничал в одной из зарубежных газет: «Для нас приватизация была манной небесной… Захватить Уралмаш оказалось легче, чем хотя бы один склад в Москве. Мы купили этот завод за тысячную долю его действительной стоимости».

Либеральные реформы нанесли сокрушительный удар по сфере народного образования, культуре и науке. Резкое сокращение дотирования привело к тому, что только в науке, согласно данным Госкомстата России, число занятых к началу 1993 года (по сравнению с 1990-м) уменьшилось на 27%. Немалая часть наиболее одаренных ученых и деятелей культуры вынуждена была эмигрировать в поисках работы и средств существования. Тяжелые потери понесла российская промышленность. Оказавшись брошенными в водоворот рынка, предприятия выживали как могли, что нередко приводило к их полному разорению.

Фактически к концу 1992 года обнаружил свой утопизм и потерпел поражение стратегический замысел демократического движения, который предполагал проведение быстрых и масштабных рыночных реформ без ухудшения положения народных масс. Все данные социологических опросов того времени свидетельствовали о катастрофическом падении авторитета реформаторов и лично Бориса Ельцина.

 

На что готовы были пойти реформаторы, называвшие себя «демократами»? Читайте на сайте ИСТОРИК.РФ

 

 

Лента времени

 

6 ноября 1991 года

Первый президент России Борис Ельцин взял на себя обязанности председателя правительства РСФСР, Егор Гайдар назначен его заместителем по вопросам экономической политики.

2 января 1992 года

Запущен процесс либерализации цен, ознаменовавший начало радикальных экономических реформ.

 

31 марта 1992 года

Подписание полномочными представителями республик в составе России (за исключением Чечни и Татарстана) Федеративного договора.

 

1 октября 1992 года

Начало ваучерной приватизации.

14 декабря 1992 года

Отставка Егора Гайдара с поста исполняющего обязанности председателя правительства, главой правительства стал Виктор Черномырдин.

 

Март 1993 года

Попытка Ельцина распустить парламент и попытка Съезда народных депутатов отрешить Ельцина от должности президента.

 

21 сентября 1993 года

Обнародование президентского указа о роспуске Верховного Совета и Съезда народных депутатов, блокада Дома Советов.

 

3–4 октября 1993 года

Вооруженные столкновения сторонников Верховного Совета с войсками и милицией в Москве.

12 декабря 1993 года

Всенародное голосование по проекту Конституции России и выборы в Государственную Думу РФ первого созыва.

 

Декабрь 1994 года

Начало военной операции в Чечне.

 

Декабрь 1995 года

Успех КПРФ на выборах в Государственную Думу второго созыва, падение рейтинга Ельцина до нескольких процентов.

Январь 1996 года

Отставка Андрея Козырева с поста министра иностранных дел, назначение на этот пост Евгения Примакова.

3 июля 1996 года

Переизбрание Ельцина (победа во втором туре президентских выборов над лидером КПРФ Геннадием Зюгановым).

 

Ноябрь 1996 года

Ельцин перенес операцию на сердце, что серьезно повлияло на его способность управлять страной.

 

Март 1998 года

Отставка Виктора Черномырдина с поста председателя правительства, назначение на этот пост Сергея Кириенко.

Август 1998 года

Объявление правительством РФ дефолта, отставка Сергея Кириенко с поста председателя правительства.

Сентябрь 1998 года

Отклонение Государственной Думой кандидатуры Виктора Черномырдина на пост председателя правительства, назначение на этот пост Евгения Примакова.

12 мая 1999 года

Отставка Евгения Примакова с поста председателя правительства, назначение на этот пост Сергея Степашина.

 

15 мая 1999 года

Попытка начать процедуру импичмента президента, голосование по этому вопросу в Государственной Думе.

Август 1999 года

Отставка Сергея Степашина с поста председателя правительства, назначение на этот пост Владимира Путина.

31 декабря 1999 года

Досрочная отставка Ельцина с поста президента РФ.

Отец реформы

 

Хотя ответственность за экономические преобразования с самого начала взял на себя президент Ельцин, их олицетворением стал вице-премьер Егор Гайдар

Из всех нелестных прозвищ, данных главному реформатору, самым обидным было Мальчиш-Плохиш – в честь антигероя «Сказки о Военной тайне», которую сочинил его дедушка Аркадий Гайдар. Многие считали символичным то, что внук писателя, вложившего немало сил и таланта в созидание советского строя, стал разрушителем того же строя – притом что был прочно вписан в его привилегированную верхушку.

 

Внук против деда

В 17 лет сын арзамасского учителя Аркадий Голиков командовал полком Красной армии, а в 18 начал писательскую карьеру, чуть позже взяв псевдоним – Гайдар. Это слово, вопреки легенде, на тюркских языках означает не «всадник, скачущий впереди», а вопрос «куда?». Аркадий Петрович твердо знал ответ: «Вперед к коммунизму!» Этому он учил в своих книгах миллионы советских детей, а знаменитая повесть «Тимур и его команда» положила начало массовому движению пионеров-тимуровцев. Тимуром звали и его единственного сына, который стал военным журналистом, дослужился до контр-адмирала и женился на дочери другого знаменитого писателя – Павла Бажова. Их сын Егор родился в марте 1956 года.

Гайдар-третий рос серьезным мальчиком, много читал, увлекался математикой и шахматами. Несколько лет он жил с родителями на Кубе, потом в Югославии, где мог сравнить относительное местное изобилие с советским дефицитом. Его сомнения в правильности марксистской теории укрепились от чтения трудов западных экономистов еще в школе, которую Гайдар окончил с золотой медалью. Уже тогда, по воспоминаниям родных, он недолюбливал советскую пропаганду, включая книги своего деда по отцовской линии. В 1973 году Егор Гайдар поступил на экономический факультет МГУ, а на третьем курсе женился на студентке-медичке Ирине Смирновой. Несмотря на рождение двоих детей, брак распался; новой женой Гайдара стала Мария, дочь Аркадия Стругацкого, что породнило его с еще одной писательской династией.

 

«Прыжок в неизвестность»

Защитив в 1980 году кандидатскую диссертацию, Егор Тимурович устроился во Всесоюзный НИИ системных исследований и включился в научную работу под началом будущего академика Станислава Шаталина, изучая экономические реформы в странах социализма. С началом перестройки шаталинские питомцы перешли в Институт экономики и прогнозирования научно-технического прогресса, где Гайдар стал ведущим научным сотрудником. Попутно он возглавлял отдел экономики в журнале ЦК КПСС «Коммунист», а затем и в «Правде». Тогда он еще сохранял веру в «улучшенный» социализм.

В ноябре 1990 года Гайдар стал директором созданного по его инициативе Института экономической политики. Вскоре он выдвинул экономическую программу, альтернативную «500 дням» Григория Явлинского: если та делала упор на реформирование промышленности, то Гайдар считал главным финансовую стабильность, а «неэффективные» предприятия предлагал попросту закрыть. В августе 1991-го он со своими сотрудниками появился на баррикадах у Белого дома, где познакомился с государственным секретарем РСФСР и ближайшим сподвижником Ельцина Геннадием Бурбулисом. С подачи последнего Гайдар уже в сентябре возглавил рабочую группу экономистов, которая занималась подготовкой проекта реформ (среди прочих в нее вошли Анатолий Чубайс, Александр Шохин, Петр Авен). С утра до вечера они заседали на госдаче в Архангельском, строя планы спасения трещавшей по швам экономики. Позже Гайдар назвал разработанный тогда буквально на коленке план «прыжком в неизвестность». Андрей Нечаев, еще один его соратник, вспоминал: «Мы искренне считали, что сейчас разгребем грязь, примем наиболее непопулярные, но абсолютно необходимые меры и, скорее всего, дальше это правительство сметут».

 

Шоковые годы

28 октября 1991 года Ельцин озвучил на Съезде народных депутатов РСФСР план реформ, подготовленный командой Гайдара. В ноябре Егор Тимурович стал вице-премьером и министром экономики и финансов, а летом следующего года – исполняющим обязанности главы правительства. На первом же правительственном заседании в ноябре 1991-го Гайдар изложил поэтапную программу реформ: он обещал уже к концу 1992 года стабилизировать курс рубля, наполнить магазины товарами и создать условия для притока в Россию иностранных инвестиций. Вместе с другими министрами он дал слово не уходить в отставку до победного конца. Заодно члены кабинета пообещали не заниматься никакой коммерческой деятельностью и не лоббировать ничьи интересы.

Митинг в Новгороде. Февраль 1992 года

Все эти обещания в итоге были нарушены, хотя вину за «торможение реформ» Гайдар и его соратники возлагали на своих политических оппонентов, окопавшихся в Верховном Совете. Те в самом деле ненавидели «молодых реформаторов» и при каждом удобном случае пытались отправить Гайдара в отставку. В апреле 1992-го он лишился должности министра финансов, а в правительство были введены «красные директора». Уже тогда «шоковая терапия» стала менее жесткой, но ее главные принципы сохранили, чтобы не остаться без западных кредитов. В декабре очередной Съезд народных депутатов не утвердил Гайдара премьером, и Ельцину пришлось отправить его в отставку.

Борис Ельцин и Егор Гайдар на VI Съезде народных депутатов. Апрель 1992 года

Егор Тимурович по-прежнему оставался директором основанного им института, получившего новое название (Институт экономических проблем переходного периода), но и политику не бросил. В октябре 1993-го, в драматические дни противостояния в центре Москвы, он призвал всех сторонников реформ встать на защиту Ельцина. Вскоре Гайдар возглавил избирательный блок «Выбор России», набравший на выборах в Госдуму РФ первого созыва чуть более 15% голосов. Незадолго до этого его снова сделали министром, но уже в начале следующего года он подал в отставку, а с началом войны в Чечне и вовсе оказался в рядах оппозиции. В 1995-м его блок не прошел в Думу, и обиженный реформатор взялся за написание книг, оправдывавших его начинания. Он не ушел в бизнес, но стал идейным лидером всех оставшихся во власти либералов. Считается, что Гайдар, в отличие от многих своих коллег, был бессребреником. По крайней мере, по воспоминаниям его друга и соратника Чубайса, он передал ему, когда уезжал в Сербию с миротворческой миссией, записку с такими словами: «Толя! Позаботься о семье. Капиталов не оставил. Обнимаю. Егор». Командировку Гайдар пережил, но в 2009-м внезапно умер у себя дома. Его имя вскоре было присвоено основанному им институту и одной из московских школ.

                                                                                                               Вадим Эрлихман, кандидат исторических наук

 

Фото: РИА НОВОСТИ, АЛЕКСАНДР СЕНЦОВ, ДМИТРИЙ СОКОЛОВ /ТАСС, ВАЛЕНТИН СОБОЛЕВ/ТАСС, AP/ТАСС, АЛЕКСАНДР ОВЧИННИКОВ/ТАСС, КУЗЬМИН ВАЛЕНТИН, ПУШКАРЕВ АЛЬБЕРТ/ ТАСС, ИГОРЬ УТКИН /ТАСС, БОРИС КАВАШКИН/ ТАСС, СЕРГЕЙ ВЕЛИЧКИН/ТАСС, АЛЕКСАНДР СЕНЦОВ, АЛЕКСАНДР ЧУМИЧЕВ / ТАСС, DUMA.GOV, АЛЕКСАНДР СЕНЦОВ, АЛЕКСАНДР ЧУМИЧЕВ / ТАСС