Поклон кораблям

Этим летом в ходе подводных исследований удалось обнаружить десять судов, на которых в общей сложности погибло порядка 10 тысяч человек. О страшных находках журналу «Историк» рассказал руководитель экспедиции Константин Богданов

Более 15 лет экспедиция «Поклон кораблям Великой Победы» под руководством Константина Богданова занимается поиском судов, погибших в годы Великой Отечественной войны. За это время ее участникам удалось обнаружить 16 подводных лодок и увековечить память более 800 моряков. В нынешнем году энтузиасты сосредоточили усилия на поисках жертв трагического перехода из Таллина в Кронштадт в конце августа 1941-го. Экспедиция получила название «180 миль до Ленинграда: история Таллинского прорыва на современной морской карте».

Тяжелый год

– В каких условиях проходили подводные исследования в этом году?

– Мы провели три экспедиции: две – в российской части Финского залива и одну – в эстонских территориальных водах. Нам в определенном смысле повезло. Финский залив «славится» достаточно плохой видимостью, но в этом году в отдельные моменты было 5–6 метров видимости, что позволяло достаточно комфортно работать (особенно на большой глубине) и делать хорошие съемки.

– Как вам удалось договориться с эстонской стороной, учитывая довольно специфическое отношение к памяти о войне в Эстонии?

– Могу сказать, что те люди, с кем мы общаемся, – и эстонцы, и финны – достаточно уважительно относятся к подводным братским захоронениям. К тому же мы не ставили перед собой политических задач, которые могли бы вызвать столкновение подходов. Позиция нашей команды состояла в том, что мы не даем каких-либо оценок прошедшим событиям. Наша задача как подводных исследователей – применив все наши умения, навыки, опыт и знания, идентифицировать тот или иной объект и сказать, что вот в таких-то географических координатах находится такой-то корабль, который стал могилой для того или иного числа людей. В этом вопросе мы нашли взаимопонимание с эстонскими официальными органами, и, несмотря на ограничения, было заключено соглашение с Департаментом охраны памятников старины Республики Эстония на проведение совместной экспедиции.

Я считаю, что мы очень удачно отработали эстонскую часть наших изысканий. Идентифицировано пять судов – один корабль и четыре парохода, три из них являются самыми крупными братскими могилами. Транспорт «Балхаш», на нем погибли 3800 человек – это самая крупная трагедия Таллинского прорыва. Транспорт «Эверита» – там примерно 1500 погибших. И транспорт «Найссаар» – на нем утонуло от 1500 до 2000 человек. До сегодняшнего дня считалось, что каких-либо документальных подтверждений места и времени гибели «Найссаара» не существует. Мы нырнули на объект и после долгих споров и изучения материалов съемки идентифицировали его именно как «Найссаар». Также мы совершили погружение на ледокол «Кришьянис Валдемарс» (там 137 погибших) и опознали сторожевой корабль «Циклон»: его экипаж попытался принять людей с «Эвериты», но сам подорвался на мине…

– Тяжелый год…

– Да. Всего в этом сезоне мы обнаружили десять кораблей, на которых в общей сложности погибло порядка 10 тысяч человек.

– Что вас больше всего потрясло в этой экспедиции?

– Раньше мы в основном специализировались на поиске и обследовании затонувших подводных лодок. Но что такое подводная лодка? Это совершенно другое: 20, 40 или 50 с лишним человек, ты их всех знаешь поименно, потому что по подводным лодкам все списки погибших давно известны. Но ты их не видишь. Ты не соприкасаешься с этими останками. На подводной лодке ты можешь заметить только какие-то последние моменты их жизни. Условно говоря, приоткрытый рубочный люк, через который экипаж вышел или пытался выйти. Или как, например, на Щ-320 на две трети торчащая кормовая торпеда: видимо, оставшиеся в отсеке люди пытались вытолкнуть торпеду, чтобы покинуть погибшую лодку. То есть ты видишь следы трагедии, по внешним признакам додумываешь, достраиваешь, как могло быть. Это тоже, конечно, тяжело.

Молитва по погибшим

– Но тут еще тяжелее…

– Потому что здесь – тысячи людей, и они лежат у тебя перед глазами – с вещами, со всем вооружением, со всей амуницией. С нами было двое коллег из Латвии, которые приехали специально нырять в нашей команде. Они вышли из воды и говорят: это невыносимо, когда лежит детский череп, а рядом скелет в женских туфлях. На другом судне – винтовка прислонена к борту, а рядом лежит тот, кто отстреливался; еще на одном – человек, который поднимался по трапу, его убило, и у него половина тела лежит на палубе, а половина где-то на ступеньках трапа. Или какое-то невероятно большое скопление останков в трюме или под бортом: люди, которые прыгнули в воду и утонули, или, например, раненые, которые не смогли выбраться. При желании ты можешь мысленно воссоздать трагедию каждого. И с этим, конечно, сталкиваться тяжелее всего. Особенно зная заранее, при каких обстоятельствах погибал тот или иной корабль…

Например, мы нашли пароход «Калпакс». А в Сети есть видео с рассказом Валентина Виллемсоо – эстонца, спасшегося с «Калпакса». Он описывает во всех подробностях в видеоинтервью, как женщины прыгали в воду, прижав к себе детей, как моряки тонули, обнявшись, как люди, которые сидели в лодке, отталкивали тех, кто к ним протягивал руки, чтобы тонущие не утопили тех, кто спасся. И так далее.

Или по «Балхашу». В Санкт-Петербурге до сих пор жив один из участников тех событий – Василий Джуржа. Ему вообще повезло: в Таллине на «Балхаш» загрузили 3900 человек, а спаслись только 80. Понимаете, что пережил тот, кто уцелел?! И когда ты прикасаешься к этой истории, уже зная подробности, конечно, там, под водой, все видится совершенно по-другому.

В наших изысканиях играли роль многие факторы. Размеры объектов: все пароходы – 80–100 метров длиной. И 80–100 метров глубины. Но это не один затонувший корабль, а десять. И у тебя сегодня один, завтра – другой, на третий день – третий объект, потому что время экспедиции ограниченно. А усталость – и физическая, и эмоциональная – накапливается…

В эстонской части исследований с нами в качестве оператора был священник – игумен Иннокентий – и там, на глубине, служил панихиду. Когда мы всплывали (а всплываешь примерно два часа), он за то время, пока мы проводили декомпрессию, успевал прочитать молитвы по погибшим. Не думаю, что к этим могилам в ближайшие годы спустится священник, чтобы отслужить панихиду. И когда эмоции, видимо, уже зашкаливали, он подплывал ко мне (аппараты замкнутого цикла позволяют достаточно понятно разговаривать) и мы просто вставали рядом и пели «Вечную память».

Кадры подводной съемки экспедиции «Поклон кораблям Великой Победы»

– Эта трагедия еще недавно не была на слуху. Почему?

– Да, события эвакуации Таллина в августе 1941 года долгое время, насколько я понимаю, замалчивались, потому что до сих пор нет однозначных оценок, трагедия это или успех. Но если вынести военную составляющую за скобки, то история Таллинского прорыва – конечно, прежде всего человеческая трагедия. Понятно, что на войне без потерь не обходится. Но здесь столько людей погибло буквально за сутки-двое…

Сегодня на современной морской карте появилось еще десять братских могил. Это произошло благодаря помощи наших многолетних партнеров, которые единодушно поддержали проведение экспедиционной и мемориальных работ, посвященных Таллинскому прорыву. Среди них и морская инженерная компания «Фертоинг», и Фонд президентских грантов, и Русское географическое общество. Это и компания «Транснефть», которая выделила нам средства на проведение экспедиции. Всего же на данный момент из 62 погибших в той операции кораблей и судов точно идентифицированы порядка 25. И примерно половина – при участии моей команды.

– Какие у вас планы? Будут ли продолжены исследования под водой?

– У нас остается ненайденным штабное судно «Вирониа» – оно на втором месте после «Балхаша» по числу жертв: примерно 2500 человек. И еще три до сих пор не найденные подводные лодки находятся в территориальных водах Эстонии. Я надеюсь, что в следующем году нам удастся реализовать эти планы.

Фото: ОЛЬГА АКУЛОВА, ИВАН БОРОВИКОВ