Фальшивое завещание царя

На Западе враждебные действия в отношении России нередко обосновываются с помощью явных фальсификаций. Одна из самых громких – поддельное завещание Петра Великого, в котором якобы излагался план покорения русскими всего мира

Как известно, Петр перед смертью не успел назначить наследника. Это и вызвало появление фальшивых завещаний, с помощью которых претенденты на трон вроде знаменитой княжны Таракановой пытались обосновать свои притязания. Позже к их составлению присоединились агенты западных правительств, стремившиеся обвинить первого российского императора в агрессивных намерениях – и тем самым представить собственную агрессию в качестве ответного шага.

Самым известным стало «завещание Петра», появившееся в судьбоносном 1812 году во Франции. Эта фальшивка имеет столь богатую историю, столь огромную литературу, что рассказ о ней достоин специальной книги. Тем более что многие на Западе до сих пор верят в правдивость если не самого «завещания», то изложенных в нем планов.

Коварная программа

В декабре 1812 года, когда русская армия, изгнав Наполеона из России, начала свой заграничный поход, в Париже увидела свет книга французского историка Шарля-Луи Лезюра «О возрастании русского могущества с самого начала его до XIX столетия». Книга, написанная по заказу правительства Франции и адресованная европейскому читателю, была призвана оправдать планы Наполеона и породить страх перед русским солдатом, победоносно шедшим по дорогам Европы. Среди прочих рассуждений автора интерес читателей могло вызвать одно сенсационное сообщение: «Уверяют, что в домашнем архиве русских императоров хранятся секретные записки, писанные собственноручно Петром I, где откровенно изложены планы этого государя, которые он поручает вниманию своих преемников и которым многие из них действительно следовали».

Далее Лезюром была передана, как он пишет, «сущность» этих планов. Согласно им Петр советовал потомкам неуклонно преследовать в своей внутренней и внешней политике ряд целей: «ничем не пренебрегать для освоения русским народом европейских форм и обычаев, для чего приглашать различных людей, особенно ученых»; «поддерживать государство в состоянии непрерывной войны для того, чтобы закалить солдата в бою, и не давать народу отдыха, удерживая его во всегдашней готовности к выступлению по первому знаку»; расширять пределы страны «к северу, вдоль Балтийского моря, и к югу, вдоль Черного моря». Завещал император «покорить» Польшу, предварительно всеми мерами способствуя усугублению в ней «безначалия» и раздробленности. Намечались тут и пути достижения еще одной цели – создания мощного русского флота. Для этого, как сказано в «секретных записках», необходимо было всячески развивать торговые отношения с Англией, даже позволив ей «пользоваться некоторого рода монополией внутри страны», что могло открыть хорошие возможности для беспрепятственного усвоения опыта английского кораблестроения и мореплавания. При этом император ставил задачу овладения торговлей с Индией. Тот, у кого она будет в руках, якобы утверждал Петр, «станет и истинным властителем Европы».

В «секретных записках» рекомендовалось русским правителям «вмешиваться, невзирая ни на что, силою или хитростью в распри Европы, и особенно Германии», для чего использовать все возможные средства по ослаблению Австрии и формированию враждебного отношения к ней со стороны европейских государств, а кроме того, великим князьям брать в супруги исключительно германских принцесс, усиливая тем самым российское влияние в этих землях.

Маршал Мармон вручает ключи от Парижа российскому императору Александру I. Худ. К. Г. Раль. Раскрашенная литография. 1814 год

Новые крестоносцы

Как видим, в книге Лезюра был помещен не документ как таковой, а его изложение, причем без каких-либо ссылок на источник. Какое-то время это изложение, очевидно, оставалось достоянием сравнительно узкого круга лиц. Во всяком случае, нам ничего не известно о первых откликах на публикацию Лезюра вплоть до 30-х годов XIX века. Однако события 1830 года в Польше, а также войны России с Турцией и Персией вызвали к жизни разговоры о завещании Петра. Так, в четвертом томе «Философской и политической истории России» (1830), изданной в Париже, сообщалось, что в некоей библиотеке русских царей имеются секретные мемуары Петра I, в которых содержится план покорения Европы и всего мира. Здесь же в сокращении приводился текст, опубликованный Лезюром.

Новый этап в судьбе «завоевательного плана Петра» начался в 1836 году, когда в Париже вышли «Записки кавалера д’Эона, напечатанные в первый раз по его бумагам, сообщенным его родственниками, и по достоверным документам, хранящимся в Архиве иностранных дел», подготовленные к изданию Фредериком Гайярде. Среди прочих материалов Гайярде разместил в книге текст «плана европейского господства», прямо назвав его «завещанием Петра I». Он подробнейшим образом пояснил: «В 1757 году кавалер д’Эон привез в Париж драгоценный документ, открытый им благодаря его тесной безграничной дружбе с императрицей и бесконтрольным изысканиям в самых секретнейших царских архивах. Д’Эон выполнял ряд строго конфиденциальных поручений Людовика XV, в качестве члена французской дипломатической миссии находился в России с 1755 по 1760 год. Документ, о котором с тех пор заговорил весь свет, был тайно вручен д’Эоном вместе со специально написанным им сочинением о России министру иностранных дел аббату Берни и королю Людовику XV. Это, по словам кавалера, буквально верная копия с завещания, оставленного Петром Великим его потомкам и преемникам на троне».

Северный амур. Из серии карикатур на события войны с Наполеоном. Худ. А.Г. Венецианов. После 1812 года

Текст публикации Гайярде сильно отличался от сообщения Лезюра. Здесь, например, оказался существенно расширен пункт о целях русских монархов в отношении Польши: рекомендовалось «вводить туда русские войска и временно оставлять их там». Далее следовало: «Если же соседние государства станут создавать затруднения, то их успокаивать временным раздроблением страны до тех пор, пока можно будет отобрать назад то, что было им дано». Изменения затронули и пункт, касающийся Индии. По этой версии «завещания», Петр, полагая, что обладатель Индии и Турции «будет обладателем мира», советует «проникнуть до Персидского залива, восстановить, если возможно, древнюю торговлю Леванта через Сирию и достигнуть Индии как мирового складочного пункта».

Книга Гайярде на протяжении нескольких десятилетий выдержала не одно издание и, несмотря на порой существенные изменения, непременно содержала текст «завещания». В 1839 году этот текст с рядом поправок был опубликован польским историком Леонардом Ходзко в книге «Польша историческая, литературная, монументальная и иллюстрированная». Здесь «завещание» впервые было связано с реальной внешнеполитической деятельностью Петра I. Книга Ходзко в течение 10 лет выдержала шесть изданий, сыграв решающую роль в популяризации в европейских странах идеи о завоевательных намерениях русских монархов. Польский историк предупреждал европейские народы о росте угрозы со стороны России, призывая их никогда не забывать о «завещании» первого русского императора. «Через 50 лет, – писал он, – Европа будет республиканской или казацкой». По мысли Ходзко, нужно было создать «священную лигу» революционных сил против самодержавной России и, конечно же, восстановить Польшу в ее древних границах как защиту от «казацкой угрозы».

В 1841 году к «новому крестовому походу против русских варваров» призвал французский историк Франсуа Кольсон. Он утверждал: «В начале XVIII века Петр I, остановив взгляд на карте мира, воскликнул: "Бог создал только Россию", и тогда он задумал те грандиозные планы, которые оформил потом в завещании». Кольсон, как и Ходзко, обращается к общественному мнению Европы и, используя этот документ, требует восстановления Польши вплоть до включения в ее состав всех украинских и белорусских земель. В его интерпретации «завещание Петра» становится программой завоевания Россией уже едва ли не половины мира, в том числе Индокитая. Даже столицу Российской империи, по Кольсону, намечалось перенести в Константинополь.

Крымская война вновь усилила интерес к «завещанию». В 1855 году в книге французского военного историка Жозефа Корреара «Восточный вопрос» этот текст (по публикации Ходзко) был помещен в качестве иллюстрации к карте расширения пределов России со времен Петра I до середины XIX века. Корреар, не приводя никаких доказательств, отнес составление «завещания» к 1710 году. По его мнению, оно было переработано после Ништадтского мира, в 1722-м, и затем окончательно отредактировано уже после смерти Петра. В 1857 году в книге французского историка Альфонса Баллейдье «История императора Николая I» (в приложении под заголовком «Составленный Петром Великим план увеличения своей империи») была опубликована третья, сокращенная и восходящая к тексту Лезюра редакция «завещания» – опять без указания источника заимствования, который, разумеется, так и не был найден.

Портрет шевалье д’Эона (в женском платье). Худ. Т. Стюарт. 1792 год

Наследство д’Эона

Популярность «завещания Петра» за рубежом контрастировала с абсолютным молчанием о нем отечественных ученых, конец которому был положен рижским городским библиотекарем Георгом Берхгольцем. В 1859 году в Риге на немецком языке им были выпущены статьи, где «завещание» впервые объявлялось фальшивкой. Обращая внимание на то, что книга Лезюра написана по заказу французского правительства, Берхгольц предположил, что эти «рекомендации Петра» были изготовлены для оправдания завоевательных планов Наполеона «каким-то дипломатом». Кроме того, Берхгольц неосторожно заметил, что во Франции уже мало кто верит в подлинность обсуждаемого документа. Ответ последовал незамедлительно: в 1863 году в Париже увидело свет новое издание книги Гайярде с очередной публикацией «завещания».

В 1870-х годах в связи с освободительными войнами славянских народов «завещание» снова вышло на сцену. В книге аббата М. Гома «Завещание Петра Великого, или Ключ к будущему» оно приводится по тексту Гайярде, а затем для подтверждения призыва к объединению всех католиков в крестовом походе против России Гом дает картину «исполнения» петровского плана, причем в нем фигурируют «коварные замыслы» уже и против Японии.

В то же время активизировались и выступления русских ученых о дискредитации подделки. Владимир Зотов в статье о д’Эоне назвал «завещание» «мнимым» и «нелепым», заметив, что оно стало известно в Европе еще в годы Семилетней войны, происходя из архива Министерства иностранных дел Франции. В 1875-м Евгений Карнович впервые изложил «завещание» на русском языке, дав в сопровождении критический анализ этого документа.

В 1877 году в России увидело свет первое большое исследование, специально посвященное доказательству подложности «завещания». В этой работе историк Сергей Шубинский обратился как к лезюровскому изложению документа, так и к тексту, опубликованному Гайярде. Вслед за Карновичем Шубинский назвал автором «завещания» Шарля д’Эона де Бомона. По его мнению, этот французский авантюрист, которого знали в двух обличьях – мужском и женском, вращаясь при дворе Елизаветы Петровны, мог слышать какие-то разговоры о планах Петра и, чтобы выслужиться перед Людовиком XV, облек их в форму завещания с включением сюда своих домыслов и фантазий. Интересно, что Шубинский впервые обратил внимание на сходство «завещания» с инструкцией, данной в 1755 году французской миссии, куда входил и д’Эон. Направлявшимся в Петербург дипломатам поручалось тайно собирать сведения о России и ее планах в отношении Польши, Турции, Швеции. По версии Шубинского, «завещание» было ответом на эту инструкцию, но поскольку личность д’Эона у французского правительства не вызывала доверия, то представленный авантюристом документ оно проигнорировало, сдав его в архив, где на него натолкнулись Лезюр и Гайярде.

Снова о «завещании» вспомнили накануне Первой мировой войны. В 1912 году в связи с событиями на Балканах его опубликовала одна из французских газет в качестве иллюстрации давних намерений России относительно этого региона и Персии. Спустя три года «завещание» появилось и на страницах иранских газет. Фактически это была четвертая редакция документа, в которой особый акцент делался на расширении южных и юго-восточных рубежей Российской империи. На сей раз «наставления Петра» были облечены в цветистую литературную форму. Например: «Мы нашли государство сперва источником разума, я же при помощи водолаза мыслей довел корабль до предназначенной цели, до берегов назначения и знаю, что мои наследники путем энергичных мероприятий приступят к увеличению этого государства и сделают из него обширный океан…» Эту иранскую публикацию можно считать последней накануне длительного угасания интереса к «завещанию».

Однако в преддверии и самом начале Великой Отечественной войны «захватнические планы Петра» вновь начинают муссироваться, теперь уже в фашистской прессе. Ко дню так называемого Берлинского конгресса (25 ноября 1941 года) «завещание» как образец притязаний «московских варваров» на мировое господство было опубликовано в гитлеровских газетах. Советская печать ответила на это статьей историка Николая Яковлева, который показал политическую подоплеку появления фальшивки, связав ее с именем д’Эона. А в 1946 году вышла посвященная «завещанию» статья Елизаветы Даниловой, до сих пор являющаяся самой фундаментальной работой об этом документе.

В настоящее время фальсификация рассматривается преимущественно как курьез, сыгравший, впрочем, негативную политическую роль в формировании в Европе образа врага – России.

Что почитать?

Данилова Е.Н. «Завещание» Петра Великого // Труды Историко-архивного института. М., 1946. Т. II

Козлов В.П. Тайны документальных фальсификаций, или Обманутая, но торжествующая Клио. Анализ подделок документальных исторических источников по истории России в XVIII – начале XXI века. М., 2015

Фото: LEGION-MEDIA