История без прикрас

Что это было в действительности и как оценивать историю Парижской коммуны в наши дни? Об этом размышляет кандидат исторических наук, доцент МГПУ Дмитрий Ростиславлев

Парижская коммуна стала заложницей марксистского мифа о ней как о государстве диктатуры пролетариата. После неудачи советского проекта славословия сменились забвением: считалось хорошим тоном подчеркивать незначительность этого события, а также сопровождавшие его хаос и террор. Феномен Парижской коммуны следует вновь осмыслить в контексте исторической эпохи, а не мифа. 

«Социальная республика» 

– Что, на ваш взгляд, представляет собой история Парижской коммуны теперь, когда большевистский миф о ней рухнул? 

– На мой взгляд, в этом событии соединились две важные традиции. Во-первых, собственно французская традиция – революционная, которая формировалась во времена Французской революции конца XVIII века. И во-вторых, традиция общеевропейская. Парижская коммуна стала следствием кризиса государственности в развитых странах Запада, переживавших в XIX столетии процессы индустриализации и урбанизации, которые порождали острейшие социальные издержки и конфликты. 

С конца XVIII века в таком перманентном кризисе пребывала и Франция. В 1789 году была упразднена абсолютная монархия, революционеры отказались от исторической традиции и стали создавать конституции на основе рационалистической философии Просвещения. Когда революция завершилась, выяснилось, что вернуться к исторической традиции невозможно, и каждое поколение политиков стало воплощать все новые и новые проекты государственного устройства. Парижская коммуна стала десятым по счету конституционным экспериментом, хотя формально конституционный акт ею так и не был принят. 

– Этот эксперимент получил название «социальной республики». Почему? 

– Прежде всего потому, что являлся ответом на тяжелейший социальный кризис, разразившийся в XIX веке в развитых европейских странах под влиянием процессов индустриализации и урбанизации. Кризис был вызван чудовищными условиями труда. Рабочий день продолжался в среднем 14 часов, широко использовался труд шести-семилетних детей. При этом полностью отсутствовала система социального обеспечения. Государства не смогли своевременно ответить на вызов времени, справиться с острейшими социальными проблемами. Это привело к разочарованию населения в существовавших формах государственности. Наряду с распространением анархистских теорий, предлагавших вовсе «отменить» государство, заместив его другими формами самоорганизации общества, начались интенсивные интеллектуальные поиски новых моделей самого государства. 

Во Франции это привело к созданию проекта «социальной республики», вобравшего в себя разнообразные, порой причудливые и утопические, коммунистические и социалистические теории. Их объединяла вполне справедливая критика капитализма этой эпохи. Важно отметить: сам по себе проект «социальной республики» сформировался задолго до Коммуны, в 1840-е годы, и оказался востребован коммунарами во время очередного политического кризиса во Франции. 

Новый тип государства? 

– Являлась ли Парижская коммуна государством нового типа? 

– Думаю, о государстве нового типа как о чем-то законченном говорить в данном случае не приходится. Коммунары поставили перед собой цель заменить существовавшие бюрократические формы новой моделью. Но за 72 дня в условиях гражданской войны невозможно создать новое государство и наладить эффективное функционирование госаппарата. Да и сами проекты такого государства претерпевали изменения. 

Первый проект носил общенациональный характер и предполагал создание федерации коммун. За каждой из них признавалось право устанавливать налоги, создавать органы исполнительной власти, полиции, народного просвещения, управления имуществом. Часть полномочий, связанных с функциями по обороне, внешней политике, передавалась центральной администрации, которая состояла из собрания делегатов всех коммун. Предусматривались постоянное участие граждан, выборность и отчетность должностных лиц. Однако попытки создания коммун в других городах Франции были быстро подавлены правительственными войсками. Проект так и остался в головах своих авторов. 

– А что было в действительности? 

– В действительности в марте-апреле 1871 года коммунарам пришлось воплощать иной план, реализация которого ограничивалась французской столицей. Высшим органом власти являлся Совет, сформированный на основе всеобщего избирательного права. Члены Совета не только принимали нормативные акты, но и участвовали в их реализации, в основном в качестве членов профильных комиссий. Координацию их деятельности осуществляла исполнительная комиссия. Однако коллективный метод управления оказался неэффективным, и позднее во главе каждого ведомства был поставлен член Совета, а комиссии превратились в контрольно-совещательные органы. 

Полицию и профессиональную армию заменили батальоны национальной гвардии, представлявшие вооруженный народ. Коммуна провозгласила курс на радикальную демократизацию судебной системы, включавшую выборность судей и присяжных, которыми могли быть только национальные гвардейцы. Процессы стали гласными, обвиняемые получили право выбирать защитника по своему усмотрению. 

Чрезвычайные обстоятельства 

– Однако в этих условиях демократические преобразования вряд ли имели шансы на успех? 

– В мае ситуация изменилась. В итоге в тяжелой для коммунаров военной обстановке ими был создан Комитет общественного спасения из пяти человек, которому подчинялись все органы управления. Главным судебным органом стал чрезвычайный трибунал – Обвинительное жюри, приговоры которого выносились по упрощенной процедуре в течение 48 часов. Задержанные по приговору этого трибунала объявлялись заложниками. Казнь версальцами коммунаров должна была повлечь в ответ казнь тройного числа заложников – и в последние дни Коммуны были расстреляны 63 из них, включая парижского архиепископа Жоржа Дарбуа. 

Сначала коммунары разрушили Вандомскую колонну, затем сожгли Тюильрийский дворец, Ратушу, Дворец правосудия, префектуру полиции

– В каком-то смысле история повторилась? 

– Да, эволюция государственных форм Коммуны в известном смысле повторила традиции Французской революции конца XVIII века. В 1789–1791 годах также были популярны идеи федерализма. Но в период якобинской диктатуры от децентрализации власти пришлось отказаться: все властные функции были у чрезвычайного Комитета общественного спасения. 

– Как оценить создание чрезвычайных органов власти и «красный террор»? 

– Это был ответ на чрезвычайные обстоятельства, в которых оказались коммунары в результате военных поражений. Декрет о заложниках был принят 5 апреля, после того как стало известно о расстрелах версальцами попавших в плен коммунаров, а казни заложников состоялись в последние дни существования Коммуны. В этот период в Коммуне оформилось большинство, готовое использовать чрезвычайные институты для реализации утопических проектов «социальной республики», как сделали их предшественники – якобинцы. Но времени на это у них уже не было. 

Казнь коммунарами архиепископа Парижа Жоржа Дарбуа и других заложников. 24 мая 1871 года

– Каковы были исторические последствия Коммуны для Франции? 

– Это было последнее крупное восстание, завершившее 80-летний революционный цикл, начавшийся со штурма Бастилии в 1789 году. Ожесточение гражданской войны, небывалый масштаб репрессий, обрушенных на коммунаров (до 20 тыс. убитых, около 13 тыс. осужденных к другим видам наказаний), экзистенциальная угроза со стороны объединенной Германии, планировавшей новые территориальные захваты Франции (так называемые военные тревоги), побуждали французские политические силы искать консенсус с целью не допускать новых революций. Важной частью этого консенсуса стала более социально ориентированная политика государства.

Фото: НАТАЛЬЯ ЛЬВОВА, LEGION-MEDIA