«Я сделал то, о чем мечтали миллионы»

В День памяти жертв политических репрессий в центре Москвы, на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца, будет торжественно открыт мемориал «Стена скорби». Незадолго до этого события «Историк» встретился с автором монумента, скульптором Георгием ФРАНГУЛЯНОМ

«Стену скорби» откроют 30 октября, но уже с начала августа Георгий Франгулян едва ли не каждый день приезжает на этот перекресток. Дело ответственное: скульптор признается, что создание памятника воспринимает как некую миссию.

«Я люблю сложные места»

– Как вам место, которое было выбрано для установки монумента?

– Сложное место, очень сложное. Но не я его выбирал: то, что мемориал должен появиться именно здесь, было одним из условий конкурса. Я думаю, это место выбрали, потому что оно имеет отношение к имени академика Андрея Сахарова. И это, на мой взгляд, логично.

Слава богу, что выбрали площадку не с внешней стороны Садового кольца, где по пути к площади трех вокзалов дугой стоят жуткие здания. Там безжизненное пространство! Монумент будет установлен на внутренней стороне Садового кольца. Не могу сказать, что это место – шедевр. Оно тоже окружено кубистическими, периода 1970-х годов зданиями – эдакими маленькими дворцами съездов. Но все-таки это пространство в пределах старой Москвы.

«Стена скорби»

Монумент на пересечении проспекта Академика Сахарова и Садового кольца будет открыт во исполнение указа президента РФ «О возведении мемориала жертвам политических репрессий», который был подписан 30 сентября 2015 года. Проект скульптора Георгия Франгуляна победил на конкурсе, на который было подано более 300 заявок. Памятник «Стена скорби» представляет собой бронзовый двусторонний горельеф с несколькими арками. Он состоит из множества безликих человеческих фигур. С обеих сторон на монументе слово «Помни» написано на 22 языках. Площадь перед мемориалом решено было выложить камнями, привезенными из мест, где находились лагеря и колонии ГУЛАГа. Стоимость скульптурной композиции составила около 300 млн рублей, средства на создание памятника были собраны в том числе за счет частных пожертвований. В свое время инициативу российских правозащитных организаций о возведении монумента поддержал и председатель Госдумы Вячеслав Володин. «Нельзя забывать или обходить памятью даже самые сложные, горькие и тяжелые периоды нашей истории. Уроки прошлого должны передаваться из поколения в поколение, а подобные трагедии никогда не должны повторяться в будущем», – отметил он.

– То, что для памятника выбрали, как вы выразились, «сложное место», наверное, делает еще более трудной задачу скульптора?

– Вообще я люблю сложные места. И наоборот, не люблю простые, очевидные. Потому что места неудобные, сложные рождают, как правило, неординарные идеи. Если ты мыслишь пространственно, если ты понимаешь, как можно использовать все, что есть на площадке, то сложность надо рассматривать как подарок судьбы, как шанс реализовать какие-то действительно интересные идеи.

Здесь есть, например, здание – сундук из стекла и бетона. Мне кажется, оно вполне может быть символом системы – неповоротливой, тяжеловесной. И я это использовал: здание стало частью монумента. Такой подход очень важен. «Китайские» здания на проспекте Сахарова идут по дуге, и я свою «Стену скорби» тоже поставил дугой. Конечно, это мало кто заметит, но для меня было важно соединить эти пространства – тем самым я как будто перешагиваю через Садовое кольцо…

Я часто слышу, что, мол, эта зона не приспособлена для такого памятника: вокруг суета, плотное движение по Садовому кольцу, колоссальный поток людей. Но я с этим не согласен: любая зона «приспособлена». Просто надо ее правильно оценить. На мой взгляд, это даже символично, что «Стена скорби» будет именно среди потока людей и автомобилей, потому что репрессии были везде, затронули все социальные слои.

«Помни – и этим все сказано»

– Как возник замысел памятника? Как вы пришли к тому, что это должна быть именно стена?

– Знаете, у меня все идеи рождаются в течение двух-трех минут – не больше. Это моя особенность. Если я услышал идею – я уже вижу ее воплощенной. Потом я пытаюсь проработать какие-то еще варианты, но, как правило, прихожу к изначальному.

Видимо, происходит какая-то чудовищная концентрация. Это очень волнительный момент, стрессовое состояние на самом деле. Но это счастье. Вообще есть два счастливых момента в работе скульптора: когда ты вдруг понимаешь, как будет выглядеть твоя работа, и когда ты все уже сделал, ткань, скрывавшая памятник от публики, упала и ты можешь идти пить шампанское. Все, что между двумя этими мгновениями, – это даже не ужас, а ужас-ужас-ужас!

Трудно, наверное, и представить, какой это ужас. Вы размер «Стены скорби» видели? И все это я сделал вот этими двумя руками. 90 тонн глины я вылепил.

– 90 тонн?

– Да. Зимой в неотапливаемом помещении лепил ледяную глину. Потом все это надо было сделать в гипсе, потом в воске и, наконец, отлить в бронзе. Далее нужно было собирать части, сваривать их. Там ведь 500 гигантских частей. Все это сделано за полтора года.

– Колоссально просто! На сегодняшний день это самое масштабное ваше произведение?

– Ну да. Масштабное – вы дали точное определение. Но масштабное даже не с точки зрения размера, хотя он весьма велик, но с точки зрения значимости. Я сделал то, о чем мечтали миллионы. Кто-то не дождался этого памятника, не дожил, умер с верой в то, что когда-нибудь этот скорбный монумент все-таки появится. Понимаете?

– Как вы себе представляете предназначение «Стены скорби»: это должно быть место уединенной молитвы частного человека либо мемориал все-таки будет неким символом национального покаяния?

– Пусть люди сами решают. Каждый человек. Я не настаиваю ни на чем. Я хотел сказать то, что лично я по этому поводу испытываю. А сколько людей, столько и мнений. Ради бога! Для кого-то «Стена скорби» станет символом покаяния, а у кого-то она будет вызывать чувство злости. Я вполне это допускаю. Кто-то будет обливать памятник краской, кто-то будет что-то писать, кто-то будет ругаться…

– Вы готовы к такому?

– Честно? Я готов ко всему. Меня это уже не интересует, мне это неважно. Я сделал свою работу, а дальше она начинает жить своей жизнью. Кто-то будет восхищаться? Хорошо. Кто-то будет ругать? Тоже хорошо. Не будут ругать – плохо, потому что это равнодушие…

Для меня же «Стена скорби» символизирует прежде всего память. «Помни» – это слово написано на монументе на 22 языках. Помни – и этим все сказано. А покаяние это, не покаяние – это дело сугубо личное.

«Он один из – не более»

– Если коротко сформулировать ваше отношение к Иосифу Сталину, каково оно?

– Я отношусь к нему как к тирану, как к кровопийце. Несмотря ни на какие его заслуги. Потому что я не согласен с теми, кто уверен, что все средства хороши для достижения цели.

– Как вы считаете, личность Сталина или все-таки сама эпоха породили то зло, помнить о котором призывает созданный вами монумент?

– Да я со Сталиным это вообще не связываю. Я уже устал от этого вопроса: Сталин, Сталин… Не это имеет для меня значение. Он один из – не более. Не было бы Сталина, был бы Троцкий, а не Троцкий, был бы кто-то еще – Иванов, Петров, Сидоров. Это неважно, понимаете? Важно то, что есть вещи, которые нельзя прощать. Есть решения, которые уничтожают целые народы, целые поколения, в том числе и будущие поколения. Вот что меня трогает во всей этой истории…

– Почему так получилось, что время не оставляло выбора: если не Сталин, то был бы Троцкий, если не Троцкий, то кто-то еще? Получается, не было альтернативы репрессиям?

– Я не готов выступать в роли историка, потому что обязательно допущу какие-то ошибки. Но, с моей точки зрения, есть определенное логическое развитие событий и начало этой цепочки стоит искать в революции, в Первой мировой войне, которые породили ожесточение, обесценили человеческую жизнь, вытащили на поверхность общественной жизни людей радикальных взглядов и не менее радикальных поступков.

Революция стала периодом перелома всего и вся, причем, я убежден, не в лучшую сторону. Новый мир был воздвигнут на костях. Это самая настоящая трагедия народа. Ведь когда уничтожают лучшие умы, не только представителей интеллигенции, но и простых людей – рабочих, крестьян, служащих, к чему это неизбежно должно привести? К бескультурью, ожесточению…

При этом я очень хорошо понимаю, что нельзя жить прошлым. Может быть, мы откроем этот памятник и хотя бы чуть-чуть снимем ту напряженность, которая есть внутри нас, хоть немного отгоним от себя чувство страха. Ведь оставшиеся еще с тех времен страх и неуверенность в себе – это огромный тормоз развития. У людей должна крепнуть надежда, что повторения уже не будет.

Беседовал Владимир Рудаков

Пять самых известных мемориалов жертвам репрессий

Фото: ИГОРЬ ЗОТИН/ИТАР-ТАСС

«Соловецкий камень»

В столице традиционным местом памяти жертв политических репрессий является монумент «Соловецкий камень», установленный в 1990 году на Лубянской площади, в сквере у Политехнического музея, напротив того здания, которое ранее занимал КГБ СССР. Огромный гранитный валун был привезен в Москву с Соловецких островов, где в 1920-х – начале 1930-х годов располагался СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения), затем одно из отделений Беломорско-Балтийского исправительно-трудового лагеря, а в 1937–1939 годах – СТОН (Соловецкая тюрьма особого назначения). Памятник был создан на средства правительства Москвы при участии художника-архитектора Сергея Смирнова, конструктора Виктора Корси и активистов общества «Мемориал».

«Маска скорби»

Памятник был открыт в День России, 12 июня 1996 года, в Магадане, у подножия сопки Крутая, где во времена ГУЛАГа находился перевалочный пункт «Транзитка», предназначенный для содержания заключенных, которых распределяли отсюда по колымским лагерям. Высота этого железобетонного монумента составила 15 м, площадь – 56 кв. м. Одна сторона памятника представляет собой маску, правый глаз которой – проем с тюремной решеткой, а из левого течет слеза, выполненная в виде условно изображенных, словно окаменевших навсегда человеческих лиц. С обратной стороны помещены неканоническое распятие и бронзовая скульптура скорбящей женщины. Внутри мемориала воссоздана камера-одиночка. Авторы памятника – скульптор Эрнст Неизвестный и архитектор Камиль Казаев. Монумент был установлен на средства правительства России, пожертвования ряда городов, личный вклад также внес Эрнст Неизвестный.

Два сфинкса

Самый известный питерский памятник жертвам политических репрессий был открыт на набережной Робеспьера (ныне Воскресенская), напротив тюрьмы Кресты, 28 апреля 1995 года. Это два бронзовых сфинкса, обращенных друг к другу, между которыми находится гранитный крест с проемом в виде тюремного окна. Тем, кто смотрит на профили сфинксов со стороны жилых домов на набережной, открываются лица двух молодых женщин, тем же, кто смотрит на них от Невы, со стороны Крестов, – профили изъеденных черепов. Авторы памятника – скульптор Михаил Шемякин и архитекторы Вячеслав Бухаев и Анатолий Васильев. Монумент был возведен на средства, выделенные мэрией Санкт-Петербурга, и собственные средства Михаила Шемякина.

«Исход и возвращение»

Одной из мрачных страниц истории политических репрессий в СССР стала депортация народов. Среди многих этнических групп, подвергшихся депортации, были калмыки. В память об этом 28 декабря 1996 года в столице Калмыкии городе Элисте открыли мемориальный комплекс «Исход и возвращение». Он состоит из нескольких элементов. Собственно памятник установлен на вершине искусственного кургана, а у его подножия на рельсах навеки остановился железнодорожный вагон, в каких депортированных перевозили в Сибирь. Здесь же 14 столбиков из гранита, на которых указаны годы ссылки калмыцкого народа, а там, где кончаются рельсы, находится мемориальный камень с высеченным на нем отрывком из стихотворения народного поэта Калмыкии Давида Кугультинова. Авторы мемориала – скульптор Эрнст Неизвестный и архитектор Сергей Курнеев. Создан он был на средства правительства Республики Калмыкии.

Бутовский крест

Русской Голгофой назвал патриарх Московский и всея Руси Алексий II Бутовский полигон – крупнейшее в Москве и ее окрестностях место расстрелов и захоронений жертв политических репрессий. Всего за период с 8 августа 1937 года по 19 октября 1938-го здесь было расстреляно свыше 20 тыс. человек: простые крестьяне, рабочие и служащие, представители интеллигенции, бывшие военные, общественные и государственные деятели, священники. Большой поклонный крест, установленный на Бутовском полигоне, был изготовлен в Соловецком монастыре из трех пород дерева – кипариса, кедра и сосны. Молебен около него впервые отслужили 8 августа 2007 года по завершении грандиозного крестного хода Соловки – Бутово. Путь от Соловецких островов до Москвы крест проделал по каналам, которые строились заключенными ГУЛАГа.

Подготовила Варвара Рудакова