Путешествие на седьмое небо

В 1967 году, к 50-летию Октябрьской революции, по всему Советскому Союзу вводились в строй самые разные объекты – городские кварталы, заводы и птицефабрики, устанавливались памятники Ленину. Однако самым выдающимся подарком стране к юбилею Великого Октября стала Останкинская телебашня

С тех пор многое кануло в Лету. А Останкинская телебашня и сегодня конструктивный феномен, мощное техническое устройство и один из символов Москвы. И по-прежнему – самая высокая точка страны. А в начале 1960-х район Останкино не вызывал никаких ассоциаций с телевидением. «Мы говорим – телевидение, подразумеваем – Шаболовка» – так обстояли дела.

К тому времени телевидение в Советском Союзе получило массовое распространение. Появились популярные телепрограммы, а руководство страны стало осознавать важную политическую роль этого эффектного рупора пропаганды. Не было человека, который не знал бы названия московской улицы Шаболовка, где располагался всесоюзный телевизионный и радиовещательный центр. В 1922 году здесь начала работу радиобашня, построенная по проекту выдающегося русского инженера, архитектора, изобретателя Владимира Шухова, – высотой около 160 метров вместе с длинным флагштоком. Изображение ажурной металлической Шуховской башни стало эмблемой советского телевидения.

Но телевизионщикам на Шаболовке стало тесно. Передатчик с антеннами, установленными на Шуховской башне, обеспечивал уверенный прием сигнала на расстоянии до 60 километров. Маловато! В 1957-м неподалеку от «гиперболоида инженера Шухова» соорудили вторую металлическую башню – высотой 110 метров (она простояла до 1984 года), на ней установили еще один передатчик, но стало ясно, что на этом технические возможности Шаболовки исчерпаны. Еще в середине 1950-х было принято решение строить современный, просторный телецентр и телебашню где-нибудь на окраине столицы, в одном из новых районов.

Где строить башню?

Проект назвали «Большая Москва». С ним связывали амбициозный план «сплошной телефикации СССР». Сначала башню планировали возвести на Ленинских горах (ныне Воробьевы горы). Но строительству могли помешать университетские корпуса, к тому же возникла идея воздвигнуть в тех краях Пантеон – Памятник вечной славы великих людей Советской страны. Пришлось искать для башни другое место. Кто-то предложил фундамент заброшенного Дворца Советов на месте снесенного храма Христа Спасителя. Но это центр города, не повторится ли ситуация с Шаболовкой? На Волхонке решили строить бассейн, а для телецентра нашли территорию на окраине.

Моссовет щедро выделил место для строительства – на юго-западе Москвы, в Черемушках. Там провели изыскания, составили строительный паспорт и даже приступили к планировочным работам. Одну из новых черемушкинских магистралей в 1958 году даже назвали улицей Телевидения! Проект телебашни к тому времени еще не был утвержден, но предварительные работы на месте бывшего сельского кладбища начались.

И тут против выступило Главное управление гражданского воздушного флота. Дело в том, что над Черемушками проходил «круг ожидания» самолетов единственного тогда крупного московского аэропорта – Внукова. 500-метровая вышка представляла опасность для летчиков. Никита Хрущев, любивший летать самолетами «Аэрофлота», внял уговорам и отменил строительство «Большой Москвы» на юго-западе. Для исторического объекта стали искать другую локацию…

Любопытно, что черемушкинская улица Телевидения получила новое название только в 1971 году. Ей присвоили гордое имя государственного деятеля Николая Шверника, скончавшегося в декабре 1970-го. А там, где планировалось строить телебашню, возвели Дом аспиранта и стажера – студенческое общежитие МГУ.

На выселках, у графа Шереметева

Строительство Останкинской телебашни. Москва, 1963 год (Фото: Наум Грановский / ТАСС)

Окончательное решение приняли в 1959 году: Останкино. Район окраинный, отдаленный от аэропорта и от правительственных магистралей. Телецентр было решено строить на месте садового питомника, к которому примыкали бараки и замусоренные пустыри. Далеко не самый фешенебельный район, но в то же время в пределах пешей досягаемости, в нескольких автобусных остановках от Останкина, такие образцовые оазисы советской культуры, как ВДНХ и проспект Мира.

Вокруг телевидения всегда клубился ворох слухов. Вот и про Останкино толковали: гиблое место, да и название – от слова «останки». Говорят, здесь располагалось кладбище для самоубийц, а когда-то – леса болотистые, раздолье для нечистой силы. Слухи вздорные, но многие и сегодня воспринимают их всерьез. Специалисты над этим только посмеивались: главное, что в Останкине подходящий грунт – моренный суглинок. И простор для современных построек имеется. Неподалеку – Шереметевский дворец (тогда Музей творчества крепостных) с живописным прудом, лодочная станция, изящная Троицкая церковь. Это тоже удобно: замечательная натура, пригодится для телесъемок. А что грязь – так это не беда. И не такие конюшни расчищали.

Пока московские власти решали, где строить башню, инженеры спорили о том, что это будет за конструкция. Ясно было, что она не имеет аналогов в Советском Союзе, но и зарубежные образцы следовало превзойти. После первых успешных опытов с запусками искусственных спутников Земли ученые уже говорили о международном обмене телепередачами по линии космической связи.

Главный по высоткам

Главный конструктор проекта Останкинской телебашни Николай Никитин (1907–1973)

Решать амбициозную задачу поручили выдающемуся инженеру-строителю Николаю Никитину. Он родился в Сибири, на родине сказочного Конька-горбунка – в Тобольске. В 12 лет Николай сконструировал печь для изготовления патоки из мерзлой картошки. Первое изобретение не принесло ни патента, ни денег, зато с тех пор он не сомневался, что в жизни нет ничего увлекательнее, чем труд инженера.

Никитин окончил Томский технологический институт (ныне Томский политехнический университет). Еще во время учебы он проявил себя как изобретательный расчетчик железобетонных конструкций: возглавлял студенческое конструкторское бюро, предложившее оригинальные проекты для Кузнецкого металлургического комбината.

В 1930 году Никитин стал инициатором строительства первого в стране здания из сборного железобетона. Это четырехэтажное общежитие в Новосибирске. Для реализации проекта Никитину удалось даже организовать производство железобетонных панелей.

Его не случайно сравнивали с Сергеем Королевым (который, как известно, жил неподалеку от Останкина). Конструкторы от бога, не считавшиеся с устоявшимися представлениями о возможностях техники, они рвались в будущее. Никитину было скучно в кругу привычных, апробированных технологий: «Только небывалое достойно воплощения. Сам изобрел – сам и построю. А вторичные проекты пусть осуществляют другие». Такой вот горделивый девиз. У них с Королевым был и общий учитель – Юрий Кондратюк (Шаргей). Королев многое почерпнул из «космических» работ Кондратюка, а Никитин работал бок о бок с великим теоретиком «межпланетных путешествий» в новосибирском особом проектном бюро № 14.

Смелые конструктивные решения быстро принесли Никитину славу. Ему поручили расчеты котлована для гигантского здания Дворца Советов в Москве. К началу войны, несмотря на его молодость, Никитина считали лучшим в стране специалистом по железобетонным конструкциям и по расчетам ветровых нагрузок… Он занимался «привязкой» эвакуированных заводов в сибирских городах.

Напряжение бетона

И вот новая задача – построить башню в полкилометра ростом. По расчетам, именно с такой высоты телевизионный сигнал мог охватить всю Московскую область. Подразумевалось, что башня будет металлической, как Шуховская или Эйфелева. А Никитин выдвинул смелое предложение – строить башню из бетона. Вариант беспрецедентный. К тому времени в Штутгарте только-только была возведена первая в мире бетонная башня, но она сравнительно невелика ростом – около 216 метров вместе с антенной. А Никитин предлагал 500-метровую конструкцию, представляющую собой высоченный полый цилиндр, который стягивают 149 вертикальных стальных тросов, расположенных внутри ствола башни. Материал – самый стойкий предварительно напряженный бетон. Красота и смелость замысла произвели сенсацию: кроме прочего, проектом предусматривался самый маленький в истории фундамент в соотношении с размерами сооружения. Его глубина не должна была превысить 4,6 метра: секрет в спрятанном в земле бетонном кольце диаметром около 70 метров и с толщиной стен примерно в 10 метров. И на этой шайбе удержится полукилометровая громада весом 32 тыс. тонн? Мало кто поверил в надежность этого расчета. Никитин парировал: «Человек при его росте в пропорции имеет куда более слабую опору на ступни, но он при этом еще и ходит!» Когда его спросили, сколько простоит башня, конструктор не задумываясь ответил: «Лет триста».

Он подкупил комиссию лифтами. В бетонный корпус легко помещалось несколько скоростных лифтов. Это же колоссальная экономия времени по сравнению с экстремальным передвижением по стальной башне! Споров и поправок оставалось немало, но в целом проект Никитина одобрили.

Конструкция Останкинской телебашни уникальна, и во многом она определила ее внешние пропорции. Никитину виделась перевернутая лилия – цветок с крепкими лепестками и толстым стеблем. Попробуйте поставить лилию на лепестки!

Но нельзя недооценивать и труд архитекторов. Конструктор передал чертежи зодчему Леониду Баталову: «Я тебе принес торшер, делай из него архитектуру!» Баталов придал башне запоминающийся силуэт, а главное – при всей массивности она не выглядит тяжеловесно. Дом-ракета – такой образ родился у архитекторов. Баталов предложил сделать две трети башни свободными от подвесок, поместив первую площадку уже на высоте. Это создает впечатление легкости. А что делать с основанием, которое называли то «юбкой», то «стаканом»? Баталов прорезал его четырьмя высокими арками. Силуэт получился узнаваемый – ракета на старте. Останкинская башня стала самым сильным архитектурным символом космического века.

Изобретения не закончились на стадии проекта. Никитин был новатором и в строительных технологиях. Специально для сооружения бетонного ствола придумали уникальное самоподъемное устройство, благодаря которому башня, как тогда говорили, «сама себя за волосы тянет». Останкинская ракета подрастала со средней скоростью 64 сантиметра в сутки.

Шла грандиозная стройка. Недаром родилась легенда, что в одном из котлованов для телецентра строители забыли, а потом и замуровали целый бульдозер. Строительство курировал Алексей Косыгин, с 1964 года председатель Совета министров, с которым Никитину удалось найти общий язык. Однажды руководителей проекта предупредили: ожидается приезд «человека очень значительного, но ничего не стоящего». За витиеватой формулировкой подразумевали отставного главу партии и правительства Никиту Хрущева. Отставник жил на даче, редко наезжал в Москву, но останкинскую стройплощадку навестил.

Башню строили около семи лет, хотя несколько раз процесс прерывался из-за напряженных согласований. Непосредственно монтажные работы продолжались не более четырех лет. Для столь сложного объекта это оперативно. В последние месяцы строительства Никитин любил подниматься на смотровую площадку. Закуривал там, на высоте. Так он праздновал воплощение мечты. Никитин в разные годы разрабатывал конструкции для таких престижных объектов, как Университет на Ленинских горах, Дворец культуры и науки в Варшаве, Ленинский мемориал в Ульяновске, монумент «Родина-мать зовет!» в Волгограде. Получал премии, но к деньгам относился рассеянно, не замечал их. Казалось, он не нуждался ни в личном автомобиле, ни в даче, ни в других тогдашних атрибутах респектабельности. Он существовал в мире инженерных замыслов и редко из него выныривал. Зато его замыслы воплощались.

В январе 1967-го журнал «Советское радиовещание и телевидение» восторженно рапортовал: «Сейчас она взметнулась почти на 400 метров. На 385-метровой отметке башня сделала паузу, чтобы набрать дыхание. Именно там кончилась ее железобетонная часть. А дальше – монтаж стального оцинкованного конуса – антенны. И когда своей последней точкой она проткнет небо, высота достигнет 533 метров! Да, 533, а не 525, как предполагалось раньше по проекту. Это маленький сюрприз конструкторов. Но он позволит радиотелефонам действовать в радиусе 100 километров вместо 60, рассчитанных первоначальным проектом». В итоге высота башни достигла 540 метров (с флагштоком). На тот момент это было самое высокое здание в мире. Да и сегодня, через 50 лет, башня остается высочайшим сооружением Европы и России.

«Что-то в этом библейское…»

Общесоюзная радиотелевизионная передающая станция имени 50-летия Октября – таким было официальное название Останкинской телебашни до 1991 года (Фото: РИА Новости)

Когда настало время принимать работу, генеральный секретарь ЦК КПСС и глава правительства СССР, чтобы не делиться лаврами, приехали на башню вместе. Леонида Брежнева особенно интересовал трехэтажный ресторан, вращающийся вокруг своей оси на головокружительной высоте (328–334 метра!). Продукты и готовые блюда туда доставляли на техническом лифте с кухни, которую обустроили на несколько этажей ниже. «Как этот ресторан назвали?» – спросил Леонид Ильич, рассматривая добротное оформление зала. Кто-то ответил: «Седьмое небо». «Что-то в этом библейское», – заключил партийный вождь.

Тут же определили цену за входной экскурсионный билет на башню. Рубль! Косыгин быстро в уме произвел расчет: «Три тысячи народу в день – три тысячи рублей. Девяносто тысяч в месяц, миллион в год. Половину – в бюджет башни, половину – государству». Однако, когда башню открыли для посетителей, входной билет стоил целых два рубля. Недешево по тем временам (для сравнения, стоимость билета в Исторический музей составляла 30–40 копеек). Но посмотреть было на что: одна смотровая площадка чего стоила!

Внутри башни оборудовали разнообразные службы. На заоблачной высоте ее опоясывают 15 балконов, на которых установлены приемно-передающие антенны, прожекторы подсветки и красные сигнальные огни. Заработала и метеорологическая станция. А на 31-м, «секретном» этаже разместились системы спецсвязи, которой пользовались руководители страны.

Останкинская телебашня стала главным громоотводом Москвы. Во время гроз ее шпиль притягивает множество молний, вдоль фундамента башни вкопан мощный пояс заземления. Удары молний уходят в грунт, а фотографы ловят эффектные ракурсы: электрические разряды, разлетающиеся от телебашни. Много лет на башне работала лаборатория по исследованию молний Института имени Г.М. Кржижановского.

К революционному юбилею был выпущен и первый советский серийный цветной телевизор – «Рубин-401». Цветные телевизоры в 1967-м были диковинкой. Их специально располагали в витринах крупных магазинов, чтобы прохожие могли наблюдать за первыми цветными эфирами… Появились в продаже сувенирные радиоприемники и ночные светильники «Останкинская башня».

В апреле 1971 года над Москвой пронесся сильнейший ураган – такие в наших краях случаются раз в сто лет. В тот день амплитуда колебаний башни достигла максимальной зарегистрированной величины – 3,5 метра. А по расчетам допускались отклонения до 12 метров. Вот такой запас прочности. Никитин ликовал: ураган засвидетельствовал надежность конструкции.

В дальнейшем башня пригодилась и для развития технологий, которых в 1967-м еще просто не существовало. В начале 1990-х Останкинскую телебашню стали активно использовать операторы мобильной связи. А в 2000 году башня горела. Под огнем лопнули 120 из 149 тросов – основа всей конструкции. Но башня устояла. А после ремонта стала еще надежнее и уютнее. 50 лет – да это же только начало истории!

Евгений Тростин

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

СОРОКИН И.В. Покорение высоты. М., 1983

Сказание о великом конструкторе. Сборник трудов Н.В. Никитина и воспоминаний о нем. / Под ред. Л.И. Шмаль. М., 2007