«Не человек, а стихия»

Что заставило боевого генерала Лавра Корнилова поднять оружие против власти, которой он присягал? Возможно, ключ к ответу на этот вопрос дает его непростая биография.

Генерал-лейтенант Лавр Корнилов на наблюдательном пункте. Апрель-май 1917 года (Фото предоставлено М. Золотаревым)

В биографии Корнилова по-прежнему немало белых пятен. Неясно, где он родился – в Усть-Каменогорске или в соседней станице Каркаралинская, куда после увольнения с чиновничьей службы переехал его отец Егор (Георгий) Николаевич. Неизвестно имя его матери – то ли крещеная казашка Мария (Марьям), то ли казачка Прасковья, имевшая в предках калмыков. И это еще далеко не все версии о происхождении генерала.

«Скромный и застенчивый офицер»

Ровесник Ленина (как и большевистский вождь, он родился в 1870 году), Лавр Корнилов унаследовал от родителей азиатские скулы, умение держаться в седле и горячий нрав, скрытый за внешней невозмутимостью.

«С первых шагов учения он был гордостью семьи», – вспоминала его сестра Анна (всего в семье было восемь детей). Она отмечала: «Подростком он был очень застенчив и выглядел даже угрюмым. Уйдут его товарищи на детский вечер, а Лавр усаживается за задачи или читает про какое-нибудь путешествие».

О путешествиях он мечтал с детства, а пока с отличием окончил Сибирский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге. Первого ученика курса похвалил сам император, а военный министр Алексей Куропаткин предложил ему службу в Средней Азии. Там Корнилов, в отличие от многих русских, быстро прижился, увлеченно изучал местные языки, но уже через два года вернулся в столицу – в Академию Генерального штаба. Будущему соратнику по Добровольческой армии Африкану Богаевскому он запомнился как «скромный и застенчивый офицер, худощавый, небольшого роста, с монгольским лицом», который «был малозаметен и только во время экзаменов сразу выделился блестящими успехами». Тогда же, еще учась в академии, он женился на дочке титулярного советника Таисии Владимировне Марковиной – «хорошенькой маленькой женщине», мечтавшей, как и ее муж, о большой семье. Однако у них было только двое детей – дочь Наталья и сын Георгий (Юрий), которые после революции оказались в эмиграции, где дожили до преклонных лет.

Зато другая мечта Корнилова – о путешествиях – сбылась на все сто. Окончив академию, он вернулся на Восток, где принял участие в «Большой игре» российских и британских спецслужб.

Для начала в обличье туркменского пастуха Корнилов пробрался в построенную англичанами афганскую крепость Дейдади и нарисовал ее подробный план. Но вместо награды получил выговор за неоправданный риск, ведь в случае поимки его ждала мучительная казнь.

Новое столетие он встретил в Восточном Туркестане – огромной и почти неизученной провинции Китая, которую изъездил из конца в конец. По своей привычке Корнилов переоделся купцом и свободно общался с местными жителями, что позволило ему написать книгу, вызвавшую интерес во всем мире. Наградой стали орден Святого Станислава III степени и новое задание – сбор материалов в пустыне Деште-Наомид (в переводе – «Пустошь отчаяния») на границе Персии и Афганистана. «Все путешественники, пытавшиеся прежде изучить этот опасный район, погибали от нестерпимой жары, голода и жажды», – писал Корнилов. Он выжил и опубликовал очередную книгу, а потом отправился в Индию – изучать достопримечательности, а заодно наносить на карту позиции британских войск.

«Он всегда был впереди»

С началом Русско-японской войны Корнилов попросился на фронт. За выход из вражеского окружения под Мукденом был награжден орденом Святого Георгия IV степени и произведен в чин полковника. А по окончании войны служил в Генеральном штабе, где сошелся с группой офицеров, строивших планы преобразований не только в армии, но и в стране. Как вспоминал сослуживец Корнилова Юрий Галич, «в борьбе самодержавия с представительным учреждением в лице Думы он находился, бесспорно, на стороне последней».

В 1907-м Корнилов получил новое назначение: как военный агент в Китае за четыре года он проехал по этой стране тысячи километров, отметив ее громадный нераскрытый потенциал и указав, что в будущем она может стать серьезной угрозой для России. На родину Корнилов вернулся через Монголию, опять под видом купца и опять собрав ценные сведения для науки и военной разведки. До Первой мировой войны он служил на Дальнем Востоке, а потом был отправлен на фронт командовать 48-й пехотной дивизией, вскоре получившей прозвище Стальная.

Генерал Антон Деникин, в те годы подружившийся с Корниловым, впоследствии писал: «Главные черты Корнилова-военачальника – большое умение воспитывать войска; решимость и крайнее упорство в ведении самой тяжелой, казалось, обреченной операции; необычайная личная храбрость; наконец, высокое соблюдение военной этики».

Начальник (и недоброжелатель) Корнилова генерал Алексей Брусилов тоже отдавал ему должное: «Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат». «Корнилов – не человек, а стихия!» – воскликнул австрийский генерал Рафт, взятый Корниловым в плен силами небольшого отряда во время внезапного наступления. Многие, правда, отмечали, что храбрость Корнилова чаще ведет к поражениям и значительным потерям, чем к победам. Весной 1915-го он, уже генерал, оторвавшись в атаке от основных сил армии, был окружен австрийцами и взят в плен. Только летом следующего года ему удалось бежать: санитар-чех добыл ему австрийский мундир и документы. Дома его встретили как героя. Пока он отдыхал и лечился, случилась Февральская революция.

«Пленных не брать!»

Корнилов, как и многие высшие офицеры, присягнул новой власти и был назначен командующим войсками Петроградского военного округа. Именно ему поручили арестовать царскую семью. И хотя он обращался с императрицей весьма вежливо и заслужил ее благодарность, монархисты впоследствии так и не смогли ему простить исполнение этого поручения.

Вместе с военным министром Александром Гучковым Корнилов пытался спасти армию от разложения, но не преуспел в этом. Деникин писал: «Его хмурая фигура, сухая, изредка лишь согретая искренним чувством речь… не могли ни зажечь, ни воодушевить петроградских солдат». После отставки Гучкова Корнилов попросился на Юго-Западный фронт, где готовилась наступательная операция. Удар 8-й армии под его командованием смял позиции противника, однако другие части не пришли ей на помощь. В результате наступление провалилось.

По настоятельной просьбе военного руководства премьер-министр Александр Керенский 19 июля (1 августа) 1917 года заменил главнокомандующего Брусилова на Корнилова. По словам одного из современников, Керенский рассуждал так: «Опасные в случае успеха качества идущего напролом Корнилова при паническом отступлении могли принести только пользу. А когда мавр сделает свое дело, с ним можно ведь и расстаться…»

Фото предоставлено М. Золотаревым

Расстаться мирно не получилось: стремясь укрепить дисциплину в армии, новый главковерх не смог избежать соблазна навести порядок и в охваченной анархией стране. Но его ждало обвинение в мятеже. Давний товарищ Корнилова генерал Михаил Алексеев лично арестовал его в Ставке и отправил в Быховскую тюрьму. Там подавленный неудачей генерал оставался до ноября 1917 года, пока новый главковерх Николай Духонин, который вскоре сам будет убит большевиками, не освободил его, чтобы спасти от расправы.

В одиночку, переодевшись – опять! – крестьянином, Корнилов пробрался на Дон, куда прибывали многие офицеры, готовые бороться против советской власти. Помирившиеся Корнилов и Алексеев создали Добровольческую армию, которую поддержал донской атаман Алексей Каледин. Гибель атамана и победа красных заставили 4 тыс. добровольцев в феврале 1918 года покинуть Ростов-на-Дону и отправиться в «Ледяной» поход. Пока они с боями прорывались с Дона на Кубань, красные взяли столицу края Екатеринодар (ныне Краснодар), которую теперь предстояло отбить.

Корнилов снова оказался в своей стихии. Он вел войска в бой, видел перед собой врага и в приказах не раз повторял: «Пленных не брать!» При осаде города генерал устроил штаб в казачьей хате на возвышенности, которую обстреливали красные. На просьбы перебраться в другое место он не реагировал, привычно игнорируя опасность. 13 апреля 1918 года в горницу, где находился Корнилов, влетел снаряд; генерал был тяжело ранен и умер через несколько минут. Отступая, белые похоронили его в соседней деревне, но вскоре большевики выкопали тело, отвезли в Екатеринодар и там прилюдно сожгли. Таисия Владимировна Корнилова пережила мужа всего на полгода.

Вадим Эрлихман,кандидат исторических наук