Финские котлы

«Маленькая победоносная война», на которую рассчитывало советское командование на территории Финляндии, обернулась военными неудачами, стоившими жизни десяткам тысяч солдат и командиров Красной армии

Советско-финляндская война осталась в истории «незнаменитой» не только на фоне куда более масштабной и трагичной Великой Отечественной. Ее намеренно замалчивали, чтобы скрыть поражения, понесенные в боях с финнами. В отличие от Карельского перешейка и прионежского направления, где Красной армии удалось добиться перелома, боевые действия в Приладожье и Северной Карелии привели к окружению и тяжелым потерям ряда соединений. Вместо намеченных двух недель война продлилась 105 дней и закончилась успешно только благодаря численному и огневому превосходству советской стороны.

Схватка в дебюте

В планах советского командования действовавшей в Приладожье 8-й армии и 9-й в Приполярье отводилась особая роль. Предполагалось, что их успешное наступление позволит выйти в тыл главных сил финской армии, оборонявших Карельский перешеек, и прорваться к Ботническому заливу, что лишило бы Финляндию связи со Швецией, откуда поступали оружие и добровольцы.

В начале боевых действий Красная армия стремилась максимально продвинуться в глубину на второстепенных направлениях. Дальше других, примерно на 100 км, в первую неделю войны продвинулась 139-я стрелковая дивизия 8-й армии, достигшая к вечеру 7 декабря 1939 года восточного берега озера Ала-Толваярви. Чтобы вынудить противника покинуть позиции, командир дивизии комбриг Николай Беляев сформировал обходные отряды, однако один из них, как сказано в журнале боевых действий, «блудил и не выполнил боевой задачи», а второй по приказу вышестоящего командования вернулся к главным силам. К этому моменту финское командование начало перебрасывать резервы для контрударов по советским частям.

Финны применяли свою любимую «тактику клещей», отрезая наши подразделения друг от друга и уничтожая поодиночке. Против 139-й дивизии действовал 16-й пехотный полк подполковника Ааро Паяри. В ночь на 13 декабря его подразделения обошли с флангов поредевшие роты 139-й дивизии, начавшие беспорядочный отход. В ходе боев, продолжавшихся до 17 декабря, 139-я и прибывшая на фронт 14 декабря 75-я стрелковая дивизия комбрига Семена Недвигина отошли на 50–70 км. По данным штаба 139-й дивизии, ее части с 8 по 17 декабря потеряли 718 человек убитыми, 1570 ранеными и 1089 пропавшими без вести. На поле боя остались 2247 винтовок, около 400 пулеметов, 22 пушки.

За поражение Беляева сняли с должности, его заменил начальник штаба 1-го корпуса комбриг Павел Понеделин. Тем не менее 75-я и 139-я дивизии, вопреки утверждениям некоторых публицистов, не были разгромлены и сумели пробиться к своим. Удалось избежать окружения и 122-й дивизии 9-й армии (ею командовал полковник Петр Шевченко). После боев у поселка Иоутсиярви 19–20 декабря она отошла на 15–20 км, но сохранила вооружение и, понеся небольшие потери, заняла прочную оборону в районе Мяркярви.

«Голод. Цинга. Смерть»

Несвоевременная реакция советского командования на угрозу флангам и коммуникациям приводила и к более тяжелым поражениям. На участке 8-й армии главный удар с целью занятия города Сортавала и выхода в тыл оборонительных позиций на Карельском перешейке наносили 18-я и 168-я стрелковые дивизии и 34-я легкотанковая бригада. К 10 декабря их части, преодолевая сопротивление подразделений прикрытия, заняли Питкяранту и, продвинувшись на 45–50 км, вышли в район Леметти.

18 декабря части 168-й дивизии заняли селение Вуорилампи примерно в 35–40 км северо-западнее Питкяранты, но это был их последний успех. По мере накопления сил финны, пользуясь разрывами в боевых порядках, просачивались в ближайший тыл, прерывая коммуникации дивизий и нападая на колонны снабжения. 28 декабря им удалось полностью прервать сообщение по дороге Лаваярви – Леметти, что привело к окружению продвигавшихся вдоль Ладоги советских войск. Попытка командования 56-го стрелкового корпуса выбить финнов с дороги силами сводного отряда, усиленного танками, не увенчалась успехом. Неудачно завершилась и попытка пробить коридор к окруженным со стороны 168-й стрелковой дивизии. Напротив, финнам удалось рассечь надвое гарнизон Леметти, имевший более 100 танков и значительные силы пехоты. Командование соединений не пыталось вырваться из окружения, надеясь на помощь извне, но ее не было.

Тем не менее 168-я дивизия сохранила единый район обороны и с помощью командования 8-й, а затем 15-й армии наладила «Дорогу жизни» по льду Ладожского озера, что позволило ей удержать позиции и сохранить значительную часть личного состава и боевой техники. Трагичнее сложилась судьба оказавшихся в окружении частей 18-й стрелковой дивизии и 34-й легкотанковой бригады, которые насчитывали около 15 тыс. человек. 16–19 января 1940 года финны в ходе контрнаступления отбросили советские войска к Питкяранте и разделили окруженных на шесть отдельных гарнизонов. Самыми крупными из них были Леметти-южное и «КП четырех полков» – двух стрелковых и двух артиллерийских.

Зимой 1939–1940 годов «генерал Мороз» был не на русской стороне. С конца января гарнизоны жаловались на острую нехватку продуктов. 2 февраля финны уничтожили гарнизон Леметти-северное, где захватили 700 пленных и 32 танка (в основном неисправных); в Леметти-южное прорвались лишь 20 бойцов и командиров. 5 февраля штаб 8-й армии получил радиограмму от гарнизона «Развилка дорог»: «Положение тяжелое, лошадей съели, сброса не было. Больных 600 человек. Голод. Цинга. Смерть».

8 февраля бомбардировщики ТБ-3 и По-2 сбросили окруженным значительную партию продуктов, что несколько улучшило положение бойцов. В конце концов гарнизон Лаваярви прорвал окружение и 16 февраля соединился с главными силами. К своим вышли 810 человек с 34 пулеметами. 280 человек погибли и пропали без вести, тяжелое оружие уничтожили перед прорывом. Днем раньше противник атаковал гарнизон «КП четырех полков». В ночь на 18 февраля его подразделения численностью около 1700 человек пытались прорваться в район обороны 168-й дивизии, однако их почти полностью уничтожили: к своим вышли лишь 30 человек. Успехи давались финнам нелегко: их части также несли тяжелые потери. Например, с 26 декабря 1939 года по 1 февраля 1940-го 2-й батальон 36-го пехотного полка потерял убитыми и ранеными 305 человек из 759.

23 февраля был уничтожен советский гарнизон у озера Сариярви. После войны в районе, занятом одним из батальонов 18-й стрелковой дивизии, нашли 131 труп и две братские могилы. 26 февраля штаб 56-го корпуса получил паническую радиограмму из Леметти: «Вчера три ТБ развернулись и улетели, ничего не сбросили. Почему морите голодом? Окажите помощь, иначе погибнем все». Командующий 15-й армией командарм 2-го ранга Владимир Курдюмов рекомендовал окруженным успокоиться, но через два дня разрешил прорваться к главным силам. Однако прорыв организовали плохо: исправные танки не использовали для огневой поддержки, а тяжелораненых оставили в землянках на милость врагу. Финны жестоко расправились с беззащитными бойцами: сожгли их в землянках и зверски замучили нескольких захваченных в плен политработников.

Прорыв удался лишь одной колонне: начальник штаба 18-й стрелковой дивизии Зиновий Алексеев вывел к своим более 1200 человек, в том числе раненого комдива Григория Кондрашева, которого в августе 1940 года осудили за преступное бездействие и расстреляли. Вторая колонна была разгромлена, возглавлявшие ее командир 34-й легкотанковой бригады Степан Кондратьев и начальник политотдела 18-й дивизии Исаак Гапанюк застрелились. Финнам удалось захватить боевое знамя дивизии.

Драма в Приполярье

Не менее сложно складывалась ситуация для войск 9-й армии, действовавших в Северной Карелии. В первые дни соединения армии не встречали серьезного сопротивления уступавших им в силах финских частей. Но к 17 декабря, когда 163-я стрелковая дивизия заняла Суомуссалми, финская Ставка перебросила на север 9-ю пехотную дивизию и 1-ю пехотную бригаду. 18 декабря части последней контратаковали в лоб 54-ю горнострелковую дивизию, но получили отпор и отошли на Нурмес, где начали перегруппировку, чтобы обойти советские части с флангов.

21 декабря финским лыжным группам удалось выйти на коммуникации 54-й дивизии, уничтожить часть тыловых обозов и создать угрозу окружения основных сил. В течение нескольких последующих дней батальоны 25-го и 305-го стрелковых полков при поддержке полковой артиллерии и 312-го танкового батальона пытались прорвать оборону противника, занявшего позиции на 25-м километре дороги на Важенваара, но безуспешно. Лишившись подвоза боеприпасов, 163-я дивизия начала отход. Если бы не стойкость 81-го горнострелкового полка, прикрывавшего фланги, дивизия могла понести и более тяжелое поражение. С начала войны она потеряла 890 человек убитыми, 1415 ранеными, более 450 пленными и пропавшими без вести и около 300 обмороженными, а также 130 пулеметов, 17 пушек разных калибров и 140 автомашин. Особенно тяжелые потери понес 662-й стрелковый полк, командир которого Дмитрий Шаров и комиссар Александр Подхомутов бросили его в самом начале боя и ушли лесами в тыл. После выхода из окружения главных сил дивизии они попали под суд, сознались в доведении полка до небоеспособного состояния и были расстреляны.

1 января финские части атаковали 146-й стрелковый полк 44-й дивизии. Первую атаку удалось отбить, но ночью финны вновь атаковали полк и окружили его, перерезав важенваарскую дороry в двух местах. Серия атак, предпринятых 3 января для прорыва окружения, не достигла цели. Движению ударных подразделений мешали скопившиеся на дороге обозы. Кроме того, саперный и разведывательный батальоны, чье участие в бою было крайне важно, выгрузились последними и оказались в хвосте колонны. 4 января противник перехватил дорогу еще в двух местах ближе к границе и отрезал ударную группу от основных сил дивизии.

5 января военный совет 9-й армии приказал командиру дивизии Алексею Виноградову пробиваться к 19-му километру дороги, полагая, что он занят нашими войсками, но финны укрепились уже и там. Следующие сутки дивизия продолжала вести бой в окружении, пытаясь вывести людей, тяжелое вооружение и технику. Получив разрешение штаба армии «действовать по собственной инициативе», Виноградов отдал приказ выводить людей с северной стороны дороги, приведя в негодность матчасть. Командир финской 9-й пехотной дивизии генерал Ялмар Сииласвуо писал о событиях 6 января: «Паника окруженных все росла, у противника больше не было совместных и организованных действий… Лес был полон бегающими людьми».

К вечеру 7 января уцелевшие группы бойцов и командиров во главе с Виноградовым прибыли в Важенваара. Выход из окружения продолжался в течение нескольких дней. По данным штаба 44-й стрелковой дивизии, за период с 1 по 7 января дивизия потеряла 1001 человека убитыми, 1430 ранеными, 2243 пропавшими без вести. На поле боя осталось более 5500 винтовок, револьверов и пистолетов, около 350 пулеметов, 30 45-миллиметровых и 40 76-миллиметровых пушек, 17 122-миллиметровых гаубиц, 14 минометов и 37 танков. Сииласвуо вспоминал: «Мы захватили немыслимое количество военных материалов, о которых не могли мечтать даже во сне. Досталось нам все вполне исправное, пушки были новые, еще блестели». «Победа при Суомуссалми», как ее называли в Финляндии, подняла боевой дух финнов и окончательно похоронила советские планы прорыва к Ботническому заливу.

11 января военный трибунал приговорил Виноградова, его начальника штаба Онуфрия Волкова и начальника политотдела Ивана Пахоменко к расстрелу. Приговор привели в исполнение перед строем уцелевших бойцов и командиров соединения.

Финальный перелом

Нанеся поражение 44-й и 163-й дивизиям, командование Лапландской группы финнов активизировало действия против 54-й стрелковой дивизии. Ее коммуникации были окончательно перерезаны к началу февраля, а занятый ею район расчленен на восемь отдельных гарнизонов. Командование 9-й армии пыталось деблокировать дивизию: 30 января группа в составе 11-гo инженерного и 3-го и 17-гo лыжных батальонов перешла в наступление, но из-за скверного управления войсками и потери связи между подразделениями была разгромлена 4–5 февраля. 11 февраля еще одну попытку прорыва окружения предприняла лыжная бригада полковника Вячеслава Долина в составе 9-го, 13-го и 34-го батaльoнoв. Она понесла поражение в боях с финскими лыжниками, погиб и сам Долин. Батальоны, участвовавшие в этих операциях, потеряли 1274 человека убитыми, 903 ранеными, 583 пропавшими без вести и 323 обмороженными.

29 февраля в наступление перешла Ребольская оперативная группа 9-й армии. Продвижение было медленным, однако активизация советских войск вынудила финнов оттянуть часть сил и ослабить натиск на гарнизоны 54-й горнострелковой дивизии. Предпринятая в начале марта противником попытка уничтожить окруженную дивизию не увенчалась успехом: финнам удалось разгромить лишь один из гарнизонов и нанести поражение еще одному, остальные шесть сумели отразить неприятельские атаки. Всего 54-я горнострелковая дивизия за время войны потеряла 2118 человек убитыми, 3732 ранеными и 573 пропавшими без вести – более 60% штатного состава.

Большинство оказавшихся в окружении бойцов и командиров Красной армии проявили мужество и стойко переносили голод, холод и другие тяготы войны. 11 февраля, подтянув резервы, советские войска перешли в новое наступление на Карельском перешейке и прорвали наконец линию Маннергейма, вынудив финское правительство просить о мире.

Логика Сталина

Почему СССР объявил войну Финляндии и почему война началась в крайне неблагоприятных условиях финской зимы? Вот как отвечал на этот вопрос Иосиф Сталин 17 апреля 1940 года, выступая на совещании начальствующего состава Красной армии

Правильно ли поступили правительство и партия, что объявили войну Финляндии? Этот вопрос специально касается Красной армии.

Нельзя ли было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было. Невозможно было обойтись без войны. Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны. Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское – это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против советской власти.

Вот вам оборонное и политическое значение Ленинграда как центра промышленного и как второй столицы нашей страны. Вот почему безопасность Ленинграда есть безопасность нашей страны. Ясно, что, коль скоро переговоры мирные с Финляндией не привели к результатам, надо было объявить войну, чтобы при помощи военной силы организовать, утвердить и закрепить безопасность Ленинграда и, стало быть, безопасность нашей страны.

Второй вопрос: а не поторопились ли наше правительство, наша партия, что объявили войну именно в конце ноября – в начале декабря, нельзя ли было отложить этот вопрос, подождать месяца два-три-четыре, подготовиться и потом ударить? Нет. Партия и правительство поступили совершенно правильно, не откладывая этого дела, и, зная, что мы не вполне еще готовы к войне в финских условиях, начали активные военные действия именно в конце ноября – в начале декабря. Все это зависело не только от нас, а, скорее всего, от международной обстановки. Там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло – когда же решать вопрос о Ленинграде, если не в таких условиях, когда руки заняты и нам представляется благоприятная обстановка для того, чтобы их в этот момент ударить?

Было бы большой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там война на Западе, поставить и решить вопрос о безопасности Ленинграда. Отсрочить это дело месяца на два означало бы отсрочить это дело лет на 20, потому что ведь всего не предусмотришь в политике. Воевать-то они там воюют, но война какая-то слабая: то ли воюют, то ли в карты играют.

Вдруг они возьмут и помирятся, что не исключено. Стало быть, благоприятная обстановка для того, чтобы поставить вопрос об обороне Ленинграда и обеспечении безопасности государства, была бы упущена. Это было бы большой ошибкой.