Александр, Авраам и другие официальные лица

Что общего у русского императора Александра II и американского президента Авраама Линкольна? Можно ли сравнивать отмену крепостного права в России с освобождением рабов в Соединенных Штатах Америки? Об этом и многом другом в интервью «Историку» рассказал кандидат исторических наук Дмитрий Олейников

«Крайности сходятся». Карикатура из лондонского журнала Punch 1863 года выставляет американского президента и русского царя тиранами. Авраам Линкольн обращается к Александру II со словами: «Я вижу, мы оба в одинаковой ситуации: ты со своими поляками, я с мятежниками-южанами»

Долгие годы Дмитрий Олейников занимается русской историей XIX века. Его перу принадлежат блестяще написанные биографии Николая I и графа Александра Бенкендорфа, один из самых интересных вузовских учебников по данной эпохе – «История России с 1801 по 1917 год». Но относительно недавно он обратился к сравнительной истории и «перепрыгнул океан», выпустив в серии «ЖЗЛ» биографию американского президента Авраама Линкольна…

Фото: Наталья Львова

Император и президент

– Почему вы, будучи специалистом по русскому XIX веку, решили заняться биографией американского президента? Что, параллели настолько очевидны?

– Самая большая империя и самая большая республика, освоение Сибири и освоение Запада, «фронтир» и «колонизация», проблема крепостных и проблема рабов, царь-освободитель и президент-освободитель – чем не параллели? Двум странам в тот момент нечего было делить, вопрос об Аляске для второй трети XIX века был не настолько важен, да и возник он уже после смерти Линкольна.

В политических играх после Крымской войны, когда Великобритания и Франция были явными противниками России на международной арене, русской дипломатии нужно было делать упор на другие страны. В Европе таковой стала Германия, а за пределами Европы – США. Из сочетания политической необходимости и моральной симпатии к противникам рабовладения сложилась поддержка федерального правительства США, сочувствие к северянам в Гражданской войне, результатом чего даже стала отправка им на помощь русских эскадр в 1863 году.

Интересно, что английская печать в своих карикатурах ставила тогда Линкольна и Александра II на одну доску и обоих представляла… тиранами! Русского императора – за подавление мятежных поляков, а президента США – за угнетение мятежных южан.

– А как же освобождение?

– Освобождение крестьян и рабов в этом случае уходило «за кадр». Вот ведь парадокс: Англия декларировала, что «британец никогда не будет рабом», и в то же время поддерживала рабовладельческие штаты! Впрочем, подоплека такого несоответствия понятна: прекращение – из-за войны и блокады – потоков хлопка, шедших из южных штатов в Великобританию, оказывало весьма негативное влияние на британскую экономику. Соответственно, у южан была надежда, что их признают, им окажут военную помощь англичане – дабы утолить вызванный войной хлопковый голод на английских фабриках.

Однако Прокламация об освобождении рабов Юга, выпущенная Линкольном в 1863 году, сделала дальнейшую поддержку южан со стороны британцев невозможной. Ведь если до того речь шла о «тирании Севера и свободе Юга», то теперь вопрос увязывался в первую очередь с рабством, а англичане считались тогда «главными борцами с рабством» во всем мире.

– Есть и еще одна параллель, гибель обоих – Линкольна в 1865 году, а Александра в 1881-м…

– Разумеется, очевидна параллель и в схожем конце двух правителей: оба были убиты «в отместку» за свою деятельность. Хотя мотивация все же была разная: «приговорившие» Александра II народовольцы считали, что он не довел до конца крестьянскую реформу, а убийца Линкольна, напротив, «мстил» за рабовладельческий Юг. Но оба в определенной степени стали жертвами запущенных ими же самими процессов.

Крепостное право против рабства

– Корректно ли сравнивать крепостное право в России и рабство в США?

– Сравнение корректно только в известной мере. Слово «раб» формально было запрещено при Екатерине II по отношению к крепостным крестьянам, хотя на деле оно употреблялось, причем даже в правой публицистике 1880-х годов, не говоря уже о литературе (вспомним, например, Некрасова). Часто говорили «крепостное рабство», подчеркивая тем самым несправедливость этого явления: подневольный труд, связанный с внеэкономическим принуждением.

– Но это же всего лишь речевой оборот!

– В том-то и дело. Было одно принципиальное различие: согласно законам, действовавшим на момент начала реформ, крепостной крестьянин в России – человек, а раб в США – не вполне, он скорее вещь или рабочая скотинка, за которой, конечно, хороший хозяин должен ухаживать. Это существенно отличает крестьянина от раба, указывая на разницу в их положении.

В эпоху Николая I идея народности базировалась на том, что крестьянин – это русский человек, и в этом отношении нет разницы между ним и свободным. Раб же в США был чуждым остальным, в первую очередь расово. Раб объявлялся «недочеловеком»: американская конституция того времени считала раба всего за 3/5 человека [при определении норм представительства в конгрессе и размера налогообложения в зависимости от численности населения. – «Историк»].

Александр II сумел подобрать нужных людей и доверить им многое. Но в условиях самодержавия это палка о двух концах: меняются люди, которым доверяет государь, меняется и политический курс

Распространена была также теория о том, что белый человек облагодетельствовал темнокожих, спас их от дикого состояния в родной Африке, вывез и приобщил к христианству и цивилизации (пусть и ограниченно). Но поскольку они «недочеловеки», то все равно никогда не встанут на один уровень с белыми.

– Юридический статус тоже отличался?

– Рабский кодекс давал хозяину раба практически неограниченные полномочия, в то время как Свод законов Российской империи 1830-х годов в целом ряде статей устанавливал ответственность помещика за «состояние крестьянина» и предусматривал наказание в случае жестокого обращения с ним – последнее на практике работало в николаевскую эпоху.

Особо оговаривалось: обязанность крепостных беспрекословно повиноваться своему помещику действует лишь «во всем, что не противно общим государственным узаконениям». При этом те же законы гласили: если владелец понуждал своих крепостных к противозаконным действиям и они эти действия совершали, то ответственность за преступление нес и владелец как соучастник.

Запрещалось также принуждать крепостных к вступлению в брак против желания – в США в отношении рабов такого запрета не было, подобные вопросы находились в исключительном ведении рабовладельцев. Кроме того, попечение о продовольствии и благосостоянии крепостных, об исправлении ими государственных повинностей, ходатайство и ответственность за них в определенных законом случаях, забота о крестьянах при неурожае и голоде – все эти обязанности по отношению к крестьянам устанавливались законами в дореформенной Российской империи.

Наконец, была узаконена трехдневная барщина: крестьянин работал на помещика не более трех дней; таким образом, еще три дня он мог работать на себя, оставляя воскресенье свободным для посещения церкви. В США таких ограничений вовсе не существовало: хозяин в лучшем случае мог отпустить раба на церковную службу в воскресенье, да и то не всегда.

– В чем сходство и отличия в подготовке и проведении реформ – отмены крепостного права в Российской империи и отмены рабства в Северо-Американских Соединенных Штатах?

– Общее заключается в том, что оба реформатора – Александр II и Линкольн – смогли использовать государственную машину для претворения в жизнь необходимых перемен. Но Александру удалось сделать это бескровно: русское самодержавие оказалось вполне удобным инструментом для отмены крепостного права. Император своей монаршей волей, создав систему комитетов, провел бескровную революцию сверху.

При этом в советскую эпоху обычно на первый план выставлялись крестьянские волнения, якобы подтолкнувшие царя к реформам, и крестьянские волнения, последовавшие за освобождением. Но влияние и тех и других было чрезмерно преувеличено. Возьмем хрестоматийные «бездненские события»: это был бунт, спровоцированный неким самозванцем, обманывавшим население, это не было недовольством крестьян реформой. И неудавшееся «хождение в народ», полный провал агитации народников в деревне в 1870-е годы, крушение их надежд «раздуть искры народного пожара» – лишнее тому подтверждение.

Линкольн и беглые рабы, 1863 год. Худ. Ж. Феррис. 1921 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

В то же время в США за освобождение 4 млн рабов потребовалось заплатить, по самым скромным подсчетам, 620 тыс. жизней – в огне Гражданской войны погибло больше американцев, чем в любой другой войне, в которой они принимали участие. Не стоит забывать и о разрушении экономики Юга: ее потом пришлось долго и трудно восстанавливать с учетом отмены рабства, которое было основой этой экономики. Кроме того, стоимость самой отмены рабства достигала 3 млрд долларов (в пересчете на современные деньги это гораздо больше). В итоге вырисовывается картина серьезной разрухи, которой в России удалось избежать.

Интересно, что Линкольн первоначально пытался ликвидировать рабовладение в США по «русскому сценарию». Весной 1862 года он активно выступал за выкуп рабов под эгидой федерального правительства, рассчитав, что это обойдется дешевле, чем продолжение войны. Он предложил платить по 400 долларов за человека. Но в рамках демократической системы претворить предложение президента и конгресса США в жизнь, сделать его действующим законом могло только законодательное собрание штата. И ни один штат этого предложения не принял, несмотря на аргументацию Линкольна. В результате этот сценарий не был реализован, и война продолжалась еще три года.

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Тарсаидзе А. Цари и президенты. История забытой дружбы. М., 2010

Олейников Д.И. Линкольн. М., 2016 (серия «ЖЗЛ»)

Папино наследство

– Вернемся в Россию. Насколько реформы Александра II были подготовлены предыдущим правителем – Николаем I? Можно ли считать деятельность Николая «предреформами» или же, напротив, это было противодействие любым изменениям?

– Занимаясь эпохой Николая I, я пришел к выводу, что многое было подготовлено именно им. Его предшественник Александр I жаловался: «Некем взять», имея в виду, что не с кем делать реформы. А потом знаменитый публицист, автор самой яркой книги о «великих реформах» Григорий Джаншиев писал, что в эпоху Александра II будто бы «невесть откуда» взялась когорта молодых знающих людей. Но как же «невесть откуда» – их вырастила николаевская консервативная эпоха!

Николаем I было многое сделано для подготовки разрабатывавшего и проводившего впоследствии реформы слоя «либеральной бюрократии». В годы его правления открылись специализированные учебные заведения: Академия Генерального штаба, из которой вышел творец военной реформы Дмитрий Милютин, Училище правоведения, воспитавшее создателей и проводников судебной реформы – самой последовательной из всех. Стоит упомянуть также Лазаревский институт восточных языков, в котором учился будущий министр внутренних дел Михаил Лорис-Меликов: институт был создан еще при Александре I, но полноценно стал функционировать именно в николаевскую эпоху.

Да и сам наследник Александр Николаевич по воле отца получил не просто блестящее образование. Николай I пригласил для обучения и воспитания своих детей людей выдающихся дарований и знаний – и совсем не обязательно консервативных взглядов: это и знаменитый реформатор, создатель Государственного совета Михаил Сперанский, и известный либеральными взглядами Константин Арсеньев, и поэт Василий Жуковский, и литературный критик Петр Плетнев, и многие другие.

Более того, мы можем проследить преемственность одной эпохи другой, вспомнив чиновников, служивших при Николае I. Например, граф Павел Киселев, которого Николай называл «начальником штаба по крестьянской части», был дядей братьев Милютиных. Граф Дмитрий Блудов (секретарь еще Секретного комитета 1826 года) стал инициатором судебной реформы. Он выступил с инициативой реализации целой системы преобразований уже в эпоху «великих реформ» – а ведь это был один из крупнейших деятелей предшествующей эпохи, рекомендованный в свое время в правительство консервативным Николаем Михайловичем Карамзиным.

Стоит вспомнить также графа Якова Ростовцева, в молодости близкого к декабристам, но никогда не разделявшего революционные идеалы насильственных преобразований. Этот человек декабристского круга стал одним из авторов крестьянской реформы.

– Поговаривали, что Николай чуть ли не взял слово с наследника, что тот, придя к власти, начнет перемены…

– Сам Николай говорил в обращении к сыну Александру, что хотел взять на себя всю тяжелую часть работы, дабы оставить ему «царство легкое», то есть он стремился «расчистить дорогу», чтобы далее можно было что-то менять. По разным источникам мы действительно можем утверждать, что Николай I взял слово с наследника, что тот отменит крепостное право. Таким образом, эта реформа – не только воля Александра II, но и желание его отца. Кстати, известно, что в 1847 году появился адрес Николая I к смоленскому дворянству, в котором он предлагал обсудить способы решения крестьянского вопроса, стало быть, император ждал инициативы и предложений от дворян. Но ответа фактически не получил…

Кадры решают все

– Вы упомянули фразу Александра I «Некем взять». А насколько проблема кадров была актуальна для Александра II при проведении реформ? Что представляло собой его окружение?

– Вдовствующая императрица Александра Федоровна упрекнула однажды сына Александра за то, что он отправил в отставку ключевых министров покойного отца: Петра Клейнмихеля, Карла Нессельроде, Леонтия Дубельта, Александра Чернышева.

На что Александр II ответил:

«Папá был гений, и ему нужны были лишь усердные исполнители, а я не гений, каким был папá: мне нужны умные советники».

Он осознавал свою слабость, понимал, что не обладает жесткой волей, что он человек компромисса, и потому искал талантливых исполнителей, способных взять на себя инициативу. Александр II доверял работу тем людям, которые, как он считал, разбираются в ней лучше, чем он. Его талантом было таких людей находить и поддерживать.

Крепостное право в России и рабовладение в США были похожи лишь отчасти: согласно законам, действовавшим на момент начала реформ, крепостной крестьянин в России – человек, а раб в США – не вполне, скорее вещь

– А сам-то император всероссийский неужели был либеральным реформатором?

– Многие историки полагают, что либералом он не был, но под давлением обстоятельств вынужден был сменить курс. Например, по мнению Ларисы Захаровой, профессора МГУ и одного из крупнейших специалистов по «великим реформам», все свои преобразования Александр II проводил с целью усиления державы, для него на первом месте было укрепление страны, которое должно было базироваться на устойчивой экономике, а для этого жизненно необходимой стала отмена крепостного права.

– Вы с этим не согласны?

– У меня несколько иная точка зрения. Я убежден: Александр II понимал, что крепостное состояние, владение «душами» – это не просто пороховой погреб под зданием государства, это прежде всего моральный пережиток. Когда тот и другой аспект соединились, стало ясно, что крепостному праву нет оправдания ни как экономической системе, ни как политической системе «народной самобытности».

Благодарность русского народа императору Александру II за освобождение крестьян. Худ. Г. Диттенбергер. 1861 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Он сумел подобрать нужных людей и доверить им многое. Но в условиях самодержавия это палка о двух концах: меняются люди, которым доверяет государь, меняется и политический курс. Так, после покушения Дмитрия Каракозова в 1866 году главой Третьего отделения стал граф Петр Шувалов, заслуживший своей деятельностью прозвища «Петр IV» и «Аракчеев Второй», и при нем уже сам Александр, несмотря на то что он самодержавный монарх, играл не такую значительную роль, как это кажется на первый взгляд.

– Насколько программа реформ была продуманной, существовал ли четкий план их проведения? Не возникало ли противоречий и несогласованности?

– Безусловно, противоречия были, и потом многое приходилось переделывать. Ощущение того, что в России накопилось огромное количество нерешенных проблем, привело к созданию серии отраслевых рабочих групп, которые готовили назревшие преобразования. Деление на министерства, введенное при Александре I, себя очень хорошо показало. Уже в 1856 году Дмитрий Милютин и его дядя граф Павел Киселев (напомню, человек николаевской эпохи) подали записку о необходимости военной реформы, которую с этого момента и стало разрабатывать Военное министерство. Отменой крепостного права занялся Секретный комитет – эта традиция идет со времен Николая I.

Портрет цесаревича Александра Александровича (будущего императора Александра III). Худ. С.К. Зарянко. 1867 (Фото предоставлено М. Золотаревым)

Параллельно встал вопрос о правовой системе, что вполне логично: с отменой крепостного права ломалось все прежнее законодательство, по которому помещик сам осуществлял правосудие над «своими» крепостными и отвечал за порядок внутри сельской общины. Как только крестьянин становился лично свободным, требовалась иная система законов и судопроизводства.

То же самое с системой самоуправления: как ее изменить в селах, а затем и в городах? Так возникла идея земских реформ. Отмена крепостного права приводила к экономическим переменам, поскольку высвобождались рабочие руки. Также чувствовались недостатки структуры образования, в том числе университетской системы, и поэтому создавались соответствующие комиссии для реформирования. То есть велась параллельная отраслевая работа на уровне министерств. Но мне неизвестен такой документ, который можно было бы считать единой, «системной» программой реформ в России.

Со временем, конечно, обнаружилась некоторая несогласованность: где-то шли слишком быстро, где-то решение оказывалось не слишком удачным. Так, например, забежали вперед с идеями гласности, что пришлось корректировать позднее, при Александре III, когда была запрещена публикация в газетах отчетов о судебных заседаниях.

Причина проста: такие отчеты стали одним из главных средств легальной политической пропаганды, поскольку народники нередко использовали судебные заседания для провозглашения своих идей. А еще при Александре III был прекращен доступ на те судебные заседания, на которых оглашались шокирующие подробности преступлений. Ведь публика ходила на эти суды примерно так же, как сейчас приникает к экранам телевизоров в целях посмотреть какие-нибудь леденящие кровь ток-шоу…

«Преступный и спешный шаг»

– Вокруг проекта Лорис-Меликова 1881 года не прекращаются споры: его то объявляют «конституцией», то считают лишь набором мер, который мог стать робким шагом к ограничению самодержавной власти. Что представлял собой этот проект?

– Мы привыкли говорить «конституция» Лорис-Меликова, поскольку давно сложился миф о том, что Александр II в день своего убийства подписал некую «конституцию».

На самом деле это совсем не так: всеподданнейший доклад министра внутренних дел должен был обсуждаться на заседании Совета министров 4 марта 1881 года (как известно, взрывы на Екатерининском канале прогремели 1 марта). Речь в докладе шла о предложении привлечь выборных от народа к законосовещательным процедурам, имеющим отношение к планирующимся мероприятиям юридического и финансового характера.

Такой законосовещательный орган создавался для обсуждения – но не решения! – ограниченного круга вопросов и напоминал Редакционные комиссии, ранее готовившие проект крестьянской реформы. С той лишь разницей, что Редакционные комиссии включали в себя только дворян, а теперь предлагалось обратиться к представителям всех сословий.

– То есть все-таки не конституция?

– Это был бы шаг к конституции, но не сама конституция, шаг к созданию «протодумы», привлечению народа к управлению страной. Но я бы не сказал, что это был первый шаг: таковым было скорее образование органов местного самоуправления в лице земств на уровне уездов и губерний, пусть и без прав решения политических вопросов (и без них проблем хватало: школы, больницы, дороги и многое другое). И уже тогда в обществе шли разговоры о необходимости «увенчать» эту систему всероссийским земством, а также укоренить эти органы на уровне волостей.

Но в то же время Александр II знал об опыте Екатерины Великой, попытавшейся созвать Уложенную комиссию. Деятельность комиссии полностью провалилась, ничего, кроме поднесения императрице титула «Матери Отечества», она выработать так и не смогла, погрязла в межсословных спорах, а предлагавшиеся ею законопроекты имели в основном узкое местное значение. Надо сказать, что проблема готовности страны в целом (а не отдельных слоев и социальных групп вроде либеральной профессуры или земских деятелей) к парламенту по-прежнему была актуальной.

– Как наследник – будущий Александр III – относился к проекту Лорис-Меликова при жизни отца?

– При предварительном обсуждении 16 февраля 1881 года наследник престола великий князь Александр Александрович против него не выступил. А вот 4 марта, уже после убийства отца, он отверг проект, притом что большинство министров поддерживало эту меру. Сохранилась надпись, сделанная Александром III на экземпляре доклада после его обсуждения в Совете министров:

«Слава Богу, этот преступный и спешный шаг к конституции не был сделан и весь этот фантастический проект был отвергнут в Совете министров весьма незначительным меньшинством».

Русское самодержавие оказалось более удобным инструментом для отмены крепостного права, чем американская демократия – для отмены рабовладения. Император своей монаршей волей провел бескровную революцию сверху, а президент Линкольн вынужден был пройти через полномасштабную Гражданскую войну

Таким образом, и Александр III, и его учитель, обер-прокурор Святейшего синода Константин Победоносцев, сыгравший решающую роль в отклонении этого законопроекта, понимали, что данные меры могут рассматриваться именно как шаг к конституции, но не как сама конституция.

– Насколько оправдано использование такого термина, как «контрреформы», применительно к мерам правительства, принятым после убийства Александра II? Было ли это действительно нейтрализацией сделанного за предыдущие 25 лет?

– Судите сами: если бы речь шла о контрреформах, то меры были бы направлены на отмену нововведений. Возьмем, например, крестьянскую реформу: разве был сделан какой-нибудь шаг к восстановлению крепостного права? Безусловно, нет. Государство стремилось усилить свой контроль, поддержать сельскую общину. Точно так же и с усилением правительственного контроля над университетами, над земствами – все это нельзя считать возвращением ко временам крепостного права.

Что касается судебной реформы, самой последовательной из всех, то здесь, казалось бы, и контрреформа должна была бы отличаться особой последовательностью. Видим ли мы что-то подобное? Нет, напротив: принятые при Александре III акты являлись необходимой корректировкой, были связаны с исправлением допущенных ранее неточностей и устранением недоделок. Кроме того, система судебных округов именно при этом императоре распространилась на Сибирь, а значит, реформа продолжалась, охват нововведениями территории страны увеличивался.

Появление термина «контрреформы» стало реакцией на огосударствление общественной жизни в России, на усиление правительственного контроля, которое обуславливалось в первую очередь разгулом терроризма. Университеты, гимназии взяли под наблюдение, разослали «циркуляр о кухаркиных детях» – все для того, чтобы учебные заведения не становились «парниками» для революционной молодежи.

Даже введение института земских начальников, за что так часто критикуют Александра III, кардинально не повлияло на судьбу земств, продолжавших действовать, как и прежде. Наконец, никакой контрреформы, никакого «Кру-гом!» не наблюдалось и в военной сфере: совершенствовалось военное образование, шло перевооружение армии.

Александр III принадлежал к тем, кто устал от постоянной обстановки перемен, от «вечного ремонта» в государстве. Он желал стабилизировать систему, используя накопленный опыт, – и это отвечало чаяниям многих представителей общества, особенно после шокировавшего всех убийства императора. Другой вопрос, куда двигаться через 10–15 лет, после того, как общество успокоится и стабилизируется…

Беседовал Никита Брусиловский