Коллаборанты

В той или иной степени сотрудничество с врагом имело место на всех оккупированных немцами территориях, среди всех социальных слоев и всех народов Советского Союза. Не был в данном случае исключением и Крымский полуостров, основная часть которого находилась под оккупацией с декабря 1941-го по май 1944 года

Уже самим фактом, что здесь проживало много разных народов, Крым был просто обречен стать регионом, где коллаборационизм принял этнические формы. 

Для нерусских народов организациями, в которых они пытались развивать свою политическую активность, стали так называемые национальные комитеты. Зимой 1941-го и в течение 1942 года в Крыму появились татарские (мусульманские), армянские, болгарские, украинские и другие комитеты – представительные учреждения, созданные параллельно с органами самоуправления. При этом деятельность всех этих комитетов находилась под полным контролем нацистских спецслужб, которые рассматривали их как инструмент пропагандистского влияния и стравливания представителей разных народов между собой. 

Мусульманские комитеты 

После оккупации большей части Крыма немцы придерживались политики заигрывания с крымско-татарским населением, используя националистические настроения в его среде и создавая для него ряд материальных преимуществ по сравнению с остальными народами. 

Оккупационные власти во многих случаях не подвергали репрессиям комсомольцев и коммунистов из числа крымских татар, а разъясняли им, что они заблуждались и теперь должны исправить свои ошибки, активно сотрудничая с «новым порядком». 

Уже в конце декабря 1941 года в Бахчисарае при поддержке немцев был создан первый мусульманский комитет, который затем переехал в Симферополь. По замыслу его основателя Джемиля Абдурешидова, этот комитет призван был представлять всех крымских татар и руководить всеми сферами их жизни. Однако нацисты сразу же запретили называть комитет «крымским», оставив в его названии только слово «симферопольский». В этом качестве он должен был служить примером районным мусульманским комитетам, которые стали появляться в других городах и населенных пунктах Крыма в январе-марте 1942 года. Их деятельность была направлена на организацию крымско-татарского населения для борьбы с партизанами и подпольщиками, восстановление старых традиций и обычаев, открытие мечетей, пропаганду создания под покровительством Германии крымско-татарского государства, а также помощь оккупационному режиму и вермахту материальными и людскими ресурсами. 

Несмотря на полное подчинение комитетов оккупантам, лидеры крымско-татарских националистов не оставляли надежды получить более широкие полномочия. Так, в апреле 1942 года группа руководителей Симферопольского комитета разработала новый устав и программу деятельности мусульманских комитетов. Конечной целью этих инициатив было образование «татарского парламента, татарской национальной армии и самостоятельного татарского государства под протекторатом Германии». Документы были отправлены в Берлин, но немецкие власти оставили их без внимания. 

В ноябре 1942 года один из старейших крымско-татарских националистов Амет Озенбашлы подал на имя оккупационных властей меморандум, где изложил новую программу сотрудничества между Германией и крымскими татарами, основные положения которой были сходны с пунктами предыдущей. Этому меморандуму захватчики также не дали хода. 

Украинские националисты 

Украинские националисты всегда стремились получить контроль над Крымом. И стремление это не было случайным. Еще перед войной их лидеры утверждали, что «только тот, кто будет здесь господином и будет иметь свободный путь через Босфорские ворота к мировым путям, будет хозяином Черного моря и юга Восточной Европы». Внедрением украинской национальной идеи в умы должны были заниматься так называемые походные группы Организации украинских националистов (ОУН), созданные как бандеровской (лидер – Степан Бандера), так и мельниковской (лидер – Андрей Мельник) ветвями данной организации. 

Задачей этих структур являлось проникновение на восток и юг Украины вплоть до Кубани. По ходу следования их членам предписывалось заниматься пропагандой, а также вступать в создаваемые нацистами органы местного самоуправления и полицию с целью их последующей украинизации. Походные группы следовали обычно за наступающими немецкими войсками и непосредственно на линию фронта старались не попадать. Их участники действовали очень осторожно, часто скрываясь под видом переводчиков при воинских частях, сотрудников «экономических штабов» или членов рабочих команд. 

Осенью 1941 года в составе бандеровской южной походной группы была образована подгруппа, перед которой поставили задачу проникнуть на Крымский полуостров, чтобы организовать там подполье, уделив особое внимание Симферополю. В первых числах ноября это удалось сделать семерым бандеровцам под руководством уроженца Западной Украины Степана Тесли. При этом трое из них обосновались в Джанкое, а остальные во главе со своим руководителем отправились в столицу Крыма. Там они планировали внедриться в органы самоуправления и полицию, а в идеале – возглавить их. 

Представители местной украинской интеллигенции также намеревались создать свою общественную организацию. С этой инициативой они обратились к оккупационным властям. Немцы идею одобрили, и 27 сентября 1942 года в Симферополе появился Украинский национальный комитет. Он представлял собой небольшую организацию, состоявшую всего из пяти членов. Его председателем стал Николай Шапарь, который по совместительству являлся сотрудником Симферопольского городского управления. Четверо других работали на общественных началах и отвечали каждый за определенную сферу «украинской жизни». 

Эта организация старалась объединить вокруг себя «сознательных украинцев», однако столкнулась с вполне объяснимыми трудностями. Украинцев в Крыму было мало, а тех, кто поддерживал комитет, – еще меньше. Поэтому, чтобы дело украинизации шло успешнее, руководители комитета открыли магазин «Консум» и объявили, что только украинцам там будут выдавать муку и другие продукты. Остальные «достижения» комитета оказались еще более скромными. В 1942 году в Симферополе некоторое время работала украинская начальная школа. Была попытка создать автокефальную церковь, но из-за сопротивления верующих она провалилась. 

Украинский национальный комитет состоял из местных жителей: бандеровцы, которые проникли на полуостров, самостоятельной роли в нем не играли. Степан Тесля вообще не участвовал в деятельности комитета, держался от него в стороне и в этом отношении никак себя не проявлял. Тем не менее его арестовали немцы в феврале 1943-го и через год расстреляли в симферопольской тюрьме. Еще раньше, в феврале 1942-го, они уничтожили тех бандеровцев, которые пытались закрепиться в Джанкое. 

Таким образом, все попытки украинских националистов (как легальных, так и нелегальных) украинизировать полуостров провалились. Весной 1942 года один из бандеровских подпольщиков сообщал вышестоящему руководству: «Украинцы в Крыму представлены не лучшим образом… Они в общем перепуганы, без инициативы». 

«Вспомогательные силы» 

Нацистский оккупационный режим на территории СССР имел много особенностей. Одной из них было то, что значительную роль в его силовом обеспечении играли коллаборационистские формирования, созданные из местных жителей и военнопленных. 

Командующий РОА Андрей Власов (в центре) с немецкими офицерами

В этом процессе особое значение приобрели органы местного самоуправления и национальные комитеты. При их активном участии нацистам удалось сформировать вспомогательную полицию, подразделения так называемых «добровольных помощников германской армии», а также множество других частей общей численностью до 50 тыс. человек. 

Из них наиболее заметный след оставили крымско-татарские (15–20 тыс. человек), украинские (3 тыс.) и казачьи (около 1 тыс.) формирования, а также подразделения Русской освободительной армии (РОА, или власовцы; 4 тыс. человек) и восточных легионов (7 тыс.). Воинские части, сформированные из представителей местного населения, поддерживали оккупационный порядок в городах и сельской местности, боролись с партизанами и Красной армией, несли охрану военных и хозяйственных учреждений. В качестве вспомогательного персонала они работали в лагерях советских военнопленных и участвовали в карательных акциях нацистов. 

Крымские власовцы 

С марта 1943 года в Крыму активизировались власовцы, делавшие ставку на русское население полуострова. 

Первая власовская листовка под пропагандистским названием «Смоленский манифест» (декабрь 1942 года) получила относительное распространение только в средней полосе России и осталась практически неизвестной в Крыму. О бывшем генерал-лейтенанте Красной армии Андрее Власове на полуострове заговорили в связи со следующим по времени пропагандистским шагом немцев – публикацией его открытого письма «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом?» (март 1943 года). Именно этому документу бывший советский генерал был обязан своей популярностью в некоторых слоях населения. 

В Крыму первым на письмо Власова публично отреагировал бывший полковник ВВС Красной армии Виктор Мальцев, активно сотрудничавший с оккупационными властями и даже какое-то время занимавший должность бургомистра Ялты. Впоследствии он стал одной из ключевых фигур в истории власовского движения. Письмо произвело на него огромное впечатление: Мальцеву показалось, что немцы поменяли свою «восточную политику» и дают антисоветским силам возможность создать свой политический центр и собственную армию для борьбы с коммунистами. Как и многие другие тогда, он не знал, что нацисты использовали имя бывшего советского генерала исключительно в пропагандистских целях. Мальцев начал действовать. 4 июня 1943 года газета «Голос Крыма» – печатный орган Симферопольского горуправления – опубликовала его ответ на письмо Власова. Он был написан также в форме открытого письма и озаглавлен «Борьба с большевизмом – наш долг». В нем Мальцев рассказывал, как он прошел путь «от коммунизма к борьбе с ним», и призывал остальных коммунистов последовать его примеру, отдав все силы на благо русского народа, то есть поддержав Власова и РОА. 

Уже 18 июня при активном содействии Мальцева появился первый вербовочный пункт РОА на полуострове – в Евпатории. А 30 июня в Симферополе состоялся торжественный молебен по случаю открытия центрального вербовочного пункта. Как писал «Голос Крыма», он «был открыт для проведения систематической разъяснительной работы, консультаций, записи добровольцев и оформления их в ряды РОА, так как сотни лучших людей нашей родины уже подали заявления о вступлении в нее». 

Было ясно, что в условиях оккупации власовское движение может действовать только при немецком покровительстве. Чтобы получить его, Мальцев и его сторонники участвовали в мероприятиях оккупационных властей, заключавшихся в вербовке добровольцев в подразделения РОА и пропагандистском обеспечении «нового порядка». 

1943 год прошел под знаком ухудшения военного положения Германии на Восточном фронте. Это, естественно, не могло не сказаться на ситуации с развитием власовского движения, в Крыму в том числе. В отчетах оккупационных властей отмечалось неуклонное снижение энтузиазма местного населения в отношении этого движения. Одновременно нацисты констатировали появление среди определенной части крымчан так называемых «русских фантазий». Как правило, эти опасения были связаны с распространением идеи «третьей силы», которая заключалась в том, что русскому народу необходимо бороться как против коммунистов, так и против нацистов, отстаивая исключительно свои интересы. 

Лагерь украинских националистов. 1942 год

Захватчиков беспокоило, что такие настроения «снизят страх перед возвращением большевиков», что они скажутся на лояльности населения к оккупационным властям и убавят желание совместно с ними оборонять Крым. В результате все это привело к тому, что крымское движение РОА фактически прекратило свое существование еще до полного освобождения полуострова Красной армией. В феврале 1944 года немцы закрыли симферопольский вербовочный пункт, показав в очередной раз, что им были нужны обыкновенные наемники, а не идейные добровольцы.