«Ленин верил в коммунизм, который обещал»

При реализации проекта используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведенного Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

Чем большевики отличались от остальных русских революционеров и какую роль в партии и истории России сыграл лично Владимир Ленин? На эти вопросы журналу «Историк» ответил автор книги «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года», доктор исторических наук Александр ШУБИН.

Фото: Наталья Львова

Сама большевистская партия была весьма малочисленна, однако Ленин сделал ставку на активных маргиналов, каковых в России в тот период было немало, и победил. Радикальные идеи Ленина получили поддержку масс, которые привлекала перспектива разрешения существующих вопросов быстро и сразу.

«Он не был авантюристом»

– В чем была специфика именно большевиков?

– Это была самая организованная из крупных партий.

– Из всех или только из левых?

– Из всех. Как показала практика, по степени организации все остальные в разной мере отставали. Это не значит, что партия Ленина была монолитной и абсолютно тоталитарной. Но все-таки по готовности членов выполнять общие решения она стояла очевидно впереди социал-демократов меньшевиков, которые, по сути, представляли собой совокупность самостоятельных, отдельных фракций.

Что касается эсеровской партии, которая в начале века тоже была хорошо организованной – революционной, заговорщического типа, то она настолько быстро разрослась, расширилась, что превратилась в болото и в идейном, и в организационном смысле. В то время как большевики, также расширявшие свой состав, вбирали в свои ряды более или менее сочетаемые силы, следовавшие по общему маршруту, эсеры и меньшевики развалились на оборонцев и интернационалистов с промежуточными фракциями.

– А что было залогом большевистской сплоченности? Ведь то, что случилось в феврале 1917-го, было во многом для них неожиданностью…

– Большевики исходили из того, что война империалистическая перерастет в войну гражданскую. Это была их стратегия, это был их тезис, ленинский тезис, поэтому «неожиданная революция» – это, конечно, из разряда легенд. Она была неожиданной в том смысле, что они не знали точной даты, но о том, что в ближайшие годы мир ждут революционные события, Ленин говорил. И даже известная фраза: «Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции» – нисколько этому не противоречит.

– Действия Ленина в 1917 году – это была продуманная и идеологически обоснованная линия поведения политика или все-таки определенный авантюризм?

– Это была линия поведения политика, соответствовавшая его идеологическим представлениям. То есть это не авантюризм. Ленин просчитал эту позицию. В июне 1917-го он говорил на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, что плоха та партия, которая не хочет взять власть. Если вы выдвигаете какие-то тезисы и заявляете, что мы это осуществим только через сто лет, тогда и выдвигайте их через сто лет. Если вы не научная школа футурологов, а политическая партия, вы должны то, что сейчас выдвигаете, сейчас и осуществлять. Вот его позиция.

Радикальные идеи лидера большевиков Владимира Ленина получили поддержку масс (Фото предоставлено М. Золотаревым)

«Россия пошла бы иным путем»

– Мы говорим «большевизм», подразумеваем – Ленин, говорим «Ленин», подразумеваем – большевизм?

– Ленин – ведущий теоретик, ключевой организатор большевизма, но, разумеется, не единственная крупная фигура. Большевизм вообще прошел большую историю к 1917 году. Были расколы, одно время значительным влиянием пользовался Александр Богданов – очень интересный теоретик. Сам Ленин признавал коллегиальность руководства, но за свою гегемонию постоянно боролся: если оппонент заигрывался в демократию, то получал от него политические ярлыки.

Тем не менее Ленин считал, что могут быть разные мнения, что должна быть дискуссия, и потому, когда он победил Каменева в апреле 1917 года, тот сохранил очень важные позиции в партии; когда он победил его и других умеренных большевиков в октябре 1917-го, они все равно сохранили немалое влияние. Плюс к тому большевики приняли в свои ряды такую яркую фигуру, как Лев Троцкий, причем он пришел не один, а с целой группой межрайонцев, многие из которых были настоящими политическими звездами. Один Анатолий Луначарский чего стоил! Так что большевизм – сложное движение, пусть и с одним авторитетным лидером во главе.

– Если мы говорим о роли Ленина не только в партии большевиков, но и в истории России в целом, насколько она велика?

– Его роль очень существенна. Я это признаю. Хотя только что был на конференции, где после моего доклада меня немного упрекали в фатализме, поскольку я говорил, что и в случае, если бы Ленин не смог приехать в Россию в 1917 году, были бы социальные взрывы и даже, скорее всего, гражданская война.

Но все же велика вероятность, что без Ленина в России не состоялась бы та радикальная реализация марксистской идеи – форсированной модернизации и централизации экономики. То есть Россия без Ленина выбирала бы между двумя основными вариантами: либо, пусть и несовершенное, сочетание путей «шведского социализма» и швейцарского федерализма, либо что-то среднее между гоминьдановским Китаем и хортистской Венгрией. Ленин внес третий вариант – форсированное внедрение социализма, которое, на мой взгляд, к социализму-то как раз и не привело, но создало своеобразное общество, по поводу которого мы по сей день и спорим.

У противников Ленина были все козыри на руках: они пользовались популярностью, среди них были сильные теоретики. Лидер эсеров Виктор Чернов, к примеру, был очень глубоким теоретиком, со своей идеей демократического социализма и скорейшего проведения «социальных реформ», но в смысле волевых качеств он оказался слабоват. История дала ему все: его встречали овациями крестьянские съезды, он получил пост министра земледелия во Временном правительстве, потом даже стал главой государства на один день, возглавив Учредительное собрание. Однако он не смог защитить свои позиции и реализовать свои планы. Вот если бы Ленин был на его стороне, то действительно Россия пошла бы иным путем.

– Важный, с моей точки зрения, диалектический вопрос: Ленин вел за собой массы или Ленин шел за ними сам, за их настроениями?

– Массы набухали, массы взрывались в условиях тяжелого кризиса, пар вырывался из-под крышки этой «кастрюли». Ленин дал им направление. Без его энергии все могло бы закончиться вспышками типа 1905 года: да, по всей стране происходили бы восстания, какие-то локальные столкновения, бунты, но ничего больше. Ленин это канализировал с помощью своей революционно-политической машины, которую выстраивал десятилетиями.

Лев Троцкий, Владимир Ленин, Лев Каменев (слева направо) в 1920 году (Фото: Репродукция фотохроники ТАСС)

Краткая предыстория партии

Большевизм возник в 1903 году при расколе Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) на две фракции: радикальную централистическую (большевики) и умеренную плюралистическую (меньшевики). Лидером большевиков стал Владимир Ленин, который на II съезде РСДРП настаивал на более сплоченной, централизованной организации и на постоянном участии членов партии в работе одной из организаций (вместо содействия РСДРП под руководством одной из организаций, как предлагал Юлий Мартов).

Съезд поддержал формулировку Мартова, но при выборах в ЦК победили сторонники Ленина и Георгия Плеханова, в результате чего фракция Ленина и получила название «большевики». Большевики приняли активное участие в революции 1905–1907 годов. Они выступали за бойкот выборов в Булыгинскую и Первую Государственную Думу, участвовали в подготовке вооруженных выступлений, прежде всего Декабрьского восстания в Москве. На IV съезде РСДРП, проходившем с 10 по 25 апреля (23 апреля – 8 мая) 1906 года, большевики и меньшевики вновь объединились в одну партию.

Но на Пражской конференции в 1912 году большевизм выделился в отдельную партию, которая претендовала на название РСДРП. От других социал-демократических организаций ее отличали более жесткая дисциплина, подчинение членов партии решениям ЦК, стремление к скорейшему достижению социализма и коммунизма. Большевики выступали за поражение своего правительства в Первой мировой войне (настаивая, что такую же позицию должны занять социал-демократы всех воюющих государств) и превращение войны империалистической в войну гражданскую.

– Его радикальный проект дал перспективу более привлекательную, чем просто бунт?

– Да, он эту энергию направлял в более рациональные формы, концентрировал и тем самым усиливал. Людям объясняли, что нужно не просто погромить и разорить, а что они могут взять власть, переделать экономику, заключить мир, вернуться домой с фронта. Появлялась надежда, а это сразу усиливает энергию.

– Что именно делало этот проект особенно привлекательным?

– То, что не надо, как говорится, рубить собаке хвост по частям. Предлагался быстрый выход, решение всех назревших проблем сразу.

– Сам Ленин верил в те конкретные лозунги, которые выдвигал?

– Здесь презумпция невиновности. Я считаю, что он верил, не понимая, что иногда эти лозунги плохо склеиваются между собой. В качестве главы государства Ленин предпринимал массу действий, чтобы дать народу наиграться в самоуправление по максимуму. В частности, его предложения к рабочему контролю – они совершенно синдикалистские. Иными словами, пусть люди возьмут то, что требуют, попробуют, сами убедятся, годится это или нет. Мне кажется, он верил в коммунизм, который обещал.

В «Государстве и революции» – книге, которая была написана летом 1917 года и напечатана в 1918-м, – Ленин предстает ультрадемократом, предлагающим рабочим полностью распоряжаться на предприятиях, при минимальной «надстройке» сверху. И только потом он постепенно стал сжимать тоталитарный кулак.

На мой взгляд, Ленин вполне искренне сочетал это все в одной концепции. По его мнению, если пролетариат, имея классовое сознание и классовые интересы, будет действовать в соответствии с ними, то сам сойдется на том едином плане, который они, большевики, будут проводить. Сегодня массы захватывают предприятия и делят землю, но вскоре они придут к единому плану, который должны будут выполнять неукоснительно. Если кто-то не выполняет неукоснительно какой-то элемент плана, то он бросает вызов всем, потому что разрушает всю экономическую конструкцию. И таких эгоистов необходимо принуждать.

Ленин строил государство-коммуну. Даже не вполне государство, а просто коммуну – единую, где люди сознательно работают в общих интересах и где принуждают только хулиганов, бракоделов, несунов, воров и остатки эксплуататорских классов.

Да, восстало крестьянство. Но они же, большевики, дали крестьянству все, что оно просило, – землю, вот и требуют от него теперь выполнять свой долг перед городом. То, что крестьяне просили еще какую-то промышленную продукцию в обмен, – это Ленина не волновало, у него были свои представления о честном поведении в отношении крестьян: землю получили – отрабатывайте, поставляйте продукты. А если не хотите, значит, вы буржуазия и спекулянты.

На протяжении всего 1917 года улицы городов были переполнены революционными массами

– То есть лжи в своих словах и действиях он не ощущал?

– Ну, он, конечно, не говорил всей правды. Это вполне очевидно, он же политик. Однако, в конце концов, не только политики, но и просто здравомыслящие люди иногда не говорят всего. Ленин был идеалистом в стратегии, но тактически он очень прагматичен.

При этом, придя к власти, он не смог выстроить эффективную экономику. Из ленинских текстов видно, что он действительно считал: как только большевики получат власть, они сразу построят основы социалистических отношений, что даст огромный взрыв производительности труда.

Но весной 1918 года стало ясно, что не сошлось, что нарастает разруха. Рабочие и крестьяне думают о своих групповых и личных интересах и к коммунизму не торопятся. Обмен разваливается, каждый тянет одеяло на себя. Ленин стал собирать вожжи, и в дискуссиях между тем анархо-синдикалистским уклоном, к которому он сам был склонен, и умеренным большевизмом, вот теми самыми каменевцами, которые были склонны к меньшевизму, он от анархо-синдикалистов взял радикальность, а от меньшевиков – этатизм как идею управления из государственного центра. Ленин соединил радикальность и государственное управление экономикой, и получился «военный коммунизм».

Это новая модель Ленина, которая вытекала не из Гражданской войны, как это пытаются представить, а из экономической неудачи.

МАРГИНАЛЬНОЕ НЕ НУЖНО ПУТАТЬ С ЛЮМПЕНСКИМ. МАРГИНАЛ АКТИВЕН, ОН ИЩЕТ СВОЕ МЕСТО В ЖИЗНИ, А ЛЮМПЕН СИДИТ НА ВОКЗАЛЕ, РУКУ ПРОТЯНУЛ

Ленин всегда с подозрением относился к крестьянству (Фото предоставлено М. Золотаревым)

«Большевики совершили революцию менеджеров»

– Возвращаясь к апрелю 1917 года… Мы разобрались с лидерами большевистской партии, но кто были ее рядовые члены?

– Марксистско-ленинская историография пыталась доказать, что это была главным образом пролетарская партия, но это не вполне очевидно. В ней лидировала революционная интеллигенция, значительную часть партии составляли профессиональные революционеры. В профессиональные революционеры шли и бывшие рабочие, и бывшие крестьяне. Поэтому, говоря о социальном составе большевистской партии, я бы все-таки не стал характеризовать ее как рабочую, я бы взял шире.

– Как какую?

– Она была похожа на комету. Ее хвост – это самые разные маргинальные слои. В 1917 году большевизм становился партией городских низов, солдат и деревенских низов. Большевики опирались на бедняков, а бедняки даже после аграрной реформы – люди неустроенные. Это маргинализированная Россия. Страна, осуществлявшая тяжелый переход от традиционного аграрного к индустриальному городскому обществу, была полна маргинальности: люди потеряли старые социальные ниши и еще не встроились в новые. Это очень взрывоопасная масса. И рабочий класс Петрограда тоже, конечно, был маргинализирован.

Кто прежде всего страдает от роста цен? Чернорабочие страдают. Не верхи рабочего класса, а низы. Не случайно у Ленина была целая теория, почему Британия не идет к социализму, хотя там уже передовой капитализм: потому что капитал подкупает верхи рабочего класса.

Большевизм стал делать ставку на низы. На городские низы. Ну что, мы оттолкнем человека, если тот верит в большевистскую идею, но он не с завода, а из лавки? Ну, значит, он батрачил на хозяина лавки.

А еще большевизм стал партией солдат. Солдат, стремящихся к миру, но готовых при этом диктовать свою волю политическим силам. Россия была милитаризирована, солдаты тоже маргинальный слой вчерашних горожан и крестьян. Но ядро партии – интеллигенция.

– Что это за интеллигенция?

– Партийная интеллигенция также была маргинализирована, она перестала выполнять свою прежнюю социальную функцию именно интеллигенции. Это бывшие студенты, преподаватели, журналисты, но теперь они – в тужурках, с наганами и назад пути нет: они станут либо технократами, либо трупами. Как говорил один из лидеров Баварской советской республики Евгений Левине, «мы, коммунисты, все покойники в отпуске». Ожесточение борьбы было таким, что назад дороги не было.

Интеллигенция вообще в этот период не целостна. Интеллигенция – она и у кадетов, интеллигенция – она и у эсеров, и у эсдеков (социал-демократов), во всех партиях. В ходе этой революции интеллигенция раскололась и либо становилась выразителем воли какого-то существовавшего класса, либо сама формировалась в новый класс.

Скажем, кадетская интеллигенция – это скорее выразитель интересов буржуазии, хотя кадеты и не считали себя буржуазной партией, как их называли. Но они боролись за общество, в котором господствует буржуазия. А Ленин и его окружение – они хотели построить невиданное общество, где не только исчезнет крестьянство, но исчезнут и пролетарии, а будет новый рабочий класс, которого сейчас еще нет, – образованный, трудящийся на общее благо. Большевистская интеллигенция стремилась к форсированной индустриальной модернизации. Кто господствует на фабрике? Технократия, социальный слой управленцев. Директора, инженеры предприятий. Вот этот слой директоров и других производственных управленцев, менеджеров, который в марксистской классовой оптике отсутствует, позволяет нам говорить, например, о таком эффекте, как революция менеджеров на Западе, когда менеджеры начинают контролировать фирмы, которые формально принадлежат акционерам.

Собственно, в Советском Союзе и произошла революция менеджеров. То есть индустриальная модернизация, которую проводили технократы – социальный слой управленцев-производственников. Они действовали от имени рабочего класса, но они подавляли рабочий класс, скручивали его в бараний рог, и Ленин в статье «Очередные задачи Советской власти» говорит о рабочих иногда как директор о нерадивом работнике.

Так что в своем ядре большевики были партией технократических интересов. Но они втянули в хвост этой «кометы» маргинальные массы и создали общество с колоссальной вертикальной мобильностью. Кто был ничем, тот мог стать всем: компетентность управленцев низкая, но перспективы колоссальные. Грубо говоря, у крестьян отбирали хлеб, но зато крестьянин мог стать комиссаром.

Что обещали большевики

Все проблемы городских низов должен был решить социализм (первая фаза коммунизма), под которым большевики понимали общество без частной собственности и рынка, не разделенное на классы, которое развивается по единому плану, то есть фактически управляется из единого центра. При этом большевики брали на вооружение радикальные лозунги, пользовавшиеся массовой поддержкой, даже если они расходились со стратегическими планами большевизма, – такие как «Фабрики – рабочим!» и «Земля – крестьянам!». Укрепление системы Советов, в которых преобладали умеренные социалисты, привело к тому, что выдвинутый Лениным лозунг «Вся власть Советам!» был поддержан не только большевиками, но также частью эсеров, меньшевиков и анархистов.

– Вот что интересно: большевики собирались строить новый мир с опорой на самые маргинальные слои старого мира. Но можно ли построить новый мир на базе деклассированных, слабых элементов?

– А почему обязательно слабых? Да, деклассированных. Но они разрушали капитализм. А если мы его разрушаем, то как раз нужны люди, не привязанные к капитализму. Они-то и являются лучшим строительным материалом для нового – принципиально нового – общества.

Маргинальное не нужно путать с люмпенским. Люмпен сидит на вокзале, руку протянул. Он уже энергетически ослаб, он ничего не хочет, он спивается. Маргинал же невероятно активен. Он ищет свое место в жизни. Он потерял старую нишу – и ищет новую. У него замечательные способности к альтернативной адаптации.

«Путь Ленина нельзя повторить в точности»

– Опыт большевизма как революционного движения имеет универсальную значимость или этот проект был актуален исключительно для России 1917 года?

– Это опыт не уникальный, он модельный. Потом и другие страны шли коммунистическим путем. Сам большевизм тоже не чисто российское явление. Он взял на вооружение идеи немца Карла Маркса, адаптировав их к условиям и задачам российского общества. Ленин ценил немецкую организованность и американскую деловитость, бичевал русскую расхлябанность. Он увязал перспективу организованного общества с хорошо организованной партией.

Большевики, как считали их оппоненты из круга социал-демократов, многое взяли у французского бланкизма – решительного захвата государственной власти ради коммунизма, причем без точного учета готовности страны к коммунизму. Бланкизм, как мы знаем, играл большую роль в Парижской коммуне. Что-то большевизм почерпнул и у народничества. Ленин был хорошо образованным человеком и не стеснялся брать что-то со стороны для своего проекта (хотя и облекал эти идеи в марксистские одежды).

В дальнейшем большевизм прорастал на разных почвах и в разных вариантах показал свою эффективность как политический проект. Уж насколько Россия отличается от Китая, но Китай шел путем большевизма. Или Куба – другое полушарие. Ленин – изобретатель первой успешной модели такого типа, и впоследствии она применялась в очень разных ситуациях. Но при этом нигде победа большевизма не привела к тому, что рабочие стали хозяевами фабрик и «своего» государства. Везде рабочие и крестьяне попали под власть господствующей элиты – бюрократии и технократии.

Конечно, путь Ленина нельзя повторить в точности. Все-таки Великая российская революция создала уникальные обстоятельства. Но я думаю, что те, кто хочет использовать ленинский опыт, должны понимать, что нужно быть искренними в своих убеждениях, с одной стороны, и организованными в сиюминутной тяжелой организационной и пропагандистской работе – с другой. И работа эта должна совершаться за идею, а не благодаря деньгам.

В сводках полиции, следившей за большевиками, сообщалось, что некоторые большевистские руководители живут очень бедно. Да и Ленин жил весьма скромно. Если вы готовы жизнь положить за реализацию своей социальной мечты, созвучной интересам масс, если вы понимаете, что на этом вы ничего не заработаете, кроме перспективы попасть на плаху, тогда да, можете пробовать.

Но история большевизма – это еще и урок осторожности. Навязывание своего проекта народу, да еще с помощью террора, чревато риском такого раскола в стране, который исключает движение к обществу свободы и справедливости. Большевики запустили «ракету» к коммунизму, но она не достигла цели. Значит, что-то было не так в конструкции «коммунистической ракеты».

Беседовал Дмитрий Пирин