Фактор Ленина

Сто лет назад в Россию вернулся Владимир Ульянов (Ленин). Девять с лишним лет – с января 1908-го по апрель 1917 года – он провел в эмиграции. Швейцария, Франция, Австро-Венгрия, снова Швейцария: находясь вдалеке от России, он внимательно наблюдал за происходившими на родине событиями. Но одно дело – следить за обстановкой по вечно опаздывающим с новостями европейским газетам, и другое – непосредственно участвовать в политическом процессе. Прибыв в Россию, Ленин продемонстрировал, что он готов не просто участвовать, но и возглавить политический процесс.

«Как пошло бы развитие революции, если бы Ленин не доехал до России в апреле 1917 года?» Этим вопросом спустя много лет, сам уже будучи в эмиграции, задался ближайший политический союзник Ленина, один из самых ярких вождей большевизма Лев Троцкий. И сам же на него ответил: если бы не Ленин, события почти наверняка приняли бы иной поворот – «дезориентированная и расколотая партия могла бы упустить революционную ситуацию на много лет». Именно «фактор Ленина», писал Троцкий, предопределил ход русской революции и – шире – дальнейшую судьбу страны: «Роль личности выступает здесь перед нами поистине в гигантских масштабах».

Что это была за личность и как Ленину все это удалось?

Прежде всего, и это отмечали все без исключения его современники, Ленин сочетал в себе, казалось бы, несочетаемое: идеологический догматизм и политический прагматизм, твердость в отстаивании своего курса и гибкость в процессе его выработки. Он был фанатиком социальной утопии и при этом обладал потрясающей политической интуицией. Он создал первое в мире «государство рабочих и крестьян», хотя сам себя долгие годы считал профессиональным революционером, то есть человеком, сознательно и на постоянной основе занимающимся разрушением существующего государственного строя. Жесткий, нередко беспощадный, он умудрился остаться в памяти целых поколений в обличье «самого человечного из людей».

«Он и теперь живее всех живых», – говорили о нем после его смерти. Этакий теплый холодный человек, расчетливый романтик, циничный идеалист, патриот-интернационалист, ненавидящий государство этатист и прочая, и прочая, и прочая. Не случайно, когда в СССР возник его культ, опытные партийные идеологи умудрялись находить в его многотомных сочинениях цитаты, подкрепляющие практически любые, в том числе и диаметрально противоположные, тезисы. В этом была его сила.

Сочетая несочетаемое, Ленин действительно стал ключевой фигурой смутного 1917-го и последующих годов. Это было время, когда в одночасье рушились карьеры и репутации патентованных корифеев русской политической сцены. А прибывший после почти десятилетнего отсутствия Ленин не просто устоял, но и стал вождем мощного социального потока, ценой колоссальных жертв преобразившего страну до неузнаваемости. Можно было бы даже сказать, что это был политик от Бога, если бы сама природа большевизма не носила бы столь неприкрытой богоборческой окраски.

Но вряд ли было бы правильно говорить и о том, что приехавший из Швейцарии Ленин выскочил в России «как черт из табакерки». Две диаметрально противоположных фигуры революции 1917-го – уже цитированный нами большевик Лев Троцкий и высланный из страны большевиками философ Николай Бердяев – годы спустя, независимо друг от друга, почти одинаково высказались по этому поводу.

«Ленин был не случайным элементом исторического развития, а продуктом всего прошлого русской истории», – писал Троцкий в «Истории русской революции». «Ленин был типически русский человек», – констатировал Бердяев в «Истоках и смысле русского коммунизма». А сам победивший в России коммунизм, по мнению Бердяева, не откуда-то взявшееся наваждение, а плоть от плоти порождение русской демократической интеллигенции XIX века (с ее «жаждой социальной справедливости и равенства, признанием классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращением к капитализму и буржуазии, сектантской нетерпимостью, приданием материализму почти теологического характера» и так далее).

Почему именно Ленину удалось переиграть всех – и более популярных, и более опытных – политических игроков?

Думаю, главная причина состояла в том, что, в отличие от них, Ленин четко знал, чего хотел. При этом он никогда не боялся большой крови, если того требовали интересы революции, и даже не собирался соблюдать общепринятые политические табу. Он был решительным, готовым идти до конца политиком и имел свой «проект будущего», который в конечном счете получил поддержку широких слоев населения.

В тот момент, когда вся победившая в Феврале 1917-го политическая элита как завороженная боялась скатиться в гражданскую войну, Ленин смело и без оглядки призывал к скорейшему ее развертыванию. Тогда, когда все искали и не могли найти достойный выход из надоевшей и ставшей уже разрушительной для России мировой войны, Ленин без всяких условностей выступал за заключение «похабного» сепаратного мира во что бы то ни стало. В те дни, когда высшей ценностью политического класса стали выстраданные годами борьбы демократия и политические свободы, Ленин, не церемонясь, провозгласил диктатуру пролетариата, а потом и вовсе стал на путь революционного террора.

Герой он или злодей? Спорить об этом можно до бесконечности. Однако, как бы мы ни относились к Ленину, стоит признать: это был политик мирового масштаба, одна из центральных фигур ХХ века.

Означает ли все это, что, не будь Ленина, события 1917 года не вылились бы в столь кровавую историческую драму? Кто знает: вполне может быть. Как бы то ни было, не будем преуменьшать роль личности в истории. Иногда это дорогого стоит.

Владимир Рудаков,главный редактор журнала «Историк»