«Без пролития крови подданных…»

Несмотря на грозные заявления Османской империи, присоединение Крыма, Тамани и Кубани обошлось без единого выстрела. В этом огромная заслуга русского посла в Стамбуле Якова Булгакова – выдающегося дипломата и литератора, истинного сына века Просвещения.

Яков Иванович Булгаков

Яков Иванович Булгаков родился в 1743 году в небогатой дворянской семье. Его отец Иван Михайлович Булгаков (1705–1789) начал службу в Преображенском полку еще при Петре Великом. Многие годы он ведал кассой полка, а в 1737 году, не сумев вернуть взятые из нее деньги, был осужден на битье кнутом и ссылку в Сибирь. В 1742 году ему разрешили возвратиться в европейскую Россию. Однако несмотря на то, что он прошел публичный обряд по восстановлению чести (был торжественно прощен и прикрыт знаменем Преображенского полка), финансовое положение вышедшего в отставку Булгакова-старшего оставалось тяжелым: конфискованных поместий ему не вернули. Он скромно жил в Москве в небольшом собственном доме. Здесь и появился на свет сын Яков.

Однокашник Потемкина

Богатства Иван Михайлович не нажил, а вот неуемной жаждой знаний явно выделялся среди людей своего круга. Один из его внуков писал, что после смерти дед оставил прекрасную библиотеку, а также «собрание его всех Ведомостей [первых русских газет. – А. С.] обеих столиц, с самого начала печатания их». Если Ивану Булгакову не удавалось купить нужную ему книгу, то он ее переписывал или делал подробные выписки.

Вполне естественно, что и сына Якова Иван Михайлович воспитывал в атмосфере любви к плодам просвещения. После открытия в 1755 году Московского университета Яков Булгаков был определен своекоштным учеником в университетскую гимназию. Здесь его однокашниками стали будущий «сатиры смелый властелин» Денис Фонвизин и Григорий Потемкин. «С того времени основалась связь, которая всегда между ними сохранялась», – отмечал один из биографов Булгакова.

В гимназии Якова неоднократно награждали и поощряли за отличную успеваемость, а в 1758 году он даже получил золотую медаль. В 1759-м Яков Булгаков стал студентом Московского университета. В годы учебы появились и первые литературные опыты будущего дипломата. В 1760–1761 годах он напечатал ряд прозаических переводов из сочинений Лукиана, Исократа и других античных авторов в журнале «Полезное увеселение».

На дипломатической службе

В марте 1762 года, сразу после окончания Московского университета, Яков Булгаков поступил на службу в Коллегию иностранных дел. Одним из первых его поручений стала поездка в Варшаву с известием о воцарении Петра III. В дальнейшем именно Польша почти на 12 лет оказалась местом службы молодого дипломата.

В октябре 1763 года он был определен переводчиком к князю Николаю Васильевичу Репнину, русскому послу в Речи Посполитой. Здесь он прошел путь до секретаря, а затем и советника посольства, пользуясь неизменным покровительством сменявшихся руководителей дипломатической миссии.

Следующим этапом его карьеры стало посольство в Османскую империю, направленное для подтверждения Кучук-Кайнарджийского мира, заключенного 10 июля 1774 года и увенчавшего шестилетнюю Русско-турецкую войну. Возглавлял миссию все тот же князь Николай Репнин, который и предпочел Якова Булгакова в качестве маршала посольства. «Все устройство, вся полиция, весь внутренний порядок всей свиты посольства и слуг партикулярных зависят от управления г-на маршала. ˂…˃ Он есть при посольстве то, что генерал дежурный при армии», – отмечал посол.

Посольство, призванное поставить точку в долголетнем военном противостоянии, насчитывало 590 участников (62 члена свиты, 217 офицеров и солдат, 311 мастеровых и слуг). На Булгакова легла вся тяжесть организации церемониала и, главное, решение множества бытовых проблем (составление маршрута, порядок следования, распорядок в лагере, обеспечение продовольствием, фуражом, посудой, медикаментами и т. д.) столь внушительного коллектива.

Во время поездки, продолжавшейся более года, умерли 27 участников посольства, 23 солдата бежали. Тем не менее задачи, поставленные перед дипломатами, были выполнены успешно. Посланники закрепили мирный договор между двумя империями, а также передали турецкому султану богатые подарки: меха, изделия из драгоценных камней, сервизы, ткани, чай. По итогам поездки Булгаков подготовил и издал книгу «Российское посольство в Константинополь, 1776 года» (СПб., 1777).

«Всемирный путешествователь»

Литературный талант Якова Булгакова требовал более масштабного применения, нежели просто беллетризованный отчет о дипломатической работе. В 1777 году он на собственные деньги начинает печатать свой перевод в прозе поэмы М. М. Боярдо «Влюбленный Роланд», сделанный им с французского прозаического же перевода А.-Р. Лесажа.

Почти сразу возникли трудности с реализацией издания. Литератор Василий Приклонский, муж сестры Якова Ивановича, бывший его постоянным помощником в издательских проектах, писал ему: «Чтоб его раскупили скоро, не надеюсь, потому что и самые книгопродавцы на худой расход жалуются. Я полагаю причиною умножение знающих иностранные языки, на коих они подлинниками и читают, жалуясь при том на дороговизну русских книг, а из того я заключаю, что естли и твоя книга распродаться, то не в один год, а потому тысяча рублей, полагая проценты и труды, едва ли возвратятся».

Прогноз оказался верным: Приклонский продал за три года в Москве 45 экземпляров первого тома, 49 – второго и 39 экземпляров третьего. Не лучше складывалась ситуация и в Петербурге, где дела с книготорговцами вел сам Булгаков.

Титульный лист романа «Влюбленный Роланд» М. М. Боярдо. Эта книга стала первым издательским проектом Якова Булгакова

На фоне провала первого самостоятельного издательского проекта Яков Булгаков задумал осуществить еще более масштабный перевод. На этот раз его внимание привлек многотомный труд Le voyageur françois, составленный аббатом Жозефом де Ла Портом. В отличие от «Влюбленного Роланда», являвшегося одним из многочисленных рыцарских романов, сочинение де Ла Порта представляло собой беллетризованный путеводитель по разным странам, описывавший природу, достопримечательности самых отдаленных уголков мира, а также нравы и обычаи проживавших там народов. Сочетание познавательности и литературного мастерства обеспечило книге успех на родине, во Франции.

На протяжении 20 лет Булгаков занимался кропотливой работой по переводу «Всемирного путешествователя» (русская версия названия). Он дополнял основной текст примечаниями, почерпнутыми из других книг и собственных наблюдений, «деньги, меры, весы, расстояния» переводил на российские стандарты, заменял авторские сравнения различных предметов, если находил их непонятными русскому читателю. Кроме того, для каждого тома он составил «азбучный реестр всем достопамятным находящимся в нем вещам». Из текста книги было убрано также неверное, по мнению переводчика, описание России.

Интересно отметить, что литературной работе Булгаков посвящал часы отдыха от основной дипломатической службы, протекавшей главным образом за пределами России. Рукописи пересылались на родину, где фактически функционировало небольшое частное издательство.

В подготовке рукописей в печать, вычитке корректуры, деятельности по приобретению бумаги, размещению заказов в типографиях и распространению книг среди книготорговцев помимо Приклонского участвовали архивист и историк Н.Н. Бантыш-Каменский, а также чиновники Коллегии иностранных дел Я.Е. Даниловский и П.Е. Турковский, которые получали за свои труды денежное вознаграждение и пользовались покровительством видного дипломата. Булгаков и его сотрудники имели деловые контакты с семью типографиями и более чем с десятью книготорговцами.

Итогом стали 27 томов «Всемирного путешествователя». Это один из самых удачных издательских проектов конца XVIII века: совокупный тираж томов достиг 50 тыс. экземпляров. Об успешности проекта свидетельствует не только повторный выход в свет части томов, но и полное переиздание всего сочинения книгопродавцем Иваном Глазуновым, осуществленное в 1799–1816 годах. Литератор М.А. Дмитриев, перечисляя в своих мемуарах книги, пользовавшиеся наибольшей популярностью у провинциального дворянства и имевшиеся «в каждой деревенской библиотеке» в конце XVIII – начале XIX века, называет и «Всемирный путешествователь» аббата де Ла Порта.

«Взять в свое управление Крым»

В 1781 году Яков Булгаков получил самостоятельное дипломатическое назначение, став русским посланником в Стамбуле. По легенде, придя за инструкциями к секретарю руководителя внешнеполитического ведомства, коим был его однокашник Денис Фонвизин, Булгаков услышал от него:

«Вот в чем инструкция заключается: у нас ребят пугают все турками; надобно это переменить и сделать так, чтобы впредь в Царьграде сам султан дрожал от имени русского, а прочее, при помощи Божией и ваших стараниях, придет уже само собою».

Исключительно важной была роль Якова Булгакова в присоединении Крыма к России. 8 апреля 1783 года Екатерина II направила русскому послу секретный рескрипт, в котором уведомляла, что готовится «полезная перемена в бытии татарском», и просила сделать все для удержания турок от войны. При этом оговаривалась и возможность серьезных денежных расходов для завоевания сторонников в правящих кругах Османской империи.

«Естьлиб кто из министров, духовенства или же из наперсников султанских взялся за удержание Порты в мире после приведения татар под державу НАШУ и действительно мог исполнить таковое обещание, тому, конечно, не пожалеем МЫ дать в награду знатную сумму, хотя бы то было за сто тысяч рублей», – писала императрица.

Историк Николай Николаевич Бантыш-Каменский был многолетним помощником Якова Булгакова в распространении его изданий

В первые месяцы после присоединения Крыма Булгаков информировал русский двор о нежелании турецкого общества вступать в войну. Ему даже удалось 10 июня 1783 года подписать торговый трактат, дававший право русским купцам свободно торговать в Турции, а турецким – в России, а также существенно снижавший таможенные пошлины. Месяц спустя Екатерина писала Григорию Потемкину:

«Из Царяграда получила я торговый трактат, совсем подписанный, и сказывает Булгаков, что они знают о занятии Крыма, только никто не пикнет, и сами ищут о том слухи утушать. Удивительное дело!»

«Препятствие были несказанные, трудности доводили меня до отчаяния. Едва не пустился я на последнюю крайность, то есть на свержение самого визиря, хотя, впрочем, человека предостойного»

Однако с юридическим признанием территориальных приобретений все было гораздо сложнее. На протяжении нескольких месяцев Булгаков вел трудные переговоры, пытаясь добиться дипломатического оформления перехода Крыма к Российской империи и не допустить начала военных действий с Портой. Особенно серьезное противодействие оказывало мусульманское духовенство. Так, 8 сентября 1783 года русский посол записал в «Журнал константинопольских происшествий и новостей», который он регулярно вел, что на советах у главного муфтия «с жаром» говорилось:

«Магометанская вера не может видеть крымцев и татар подданными России, которая сим присвоением не удовольствуется и от времени до времени будет чинить новые требования и напоследок пожелает, может быть, иметь в своих руках и самой Константинополь; почему лучше теперь погибнуть, нежели видеть сие событие».

Свою игру вели и послы главных западноевропейских держав. Наиболее активную антироссийскую позицию заняли посланники Англии и Пруссии. Последний, по сообщениям Булгакова, внушал «духовенству и министерству, чтоб Крыма не уступало и пустилось в войну».

Заключительный этап переговоров о переходе Крыма к России был особенно изматывающим. 28 декабря 1783 года, сразу после подписания документов, Булгаков доносил Екатерине II в Петербург: «Акт подписан и разменян между мною и турецкими полномочными. Татарские народы одержали счастие быть ненарушимо навсегда подданными Вашего величества. Сие им благоденствие и новые пределы империи утверждены со стороны высочайшего двора с сохранением его достоинства, без пролития крови подданных, без употребления мною денег и без жертвования наималейшей выгоды… Препятствия были несказанные, трудности доводили меня до отчаяния. Едва не пустился я на последнюю крайность, то есть на свержение самого визиря (хотя, впрочем, человека предостойного), чего без денег и опасности было б нельзя».

Узник Семибашенного замка

Юридически признав вхождение Крыма в состав России, турецкие власти продолжали военные приготовления, засылали агентов на полуостров, радушно принимали татар, переселявшихся в Османскую империю. Булгаков внимательно отслеживал ситуацию и пытался по мере сил способствовать нормализации отношений. И тем не менее в 1787 году, когда состоялось путешествие Екатерины II в Крым, Порта объявила России войну.

Едикуле (Семибашенный замок) в Стамбуле – место заточения русского посланника Якова Булгакова

Русский посол Булгаков сразу оказался заложником данной ситуации. Его арестовали и отправили в одиночную камеру турецкой государственной тюрьмы Едикуле (Семибашенного замка). Несмотря на жесткие условия заточения, Яков Иванович не оставлял писательского труда, делая переводы для очередных томов «Всемирного путешествователя».

По мере возможности он пытался наладить связи с коллегами из дипломатических представительств европейских стран и даже умудрялся передавать донесения в Петербург. Булгаков сохранял бодрость духа, хотя, как писал его сын, «всякий раз, когда распространялись в Константинополе известия о победе русских или другие неблагоприятные для Порты слухи, чернь собиралась перед Семибашенным замком и требовала головы русского посланника».

Проведя в заточении, условия которого постепенно смягчались (узнику разрешили даже обзавестись небольшим садом во дворе тюрьмы), 27 месяцев, Булгаков был освобожден и смог выехать на родину. Хотя война еще продолжалась, турки, обескураженные успехами русского оружия, сочли, что разрешение ситуации с российским послом поспособствует скорейшему заключению мира. В декабре 1789 года Екатерина II в одном из писем к Потемкину отмечала:

«По твоим цареградским известиям видно, что тамо унынья великие. Булгакова они заподлинно выпустили, и он, как ты уже о том ведаешь, я чаю, из Вены, приехал 3 декабря в Триест».

Яков Булгаков был крайне благосклонно принят императрицей. Ему был пожалован чин тайного советника и ряд поместий.

На закате жизни

В 1790-м Булгаков был назначен послом в Варшаву, где провел два года. Его деятельность протекала в атмосфере надвигавшегося второго раздела Польши и разгоравшихся революционных событий, спровоцированных французским примером. Ориентироваться в быстро менявшейся обстановке было очень непросто. Екатерина II не всегда была довольна действиями своего представителя в раздираемой смутами и противоречиями стране. Великий русский историк Сергей Михайлович Соловьев в труде «История падения Польши» констатировал: «Привести в исполнение план раздела [Польши. – А. С.] Екатерина поручила не Булгакову, который был отозван, а Сиверсу, который умел самые неприятные дела обрабатывать таким образом, что люди, получившие неприятность, не сердились на него, оставались к нему в самых лучших отношениях». Свой взгляд на происходившие в соседнем государстве события Булгаков изложил в выпущенной в свет вскоре после возвращения в Россию специальной книге «Записки о нынешнем возмущении Польши» (СПб., 1792).

После этого серьезных внешнеполитических миссий он уже не выполнял. Зато были новые литературные труды: по заданию Екатерины II Булгаков готовил перевод сочинения М. Ф. Дандре-Бардона «Образование древних народов». Четыре тома книги были напечатаны в 1795–1796 годах за счет Кабинета императрицы.

Новый император Павел I также не обошел вниманием выдающегося дипломата. Он решил использовать его в качестве одного из региональных администраторов: в 1797–1799 годах Булгаков служил губернатором в Вильно и Ковно.

Последние годы жизни дипломат и литератор провел в Москве, среди книг и обширного архива, который и сегодня является ценным источником для изучения различных аспектов истории екатерининского царствования. Скончался Яков Булгаков в 1809 году.

Очень удачную формулу для определения жизненного пути Якова Булгакова нашел его сын. Он писал, что отец «был попеременно Министром [так иногда именовали послов в XVIII веке. – А. С.], Философом и Литератором», поскольку «свободное от службы и дел время посвящал он Литературе, чтению и составлению своих Записок».

Оставивший свой след в истории русской внешней политики и литературном процессе эпохи, Яков Иванович Булгаков, конечно, не будет забыт – прежде всего как талантливый дипломат, обеспечивший мирное вхождение Крыма в состав Российской империи в 1783 году.

Александр Самарин, доктор исторических наук