Незнаменитая война

75 лет назад – 13 марта 1940 года – завершилась Советско-финляндская война. Ее причиной часто называют стремление СССР к экспансии, а результат – провальным для Москвы. Впрочем, если рассматривать эту зимнюю войну в контексте уже шедшей к тому моменту Второй мировой, может оказаться, что не все так однозначно

Карельский перешеек. Проволочные заграждения на линии Маннергейма. Фото Н. Янова / Фотохроника ТАСС

Об этой войне, как правило, говорят с легким стеснением. В свое время поэт Александр Твардовский назвал ее «незнаменитой». Таковой она остается до сих пор. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, какое отражение в отечественных СМИ нашло 75-летие начала войны, пришедшееся на последний день осени 2014 года. Публикации к юбилейной дате можно пересчитать по пальцам…

Еще бы, прозападные трактовки причин, хода и итогов Зимней войны (так называют ее на Западе) давно уже перекочевали в российские учебники истории и надолго в них закрепились. «Победа в Зимней войне стала для СССР поистине пирровой. Цена за квадратный километр финской территории была несоизмерима с полученными выгодами. Главное же было в том, что исходные цели «поглощения» Финляндии достигнуты не были. По сути, это было первое поражение в процессе советской экспансии. И еще одно: совершенно шокирующее впечатление на Запад произвела демонстрация военной слабости Красной армии. На фоне ошеломляющих успехов вермахта в Европе это выглядело особенно разительно. Наконец, самым значимым военно-политическим итогом этой войны стало то, что взамен потенциально нейтральной страны на северо-западной границе вблизи стратегически важного центра страны – Ленинграда – СССР получил реального противника, буквально обреченного на скорый реванш».

Так описывают Советско-финляндскую войну авторы одного из недавно изданных учебных пособий. И это не исключение: подобные трактовки можно встретить и в других отечественных учебниках. Между тем даже в этой одной цитате ошибок ровно столько, сколько и утверждений…

НЕЙТРАЛЬНАЯ СТРАНА?

Начнем с конца. Согласно одному из мифов либеральной историографии, СССР в результате Зимней войны «взамен потенциально нейтральной страны получил реального противника». В конкретных геополитических условиях тех лет никакой «потенциально нейтральной» Финляндии не было, да и быть не могло. По крайней мере, победы Гитлера делали такой сценарий абсолютно не соответствующим действительности. Одно за другим государства Европы исчезали с политической карты мира или становились сателлитами Германии, территорией и ресурсами которых по-хозяйски распоряжались немцы.

Президент Финляндии Пер Эвинд Свинхувуд, заявивший в 1937 году: «Враг России должен быть всегда другом Финляндии». Фото предоставлено М. Золотаревым

А прощупывать финнов Гитлер начал еще до Второй мировой. В июле 1939 года Финляндию посетил начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Франц Гальдер. Внимательно наблюдавший за его поездкой в Суоми английский посол в Финляндии Томас Сноу сообщил в Лондон, что во время визита велись переговоры о создании баз немецких военно-воздушных сил на Карельском перешейке, в Хельсинки и Петсамо (Печенге). То есть Финляндия интересовала Германию как плацдарм для будущей экспансии. И цель этой экспансии была понятна всем: и Берлину, и Хельсинки, и Москве. Поэтому ошибочно думать, что, не случись Зимней войны, финны всю Вторую мировую блюли бы нейтралитет. Кстати, с Венгрией Миклоша Хорти у Москвы проблем не было, что не помешало ей напасть на СССР в июне 1941 года вслед за Германией.

В этом плане заверения Хельсинки в нейтралитете Иосифа Сталина не удовлетворяли. В Кремле справедливо считали, что правительство Финляндии враждебно настроено по отношению к Советскому Союзу и потому при любом удобном случае эта страна присоединится к внешней агрессии против него.

Москва не могла не учитывать и прогерманские настроения значительной части политической и военной элиты Финляндии. Было свежо в памяти, как, едва получив независимость, Финляндия взяла курс на тесное сотрудничество с немцами. Не смущала финнов и фигура Гитлера. В 1937 году президент Финляндии Пер Эвинд Свинхувуд заявил в Берлине, что «враг России должен быть всегда другом Финляндии». В беседе с германским посланником он сказал: «Русская угроза для нас будет существовать постоянно. Поэтому для Финляндии хорошо, что Германия будет сильной».

Кроме того, Москва полагала (дальнейшие события это только подтвердили), что сам по себе нейтралитет малых стран не гарантирует, что они не могут быть использованы в интересах агрессора. Было очевидно, что почувствовавший безнаказанность Гитлер и впредь не станет церемониться с малыми государствами и либо сделает их сателлитами, либо просто оккупирует. И в том, и в другом варианте, как это уже было с Чехословакией, ресурсы таких стран неизбежно перейдут под немецкий контроль, а их территории превратятся в плацдарм для очередной агрессии. Представлять, что граничившую с СССР Финляндию ждет иная участь, было бы верхом наивности. Наивных людей в Кремле в тот момент не было…

УЯЗВИМЫЕ МЕСТА

Именно в связи с этим никаких особых иллюзий по поводу намерений нацистской Германии советское руководство не питало. И, заключая 23 августа 1939 года договор о ненападении с Гитлером, в Кремле прекрасно понимали, что этот шаг лишь оттягивает начало решающей схватки с немцами и их сателлитами. А для того, чтобы выстоять в неизбежной войне с нацистами, требовалось хорошо подготовиться и избавиться от наиболее уязвимых мест. Одним из таких мест была советско-финляндская граница в районе Ленинграда: она проходила всего в 32 километрах от города на Неве. После того как в марте 1938 года при выразительном молчании западных столиц немцы захватили Австрию и нацелились на Чехословакию, советскому руководству пришлось озаботиться проблемой защиты Ленинграда.

Военно-политическое руководство СССР отдавало себе отчет, что в случае превращения Финляндии в сателлита Третьего рейха, во-первых, на ее территории неизбежно появятся немецкие военные базы, а во-вторых, авиации потенциального противника потребуется лишь несколько минут, чтобы начать бомбить Ленинград и его пригороды.

Рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер и главнокомандующий вооруженными силами Финляндии Карл Маннергейм в ставке фюрера под Растенбургом (Восточная Пруссия). Фотохроника ТАСС

Иосиф Сталин со всей большевистской прямотой объяснял причины, заставившие его принять решение о переговорах с Финляндией в отношении переноса границы. «Германия готова ринуться на своих соседей в любую сторону, в том числе на Польшу и СССР, – говорил он. – Финляндия легко может стать плацдармом антисоветских действий для каждой из двух главных буржуазно-империалистических группировок – немецкой и англо-франко-американской. Не исключено, что они вообще начнут сговариваться о совместном выступлении против СССР, а Финляндия может оказаться здесь разменной монетой в чужой игре, превратившись в науськиваемого на нас застрельщика большой войны».

Аншлюс Австрии, расчленение Чехословакии и захват Германией Клайпедского края подтвердили обоснованность таких опасений. Поэтому еще до начала новой «всемирной бойни» Советский Союз обратился к руководству Финляндии с предложением провести переговоры о переносе границы и обмене территориями. Сам факт этих переговоров, а также предложения, выдвигаемые Москвой, свидетельствуют о том, что никаких исходных целей по «поглощению» не было. Задача была иной – обезопасить свою территорию с севера на случай войны.

ПРОВАЛЬНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ

Сначала переговоры велись в секретном режиме: СССР предпочитал де-юре сохранять свободу рук в условиях неясной позиции западных стран, а для финских официальных лиц оглашение факта переговоров было неудобно по внутриполитическим причинам.

На первом этапе, с 14 апреля до конца августа 1938 года, переговоры вел специально прибывший в Хельсинки советский дипломат Борис Ярцев. На встрече с министром иностранных дел Финляндии Рудольфом Холсти он дал понять, что Москва уверена: Германия планирует нападение на СССР и в ее планы входит боковой удар с севера – с финской стороны. В связи с этим Красная армия не станет ждать на границе, если Финляндия позволит немцам высадиться на своей территории. Однако если она окажет им сопротивление, Советский Союз будет готов предоставить ей военную помощь.

При этом, как подчеркивал Ярцев, одних гарантий со стороны Финляндии в том, что она не позволит кому-либо вторгнуться со своей территории на территорию СССР, недостаточно. Москва предлагала заключить секретное соглашение, предусматривающее обязательное участие Красной армии в обороне финского побережья в случае германского нападения, строительство укреплений на Аландских островах и размещение советских военных баз для флота и авиации на острове Гогланд. Каких-либо территориальных требований в тот момент не выдвигалось. После долгих переговоров Хельсинки отвергли предложения Ярцева.

В марте 1939 года СССР уже официально заявил о желании арендовать на 30 лет ряд островов на Балтике. Чуть позже говорилось и о компенсации Финляндии в виде земель в Восточной Карелии. Но стороны вновь зашли в тупик.

С 28 сентября по 10 октября 1939 года Москва заключила договоры о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой: эти страны предоставили свои территории для размещения советских военных баз. А 5 октября СССР предлагал Финляндии рассмотреть возможность подписания с ним аналогичного документа. Правительство этой страны заявило, что заключение такого пакта противоречит занятой им позиции абсолютного нейтралитета.

Через неделю делегация Финляндии приехала в Москву. Ее возглавлял посол Финляндии в Швеции Юхо Кусти Паасикиви, в переговорах также участвовали посол Финляндии в СССР Аарно Юрьё-Коскинен, полковник Аладар Паасонен и чиновник Министерства иностранных дел Йохан Нюкопп. Позже к ним присоединился министр финансов Финляндии Вяйнё Таннер. Последний признавал: они отдавали себе отчет в том, что эти переговоры «не были отдельным феноменом», а «были самым тесным образом связаны с общей напряженностью в европейской политике».

Фотохроника ТАСС

Примечательно: если Советский Союз на переговорах представляли Иосиф Сталин, председатель Совета народных комиссаров и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, первый заместитель Молотова в НКИД Владимир Потемкин, то у президента Финляндии Кюёсти Каллио, премьер-министра Аймо Каяндера и министра иностранных дел Элиаса Эркко нашлись дома более важные дела! Состав делегации Финляндии не свидетельствовал о серьезности намерений Хельсинки. Как не свидетельствовал о серьезности намерений Лондона и Парижа состав делегаций, присланных в Москву двумя месяцами ранее.

Вяйнё Таннер в воспоминаниях изложил пожелания советских представителей: «Они сослались на состояние войны в Европе и заявили, что жизненные интересы СССР требуют, чтобы никакой враг не мог проникнуть в Финский залив. На юге залива эти интересы Советского Союза обеспечены договором с Эстонией, но подобной гарантии на севере залива не существует. Было предложено, чтобы Финляндия согласилась заключить локальный договор о взаимопомощи в обеспечении безопасности Финского залива. Потом разговор коснулся необходимости военной базы на побережье Финляндии, в связи с чем был упомянут полуостров Ханко в качестве возможного места ее дислокации. Кроме того, Финляндию призвали уступить полуостров Рыбачий вплоть до Мааттииуоно. С целью защиты Ленинграда граница между странами должна быть отодвинута до линии Куолемаярви – Кююрола – Муолаа – Липола. Финляндия также должна была уступить острова в Финском заливе, в том числе Суурсари и Койвисто».

Далее Таннер констатировал: «В то время как переговоры между Финляндией и Советским Союзом шли то в Хельсинки, то в Москве, европейский политический горизонт быстро темнел. Политика гитлеровской Германии стала принимать куда более угрожающий характер, чем когда-либо ранее… Становилось ясно, что начало войны представляет собой только вопрос времени».

Понимали это и в Москве, а потому спешили.

«ПОСКОЛЬКУ ЛЕНИНГРАД НЕЛЬЗЯ ПЕРЕМЕСТИТЬ»

14 октября делегации Финляндии была направлена памятная записка. СССР настаивал на передаче ему ряда островов Финского залива, части Карельского перешейка и полуострова Рыбачий. Взамен предлагалась вдвое большая территория в Восточной Карелии. Москва добивалась аренды части полуострова Ханко сроком на 30 лет и обещала не препятствовать укреплению Финляндией Аландских островов при условии, что никакое иностранное государство не будет участвовать в их укреплении.

Сталин, еще рассчитывая на то, что финны пойдут на уступки, напомнил, что независимость Финляндии предоставили не царь и не Временное правительство, а большевики. Он напутствовал их словами: «Поскольку Ленинград нельзя переместить, мы просим, чтобы граница проходила на расстоянии 70 километров от Ленинграда... Мы просим 2700 кв. км и предлагаем взамен более 5500 кв. км».

«Нам стало понятно, что советское правительство серьезно обеспокоено возможностью того, что СССР окажется втянутым в военные действия в районе Финского залива, а также на побережье Северного Ледовитого океана, поэтому было выдвинуто требование корректировки границы у Петсамо, – писал Вяйнё Таннер. – Сталин и Молотов несколько раз называли Англию и Францию в качестве возможных агрессоров. Сталин несколько раз напоминал, что в Первую мировую войну британский флот часто появлялся в районе Койвисто, а британские торпедные катера совершали рейд из этого района в гавань Петрограда, потопив несколько судов. Однако можно было почувствовать, что на самом деле они опасаются Германии. Это государство тоже было названо во время обсуждения в качестве возможного агрессора».

Кампания 1939–1940 годов проходила в условиях суровой финской зимы

Хотя мотивы действий Кремля руководству Финляндии были понятны, оно вновь отклонило предложения Москвы. Какую роль в принятии рокового решения сыграли западные страны – вопрос, требующий дополнительного изучения. Ясно лишь, что ни Великобритания с Францией, ни Германия не были заинтересованы в укреплении позиций СССР на севере Европы.

Сталин не стал ждать, чем закончится «Странная война» в Европе, какая из великих держав сделает Финляндию своим сателлитом. «Было бы большой глупостью, политической близорукостью упустить момент и не попытаться поскорее, пока идет там война на западе, поставить и решить вопрос о безопасности Ленинграда», – заявил он позже, на совещании начальствующего состава РККА по обобщению опыта боевых действий против Финляндии 17 апреля 1940 года.

Критики Иосифа Сталина, обвиняя его в агрессии, игнорируют то, что войну он начал, исчерпав все возможности договориться с финнами. При этом весьма примечательно, что по вопросу о побудительных мотивах Москвы мнения сторонников прозападной трактовки событий существенно расходятся. Одни полагают, что всему виной идея мировой революции, которой якобы бредил в то время «отец народов», другие говорят о великодержавных амбициях советского лидера.

Между тем, по верному замечанию историка Александра Шубина, само содержание переговоров между СССР и Финляндией свидетельствует о том, что ни один из этих мотивов не играл значительной роли при решении вопроса, быть или не быть войне. «Если бы Сталин держал в голове только интересы «мирового коммунистического движения», ему не следовало бы торговаться из-за километров границы, – считает он. – Все равно все потом достанется коммунистам... Другое дело – великодержавные претензии. Но торговаться из-за километров опять глупо. А Сталин – нате – торговался, теряя драгоценное время, оставшееся до зимы». В итоге войну пришлось начать в последний день осени – в тяжелое для ведения боевых действий время.

ОШИБКИ НЕ ОТМЕНЯЮТ ПОБЕДЫ

Вопреки фактам некоторые западные, а также наши либеральные историки любят изображать победу СССР в войне с Финляндией поражением. В частности, они ссылаются на большие потери Красной армии, которые она понесла вследствие недостатков в оснащении и подготовке.

Но говорить об ошибках в данном случае – ломиться в открытую дверь. Анализ допущенных просчетов Особый отдел НКВД Ленинградского военного округа подготовил уже 5 апреля 1940 года. В документе черным по белому был прописан исчерпывающий перечень имевших место недостатков и давались рекомендации по исправлению ситуации в войсках на будущее.

Председатель Совета народных комиссаров СССР Вячеслав Молотов подписывает договор о взаимопомощи и дружбе с правительством Отто Куусинена. За ним стоят (слева направо): член Политбюро ЦК ВКП(б) Андрей Жданов, нарком обороны СССР Климент Ворошилов, Иосиф Сталин и глава марионеточного правительства Финляндской Демократической Республики Отто Куусинен. Фото предоставлено М. Золотаревым

Не стеснялись говорить о проблемах и армейские командиры. Так, будущий маршал Кирилл Мерецков, в Советско - финляндскую войну командовавший 7-й армией, наступавшей на выборгском направлении, писал: «Танки того времени, не имея мощного орудия, не могли сами подавить доты и в лучшем случае закрывали их амбразуры своим корпусом. Выяснилось также, что нельзя начинать атаку издали: требовалось, несмотря на глубокий снег, приблизить к дотам исходное положение для атаки… Слабая оснащенность полевыми радиостанциями не позволяла командирам поддерживать оперативную связь. Поэтому различные роды войск плохо взаимодействовали. Не хватало специальных штурмовых групп для борьбы с дотами и дзотами. Авиация бомбила только глубину обороны противника, мало помогая войскам, преодолевавшим заграждения».

Впрочем, тогда никто не ставил под сомнение результат кампании, а именно то, что при многих ошибках и проблемах с обеспечением войск всем необходимым для ведения зимней войны СССР ее все-таки выиграл. При этом Красная армия продемонстрировала свои лучшие качества.

Скажем лишь о том, что лежит на поверхности: раньше мир не знал примеров взятия таких долговременных укреплений, как линия Маннергейма. Да еще в тяжелейших условиях, в 40-градусный мороз! Жаль, что об этом у нас до сих пор не принято вспоминать. А вот Гитлер в письме Бенито Муссолини признавал, что «никакая сила в мире не смогла бы, или если бы и смогла, то только после долгих приготовлений, достичь таких результатов при морозе в 30–40 градусов и на такой местности, каких достигли русские...»

Получается, что в оценке действий бойцов Красной армии даже Гитлер был более объективен, нежели некоторые историки и журналисты… На самом деле в 1940 году мир был шокирован не слабостью советских войск, разгромивших финнов за три месяца, а тем, как вермахт за шесть недель разбил французов и бельгийцев, а англичан заставил бросить бронетехнику и в панике бежать через Ла-Манш. Вот это действительно было полным провалом!

Разрушенный дот времен Советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Россия, Ленинградская область. Фото Интерпресс / Александр Чиженюк / ТАСС

Что же касается Советско-финляндской войны, то это была именно победа. К марту 1940 года в Хельсинки осознали, что, несмотря на требования о продолжении сопротивления, никакой военной помощи, кроме добровольцев и оружия, они от союзников (прежде всего от Англии и Франции) не получат.

После прорыва линии Маннергейма Финляндия уже не могла сдерживать наступление Красной армии. В итоге возникла реальная угроза захвата страны, за которым неизбежно последовало бы либо присоединение ее к СССР, либо смена правительства на просоветское. Кстати, таковое на тот момент – во главе с видным деятелем Коминтерна Отто Куусиненом – уже было сформировано в приграничном поселке Терийоки (ныне город Зеленогорск). Более того, правительство Куусинена уже даже было официально признано Советским Союзом. Осознав эти альтернативы, правительство Финляндии обратилось к СССР с предложением о переговорах. Они начались 7 марта 1940 года в Москве, а 12 марта был заключен мирный договор.

Это была трудная победа, за которую заплатили своими жизнями десятки тысяч (оценки историков колеблются в пределах от 50 тыс. до 130 тыс.) советских солдат и офицеров.

НКВД О НЕДОСТАТКАХ В ПОДГОТОВКЕ К ВОЙНЕ

«Оценка противника была произведена исключительно пренебрежительно... Оперативные приказы передавались по телефону в части открытым текстом... За время войны много секретных и совершенно секретных военных документов попадало в руки финнов. Начальники штабов частей учету личного состава должного внимания не уделяли. Потери убитых, раненых и пропавших без вести не учитывались. Опыт прошедших боев показал, что наши стрелковые части по своей организации и структуре не были в достаточной степени приспособлены к маневрированию в данных условиях театра военных действий. Страдала подготовка комсостава пехоты в вопросах: управления боем, неумения полностью использовать тяжелое оружие пехоты, неумения ориентироваться на местности, неумения вести разведку… В строевых частях имелись красноармейцы, никогда не служившие в армии и не умеющие стрелять. Танки действовали преимущественно мелкими группами совместно с пехотой в одном направлении и главным образом по дорогам. Связь артиллерии с танками, как правило, отсутствовала. Опыт войны требует немедленного пересмотра конструкций современных танков. Отсутствие четкой аэродромной службы, организации руководства стартом и нарушение наставления по производству полетов руководящим составом частей приводили к большому количеству летных происшествий… Во время больших морозов часть красноармейцев ходили в пилотках. В мирное время не был заранее подготовлен для проведения операций театр военных действий 8-й армии: дороги, рубеж развертывания, были явно недостаточными сведения о противнике; прибывающие в состав армии части и соединения матчасти укомплектованы не были; наличие преступной халатности организационно-мобилизационных органов, производивших укомплектование частей; штабы танковых частей к таким боям не были подготовлены; неподготовленность частей к действиям в суровых метеорологических условиях; бросание гранат из танка слабо отработано; существующая бронировка танков не обеспечивает защиту экипажа в условиях слабых маневренных возможностей при обстреле их с дистанции действительного огня; слабое, а часто неграмотное использование бронетанковых частей и т. п.».Особый отдел НКВД Ленинградского военного округа, 5 апреля 1940 года

МОСКОВСКИЙ ДОГОВОР

Согласно Московскому мирному договору, заключенному 12 марта 1940 года и предусматривающему прекращение боевых действий в 12 часов следующего дня, к СССР отошло 11% финской территории: северная часть Карельского перешейка с Выборгом и Сортавалой, ряд островов в Финском заливе, часть территории с городом Куолаярви и часть полуостровов Рыбачий и Средний. В итоге Ладожское озеро оказалось полностью в границах СССР. Кроме того, Советский Союз получил в аренду часть полуострова Ханко сроком на 30 лет для создания на нем военно- морской базы. После завершения Второй мировой войны основные положения Московского договора были подтверждены в Парижском мирном договоре, заключенном между СССР и Финляндией в 1947 году

ЧТО ПОЧИТАТЬ?

Зимняя война 1939–1940 гг. Исследования, документы, комментарии. М., 2009 «Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.). Материалы комиссий Главного военного совета Красной армии по обобщению опыта финской кампании. М. – СПб., 2004Барышников Н.И., Барышников В.Н. Рождение и крах «терийокского правительства» (1939–1940). СПб. – Хельсинки, 2003Таннер В. Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939–1940. М., 2003