Второй год войны

Это был год изнуряющих битв и тяжелейших поражений, ошибок и подвигов, жестких решений и забрезживших надежд. Об открывающейся в Москве выставке, посвященной событиям 1942 года, «Историку» рассказал директор Российского государственного архива социально-политической истории Андрей СОРОКИН.

Фото: Наталья Львова

Историко-документальная выставка «1942. В штабах Победы», открывающаяся этой весной в Новом Манеже, станет уже третьей по счету. Первая выставка «В штабах Победы» состоялась в юбилейном 2015 году и была посвящена всему периоду Великой Отечественной. Вторая была организована годом позже: она рассказывала о событиях и решениях самого драматичного – первого – года войны. Новая экспозиция предлагает подробно рассмотреть год 1942-й. Из всех лет войны о нем известно, пожалуй, меньше всего…

Доступ к документам военного времени

– Что является стержнем всей выставки?

– В основе экспозиции лежит тема, которая, как мне кажется, ни в общественном сознании, ни в историографии до сих пор не попадала в фокус внимания. Это вопрос о государственном управлении во время Великой Отечественной войны, отсюда и название цикла выставок – «В штабах Победы». На мой взгляд, именно здесь – ключ к пониманию происходившего в годы войны, к пониманию проблем поражений и трагедий 1941-го и отчасти 1942 года, к пониманию того, почему оказалась возможной в конечном счете Победа 1945 года.

Однако тема штабов Победы не исчерпывается вопросом о государственном управлении, понимаемым в узком смысле слова. Для нас штабы Победы – это в том числе и микроуровень всей системы госуправления, начиная с семьи, той самой советской ячейки общества, внутри которой принимались микросоциумом некие решения, важные и основополагающие как для судьбы этой ячейки, так и для более широких социальных сообществ и для общества в целом. Они, эти решения, и обеспечили легитимацию той политики, которую проводило руководство страны, что в итоге привело к победе над нацистами.

Штабы Победы – это и семья, и Академия наук, и заводская лаборатория, и полевой госпиталь, и наркоматы, и общественные организации, включая комсомол, и конфессиональные структуры, которые также вели патриотическую деятельность и принимали решения отнюдь не по принуждению политических властей. Эту цепочку штабов можно продолжать дальше. Мы стараемся в той или иной степени представить все эти срезы в рамках наших выставок.

– То есть штабы Победы не только в буквальном, но и в переносном смысле?

– Да, это некое собирательное понятие. Речь идет, безусловно, и о реальных штабах как органах военного управления, поскольку в экспозиции будут представлены, конечно, документы Государственного комитета обороны (ГКО) СССР, Ставки Верховного главнокомандования, Центрального штаба партизанского движения и так далее. Кроме того, посетители увидят материалы Политбюро ЦК ВКП(б), самого ЦК, наркоматов и Совета народных комиссаров, Верховного Совета СССР, который пусть и номинально, но являлся высшим органом государственного управления страной. И дальше по цепочке: документы ВЛКСМ, Академии наук и различных отраслевых институтов, Русской православной церкви, иных конфессий и другие.

– Будут ли уникальные материалы, которые ранее никогда не выставлялись или неизвестны широкой публике?

– Все представленные документы уникальны, поскольку за пределами этого цикла выставок они нигде и никогда не выставлялись. Многие из них неизвестны не только широкой публике, но и профессиональным историкам. Занимаясь этой темой и поднимая архивы, я вижу, что в большинстве архивных дел в листах использования либо вовсе отсутствуют записи, либо они единичны. При этом документы были рассекречены 16–18 лет назад, но по-прежнему остаются невостребованными, несмотря на бурную риторику со стороны тех, кто говорит о невозможности получить доступ к материалам военного времени.

Фундамент для Победы

– Что бы вы назвали главным, узловым событием 1942 года?

– Выделить что-то одно, конечно, невозможно. Но я бы особо отметил начало Сталинградской битвы. Хотя в то же время понять, откуда вырос Сталинград, мы не можем без рассмотрения Харьковской операции. Это две взаимосвязанных военных кампании: поражение в одной открыло путь к победе в другой.

Нельзя недооценивать и такое важное событие, как создание Центрального штаба партизанского движения. Это не случайно произошло весной 1942 года: масштабы партизанского движения оказались таковы, что специального управления в НКВД, которое «курировало» партизанские отряды в первый год войны, было уже недостаточно. Ну и, вне всякого сомнения, нельзя не вспомнить о блокаде Ленинграда, о первых неудачных попытках ее снятия, о героизме тех, кто тогда выстоял и тем самым обеспечил победу в будущем. На выставке мы будем об этом говорить на основе документов, которые ранее не были востребованы исследователями.

Клятва члена подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия»

– Чего было больше в 1942 году: побед или поражений?

– В 1942-м было и то и другое. На протяжении всей войны мы наблюдаем динамическое взаимодействие успехов и неудач на фронте. Если иметь в виду количественные показатели, то, наверное, следует признать, что в 1941 и 1942 годах поражений было больше. Однако каждый раз конец года приносил Красной армии такие впечатляющие успехи, что уже язык не поворачивается говорить лишь о поражениях и неудачах. К тому же нельзя забывать о том, что именно в этот период, в 1941–1942 годах, создавался фундамент, на котором позже было отстроено здание триумфальной арки Победы 1945 года.

Конечно, 1942-й начался чрезвычайно тяжело для Красной армии: к сожалению, попытки развить успешное контрнаступление под Москвой весной окончились неудачей. Было также поражение под Харьковом, которое распахнуло немцам дорогу на Сталинград. Но именно битва за этот город, начавшаяся в том же году, завершилась в дальнейшем победой и ознаменовала перелом в ходе войны.

– Что было в целом причиной неудач 1942 года: объективное преимущество немцев или просчеты советского командования?

– Не будем забывать, что за нацистской Германией стояли коллективные силы почти всей Европы, за исключением Великобритании и нескольких нейтральных государств. Такая «коллективная Германия» в тот период обладала мощными ресурсами: военно-техническое превосходство все еще было на стороне вермахта. В числе причин наших поражений нужно назвать и тот факт, что в первые месяцы Великой Отечественной Красная армия в значительной части потеряла военно-технический потенциал, накопленный к началу войны. Сосредоточение сил, перестройка промышленности на военный лад, выпуск военной техники в необходимом объеме – все это только налаживалось, сохранялись проблемы с вооружением и снабжением армии.

Но корень неудач даже не в этом. Главные трудности были связаны с планированием военных операций и обеспечением взаимодействия разных родов войск. Это отчетливо проявилось еще в 1941-м, о чем свидетельствует большое количество документов. Проблема слаженности боевых действий различных родов войск, организации их взаимодействия вышла на первый план: оказалось, что накануне войны эти вопросы почти не прорабатывались.

На пространстве 1941 года мы видим, что проблемы управления существовали не только на высшем политическом уровне, но и на уровне военного командования, хотя в значительной мере проблемы военного руководства проистекали из проблем политического управления. Накануне войны прошли чистки командного состава Красной армии, и люди, занявшие тогда более высокие посты, зачастую оказывались не вполне готовы к выполнению задач, стоявших перед командующими армиями, дивизиями, корпусами и так далее. Своеобразный процесс «научения» начался в 1941 году и продолжился в 1942-м. Он касался буквально всех снизу доверху: учились младшие командиры, командование среднего и высшего звена, политическое руководство.

Меморандум по результатам встречи Иосифа Сталина с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем от 13 августа 1942 года

– А чему они учились в первую очередь?

– На мой взгляд, самым главным было научиться не принимать излишне поспешных решений. Консолидация государственного и военного управления постепенно обеспечила такие возможности. Была отодвинута катастрофа 1941 года: удалось устоять на этих рубежах и создать для себя временной зазор для принятия более обдуманных, взвешенных и проработанных решений. Кстати, выводы об этом позволяют сделать материалы ГКО: мы видим большую разницу между документами 1941 и 1942 годов. Так, со временем стали появляться обширные сопроводительные справки к вопросам повестки дня. Решения 1942 года предварительно проработаны документами, чего практически не скажешь о решениях 1941 года, принимавшихся с колес, «с голоса», без аналитических материалов и справок, с которыми ГКО и другие органы государственного управления начали работать позже. Самый яркий пример такого рода – само постановление о создании ГКО от 30 июня 1941 года, написанное второпях Георгием Маленковым на краешке стола на ближней даче Иосифа Сталина в Кунцеве.

И еще одно. Проблема связи – одна из центральных для 1941 года – оставалась актуальной и для большей части 1942 года. Среди экспонатов нашей выставки – аппарат правительственной телеграфной связи системы Бодо. Очевидно, что осуществлять оперативное руководство войсками и операциями при техническом обеспечении подобного уровня было весьма затруднительно. Проблема управления войсками являлась одной из самых острых. Она начала решаться как раз в 1942 году, когда наконец появилась не телеграфная, а беспроводная связь.

Сопротивление врагу

– Вы уже упоминали о Центральном штабе партизанского движения, который был создан 75 лет назад. Этому событию будет уделено большое внимание на выставке?

– Решение об образовании Центрального штаба партизанского движения было оформлено постановлением ГКО от 30 мая 1942 года, что ознаменовало собой качественно новый этап в мобилизации материальных и людских ресурсов для борьбы с оккупантами в их тылу.

Это решение возникло не на пустом месте. В аналитических сводках различных органов управления мы встречаем доклады с захваченной врагом территории, свидетельствующие о том, что с весны 1942-го наблюдался массовый уход населения в партизанские отряды. До этого времени они существовали преимущественно в виде специальных групп НКВД или отрядов, сформированных партийными органами в централизованном порядке. В 1942 году работа органов государственного и политического руководства по созданию очагов сопротивления на оккупированной территории стала соединяться с массовым партизанским движением.

Главным во время официального визита Уинстона Черчилля в Москву был вопрос об открытии второго фронта. Август 1942 года

Мы располагаем богатейшими материалами Центрального штаба партизанского движения, огромным количеством документов самого разного происхождения. Они представляют чрезвычайный интерес как с точки зрения характеристики положения на оккупированных территориях, так и с точки зрения организации управления партизанским движением. На выставке практически все эти материалы будут демонстрироваться впервые.

Кроме того, не следует забывать о проблеме коллаборационизма, которая все еще остается малоизученной. Я считаю, что в рамках Великой Отечественной войны мы имеем дело с последним всплеском войны Гражданской – отсюда и огромное число коллаборационистов, особенно в первые месяцы после вероломного нападения Германии на СССР. В документах Центрального штаба партизанского движения довольно много свидетельств подобного рода: в частности, на допросах арестованные полицаи и другие коллаборационисты прямо заявляли о своей ненависти к советской власти. Это вновь обращает наше внимание на события столетней давности, на вопрос о цене революции и расколе общества, имевшем место в 1917 году и не преодоленном до конца и спустя столько лет.

– Тема коллаборационизма тоже прозвучит на выставке?

– Да, мы организуем соответствующий тематический раздел. Речь пойдет и о предательстве генерала Андрея Власова, который, на мой взгляд, никаким сознательным борцом с коммунистическим режимом не был, а был просто человеком, нарушившим присягу и пытавшимся таким образом спасти свою жизнь – ничего более. Хотя, конечно, в рядах Русской освободительной армии оказались и те, кто сознательно принял для себя такое решение – сражаться против коммунистов. К сожалению, эти люди, как и многие представители белой эмиграции и некоторые иерархи Русской православной церкви за границей, в своем трагическом заблуждении не смогли провести различий между судьбами Родины и политического режима. На выставке также будет раскрыта тема режима, установленного нацистами на захваченных территориях, и тех зверств, которые творились немцами.

– 1942 год имел большое значение и для выстраивания союзнических отношений. Этой проблеме вы уделите внимание?

– В экспозиции будет подробно освещена тема антигитлеровской коалиции, действительно окончательно оформившейся в первые дни 1942 года. Бесспорно, это один из переломных моментов Второй мировой войны, когда происходила консолидация сил, противостоящих нацистской Германии и ее сателлитам. Совокупный экономический, военно-стратегический, демографический потенциал антигитлеровской коалиции, вне всякого сомнения, превышал потенциал стран «оси». Это еще не предрешало исхода войны, поскольку любой потенциал должен быть реализован в конкретных социальных, военных, политических, управленческих практиках, но в то же время создавало основу для общей победы над общим врагом. В этом отношении важен визит в Москву премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля, состоявшийся в августе 1942 года. На выставке можно будет увидеть фотографии и документы из нашего архива, а также переписку Сталина с союзниками и другие материалы, касающиеся проблемы открытия второго фронта.

Немецкий пропагандистский плакат «Я доброволец»

– Какие еще аспекты военного времени вы собираетесь осветить?

– Конечно, будет разговор о развитии медицины, о целом ряде «микроподвигов» тех, кто работал ради спасения людей на поле боя и в госпиталях. Эта поисковая, научно-медицинская и научно-практическая работа не прекращалась ни на минуту на протяжении всей войны. Разумеется, найдет отражение и тема культурной жизни страны, ведь в январе 1942 года в печати появилось ставшее всемирно известным стихотворение Константина Симонова «Жди меня», а весной впервые была исполнена Ленинградская симфония Дмитрия Шостаковича. Говоря об участии творческой интеллигенции в войне, нельзя не вспомнить и о фронтовых бригадах.

– В чем уникальность выставочного проекта «В штабах Победы»?

– Как мне кажется, впервые на тему войны с посетителем ведется разговор в форме историко-документальной выставки. Мы не делаем упор на вещевой ряд, когда внимание фокусируется на рассматривании предметов, без особого вникания в темы и проблемы, которые репрезентируются экспонатами, а пытаемся начать диалог, понуждая и даже, может быть, принуждая зрителя к работе с документами, с фактами. Не с фантазиями о войне, не с умозрительными конструкциями, а именно с фактами, зафиксированными в документах. Человек читает архивные материалы, вникает в суть событий, в мотивацию людей, принимавших решения, и при этом имеет возможность самостоятельно делать выводы. С моей точки зрения, наша аудитория готова к этому и ментально, и в образовательном смысле. Мы чувствуем, что существует запрос со стороны общества на самостоятельную работу с документами. Я надеюсь, что таким образом мы отвечаем на этот социальный запрос.

Беседовал Никита Брусиловский

ВЫСТАВКА «1942. В ШТАБАХ ПОБЕДЫ»продлится с 4 мая по 26 июня 2017 года

Адрес: Москва, Георгиевский переулок, 3/3 (Новый Манеж)

Режим работы: со вторника по воскресенье – с 12:00 до 21:00 (кассы до 20:30); понедельник – выходной